демократию не верят.
 В  то  же  время,  установлено,  что традиционно-советская  культура
претерпевала  изменения, обусловленные преобразованиями  общественных
структур  в  процессе  индустриальной  эволюции.  Было  зафиксировано
отчетливо  выраженное культурное расслоение: наряду с  преобладающими
ценностными представлениями, согласно которым “правильное” устройство
общества    должно   соответствовать   советской   модели,   заметное
распространение    получили    ориентации,    свидетельствующие     о
приверженности их носителей тому, что можно определить как “умеренный
либерализм”. Это расслоение отражает прежде всего различие культурных
образцов,   на  которые  склонны  ориентироваться  люди   из   разных
поколений. Дифференциация позиций в социально-экономической структуре
имеет  важное,  но  все  же второстепенное значение  по  сравнению  с
межпоколенческими   различиями.   Либеральные   ценности    разделяют
представители  младших  поколений, а также  -  образованного  слоя  и
высокостатусных категорий. Именно они, причем в той мере, в какой ими
принимаются   принципы   либерализма,  составляют   социальную   базу
легитимации  демократического режима. Такие  люди  сохраняют  веру  в
демократию и потенциал политического влияния, хотя многие из них и не
выражают лояльного отношения к властям.
 Самое   интересное   состоит  в  том,  что  ни  один   из   индексов
политического недовольства с протестной готовностью не связан.  Люди,
которые  властям  не  доверяют, низко оценивают  их  деятельность  по
решению ряда наиболее актуальных общественных проблем, считающие, что
демократические    институты   de   facto   не    выполняют    своего
предназначения,  и потерявшие веру в демократию, выражают  протестные
намерения  ничуть ни с большей вероятностью по сравнению с теми,  кто
склонен поддерживать новый режим.
 Теории политической культуры и политического процесса
 Результаты  поиска факторов, непосредственно связанных с потенциалом
протеста,   т.е.   повышающих   вероятность   обращения   граждан   к
неинституционализированным   средствам   политического   воздействия,
представлены в таблице 3. Нашли подтверждение факты, выявленные ранее
в работах “политичекого” направления, обсуждавшиеся выше.
 Влияние   высокого  уровня  образования  и  интереса   к   политике,
отражающие     “когнитивную    мобилизацию”,     и     приверженности
демократическим  ценностям  (шкала  “постматериализма”)  подтверждают
концепцию сдвигов в культуре и их воздействия на изменение политики в
процессе эволюции индустриального общества [33]. О существенной  роли
политической   культуры   для  мобилизации  участия   говорит   также
взаимосвязь  между  готовностью  к  протесту  и  потенциалом  влияния
человека   на   политику  (политической  компетенцией   [34]),   т.е.
убеждением человека в том, что он способен воздействовать на  процесс
принятия  политических  решений (internal  political  efficacy),  что
подтверждает  закономерность,  обнаруженную  в  западных  демократиях
[35].
 В  представленных результатах нашло подтверждение и одно  из  важных
положений    теории    политического   процесса    о    сопряженности
конвенционального  и  протестного активизма  [31;  36].  Так,  анализ
конвенционального политического участия, которое может осуществляться