говорят  многие,  -  все  это  не  значило,  что  Анастас  Иванович   Микоян
бессловесно  подчинялся  или  постоянно  бездумно  соглашался   с   Лениным,
Сталиным, Хрущевым, Брежневым. Я бы даже  начал  этот  перечень  со  Степана
Шаумяна, лидера революционного Закавказья,  первого  человека,  которым  мой
отец восторгался и под чьим руководством  работал  вдохновенно  и  с  полной
отдачей,  не  жалея  сил  и  здоровья,  не  боясь  смерти,  но  и  не  теряя
собственного достоинства, умея отстаивать свое мнение.
   Если  попытаться  кратко  суммировать  причины  его  "непотопляемости"  и
беспрецедентного  политического  долгожительства,   можно   начать   с   его
собственного ответа одному иностранцу: "Коротко говоря, мне просто повезло".
Ему действительно всю жизнь везло. Его могли убить на турецком фронте в 1915
г., в Баку в 1918 г., когда во время перестрелки с расстояния  25-35  метров
были  убиты  выстрелами  в  голову  двое  из  четверых  бойцов  его  отряда,
сражавшихся рядом с ним, а он сам был ранен. Смерть обходила  его  несколько
раз при обороне Баку от турецких войск осенью 1918 г. Его  могли  прикончить
эсеры в Красноводске или Ашхабаде после падения Бакинской  коммуны  в  конце
1918 г. Его могли  передать  деникинской  контрразведке  в  результате  двух
арестов в Баку и одного в Тифлисе в 1919 г. (и деникинцы непременно  бы  его
расстреляли), если бы не находчивость  и  настойчивость  его  друга  Георгия
Стуруа,  находившегося  с  ним  вместе  в  тюрьме.  Те  же  деникинцы  могли
перехватить лодку, в которой он добирался до Астрахани в конце 1919  г.  Его
могли унести кровавые ураганы 1937-38 гг. Его мог убить отчаявшийся  солдат,
стрелявший в его машину, выезжавшую из Спасских ворот осенью 1941 г.  В  его
кабинет в Кремле или во Внешторге  могла  попасть  немецкая  бомба,  ибо  он
никогда при воздушной тревоге не уходил в бомбоубежище. В 1943 г. его  вагон
стоял на станции Дарница под  Киевом,  которую  регулярно  бомбила  немецкая
авиация. Он мог утонуть во время шторма возле Курильских островов в 1945  г.
Он был бы уничтожен Сталиным в 1953 г., если бы  тот  прожил  еще  несколько
месяцев. Его могли бы убить на улицах Будапешта в 1956 г.,  когда  он  велел
водителю  открытого  бронетранспортера  провезти   его   по   местам   самых
ожесточенных боев (пули  стучали  по  бортам  машины  беспрерывно,  сыпались
сверху из окон домов). Он мог утонуть в ледяных  водах  Атлантики  в  январе
1959 г., когда два из четырех двигателей  самолета,  летевшего  по  маршруту
Нью-Йорк-Копенгаген,  загорелись  над  океаном.  Лайнер  чудом  дотянул   до
ближайшей военно-морской базы США, где  срочно  расчищали  от  двухметрового
слоя снега посадочную  полосу.  В  ноябре  1959  г.,  после  возвращения  из
Мексики, выяснилось, что еще 20 минут полета и самолет  потерпел  бы  аварию
из-за некачественной сборки турбины. В 1963 г. в Кремлевской больнице  после
небольшой операции ему влили кровь  донора,  больного  гепатитом.  Выход  из
тяжелейшей болезни в 68 лет был настолько трудным, что  он  признался  брату
Артему, что начал терять надежду на выздоровление.
   Только в октябре 1978 г., в возрасте около 83-х лет, ему не  повезло:  он
простудился, затем началось воспаление легких, перешедшее в отек легкого,  и
организм не выдержал.
   И все же: почему при всех лидерах ему везло в политической жизни? Выскажу
свое личное мнение, не претендуя на исчерпывающий ответ.
   Он никогда не стремился вверх, на высшие посты. Напротив,  всегда  упорно
отказывался  от  повышений,  а   соглашался,   лишь   подчиняясь   партийной
дисциплине. Поэтому ни один "первый" не видел в  нем  личной  опасности  для
себя.