(~ ~ - italic) 
 
 
	Клиффорд Саймак "Пересадочная станция" 
 
 
 
	1. 
 
	Грохот стих. Дым, словно тонкие серые пряди тумана, плыл над 
истерзанным полем, разваленными изгородями и персиковыми деревьями, 
которые артиллерийский огонь превратил в торчащие из земли щепки. Над 
огромной равниной, где в порыве застарелой ненависти сошлись в битве 
непримиримые враги, где совсем недавно люди рубились насмерть, а затем, 
истощив все силы, отползли назад, на какое-то мгновение воцарилось - нет, 
не успокоение - безмолвие. 
	Казалось, целую вечность перекатывался от горизонта до горизонта 
пушечный гром, взметалась в небо земля, ржали кони, хрипло кричали 
кони. Свист металла и тупые удары пуль, настигающих жертву, вспышки 
обжигающего огня, блеск клинков, яркие боевые знамена, реющие на ветру. 
	А затем все это кончилось, и наступила тишина. 
	Но тишина в этот день и над этой равниной звучала фальшиво, и 
вот она уже нарушается стонами и криками: кто-то просит воды, кто-то 
молит о смерти - крики, стоны, призывы о помощи будут звучать под 
безжалостным летним солнцем еще долгие часы. Позже распростертые 
фигуры умолкнут и замрут, а потом над полем поплывет удушливый, 
тошнотворный запах. и могилы павших будут совсем не глубоки... 
	Много пшеницы останется неубранной, и не зацветут весной 
неухоженные сады: а на равнине, плавно поднимающейся к каменистому 
хребту, останутся несказанные слова, недоделанные дела и набухшие от 
влаги кучки тряпья, кричащие о бессмысленной расточительности смерти. 
	Железная Бригада, 5-й Нью-Гэмпширский, 1-й Миннесотский, 2-й 
Массачусетский, 16-й Мэнский - то были славные имена, и с годами их 
слава росла, но все же это только имена, откликающиеся эхом в туннелях 
веков. 
	Еще одно имя - Инек Уоллис. 
	Он так и держал в мозолистой руке свой разбитый мушкет. Лицо 
его почернело от пороховой гари. Сапоги покрылись коркой спекшейся 
крови и пыли. 
	Он все еще был жив. 
 
 
 
	2. 
 
	Доктор Эрвин Хардвик в раздражении перекатывал карандаш 
между ладонями и оценивающе разглядывал человека, что сидел напротив 
него. 
	- Я никак не могу понять, - произнес он, - почему вы пришли 
именно к нам.