Подхожу к столбу, читаю внимательно. Зная повадки бывшей конторы, можно
рассчитывать,  что  за  ночь  они  могли  обклеить  все  эти  столбы  своими
объявлениями.  Чтобы, куда я  не  пошел,  а  все  равно  пришел к  ним.  Все
возможно. Но надо рисковать.
     Демонстративно   срываю  несколько  отрывных   листочков.  Там  указаны
телефоны. Несколько телефонов запоминаю. Повторяю про себя.  И только  когда
убеждаюсь,   что  запомнил,  перехожу   к  другому   столбу,  там   ситуация
повторяется.
     Здесь  же  на площади  несколько таксофонов,  покупаю  жетоны  и звоню.
Смотрю в оторванные бумажки и звоню по объявлениям. Подробненько выспрашиваю
про удобства, здесь  большой процент частного сектора, какой этаж, стоимость
и  прочее. Некоторые  бумажки рву и нагло мусорю,  некоторые  демонстративно
складываю в карман. Один  адрес  находится  недалеко от  вокзала.  С  него и
начнем.
     Пятиэтажка -  "хрущевка".  Третий этаж. Трехкомнатная  квартира. Готовы
сдать всю. Беру. Годится.
     Ванная,  горячая  вода, чай, телевизор.  Что  там  нового  в  мире?  Не
началась новая война в Чечне? Телефон стоит в квартире, но звонить отсюда по
поводу  обмена  бессмысленно  и  крайне  неразумно.  Думаю,  что  через  час
"участковый"  опросил  владельцев  квартиры,  и  телефон  уже  поставлен  на
контроль.

     Засыпаю, мне ночью предстоит еще работа. Жетонов для таксофона я набрал
достаточно. В  зале оставляю работающий телевизор. Входная дверь открывается
внутрь, подпираю  ее табуретом. От штурмующего  спецназа не  спасет, но зато
загремит и будет помехой при проникновении. Куртка с  деньгами  лежит рядом,
нож-тесак с хозяйской кухни тоже рядышком.
     Проснулся уже  часов в семь вечера.  Поужинал, поотжимался, взбодрился,
душ,  сигарета.  Кофе,  еще  кофе. Очень  хочется коньячку рюмашку, но  пока
воздержимся. Главное - дело. Работаем, Леха, работаем. Вперед.
     Вытягиваю руки, кисти предательски дрожат, нервы ни к черту. А ведь еще
ничего не началось. Это только так, прелюдия. Пролог!
     Включаю сканер, прохожу всю квартиру,  включая и туалет с ванной. Вроде
чисто, но успокаиваться рано.
     В  двадцать три  ноль-ноль  выключаю  свет  во всей  квартире, выключаю
телевизор, сижу в кресле и курю. Напротив нет домов, поэтому следить в  окно
не будут. Думаю. Нет  информации,  нет  выводов,  так - одни  предположения.
Этого мало.
     В час тридцать осторожно смотрю в щель  между шторами.  Война  приучила
народ не  блудить по ночным улицам. Риск есть, но делать нечего. С миллионом
не пойдешь гулять по ночному городу. Скручиваю куртку с деньгами, в пакет ее
- и под ванну. Спереди старые банки с краской. Оставляю каплю краски на полу
в ванной, она маленькая, вот только форму я ей придал экзотическую.

     Аккуратно выхожу  из подъезда.  Тихо.  Наружка,  по своему  опыту знаю,
сидит и сторожит часов до двенадцати  ночи,  потом  по домам или по знакомым
женщинам. Часов с полседьмого  - на боевом посту. Но  бывали  и твердолобые,
особенно  среди  новичков,  те сидели сутками.  Со мной работали  или  очень
опытные профессионалы, либо просто уже уехали. Никого я не  увидел  ни возле
подъезда,  ни на улице. Стоят  машины,  но  без  людей.  Не заглядывать же в