Бэкера доходила капитану только до подложечки,  и  Барт  с  любопытством
разглядывал черные глаза матроса, блестевшие где-то внизу.
   Хитрая штучка этот валлиец! Вежливый, образцовый служака, а ненавист-
ник, хотя и виду не подает. Дрожь возбуждения пробежала по спине  Барта.
Безукоризненный? Посмотрим! Когда-нибудь да оступится. Рано  или  поздно
любой оступится.
   - Можете идти, - бросил Барт.
   Бэкер и Джонс присоединились к матросам, которые мили  теперь  палубу
на баке. Босуэлл стоял прислонясь к леерному ограждению, держа  в  руках
линек, конец которого послушно свернулся у его ног.
   Когда Бэкер и Джонс проходили мимо, он поднял свою  свирепую,  как  у
сторожевого пса, морду и что-то угрожающе буркнул. Ни в чем они не  про-
винились, да Босуэлл и не имел против них зла. Просто это сердитое  вор-
чание вошло у него в привычку. Без всякой задней мысли он  начинал  вор-
чать, когда кто-нибудь из матросов случайно попадался ему на глаза.
   Бэкер и Джонс бросились к своим швабрам и стали отвязывать их,  делая
вид, что спешат, но никак не могут справиться с узлами.
   Мойка палубы шла кое-как. Когда Босуэлл подымал на  матросов  тяжелый
взгляд своих свиных глазок, все начинали  дружно  действовать  швабрами,
хотя никто не вкладывал в нарочито размашистые движения ни старания,  ни
силы. Но стоило Босуэллу отвернуться - и игра тут же прекращалась.  Мат-
росы старались только погромче стучать швабрами, однако палуба от  этого
чище не становилась.
   Босуэлл разгадал их маневр, но решил пока не вмешиваться: он не  осо-
бенно доверял парням, назначенным в этот наряд. Самые что ни на есть го-
ловорезы на "Блоссоме". Коротышка Смэдж - настоящая змея. Маклеод - хит-
рец, человек опасный. Метис Уайт - личность подозрительная. Бэкер -  от-
чаянный парень. Остальные - безобидные. Но и этих  четверых  достаточно,
чтобы перебаламутить всех. При этой мысли он даже задохнулся от  злости.
Он хрипло пролаял что-то и ударил линьком по палубе,  стараясь,  однако,
никого не задеть.
   Барт с юта не мог видеть, как идет мойка. Но, услышав  лай  Босуэлла,
сопровождаемый щелканьем линька, он догадался, что удар  пришелся  мимо.
Он словно врос в палубу, вытянул шею и уставился в пространство.  Должно
быть, там на юте что-то не так. Видно, его сторожевой пес струсил.  Барт
решил посмотреть, что там происходит, и  медленно  направился  в  обход,
чтобы неожиданно нагрянуть на место происшествия.
   В эту самую минуту Джимми - корабельный юнга - высунул из  люка  свою
детски-наивную мордашку. Потом он выбрался на палубу, держа в руке ведро
с грязной водой. С самого рассвета он помогал в камбузе  коку  и  теперь
впервые за целый день глотнул свежего воздуха.
   Матросы, как школьники, обрадовались появлению юнги. Босэулл  заметил
это и, повернувшись к ним спиной, стал глядеть на море. Раз  он  молчит,
значит, можно неслишком усердствовать. Стараясь для вида  погромче  шар-
кать швабрами, матросы распрямили спины, и их безжизненно тусклые  глаза
повеселели, а двое-трое незаметно кивнули Джимми, но  окликнуть  его  не
решились. У этих людей в красно-белых штанах были голые худые торсы, ус-
тало поникшие плечи, спины, исполосованные длинными рубцами.
   Щурясь от яркого солнца, заливавшего палубу, Джимми  весело  взглянул
на матросов, помахал им свободной рукой и рассмеялся без всякой причины.