Всецело преданный работе, он к тому же  обладал  поистине  "компьютерной"
памятью,  был  прекрасным  организатором,   всегда   находившим   выход   из
безвыходной, казалось бы, ситуации, блестящим  и  энергичным  руководителем,
справлялся с любыми  заданиями,  которые  ему  давались  сверх  и  без  того
громадной нагрузки. И не старался изобразить успех как некий подвиг,  просто
работал и не выпячивал своей роли.
   В спорах с руководителями, стоявшими выше него - Шаумян,  Ленин,  Сталин,
Хрущев,  -  был  тактичен,  старался  не  доводить  разногласия  до   резкой
конфронтации, умел выявлять расхождения и высказывать свое мнение, не  роняя
престижа лидера, с которым спорил.
   В 20-х годах искренне хорошо относился к Сталину, уважал и ценил  его,  и
тот, как прекрасный психолог, это видел.
   С середины 30-х годов и позже, будучи свидетелем разнузданных  сталинских
репрессий, оказался способным на  компромиссы  со  своей  совестью,  хотя  и
спорил со Сталиным из-за арестов, но не затевал с ним борьбы, поскольку  она
не имела никаких шансов на успех.
   К  другим  руководителям,  членам  Политбюро  и  правительства,  проявлял
лояльность, никогда не интриговал, не старался выставить их в дурном свете.
   Обладал редкой силой воли, удивительным даром  убеждения,  основанным  на
сильном характере, остром живом уме, логике, знаниях и опыте.
   Умел  жестко  и  настойчиво  отстаивать  свою  точку  зрения  и  находить
аргументы,  заставлявшие  оппонентов  уступать.  Это   проявилось   особенно
наглядно, когда он защищал Хрущева от нападок в 1956 и 1957 годах. Это же не
раз проявлялось в спорах в Президиуме  ЦК  при  Хрущеве  в  ходе  обсуждения
некоторых  инициатив  последнего.  Жизнь  доказывала  правоту  Микояна,  что
вызывало невольное уважение к его суждениям и со стороны самого Хрущева.
   Умел также находить компромиссы, которые предотвращали принятие  решения,
неправильного с его точки зрения.
   Скорее всего, в этом, возможно, неполном перечне можно найти противоречия
- но разве они не являются неизбежным спутником характера  каждого  человека
(если он имеет характер)?

   Нелегко было вместить в  один  том  основное  и  наиболее  интересное  из
огромного  литературного  и  документального  наследия  Анастаса   Ивановича
Микояна.  Надеюсь,  в  дальнейшем  окажется  возможным  восполнить  пробелы,
возникшие из-за недостатка места, а также и потому, что не все известные мне
записи моего отца были переданы из Президентского архива в Российский  Центр
хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Именно  материалы
этого учреждения, главным образом, и были использованы.  Большим  подспорьем
оказались также многочисленные записи, сделанные лично мною  в  разные  годы
под диктовку А.И.Микояна и хранившиеся все минувшие годы у меня дома.  Их  я
тоже использовал, насколько позволил объем  книги.  Кое-что  записывали  или
рассказывали мне старшие братья и сын Владимир.
   В основе первых глав настоящей книги лежат выпущенные  Госполитиздатом  в
1971 и 1974 гг. два тома воспоминаний А.И.Микояна. Надо сказать, что  второй
том нес на себе зримый отпечаток тяжелой руки редакторов и цензоров ЦК КПСС.
Я помогал отцу в его работе и имел возможность наблюдать иногда абсурдный, а
иногда вполне осмысленный "прессинг" на бывшего члена Политбюро, попавшего в
немилость к брежневскому окружению (впрочем,  нисколько  не  сожалеющего  об
этом). Главными причинами  немилости  были  верность  курсу  на  преодоление