Всеволод Нестайко.

   "Незнакомец из  тринадцатой квартиры, или Похитители ищут потерпевше-
го..."

   Приключенческая повесть, написанная Явой Ренем и Павлушей Завгородним.


   Глава 1. "Э!" - СКАЗАЛИ МЫ С ЯВОЙ.
   Я поправляю бакенбарды, встаю на цыпочки и заглядываю в дырку в занавесе.
И сердце мое бьется и замирает
   Не я первый смотрю в дырку. До  меня  в  такую  же  дырочку  заглядывали,
наверно, и Щепкин, и  Станиславский,  и  Тарапунька,  и  Штепсель  -  тысячи
артистов всех времен и народов. И так же  спокойно  и  весело  рассаживались
зрители в зале. И так же уходила душа в пятки  у  тех,  кто  был  на  сцене.
Особенно если премьера.
   А у нас сегодня премьера.
   - Ну-ка подвинься! Дай мне!
   Чья-то разгоряченная щека решительно отпихивает мою голову от дырки.  Это
Степа Карафолька. В другой раз я, пожалуй, не стерпел бы такого  нахальства,
может, и по шее бы дал... Но сейчас у меня  нет  на  это  энергии.  Вся  моя
энергия уходит на волнение.
   В обычном состоянии человек сначала вдыхает, а потом выдыхает.  Но  когда
человек волнуется, он, по-моему, только выдыхает. И откуда берется воздух  у
него в груди, не знаю.
   Я хожу по сцене и выдыхаю.
   Может, вы думаете, что я один  хожу  и  выдыхаю?  Как  бы  не  так!  Вон,
слышите? "Х-ху... Х-ха... Х-хи..." Все артисты ходят и выдыхают. И  кажется,
что от этого и ветер гуляет по сцене, качает декорации,  шевелит  занавес  и
пыль поднимает с пола. Если  бы  наш  сельский  клуб  был  не  кирпичный,  а
резиновый, он бы раздулся, как праздничный шар, и давно бы лопнул. А мы  все
полетели бы в космос - вместе с декорациями,  с  баянистом  Мироном  Штепой,
который играет сейчас  последнюю  перед  началом  польку-кокетку,  вместе  с
мороженщицей Дорой Семеновной, со всеми зрителями.
   Зрители!.. Ох уж эти зрители! Разрази их гром!  Еще  совсем  недавно  это
были такие милые, добрые люди,  которые  всегда  могли  помочь,  поддержать,
посочувствовать. Николай Павлович, дед Варава, дед Саливон, завклубом Андрей
Кекало, тетка Ганна, бабка Маруся, папа, мама. Они за тебя в огонь и в  воду
- куда хочешь!
   А теперь? Теперь даже мама родная - не мама, а зритель.
   И нет ни одной живой души по эту сторону занавеса, кто бы не  волновался.
От  учительницы  литературы   Галины   Сидоровны,   нашего   художественного
руководителя, до гундосого третьеклассника Пети Пашко, который  раздвигал  и
задергивал занавес. Все волновались. Но больше всех, конечно, мы: я  и  Ява.
Нам было с чего волноваться. Ведь это мы  заварили  кашу  -  придумали  этот
театр.
   Мы с Явой - как Станиславский и Немирович-Данченко в нашем сельском МХАТе
(то бишь ВХАТе).
   - А что? А что?! - размахивая руками, горячился  прошлой  осенью  Ява.  -
Знаешь, какой театр можно отгрохать! На весь район!.. Настоящий МХАТ  будет!