Со всеми  бандиты  обращались  как  с  животными.  Работали  пленные по
четырнадцать-шестнадцать часов в день.  Кормили горячей водой с хлебом. Тех,
кто  слабел,  и за кого  не  приносили выкуп  - убивали.  Трупы часто просто
выбрасывали в реку или в лес. Их клевали птицы, терзали бродячие собаки, они
разлагались неделями. Пленным не позволяли хоронить своих  товарищей. Власти
безмолвствовали,  правозащитники  хлопали в ладоши.  Империя была побеждена.
Плевать на ее  граждан. Главное  - Идея, на  остальное - плевать. Совсем как
коммунисты после революции.  Главное - пожар  Всемирной  революции. А люди -
дрова для нее. То же самое и здесь. Безумство приобретает новые формы.

     Вот и  ехали на помощь  к своим братьям казаки. Под  перестук колес шел
неспешный  разговор, чувствовалось, что все это  обсуждалось не раз, не было
особых эмоций, все уже было выплеснуто.
     Натруженные руки,  с  мозолями больше, чем  у  меня на пятках, пытались
рисовать  предполагаемые  фортификационные сооружения для  отпора  чеченским
бандитам.
     И мне  хотелось с  ними поговорить, сказать,  что я свой,  что  я  тоже
воевал в Чечне,  что  знаю, какие среди чеченских бандитов законченные гады.
Выпить с ними стопку водку, плюнуть на все эти  игры в шпионов  и поехать  с
ними. Все понятно. Вот ров, по ту сторону - враг, по эту - свои братья. Хоть
и  не занимался я крестьянским трудом,  но может, сгожусь на что-нибудь. Там
все понятно, все как на войне. Есть свои и чужие и нет серых  теней, которые
следят за каждым твоим шагом, чтобы воткнуть тебе нож в спину.
     А может рискнуть, и поговорить с мужиками. Они тоже могут  пригодиться?
Опасно.
     Во-первых, я могу их "засветить" - будут их потом таскать  на беседы  в
местное Управление ФСБ.
     Во-вторых, и это  тоже нельзя скидывать со  счетов, что среди них  есть
агент или сотрудник спецслужбы. Тогда я сам положу голову в пасть льву.

     Когда ходил  курить  в тамбур,  познакомился со старшим среди  казаков.
Ездил  он по Северному  Кавказу,  звал  на помощь казакам. Черепанов Виталий
Витальевич.
     Матерый мужичина. С него только  портреты казаков да богатырей былинных
писать. Рост под метр девяносто, широк в плечах,  огромные ручища, перевитые
венами, а пальцы, казалось, способны были разогнуть подкову.
     Иссине-голубые глаза, шапка  рано поседевших  кучерявых волос, борода и
усы с проседью, широкие крепкие зубы. Красавец. Оказалось, что в прошлом был
он был  заместителем командира полка.  Проходил службу в  Германии. Вывели в
Союз. Попал под сокращение, хоть пенсия была.
     Жена  умерла, дочери вышли  замуж. Оставил им  квартиру в  Туле, а  сам
поехал к матери в Ставропольский край.
     Тут и  начал он хозяйствовать.  Живет с русской  женщиной - беженкой из
Чечни. Ее  сын живет  в  этой же станице.  Виталий вступил в казачье войско.
Когда началась чеченская компания, пришел в военкомат, попросился на службу.
Не взяли, сказали, что стар уже. А ему было на ту пору всего-то сорок четыре
года. Вот и пошел подполковник Черепанов добровольцем с казаками в Чечню.
     Воевали, по его словам, в Грозном, в Аргуне,  в Веденском районе. Потом
пришлось срочно  эвакуироваться из  Чечни.  Очень он  сокрушался  по  поводу
подписанного мира-капитуляции.