смириться. Это как ход времени, это как движение светил - неумолимо и
неостановимо. Надо покориться... нет, не тому Злу, что убьет их всех, не
ему, а самому Року, самому Провидению... Воле Божьей. Иван тяжело
выдохнул, сдавил виски ладонями. На все воля Божья! И если человечеству
пришло время умереть - значит, ему надо умереть. И не роптать, не
трепыхаться, не ронять чести и достоинства, умереть с открытыми глазами,
умереть тихо, молча, покоряясь судьбе. Проклятый колдун-крысеныш,
многоликий Авварон Зурр банТург, его "лучший друг и брат" - он был прав,
он видел грядущее, и надо было слушать его, не прекословить, всегда надо
слушать опытных я умных людей... людей?
   нет, крысеныш не человек, но неважно, он был прав - они обречены. Люди
не знают ничего. Они умрут без долгих и нудных мучений. Но ведь он, Иван,
знал все давно. Знал, и так бесцельно тратил время - нет, не просто время,
а последние месяцы, последние дни, часы. Надо было жить полной грудью,
любить, смеяться, гулять - на сто лет вперед, не терять ни минуты,
наслаждаться уходящим навсегда. А он метался и бредил, и ползал подземными
норами, выискивал, вынюхивал, не щадил себя и губил других, он
перебаломутил всю несчастную Гиргею, по его следам шли чужие, шли и
убивали его друзей, близких... Безумец!
 
   - Что с тобой? - вдруг спросил Гут Хлодрик. Его тяжелая ручища легла
Ивану на плечо.
 
   Иван не сразу вырвался из черного омута.
 
   - Ничего, - просипел он еле слышно, - все в порядке. Ты, наверное,
прав, Гут. Пора нам уматывать отсюда.
   Пора!
 
   Он медленно, каким-то нечеловечески вялым движением руки расстегнул
клапан-кобуру, вытащил парализатор, стал поднимать его вверх - еще
медленнее, сомнабулически, не сводя потухших глаз с серого камня.
 
   Гут успел выбить оружие в последний миг - палец уже давил на спусковой
крюк, ствол упирался в висок.
 
   -Ты переутомился, Ваня, - сказал Гут Хлодрик мягко. И бросил
парализатор себе за пазуху.
 
   - Отдай, - Иван протянул руку.
 
   - Нет.
 
   - Отдай, я просто хотел понять, что ощущает человек 
   перед концом. Я не знаю, как быть. Не знаю! Но сам я не уйду из жизни,
Гут. Давай сюда пушку!
 
   Гут Хлодрик вытащил парализатор. Поглядел на Ивана с недоверием.
 
   Тот криво усмехнулся, покачал головой. В его волосах не было седины.