Прозрачные намеки, что, мол, много интересного для них я знаю. Нервы не
выдерживают. Вскакиваю, они тоже.
     - Вот вам, шпионы  хреновы, пятьдесят процентов, а вот так - сто! - ору
я, показывая с помощью ребра ладони международные жесты.
     Шпионы  переглянулись и,  не говоря ни слова,  вышли из комнаты. Дураку
ясно: вокруг видеокамер,  что у той собаки блох, показываю  поочередно  всем
углам средний палец.
     Я устал, я  очень устал.  Пью  халявную  минералку  прямо из  горлышка,
закидываю ноги на чистый стол, закуриваю  сигарету, качаюсь на задних ножках
стула. Час прошел, никто  не пришел за мной. Второй - тишина, я положил руки
на  стол - сверху голову. Задремал. Устал я, устал, отстаньте от  меня. Все,
наигрался в казаков-разбойников.

     Открылась дверь. На пороге Рабинович. Переоделся, умылся с дороги.
     - Пойдем, Алексей! - он улыбается.
     - На расстрел?
     - Нет, сейчас  тебя сфотографируют на паспорт.  Мы сегодня же летим  во
Франкфурт, там пересадка, и - в Израиль. Но ты отказался от  сотрудничества,
поэтому останешься в Германии.
     - В Германии? - я был выжат как лимон. - И что я там буду делать?
     - Не знаю, - Рабинович-Коэн пожал плечами. - Можешь вернуться в Россию.
Да, кстати, ты получишь в Германии деньги.
     - Миллион?
     - Нет, чуть меньше, но тебе хватит.  Так  в  Россию? -  пауза. -  Или в
Германии останешься?
     - Пока в Россию мне ехать не следует. В Германию... Благо, что когда-то
изучал немецкий.
     - Что помнишь?
     - Хенде хох и Гитлер капут! Хватит?
     - Хватит, только бритоголовым не говори.
     - Членоголовым?
     - Именно. Пошли фотографироваться. На фото нужно улыбаться.
     - Могу только скалиться.
     - Делай что хочешь! -Рабинович махнул рукой.
     Потом  меня сняли на паспорт. Снова отвели в опостылевшую комнату, хоть
бы пожрать  принесли, уроды!  На  столе  стояли  новые бутылки с минералкой.
"Пальчики" что ли побежали снимать? Так я бы и сам дал.
     Зашел  Рабинович,  теперь он был  одет в  костюм, белоснежную  рубашку,
галстук  безупречно,  без единой  морщинки  повязан  двойным  узлом, побрит,
дорогой  парфюм,  лакированные   туфли,  и  не  подумаешь,  что  израильский
спецназовец.
     Я на его фоне смотрелся босяком. Нас сопровождало три человека, у обоих
были   опечатанные   портфели,  красный   сургуч,  оттиск   Звезды   Давида.
Дипломатическая почта. Не смей подходить. Те самые  фотопленки, ради которых
я рисковал жизнью, плюс мои отпечатки пальцев. Это уже как пить дать.
     У  ворот  стоял  микроавтобус  с  красными  дипломатическими  номерами,
спереди  и  сзади  по  машине. Понимают,  что  именно  везут  в  опечатанных
портфелях.
     Все  молчали, я смотрел в  окно. Как все  изменилось!  Всего шесть  лет
назад, в  далеком  1990  году  мы  вывозили из этого города армянские семьи.