источником познания мира и возможностью господствовать над
ним. Следствием развития техногенной цивилизации и принципа
рациональности, ее фундаментальной основы, в повседневной
жизни стала уверенность, что человек способен обеспечить себя
всем необходимым для жизни. Это воспринимается как само собой
разумеющееся, но вместе с тем растет ощущение неполноценности
бытия. “...дело доходит до экзистенциального вакуума ...
общество изобилия ... только удовлетворяет потребность, но не
реализует стремление к смыслу” [14, с. 41].
Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей
жизни В. Франкл рассматривал как врожденную мотивационную
тенденцию, которая обнаруживается у всех людей и является
источником развития личности. Именно этот смыслообразующий
компонент оказался в техногенной цивилизации подмененным
функциональной необходимостью, превращая индивида и/или
социальные группы в функции. Американский социолог У. И.
Томпсон писал, что люди не стулья или столы и, если они
обнаруживают, что их жизнь сводится к простому существованию
предметов, то они могут совершить самоубийство. Поэтому под
кризисом техногенной цивилизации следует понимать прежде
всего растущее в наш век чувство смыслоутраты. Ведь
ценностное богатство отдельного человека полностью обязано
тому, что в его жизни присутствуют и конечное и бесконечное.
“Человеческое бытие выступает как то единое, в котором
представлены, по крайней мере, потенциально весь мир и все
сущее” [11, с. 375].
Нужно добавить еще одну характерную черту кризиса
техногенной цивилизации, а именно, речь идет о фрустрации
экзистенциальных потребностей. Жизнь человека по В. Франклу
оказывается замкнутой в экзистенциальном вакууме. Борьба
человека за сохранение своей жизни теперь ведется по всем
фронтам - в политике, в экономике, в межличностных
отношениях. Можно уже говорить о наличии у человека
экзистенциального страха перед самой жизнью, страха утратить
все, ради чего стоит жить.
В этом контексте представляют интерес психоаналитические
работы К. Хорни, которая, изучив структуру невротического
конфликта, пришла к важным выводам относительно его природы в
современную эпоху. Развитие внутренних конфликтов и их
перерождение в невротические, во многом обязано особенностям,
так называемого, маскулинного общества и маскулинного способа
мышления [16, с. 26]. Пользуясь философской терминологией,
под этими понятиями следует понимать редукционизм
чувственного к рациональному, где чувственное – это женское
начало, то субъективное что дано нам в ощущениях, а
рациональное – это аналитическое сведение данных чувственного
опыта к формализуемым измеримым системам, что является
соответственно мужским, а значит объективным началом [15, с.
27]. Таким образом, рациональное мышление не только вышло за
пределы чистой науки, оно предшествовало научному мышлению,