Рубин выходит из-за стола и отходит в сторонку. Читает письмо.
     Людмила. Я бы разрыдалась, если бы получила письмо от дочери...
     Игрунов. Мужские слезы -- это их немая речь... они невидимы миру.
     Светлана. А я и не знала, что дочь Бориса Наумовича живет в Израиле.
     Софья  Петровна. У  него  и сын  где-то в Америке. Большой  человек,  а
самому не повезло, жена умерла... тоже долго болела...
     Людмила. Бедные людьки. Ох, бедные людьки...
     Борис  Наумович.  (Возвращается) Послезавтра  Юлечка прилетает  в Ригу,
надо будет встретить, а у меня костюм в ломбарде...(растерянно) Да и сорочка
с бахромой на воротнике и манжетах...
     Людмила. Нашли о чем печалиться!
     Игрунов.  У нас, наверное,  с  вами одинаковый размер ...  42-й, мне на
день рождения подарили сразу две рубашки и  я ни разу их не надевал. Лежат в
целлофане запакованные ...
     Софья Петровна. А мне завтра должны принести пенсию, как-нибудь выкроим
вам на галстук и на джинсы...
     Борис  Наумович.  Позор!  Отец,  вместо  того,  чтобы  помочь  ребенку,
находится в нищете. Позор и стыд!
     Светлана.  Это  все  дикие условности,  дорогой Борис Наумович.  Мы вас
любим,  так неужели родная  дочь  в этом  может нам уступать? Ни  за  что не
поверю!  И  в  эмиграции сейчас  не  она, а мы...  Она живет на  обетованной
родине,  а  вот мы  изгои,  ни  то,  ни се, почти  пустое место...О  чем тут
говорить,  всем  и так ясно...Встретим  мы вашу  Юлечку  как полагается и, я
уверена, ей у нас понравится...
     Борис Наумович.  Спасибо, Света, спасибо,  дорогие  мои погорельцы,  за
поддержку...  спасибо,  Люся, за прекрасный  обед...Мне надо подготовиться к
встрече, извините, я не в себе (уходит).
     Боголь. Я его понимаю...Ох, как я его понимаю!
     Игрунов.  Только  не надо  здесь заупокойных  псалмов, хорошо?  Давайте
будем держать марку и перестанем рассупониваться...
     Софья Петровна.  Я полностью  солидарна с  Романом  Ивановичем,  ничего
сверхординарного не  произошло -- жизнь есть  жизнь  и мы в ней такие, какие
есть...
     Боголь. (Недовольно) Какие вы все тут умные собрались. (Передразнивает)
Какие есть...А  может, мы  должны  быть немного другими?  Более счастливыми,
чтобы не было стыдно перед теми, кто идет нам на смену?
     Светлана. (Иронично) Вот  что значит, писатель, думает не о себе,  а  о
целом поколении...
     Людмила. Кто-то  не  доел  салат,  а я так старалась... Софочка, я тебе
купила пирожное... Светлана, передай, пожалуйста, тарелочку...

     Действие четвертое.


     Меняется  декорация: Роман Борисович, Боголь и Рубин пытаются поставить
на "попа" огромный щит, на котором крупно по-русски  написано: "База отдыха"
и изображено стилизованное,  в лучах,  солнце...Это работа Романа Ивановича,
предназначенная  для  сокрытия  неприглядного ландшафта,  оставшегося  после
пожара. Готовятся к встрече дочери Фраерзона, которая через  два  дня должна
прилететь из Израиля.