Гудвин зашагал по улице и разыскал мальчишку с
телеграммой. Волоокие женщины взирали на него с боязливым
восторгом, ибо он был из той породы, которая для женщин
притягательна. Высокого роста, блондин, в элегантном
белоснежном костюме, в zapatos (2) из оленьей кожи. Он был
чрезвычайно учтив; его учтивость внушала бы страх, если бы
ее не умеряла сострадательная улыбка. Когда телеграмма
была, наконец, вручена ему, а мальчишка, получив свою мзду,
удалился, толпа с облегчением вернулась под прикрытие
благодетельной тени, откуда выгнало ее любопытство: женщины
- к своей стряпне на глиняных печурках, устроенных под
апельсиновыми деревьями, или к бесконечному расчесыванию
длинных и гладких волос, мужчины - к своим папиросам и
разговорам за бутылкой вина в кабачках.
   Гудвин присел на ступеньку около Кьоу и прочитал
телеграмму. Она была от Боба Энглхарта, американца, который
жил в Сан-Матео, столице Анчурии, в восьмидесяти милях от
берега. Энглхарт был золотоискатель, пылкий революционер и
вообще славный малый. То, что он был человеком находчивым и
обладал большим воображением, доказывала телеграмма, которую
получил от него Гудвин. Телеграмма была строго
конфиденциального свойства, и потому ее нельзя было писать
ни по- английски, ни по-испански, ибо политическое око в
Анчурии не дремлет. Сторонники и враги правительства
ревностно следили друг за другом. Но Энглхарт был
дипломатом. Существовал один-единственный код, к которому
можно было прибегнуть с уверенностью, что его не поймут
посторонние. Это могучий и великий код уличного
простонародного нью-йоркского жаргона. Так что, сколько ни
ломали себе голову над этим посланием чиновники
почтово-телеграфного ведомства, телеграмма дошла до Гудвина
никем не разобранная. Вот ее текст:
   "Его пустозвонство юркнул по заячьей дороге со всей
монетой в кисете и пучком кисеи, от которого он без ума.
Куча стала поменьше на пятерку нолей. Наша банда
процветает, но без кругляшек туго. Сгребите их за шиворот.
Главный вместе с кисейным товаром держит курс на соль. Вы
знаете, что делать, Боб".
   Для Гудвина эта нескладица не представила никаких
затруднений. Он был самый удачливый из всего американского
авангарда искателей счастья, проникших в Анчурию, и, не будь
у него способности предвидеть события и делать выводы, он
едва ли достиг бы столь завидного богатства и почета.
Политическая интрига была для него коммерческим делом.
Благодаря своему большому уму он оказывал влияние на
главарей-заговорщиков; благодаря своим деньгам он держал в
руках мелкоту - второстепенных чиновников. В стране всегда
существовала революционная партия, и Гудвин всегда готов был
служить ей, ибо после всякой революции ее приверженцы
получали большую награду. И теперь существовала либеральная