улыбнулась и торопливо продолжила:
   - Рукопись в издательство ты  отправила,  новую  повесть  не  начала,
Ромка твой в Моздоке и явится не  скоро,  сидеть  дома  тебе  вовсе  без
надобности,  а  новые  впечатления  дадут  толчок   твоей   писательской
фантазии,  ты  придумаешь  что-нибудь  потрясающее.  Представь:  остров,
одинокий дом - и вдруг убийство. Подозреваются все, а тут  еще  буря,  и
герои отрезаны от всего мира.
   - Какая буря? - скривилась я. - Там же озеро.
   - Ну и что, озеро большущее, это тебе не наше Глубокое,  и  бури  там
есть, точно есть, обязательно должны быть бури. - В  этом  месте  Женька
совершенно неожиданно заголосила:
   - "Эй, баргузин, пошевеливай вал, слышатся грома раскаты..."
   - Баргузин - это ветер, - разозлилась я.  -  Действие  происходит  на
Байкале, и при чем здесь буря?
   - А гроза? Грозы тебе мало?  -  рявкнула  Женька,  и  мы  примерно  с
полчаса препирались по этому  поводу  и  пытались  блеснуть  друг  перед
другом знанием географии, выдохлись и далее пили чай молча.
   Все, что говорила Женька, казалось мне страшно глупым. Но, сообразив,
что подружка от дурацкой затеи не отступится, я начала  подумывать,  что
ничего особенного меня в родном городе действительно не держит. Ромка  в
Моздоке и раньше чем через две недели не вернется, работа над  очередной
детективной повестью в самом деле закончена, повесть получилась, на  мой
взгляд, удачной, и не грех мне недельку отдохнуть. Да и Женька будет под
присмотром.
   - Я  сказала,  что  мы  вдвоем  приедем,  -  разливая  чай,  сообщила
подружка. - Расписала тебя в лучшем виде, мол,  известная  писательница,
автор детективных повестей...
   - Я не поеду, - сразу же разозлилась я.
   - Ромку своего боишься? - съязвила Женька.
   - При чем здесь это?
   - При том. Твой муж - ревнивый сукин сын, а ты,  раба  божья  Анфиса,
ему еще и потакаешь. Он на тебя пояс верности не надевает?
   - Прекрати немедленно, - рассвирепела я. -  Ромочка  мне  доверяет  и
вообще... просто у него характер...
   - Вот-вот. Спорим, как только ты ему скажешь, что уезжаешь, он заорет
так, что телефонная трубка пополам переломится.
   - А вот и не заорет, - возразила я,  не  подумав  о  последствиях,  а
подлая Женька подвинула мне телефон и ядовито предложила:
   - Давай проверим.
   Закусив губу, я торопливо набрала номер и ждала до тех пор,  пока  на
том конце провода грозно не рявкнули:
   - Громов слушает.
   - Ромочка, - пискнула я. - Это Анфиса.
   - Где тебя носит? - заворчал муж. -  Я  звонил  два  раза,  в  десять
ноль-ноль и в двенадцать тридцать.
   - В десять  я  была  в  магазине,  а  в  половине  первого  ходила  к
стоматологу. Ты забыл, у меня же зуб болел.
   - Как зуб? - поинтересовался  Ромка,  немного  понизив  голос  и  уже
гораздо ласковее. Мы поговорили о моем зубе, после чего я тихо сказала:
   - Ромочка, я ужасно скучаю.