Марсель Паньоль. 
   Слава моего отца. 
 
   Детство Марселя 1. 
 
 
 
   ПАМЯТИ МОИХ РОДНЫХ
   Теплым апрельским  вечером  я  возвращался  из  школы  домой  с  отцом  и
братишкой Полем. Это было в среду - в чудеснейший день  недели,  потому  что
ничего нет лучше кануна чудесного завтра1. Шагая по тротуару  улицы  Тиволи,
отец сказал:
   - Малыш, завтра утром ты мне понадобишься.
   - Зачем?
   - Увидишь. Это сюрприз.
   - А я? Я тоже понадоблюсь?-ревниво спросил Поль.
   - Разумеется. Только Марсель пойдет со мною, а ты будешь  дома  смотреть,
как уборщица подметает погреб. Это очень важно.
   - Вообще-то, - ответил Поль, - я боюсь ходить в погреб, но с уборщицей не
побоюсь.
   Наутро, часам к восьми, отец пропел зорю и сдернул с меня одеяло.
   - Ты должен быть готов через полчаса. Я  иду  бриться.  Я  протер  глаза,
потянулся и встал. А Поль накрылся простыней, и из-под нее  выглядывал  лишь
золотой завиток на кудрявой макушке.
 
      Четверг считался у нас "банным днем",  и  моя  мать  совершенно  серьезно
думала, что все эти правила нужно соблюдать.
   Первым делом я с ног до головы оделся. Затем я разыграл комедию умыванья,
точнее говоря - исполнил сотворенную мною еще  тогда,  за  двадцать  лет  до
появления шумовиков на радио,  симфонию  шумов,  которая  должна  была  всех
уверить, что я навожу на себя чистоту.
   Сначала я открыл кран над раковиной, хитроумно оставив  его  затвор  чуть
привернутым, чтобы захрипели трубы, - таким манером я давал знать родителям,
что приступил к умыванию.
   Вода бурлила, струясь в слив,  а  я  наблюдал,  держась  на  почтительном
расстоянии.
   Минут через пять я резко завернул кран, и он возвестил о  своем  закрытии
мощным толчком труб, сотрясая перегородку.
   Я сделал паузу и причесался. Затем побренчал по каменному  полу  цинковым
тазиком и снова открыл затвор, но медленно, отвертывая его потихоньку.  Кран
зашипел, замяукал и опять, захлебываясь, захрипел. Я дал воде  литься  целую
минуту - ровно столько, сколько нужно, чтобы прочитать  страничку  "Стальных
ног2". И аккурат в ту  самую  секунду,  когда  Крокиньоль,  подставив  ножку
сыщику, пустился наутек, над  примечанием  "продолжение  следует",  я  опять
резко завернул кран.
   Успех был полный: получилась  двойная  детонация,  от  которой  задрожала
труба.
   Потом еще пинок в цинковый таз, и я  закончил  в  положенный  срок  почти
взаправдашнюю процедуру омовения, обойдясь без капли воды.