-- Да ты не бойся. Никто не узнает.
     -- Про что? -- тоже почему-то перешел на шепот Макар.
     --  Что ты на  самом  деле  не  Синицын,  а...--  Генка набрал в  грудь
побольше воздуха, -- а волшебник по фамилии Кара-Чунг!
     -- Что еще за Кара-Чунг? -- опешил Макар.
     --  Ну как же, как же,  -- засуетился  Лысюра. -- Ты ведь  сам говорил,
помнишь, когда мороженое ели?
     Оба  смотрели  друг на  друга выпученными глазами.  Сгущались  сумерки.
Тополя протянули над ними голые ветви. В щелях забора взвизгнул ветер.
     -- И все сразу тебе поверят, -- забубнил ему в воротник  Лысюра. -- Еще
и прощения просить будут.
     -- Прощения?
     -- А то как! -- воодушевился Генка. -- На руках будут носить: ты  же за
всех работу сделал, можно баклуши бить. А самое главное... самое  главное --
мы раньше  всех закончим воскресник,  и  наш класс выйдет на законное первое
место.
     -- Почему закончим? Если Тик-Так...-- он поперхнулся,  -- если я сделаю
всю работу за ночь, то никому и начинать не придется.
     --  Вот-вот, а я  что  говорю!  Все классы  придут  на участок,  только
примутся за работу, а у нас -- глядь -- все готово. Нам сразу благодарность,
школьный оркестр играет туш...
     -- И мы утрем нос четвертому "Б"! -- подхватил Синицын.
     --  Правильно! --  и они, схватившись за руки,  начали  отплясывать  на
тротуаре  так,  что  какая-то  старушка  испугалась  и,  не  доходя до  них,
перебрела на другую сторону улицы.
     -- Значит, по рукам? -- остановился Лысюра. Но Синицын замялся:
     -- В общем, я подумаю... над твоим предложением.
     "А вдруг Тик-Так откажется?" -- пришло ему в голову.
     -- Чего там думать? -- напирал староста. -- Делай -- и с концом.
     Но Синицын ответил загадочно:
     -- Утро вечера мудренее.
9. Соломенная метель
     Чуть свет Лысюра бежал по улицам города к школе.
     За  ночь  немного подморозило,  на сухой  земле  белели  разводы  инея.
Вдалеке над окраиной города покачивались  пепельные столбы дыма -- наверное,
жгли опавшие  листья.  Отсюда,  с  горки, где стояла  школа,  их  микрорайон
виднелся,  как на  ладони.  С  автобазы  одна  за  другой  выезжали  тяжелые
автомашины, окутываясь сизыми  облачками. Голубая пелена  лежала  на  крышах
домов.
     Каблуки  Лысюры звонко стучали  по  асфальту.  Холодный  чистый  воздух
обжигал щеки. Генка сжимал озябшие кулаки в карманах пальто и шептал:
     --  Сделает или не  сделает? Волшебник или  нет?  Вот уже  мелькнула за
поворотом  белая стена школы,  сейчас  пойдет забор  пришкольного участка...
Лысюра ускорил шаг, и тут  горестный крик вырвался у него: деревья  на  всем
школьном участке стояли такие же голые, как и вчера.
     -- Обманул, тр-репач, -- процедил Генка.  Он открыл калитку и  поплелся
на  свою  половину участка,  машинально ощупывая деревья: ладонь чувствовала
холодную и влажную шершавую кору.
     Он  разочарованно присел на валявшийся  бочонок из-под удобрений. Перед
ним стройными рядами тянулись стволы деревьев, которые еще надо было укутать