моей фразы шел маленький мой стишок...
   Мне иногда кажется, что я не отсюда, что я как посланный  наблюдатель.  Я
не  вписываюсь  ни  в  литературное,  ни  в  музпространство,  ни   в   само
пространство. Жена Кинчева, Саша, после  первого  моего  концерта  в  Москве
сказала: "Вы как черный лебедь, что вы здесь делаете?!" Журналист Братерский
подарил мне гигантскую черную  шахматину  -  королеву...  Но  ведь  это  моя
Родина!  Которая  тоже  никуда  не  вписывается.  Художник  Шагин,   еще   в
Лос-Анджелесе, говорил: "С вас надо было бы  ваять  статую  на  Пискаревское
мемориальное кладбище". На кладбище том вроде  Родина-мать.  Сжег  потом,  в
порыве гнева, все рисунки, холсты, написанные с меня... "Россия  сука"  -  у
Синявского это, что ли, было...
   Нет, я скорее испытатель. Потому что  везде  Я,  Мне,  Меня.  Я  на  себе
испытываю... Я бесстрашный испытатель жизни и смерти. Потому что  я  так  же
люблю (обожаю!!!) жить жизнь, как и  самоуничтожаться  и  уничтожать  жизнь.
Крайности сходятся. Есть связь. Хотя ее вообще нет. У всех интернет -  связи
нет...
   Сегодня первое декабря. Я сижу перед окном.  На  улице  творится  снежный
ужас. У меня синяк под глазом. Любимый опять куда-то убежал. Только что  мне
позвонила моя давняя подружка Фаби из Парижа. Зд?орово.  Спросила,  когда  я
приеду. Когда?..
   В эту книгу вошли тексты, некоторые из которых ранее были опубликованы  в
российской  периодике:  газетах  ленинградская  "Смена",  "Натали";  "День",
"Иностранец",  "Завтра",  "Лимонка",  в  журналах  "Стас",   "Степ",   "ОМ",
"Вечерняя Москва", "Фам клуб"... ох, конечно же в газете "Новый  взгляд",  у
Додолева, где я и начала впервые печататься в России. Может, кого и забыла -
пардон.
   Разумеется, эта книга только первый такт  в  моих  вспоминаниях.  Надо  и
хочется написать о поездках в Сингапур, Малайзию. О гастролях  в  Швейцарии.
Еще о Париже, где я помимо пения  в  "Шэ  Распутин",  "Балалайка"  постоянно
пыталась сотрудничать с различными  рок-музыкантами,  ища  свой  голос  (что
вскользь упомянуто в каких-то моих книгах). И, наконец, что именно в  Москве
у  меня  появилась  возможность  выступать  со  своими  песнями  в   жестких
обработках таких музыкантов, как, конечно же,  Сергей  Высокосов  (Боров  из
"Коррозии металла"), Игорь Вдовченко, Александр Соломатин, Юрий  Кистенев  и
упоминаемая в этой книге вкратце группа "Х.З.". Не говоря уже о  встречах  с
классными людьми: Аркадий Семенов  (поэт,  мой  первый  продюсер),  Владимир
Марочкин, Иван Соколовский. Разумеется, Алла Пугачева,  Александр  Кальянов,
Александр  Фирсанов;  не   выдержавшие   моего   напора   "Фили-рекордс"   и
"ОРТ-рекордс"... Все это уже как фраза, вдохновившая "Дорз" (Врата, Двери...
Мистер Дорз?!) - "Есть вещи известные и неизвестные меж вратами" (Блэйк).
   Я когда-то слышала немецкое выражение  "разговор  на  лестнице".  Понимаю
так, что это уже  выйдя  из  кабинета.  Бесполезный  вроде.  Но  смысл  этих
разговоров, видимо, в самом  их  ведении,  в  их  необходимости  для  самого
автора. Ну и  пусть  сто  лет  назад  Герцен  дал  блестящую  характеристику
личности западного человека. А Тургенев, словами  Базарова,  охарактеризовал
русского! Сегодня я живу, я вижу, я чувствую. Я говорю.
   1 декабря 1999 г. - 11 января 2000 г., Москва
   P.S.  Выражаю  благодарность  всем  фотографам,  чьи  фотографии   -   не
сомневаюсь! - они рады будут найти в этой книге.
   МОИ СОВРЕМЕННИЦЫ