светлом спортивном костюме, русые волосы забраны назад... Мужик, который шел
за ней, был  какой-то вялый, и, казалось, сделай он еще  один  шаг, замертво
упадет на  тротуар. А может, он относился к лошадиной породе  - из тех,  кто
умеет спать в любом положении?
     Провожая  ее взглядом,  я подумал о  том,  как  может искривиться  этот
накрашенный рот, когда первая пуля  вопьется  чуть ниже груди.  Возможно,  в
этот миг она  через силу закусит губу,  сожмется в комочек и негромко охнет,
еще не понимая, что же с ней происходит. Вторая пуля, возможно, войдет в шею
-  определенный соблазн пустить смертельный  свинец в  наиболее незащищенное
место...
     В жизни  она была в сто  раз красивее,  чем  на фотографии.  В  этом  я
убедился, когда эта компания возвращалась назад.
     Дождавшись сумерек, я обошел ее  особняк, утопающий в вишнях и яблонях.
Под ногами лохматились лопухи ревеня,  от них в глубину  сада тянулись кусты
смородины и  крыжовника.  Слева  от дома высвечивался квадрат  ворот гаража.
Одно окно на кухне было зашторено неплотно, и я осторожно приник к просвету.
Я увидел чернявого пацаненка со странным, немного одутловатым лицом.
     Их было трое, они сидели за столом и из красного сервиза  пили кофе. Но
тут произошло  что-то непонятное. Мальчишка зашелся в кашле, и женщина, взяв
его на руки, отнесла в спальню. Я тоже перешел на другую сторону дома и стал
свидетелем  астматического  приступа. Краузе  в  растерянности бегала  между
кухней и комнатой, где лежал мальчуган, и пичкала его какими-то лекарствами.
Он сипел, и лицо его  напоминало баклажан.  Она гладила его по щекам, щупала
пульс и что-то быстро говорила мужчине. Тот взял со стола мобильный телефон.
Через  пятнадцать  минут  к дому подъехала "скорая помощь". Парень между тем
уже совсем задыхался, силился приподняться, но его снова  укладывали, а он с
обезумевшими от страха глазами все метался на постели. Мужчина с трясущимися
губами стоял в стороне.
     Я заметил по  своим  часам, что  "скорая" простояла дома полтора  часа,
пока не кончился приступ...
     На следующий день собаку выгуливал муж Велты. Еe самой нигде не было, и
я  начал нервничать.Объяснить  это ощущение я не мог. Может быть, осталась с
сыном  дома  и  я  ее  увижу,  когда стемнеет.  Я  никак  не  мог понять  ее
беспечности. Газеты  открыто пишут об угрозах в  ее  адрес,  а  она спокойно
разгуливает по улицам и спит в доме, где даже  шторы прикрываются неплотно и
ни  на одном из окон нет  решеток. Не тяни я резину в  силу неведомых самому
себе причин, я мог бы разделаться с ней в любой из вечеров.
     На противоположной стороне улицы,  в зарослях  жасмина  и  старых  лип,
стоял  полуразвалившийся  особняк. Один из тех осиротелых  домов, на которые
якобы нашлись за океаном  наследники. Я  понимал, что более  легкого объекта
мне  еще  не встречалось. И  пути подхода  были просто  превосходные.  Я мог
оставить  машину  в  квартале  от  ее  дома,  дождаться,  когда  она  выйдет
выгуливать  собаку, и из кустов жасмина пустить две пули под левую лопатку -
четыре секунды и одну в голову - еще секунда. И всего полторы минуты ходу до
оставленной машины - через пустырь, где вечерами ни одной живой души.
     Потом, конечно, газеты сообщили бы,  что такого-то числа у своего  дома
была  застрелена президент фирмы  Велта  Краузе. Убийца, по  всей видимости,
наемный, а поэтому никаких шансов схватить его у полиции нет.
     Когда  такое  пишут,  люди  пугаются,  но ненадолго, ибо эта  тема  без
продолжения. Все уже свыклись с тем, что там, где действовал убийца-наемник,