чем дальше от  нас событие, тем больше оно обрастает легендами и небылицами,
и  что  крупные последствия вызываются зачастую  ничтожными  причинами.  Ну,
помните:  "Не было гвоздя  -- лошадь захромала, лошадь захромала -- командир
убит..."  Ребятки, слушайте  меня  внимательно, потому что я волнуюсь и могу
сбиться... Даже не знаю, с чего начать...
     -- Ты покушай, -- заботливо прогудел Дед, -- мы подождем.
     -- Нет, сначала расскажу... Утром в музее подходит ко мне одна дама, из
тех, которые не знают ни одной строчки Пушкина, но зато напичканы сведениями
о  его  интимной  жизни  и  поклонниках  Натальи  Николаевны.  И  спрашивает
доверительным полушепотом: "Говорят, вы пострадали на Большом Пожаре? -- Да.
-- Значит, вы  тогда здесь были? --  Иначе мне трудно было бы пострадать. --
Руки,  да?  --  Да. -- Ах, ах, а это правда, что в тот  жуткий  день погибло
двести  человек?"  Кажется, она  была  разочарована, когда я по  возможности
тактично ответила, что она...
     -- ...разносчица сплетен? -- подсказал Нилин.
     -- Я ответила чуточку мягче -- положение обязывало. Итак, считайте этот
короткий   и  маловыразительный  диалог   завязкой.  Далее   меня   посетила
неожиданная  мысль.  Я  вспомнила,  как  вчера Дед  привел домой  Бублика  с
разбитым носом...
     -- Поцарапанным, -- проворчал Бублик.
     -- Поправка  принимается,  -- согласилась Ольга. --  Свидетелями  драки
Бублика  с  Костей из  третьего  подъезда  оказались  три старушки,  вот  их
показания:  одна утверждала,  что  зачинщиком  был Бублик,  вторая  обвиняла
Костю, а третья заявила, что никакой драки не было, Бублик спустился во двор
уже с разбитым носом.
     -- Поцарапанным, -- сердито уточнил Бублик.
     -- Конечно, поцарапанным, -- спохватилась Ольга. -- Таким образом, если
даже о  заурядной  драке, которая случилась вчера, три свидетеля  дают столь
противоречивые  показания,  то  можно ли объективно  разобраться в том,  что
происходило много лет назад?
     -- А документы? -- возразил Нилин. -- Мемуары?
     Ольга покачала годовой.
     -- Их пишут те же  люди, с их пристрастиями и  собственным  взглядом на
вещи,  зачастую довольно узким:  взять  хотя бы до крайности темную версию о
приглашении варягов на  Русь. Даже воспетый Пушкиным  Пимен  --  и тот судил
царя Бориса на основе  не слишком проверенных слухов;  еще  лучший пример --
Ричард  III, которого  Шекспир на века  ославил,  как  чудовищного негодяя и
который, как полагает сегодняшняя наука, вовсе таковым не был.
     -- Это  горбатый  король,  которого  Ульянов  по  телевизору играл?  --
поинтересовался Дед.
     --   Шекспир   наделил   его   физическим   недостатком   для   большей
выразительности, -- пояснила Ольга, -- Ричард III, судя по его прижизненному
портрету  и  воспоминаниям  современников,  был  довольно  приятным  молодым
человеком и вовсе неплохим королем -- неудачливым, правда. Но все это от нас
довольно  далеко. Досадно другое: то, что мы, очевидцы,  своими ушами слышим
досужие  вымыслы  и  пальцем  о  палец  не  ударяем, чтобы  раз  и  навсегда
установить  истину. В  данном случае  у  нас  перед  Пименом  одно  огромное
преимущество: он, главным образом, слышал, а мы  -- видели. Правда, и задача
перед нами куда более узкая.
     -- В  каком данном случае? -- не понял  Рагозин,  да и мы тоже.-- Какая