Это был инженер-капитан третьего ранга Виктор Николаевич Гладышев.
     Слегка  качнулись стены, потом потолок. Кажется, хотел было закружиться
ковер,  но  Руфина  не  позволила  этого  сделать ковру, потому что она была
сильным и волевым человеком...
     Инженер-капитан    третьего    ранга    Виктор   Николаевич   Гладышев,
демобилизованный  с  флота,  приехал  к отцу, чтобы провести отпуск, а затем
начать новую, береговую жизнь.
     Он  прилетел  днем.  Бессонная  дорога,  пересадка  на  другой самолет,
плотный  поздний  обед,  три  рюмки  коньяку  и  тихая симфоническая музыка,
передаваемая по телевизору, усыпили его.
     Это  был  тот  самый  Виктор  Гладышев,  курсант  морского  училища,  у
которого  еще совсем маленькой Руфина сидела на коленях и спрашивала, трогая
то  погончики, то нашивки: "А это что? А как называется это?" А потом, когда
Руфина  училась  в  седьмом  классе,  она  уже танцевала с настоящим морским
лейтенантом.
     Она  тогда  приколола  к  его кителю белого голубка и сказала: "Виктор,
это  почтовый.  Он  будет  приносить  в  своем  клювике  письма".  И  письма
приходили.   Но   потом  переписка  прервалась.  Призрачный  образ  далекого
"тихоокеанского  офицера"  затмил  Алексей  Векшегонов. До переписки ли было
ей!  Руфина,  как  мы  помним,  освещенная лучами славы, даже не ответила на
признание Виктора Гладышева.
     А  теперь  он появился на перепутье ее дорог. Узнав Виктора, она хотела
удалиться,  но, споткнувшись о кромку ковра, задела плечом старую этажерку с
книгами.  Этажерка  скрипнула.  Виктор  проснулся,  вскочил как по тревоге и
молниеносно надел китель.
     - Руфа!  Не  сплю ли я! Как любезен отец! Он позвонил тебе. Как любезна
ты...  Спасибо  тебе.  Мне  так  хотелось  увидеть тебя. Я так много думал о
тебе.
     Он   кинулся   к   Руфине   и,  не  раздумывая,  перецеловал  ей  руки.
Ошеломленная Руфина не сразу пришла в себя:
     - Виктор,  как  хорошо, что мы встретились... Как это хорошо. Бывает же
так...
     Руфина заплакала.
     Слишком   давно  копились  у  нее  слезы.  Слишком  много  ей  пришлось
пережить,   передумать.  Виктор  ни  о  чем  не  расспрашивал  ее.  Аделаида
Казимировна  в  первый  же  час  приезда  Виктора  пересказала  ему  повесть
Старозаводской  улицы.  А  его  отец,  как бы резюмируя сказанное Аделаидой,
коротко посоветовал сыну: "Не зевай и не тяни".


XXIX

     Поздним  вечером  Николай  Олимпиевич,  подойдя  к  дому,  увидел двери
гаража    открытыми.    Догадку   Гладышева   с   превеликим   удовольствием
распространенно подтвердила Аделаида Казимировна:
     - Нынче девицы недолго раздумывают. Она уехала с ним кататься. Ночью.
     - И  в  добрый  час,  Аделаида  Казимировна,  -  воскликнул  Гладышев и
повторил: - В добрый час.
     Дальнейшее Николай Олимпиевич и не думал выяснять.
     Руфина   и   Виктор   ехали  по  большаку.  Сосны  как  розовые  свечи.