ваш отчаянный монолог постепенно затухает, словно волны от глиссера,
И она мечет в вас убийственный взгляд, как в свинью, безусловно недостойную
бисера;
И так проходит вечер за вечером, неделя за неделей, за годом год,
Но вот она откладывает вязанье и наконец открывает рот,
И вы думаете, что ваша семейная жизнь еще может воскреснуть и возродиться,
И она говорит, что, слава богу, кончила, правда, получилась страшная мерзость и
она это, конечно, никогда не наденет, но теперь ей дали новый божественный
узорчик, и ей надо денег на шерсть и спицы.
И тут не выдерживают самые стойкие, и у них появляются разные странности,
которые невольно привлекают внимание,
Но это отнюдь не бред и не мания;
Это вовсе не значит, что они должны лечиться там, где лечится Нижинский', артист
балета:
Это просто привычка говорить с самим собой, и она возникает естественным
образом, если в доме ты единственный человек, от которого можно дождаться
ответа.


' Знаменитый танцовщик Вацлав Нижинский (1890-1950) в 30-х годах был в
нескольких психиатрических лечебницах в Швейцарии. - вернуться к тексту
В оглавление



ДЕТСКИЙ ПРАЗДНИК
Шарик, пусти меня к себе в конуру,
А то я немедля упаду и умру.
Я без сна и без отдыха крутился, как счетчик,
Развлекая гостей моих милых дочек.
Я играл с ними в прятки с трех часов дня -
Пускай теперь они поищут меня.
Я пускал им пузыри и моторные лодки,
Чтоб они не вцеплялись друг другу в глотки.
Я рассказывал им сказки про страну Оз
И водил их в ванную высморкать нос.
Я снимал с них галошки, шнуровал им сапожки
И стирал с их мордашек джем, крем и крошки.
Я заметил - прежде чем лечь костьми -
Поразительное сходство готтентотов с детьми.
Я от них еле спасся, почти бездыханный,
И теперь буду долго зализывать раны.
Молодое поколение в единственном числе
Восхитительно и сладостно, как манное суфле,
Но в виде могучей веселящейся кучки
Оно и святого довело бы до ручки.
Шахматы - побоку! Шарады - долой!
Детям приятнее брызгаться водой.
Древний охотничий инстинкт не утратив,
Дети колошматят сосестер и собратьев,