Дальше  - больше. Скандалы  были жуткие. Закончилось  все  банально: во
время сверки документов коллега  украл  у меня секретную бумагу. После этого
замначальника Карлов предложил мне  написать рапорт по собственному желанию.
В Чечню  меня в  третий  раз уже не  пустили,  а через два месяца  подписали
Хасавьюртовскую капитуляцию и вывели  войска. Так что дырки  мои ни  к  чему
путному  не  привели.  Разве  что сидеть  в  пивнушке  и,  потрясая  Орденом
"Мужества", клянчить на выпивку. Эх, как башка трещит-то.
     Последние  две недели я пил, попутно искал работу.  Те друзья-товарищи,
которым я помогал в этой  жизни, внезапно стали очень занятыми, и вакансий у
них не было.
     Деньги  мои  таяли, и был мне  один  путь - либо в службу  безопасности
какой-нибудь фирмы, а безопасность мне уже надоела хуже горькой редьки, либо
в криминал.  Был  и еще один, совсем экзотический, - звали меня в наемники в
Африку. Два моих друга по  Чечне там уже  больше года кантовались. Не  люблю
жару  и негров.  Это  не мое. Глядишь, из-за поганых денег придется по своим
стрелять, а к этому я не готов.
     А  тут  еще  этот звонок... Голова трещит.  Убираться не буду, решил я,
пустые  бутылки выгребу, постель застелю. Вроде,  вчера никому морду не бил.
Вел себя в рамках нормального пьяного русского мужика.
     Чайник вскипел, щелкнула кнопка.  Терпеть не  могу горячий чай, но надо
приходить в чувство.  Есть  у  меня  один  адский рецепт,  как  выходить  из
глубокого похмелья, слабонервных прошу отвернуться. На стакан горячего чая -
столовая ложка сахара, две  таблетки аспирина  быстрорастворимого,  столовая
ложка коньяка или водки, одна гвоздичка и пара горошинок  перца. После этого
пот льется ручьем.  Муть в голове  проходит, зрение улучшается  значительно,
мозги, хоть со скрипом, но начинают работать.
     Черт  бы побрал  этот кран  у соседей! Он периодически  начинал шуметь,
вызывая  новый приступ  похмельной мигрени. Но  вот  пришло время  обеда,  я
заварил несколько кубиков куриного бульона,  покрошил туда  черствого хлеба,
зубок  чеснока,  все выхлебал,  потом  чай, - ну,  вот  я и  готов к встрече
визитера.

     В 15.01 раздался звонок в дверь. Открыл дверь.
     -  Здравствуйте,  -  мужчина  был высок,  черные  вьющиеся волосы  были
зачесаны назад и  собраны в "хвостик". Костюм дорогой, на  мой взгляд, очень
дорогой, одеколон тоже был из той серии, что никогда мне не  видать. Ботинки
были лаковые. М-да, дядя "упакован" будь здоров.
     Я всегда спокойно относился  к одежде,  с восемнадцати лет носил форму,
но цену вещам знал. Да и прежняя работа научила многому.
     -  Вы Салтымаков  Алексей Михайлович?  - акцент, еле  уловимый  акцент,
где-то я его уже слышал.
     - Да, - я посторонился, - заходите.
     Мужик  зашел, разулся. Туфли  лаковые  на  кожаной  подошве, значит,  в
машине  постоянно  катается. Об  асфальт наш  городской сразу бы  стер  ее в
порошок.
     Носки черные, свежие, натянуты так, что нет ни одной морщинки. От обуви
пахнет дезодорантом.
     Прошли  в  зал.   Я   предложил   незнакомцу   присесть  в  кресло.  Он
бесцеремонно, молча рассматривал меня, локти на подлокотниках кресла, пальцы
соприкасаются, касаются губ,  "поза  молящегося". Дурной знак, значит, хочет