Сергей Михайлов.
     Оборотень


                                               Посвящаю моему сыну Сергею

                             Люди наиболее готовы к убийству, когда
                             они находятся в смысловом вакууме.

                          Роберт Лифтон, "История и выживание
                          человечества"



       ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

     1.

     Прежде чем начать свой рассказ, я хотел бы представиться. Зовут
меня Максим Чудаков, мне тридцать четыре года, я коренной москвич,
холост, работаю экспедитором в НИИ Труб и Рычагов в тамошней столовой,
живу один в однокомнатной квартире на проспекте Мира возле метро
"Щербаковская" в старом, довоенной постройки, доме. Родственников за
границей не имею.
     Взяться за перо меня побудили три обстоятельства. Во-первых, если
это не сделаю я, то инициативу перехватит какой-нибудь писака,
совершенно не разобравшийся в существе дела, и до неузнаваемости
исказит события, как это уже было в истории с убийством профессора
Красницкого. Где, каким образом и от кого автор раздобыл необходимую
информацию, мне так и не удалось узнать, но одно могу сказать: все было
совершенно иначе. Как-нибудь на досуге, когда выдастся свободное время,
я сяду и изложу все сам -- добросовестно, в соответствии с фактами, с
привлечением документальных материалов. А пока -- пока вступает в силу
второе обстоятельство: события, которые произошли со мной буквально
неделю назад и о которых пойдет речь в этой повести, настолько еще
свежи в моей памяти, что не изложить их на бумаге со всеми
подробностями, нюансами и штрихами я просто не в силах -- какой-то зуд
не дает мне покоя, гложет изнутри и вкладывает перо в мои неумелые
пальцы. И наконец, обстоятельство третье -- это мой долг перед
гениальным детективом нашего времени капитаном Щегловым. Я никоим
образом не претендую на роль летописца или биографа, подобно капитану
Гастингсу или доктору Уотсону, на весь мир прославивших замечательных
сыщиков Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса, -- нет, такую ответственность я
на себя не возьму, но не рассказать о старшем следователе МУРа Семене
Кондратьевиче Щеглове не могу: это мой долг не только перед ним, но и
перед истиной -- ведь именно благодаря его уму, таланту и неиссякаемой
энергии дело, краткий обзор которого я даю на этих страницах, успешным
образом завершилось. Честь ему и хвала. Правда -- если уж быть до конца
объективным и беспристрастным, -- вынужден признать (вопреки
характерной для меня скромности): в этом ужасном деле я принимал самое