Боголь. Потому что в чае я тебе дал три таблетки снотворного...
     Софья Петровна. И как ты мог...
     Боголь.  Именно  потому,  что я уже не мог...  Не  мог смотреть на твои
адские  мучения,  на  всю  эту  чертовски  неопределенную  жизнь,  на   свою
беспомощность, нищету... А что нас ждет впереди?
     Софья  Петровна. Но ты же лишил всех  остальных  жилья, принес  хорошим
людям такое горе...
     Боголь.  Я  этого  не  желал. Я  тоже  принял  снотворного, а  реле  не
включилось, произошло замыкание... Пожар, видимо, начался на кухне,  там был
включен удлинитель... Уже все горело и я  едва успел вынести тебя... Ох, как
все   нелепо,   вся   жизнь   сплошная  нелепица  и  обман   (трет   кулаком
глаза)...Клянусь   Богом,   я   не  хотел  принести  горе  другим...Мне  нет
прощения...
     Софья Петровна. Молчи, если узнают, тебя посадят в  тюрьму и я останусь
совсем одна...Кто-то сюда едет... Молчи, теперь никому ничем не поможешь...
     Боголь.  Да, но...  Я и  так  молчал,  оправдывая  свою  трусость твоей
беспомощностью... Я все равно должен за это ответить...
     Софья  Петровна. Ответишь на  том  свете... Будешь  вариться в  кипящей
смоле (плачет  навзрыд)... Хотя я  и сама не знаю, как  жить дальше...Но  ты
молчи, все равно ничем уже не поможешь...
     Рядом смолкают  шумы  машин,  слышны веселые голоса. Первыми  на  сцену
выходят Рубин,  Светлана,  а между  ними  израильская  гостья  Юля...  Она в
светлом, цветастом,  свободно  облегающем платье до  пят, на голове  шляпа с
большими полями, темные очки, в руках букет васильков... Светлана в белом, с
большим  вырезом на  спине  платье,  Людмила  на высоких каблуках и  тоже  в
светлых  красивых одеждах. Преобразился  и  Борис Наумович, на  нем  светлые
брюки и темно-синий жакет с блестящими пуговицами, что делает его похожим на
денди...Контрастно  выглядит Роман  Иванович, он сменил клетчатую  рубашку и
невзрачные, неопределенного  цвета  брюки  на  фирменный  джинсовый  костюм,
из-под  которого  выглядывает  распахнутый  ворот  красной  рубахи. Все  они
походят   на  стайку  только  что  выбравшихся  из  туристического  автобуса
иностранцев...
     Юля. Ой, папочка, какое  здесь очарование! Сто лет не слыхала, как поют
соловьи...Березки (обнимает березу, гладит ее ствол)...Я соскучилась по этой
природе... Господи, а сколько здесь махровой сирени!
     Борис  Наумович.  (Подходит  к гамаку)  Юлечка,  познакомься,  это  мои
друзья...Софья   Петровна  и  Василий  Савельевич  Боголь,   между   прочим,
писатель...Ты ведь тоже когда-то хотела стать писательницей...
     Юля. Я хотела стать поэтом, а стала обыкновенной домохозяйкой...
     Софья  Петровна.  Приятно  познакомиться,  говорят, в Израиле  на  душу
населения приходится больше всех поэтов...
     Юля. (Озадаченно)  Что вы говорите! Мне казалось, что в Израиле  больше
всего водителей и продавцов...У вас здесь не хуже, чем в  кибуце, куда мы  с
Валерием каждое лето ездим работать...Там так же чистенько и спокойно...
     Боголь. Да, ничего не скажешь, здесь у нас тоже спокойно, однако, Люся,
чем мы будем угощать нашу юную гостю?
     Юля.  А я сыта. Нас очень вкусно и  сытно покормили в  самолете...Я  бы
хотела переодеться,  принять  душ и сходить  на пляж. У  нас таких  песчаных
пляжей нет... Галька, раскаленные от солнца камни...
     Борис  Наумович.  К  сожалению,  доченька, мы только  что начали  здесь