дыхание. Снова молния осветила шлюпку, и он замер в испуге. Вода  в  ней
сильно поднялась и уже покрывала банки. Если ливень будет  продолжаться,
не пройдет и получаса, как лодка наполнится водой. И тогда конец.
   Он сел по другую сторону руля. Голова Тетаити выступала из  парусино-
вого мешка. Его полузакрытые глаза словно ощупью нашли лицо  Парсела,  и
он открыл рот. Но на этот раз он не вопил, он говорил - выкрикивал  сло-
ва. Парсел не слышал ни звука, но по движению губ Тетаити понял, что тот
зовет его. Он приблизил ухо к его губам, и до него донесся слабый, дале-
кий голос:
   - Со мной...
   - Что? - прокричал Парсел.
   - Со мной...
   Он понял наконец. Тетаити звал его вернуться под парус и сесть  рядом
с ним.
   Парсел положил руку на руль возле руки Тетаити и показал знаком, что-
бы тот управлял. Взгляд Тетаити становился тверже. Он посмотрел на  свою
руку, потом глаза его поднялись к кливеру и снова опустились на Парсела.
В эту минуту волна повернула лодку, и, не глядя на  нос,  Тетаити  маши-
нально выправил курс.
   Парсел проскользнул под парусиновый навес. Тотчас Тетаити положил ру-
ку ему на плечо и прижался щекой к его щеке.
   Сидя справа от Тетаити, Парсел теперь не мог управлять рулем. "А если
даже он и ошибется в направлении..." - подумал он, пожимая плечами.  При
каждой вспышке молнии он смотрел, как поднимается в кокпите вода.  Через
десять минут шлюпка станет лишь беспомощной щепкой.
   Еще несколько минут назад при мысли, что они потеряют остров, Парсела
охватил безумный ужас. Но теперь, когда они действительно его  потеряли,
мысль о скорой гибели уже не пугала Парсела. Он взглянул на Тетаити. Тот
прекрасно справлялся со шлюпкой. Быть может, у него был  просто  шок  от
вспышки молнии? Под потоками воды лицо его было спокойно сосредоточенно.
   Парсел чувствовал себя ослабевшим, безвольным.  Раз  за  разом  волна
дважды ударила его в грудь. Он сжал губы.  Надо  бороться!  Бороться  до
конца! Он вынул часы. Через три минуты пора менять галс. Он  усмехнулся.
Последний галс! И вдруг он перестал видеть циферблат, все мысли  куда-то
исчезли, он почувствовал ухом холод металла и понял, чем он занят. Какое
ребячество, не мог же  он  делать  этого  всерьез!  И,  однако,  вопреки
собственной воле он прислушивался. С поразительной четкостью сквозь  рев
разбушевавшейся стихии слышалось ровное тиканье: неустанный  размеренный
ритм делил время на маленькие равные частицы, как будто время  принадле-
жало человеку. Парсел испытал необыкновенное чувство  успокоения.  Какое
забавное, чудесное постукивание у самого уха! Маленькая жизнь! Он  поду-
мал: "Я схожу с ума!" Но судорожно сжимая часы рукой, по которой  струи-
лись потоки дождя, отупев от грохота, полузакрыв глаза, он слушал,  слу-
шал...
   Дождь перестал. Парсел тотчас выскользнул из-под парусинового  навеса
и принялся вычерпывать воду. Он не испытывал ни облегчения, ни  надежды.
Надо было что-то делать. И он делал.
   Тетаити сменил его, и так они работали по очереди с полчаса. Они были
слишком измучены, чтобы разговаривать. Боясь упустить ведро за борт, они
привязывали его веревкой к кисти руки. Порой набегавший  вал  сводил  на