вечернего института. Ею дорожат. В нее верят.
     Ийю  приглашают  на  новостройки. Там, в Сибири, как нигде, нуждаются в
специалистах.  И кто-кто, а она-то уж знает, какие мечтания влекут ее в этот
край и с какой любовью она приложит свои знания и свои силы.
     Да,  ее  манит  Сибирь.  Она  любит  заглазно  эту  землю. Ийе радостно
сознавать,  что  там  она  очень  нужна и там она очень много может сделать.
Но...
     Но  Алеша?..  Разве возможно встретить ближе, дороже и светлее, чем он?
И  если  бы встретился такой, то разве бы она позволила даже на миг, на один
миг,  заползти мысли, что она полюбит другого? Даже лучшего, если лучшие для
нее возможны на земле...
     Она  понимает,  что все это только ее, сугубо личное. Но ведь любовь не
отвлеченная  категория,  если это любовь. Любовь неповторима в миллиардах ее
повторимостей.  Ийя  никогда  не будет искать иного счастья. По ее глубокому
убеждению, любовь, как и жизнь, приходит только один раз.
     Ийя  видит  Руфину, влюбленную и цветущую. Счастливую и уверенную. Да и
как  может  быть  иначе, когда она привлекает всеобщее внимание. Ею любуются
даже  пожилые  женщины.  Матери,  для которых своя дочь самая красивая, и те
понимают, что Дулесова первая среди подруг.
     А  если это так, то кому же, как не Алексею, может пожелать Ийя счастья
с  этой красавицей. Это больно. Это невыносимо тяжело. Но эта боль не должна
помешать  счастью  Алеши.  И  разве  может  позволить  Ийя  дать  этой  боли
властвовать над собой.
     Пусть  так поступают другие. Пусть кому-то покажется, что у Ийи не было
иного  выхода,  как  уступить  дорогу к сердцу Алеши ослепительной красавице
Дулесовой.  Пусть  думают...  Ийя-то  знает,  что это не так. Ийя знает, что
стоит  сказать ей всего лишь одно слово - и она станет Векшегоновой. И этому
будут  рады  дед  и  бабка  Алексея,  не  раз  ронявшие робкие слова надежды
назвать ее милой внученькой.
     Конечно,  Ийя  может заставить Алексея, даже не заставить, а всего лишь
пригласить  его  поехать  вместе  с  нею  в Сибирь, где и для него откроются
незнаемые  горизонты.  И  он  сам  говорил:  "Там  я больше сделаю..." И это
верно.  Если  здесь, в заводской тесноте, где так много передовиков, он всем
заметен,  то  уж  там-то,  в  краю  непочатой работы, Алеша, конечно, сможет
сделать  еще  больше.  Ийя знает его силы, может быть, больше, чем он сам. И
Алексей  никогда не только не упрекнет ее за этот переезд, за это соединение
их  жизней, он даже не подумает, что могло быть как-то иначе. Он, как и она,
живет, будет жить для других. Это главное. Это цель их жизни.
     Трудно  представить  духовно  более близкую пару, чем он и она. Но ведь
это духовно... А человек состоит не из одной души.
     Вот  он, Алексей, духовно неразделимый с нею человек. Но взгляните, как
он любуется Руфиной... Как восторженны его глаза...
     Мало  ли  что  хотят  и  подсказывают  старики  Векшегоновы. Разве пара
соединяется  во  имя  счастья  стариков,  а не во имя счастья образующих эту
любящую  пару?  Разве пара соединяется во имя счастья одного из этой пары, а
не обоих?
     Нет,  нет,  нет...  Любовь не должна знать принуждения, каким бы оно ни
было.  Сила  и  крепость  любви в ней самой. И если ты, Ийя, любишь Алексея,
как  ты  можешь  не  желать  счастья  любимому?  Пусть с другой. Пусть ценой
твоего счастья.