лия: на первой пироге дети, на второй - ваине,  
                                 
такие же резвые, как дети. "Ауэ, ваине! Ох уж эти женщины!"  - 
с улыбкой пробормотал Оту. Солнце стояло уже высоко. И мужчины, 
увенчав головы листьями,  дружески  махали руками, приветствуя 
гостей,   однако  же  остались  на  берегу.   Оту  одобрил  их 
сдержанность. 
   Таитяне на берегу, да и сам Оту на пороге хижины  от  души  хохотали,
глядя, как ползут по спокойным водам лагуны шлюпки чужеземцев. Эатуа  
                   
свидетель, они слишком тяжелы по сравнению с местными пирогами, 
а движения перитани медлительны и неловки. Однако приятно было 
смотреть, как белые, странные  на  вид  весла, длинные, словно 
ножки комаров, осторожно касаются воды. 
   Шлюпки ткнулись носом в песок, и Оту увидел, как перитани,  мохнатые,
бородатые, без рубашек, в полосатых штанах, перешагивают через карлинги.
Оту покачал головой: "Ауэ, до чего же они тощие! Видать, остров  дождей,
пусть он и пребольшой, вовсе не такой уж богатый, как они уверяют".
   Вдруг Оту пронзительно вскрикнул. Потом, воздев к небу свои  на  ред-
кость красивые руки, широко развел их и зычно позвал: "Ивоа! Меани!"  И,
не дожидаясь ответа, зашагал к берегу, увязая голыми ступнями в  горячем
песке.
   - Адамо! - крикнул он издали. Адам Парсел поднял  голову,  оглянулся,
заметил Оту, который шел таким быстрым шагом, что под  его  парео  мерно
подпрыгивал живот, и опрометью бросился  к  нему  навстречу.  Золотистые
кудри, гостя сверкали под солнцем.
   - Адамо! - крикнул Оту, заключив Парсела в свои объятия.
   Оту то отпускал гостя, то снова прижимал к своей широкой груди, терся
щекой о его щеку и все твердил: "Адамо! Адамо! Адамо!" - вкладывая в эти
слова все свое удивление и всю любовь. Лицо Парсела порозовело, а нижняя
губа задрожала.
   Толпа таитян облепила обоих мужчин, и Парсел невольно улыбнулся,  за-
метив, что они подражают всем их движениям, комментируют каждое их воск-
лицание, как хор античной трагедии, комментирующий диалог героев.
   - Адамо! - крикнул Оту и со слезами на глазах снова прижал Парсела  к
своей груди. - Ты приехал! Адамо, сын мой! Ты приехал, ты здесь!
   - Адамо здесь! - восторженно вопила толпа.
   Вдруг юная красавица с обнаженной грудью бросилась к Парселу, вырвала
его из объятий Оту, обняла и принялась целовать  по  моде  перитани,  то
есть в губы, под дружный хохот зрителей. Нет, вы  только  посмотрите  на
этого ребенка! Парсел отступил на шаг, но молодая девушка, которая  была
с ним одного роста и уж никак не слабее, чем он, с силой прижала  его  к
груди, продолжая осыпать поцелуями. Парсел, которого и забавляла и  уми-
ляла эта сцена, покорился и только изредка бросал через плечо своей дамы
вопросительные взгляды на Оту.
   - Как?! - воскликнул Оту. - Да это же Ивоа. Ты не узнал  Ивоа!  Адамо