- Да,  завтра!.. Позвольте вашу ручку поцеловать! - И он поцеловал руку
Александры Григорьевны.
     Та отвечала ему почти страстным поцелуем в щеку.
     - Прощай,  мой ангел!  -  обратилась она потом к  Паше.  -  Дай я  тебя
перекрещу,  как перекрестила бы  тебя родная мать;  не  меньше ее желаю тебе
счастья. Вот, Сергей, завещаю тебе отныне и навсегда, что ежели когда-нибудь
этот мальчик, который со временем будет большой, обратится к тебе (по службе
ли,  с  денежной ли нуждой),  не смей ни минуты ему отказывать и сделай все,
что будет в твоей возможности, - это приказывает тебе твоя мать.
     - Благодарю,  Александра Григорьевна,  -  произнес Вихров и поцеловал у
нее еще раз руку; а она еще раз поцеловала его в щеку.
     - Ну, проститесь и вы, будущие друзья! - обратилась она к детям.
     Те пожали друг у друга руки и больше механически поцеловались.  Сережа,
впрочем,  как  более  приученный к  светскому обращению,  проводил гостей до
экипажа и, когда они тронулись, вежливо с ними раскланялся.
     Когда Вихровы выехали из  ворот Воздвиженского,  сам  старик Вихров как
будто бы свободнее вздохнул.
     - Да, - произнес он протяжным голосом, - в гостях хорошо, а дома лучше!
     - Зачем же,  папаша,  мы ездим в Воздвиженское?  Там очень скучно!..  -
проговорил почти строгим голосом Павел.
     - Ну да так, братец, нельзя же - соседи!.. И Александра Григорьевна все
вон  говорит,  что  очень  любит  меня,  и  поди-ка  какой почет воздает мне
супротив всех!
     Павел задумался.
     - А что, она добрая или нет? - спросил он.
     - Добрая,  говорунья только,  краснобайка!..  Все  советует мне теперь,
чтобы я отдал тебя в военную службу.
     - Отчего же ты не хочешь отдать меня в военную?..
     - Да так,  братец,  что!.. Невелико счастье быть военным. Она, впрочем,
говорит, чтобы в гвардии тебе служить, а потом в флигель-адъютанты попасть.
     - Флигель-адъютантом быть хорошо!..  -  произнес ребенок с  нахмуренным
лицом.
     - Еще бы!  -  сказал старик.  -  Да ведь на это, братец, состояние надо
иметь.
     Павел внимательно посмотрел на отца.
     - А мы разве бедны? - спросил он.
     - Бедны,  братец!  -  отвечал Михайло Поликарпыч и  почему-то  при этом
сконфузился.


                                     II

                КОРОТЕНЬКОЕ ПРОШЕДШЕЕ МОЕГО МАЛЕНЬКОГО ГЕРОЯ

     По приезде домой,  полковник сейчас же стал на молитву: он каждый день,
с  восьми часов до  десяти утра  и  с  восьми часов до  десяти часов вечера,
молился,  стоя,  по обыкновению, в зале навытяжку перед образом. Пашу всегда
очень интересовало,  что как это отцу не  было скучно,  и  он не уставал так
долго  стоять на  ногах.  На  этот  раз,  проходя потихоньку по  зале,  Паша
заглянул ему в лицо и увидел, что по сморщенным и черным щекам старика текли