говорят белые, - обучив их тому, что мы знаем сами, мы сравняемся с черными,
будем жить так, как живут черные, будем думать так, как черные". Но  мы  так
не считаем. Мы говорим: "Дайте нам  образование,  и  мы  будем  такими,  как
белые. Мы будем жить, как живут белые; мы будем думать так, как белые".
     Он прав, решил я, следя глазами за вереницей морских птиц, пересекавших
путь корабля. Белые  боятся  дать  образование  аборигенам.  "Не  поднимайте
черных до своего уровня, - говорят они. - Стараясь поднять их  до  себя,  мы
сами опустимся до их уровня".  Белые  считают  свою  культуру  чем-то  вроде
тепличного  цветка,  который  следует  холить  и  оберегать.  В  темнокожем,
приобщившемся к западной культуре, они видят угрозу  всему  тому,  чего  они
силятся достигнуть.  "Носителем  нашей  культуры  может  быть  только  белый
человек", - кричат они, возомнив, что белая кожа сама по себе добродетель  и
залог прогресса.
     "Стоит вам дать черному образование, и вы его погубите,  -  сказал  мне
один лавочник. - Он обнаглеет и захочет слишком  многого".  По  его  мнению,
следует   опасаться   "наглости"   темнокожих   (у   белых    это    зовется
"независимостью" и  "защитой  своих  прав").  К  тому  же  дать  образование
аборигенам - значит поставить под угрозу  материальное  благополучие  белых:
"Темнокожие должны знать свое место. Лучший способ обращения с черным  -  не
жалеть плетей".
     - Некоторые белые говорят, - сказал я, - что вы не  уважаете  теххорошо обращается с вами. Они говорят, что вы  хорошо  работаете  только  на
тех, кто с вами груб.
     Эти  слова  произвели  на  присутствующих  поразительное   впечатление.
Казалось,  они  вдруг  перестали  дышать.  Их  тела  словно  одеревенели  от
напряжения.
     - Неужели так говорят? - недоверчиво спросил Наггет.
     - Да, - ответил я.
     Отвращение, которое отразилось на его лице,  было  убедительнее  любого
самого страстного словесного опровержения...
     Мы наблюдали за косяком  рыбы,  плывшим  в  прозрачной  воде.  Над  ним
проносились чайки, то опускаясь на воду, то взмывая вверх. Ветер доносил  до
нас их крики.
     Наггет сказал:
     - Армия пошла нам, черным,  на  пользу.  В  армии  мы  познакомились  с
хорошими белыми людьми. Они разговаривали с нами, мы стали  друзьями.  Среди
белых  есть  хорошие  люди.  Офицер,  который  обучает  солдат  на  'острове
Четверга, оказал нам немалую помощь. В армии мы могли брать и  читать  любые
книги, с нами обращались так же, как с белыми. В армии белые люди не  думают
так, как вы сказали. Так думают только люди, которые ищут наживы...
     Куки пошел проверить свою удочку. Наггет  указал  на  зеленую  полоску,
показавшуюся на горизонте,
     - Нагир, - сказал он.
     На этом острове мы должны были высадить  одного  из  солдат.  Временами
волны скрывали Нагир от нашего взора, но остров все приближался.  Наконец  я
разглядел группу аборигенов, приветливо махавших нам с берега.
     Я поднялся и пошел на корму. Идти по мокрой палубе  было  скользко,  но
мои костыли были подбиты резиной. Наггет шел рядом со мной.  Он  делал  вид,
что разглядывает остров, медленно  надвигавшийся  на  нас,  но  его  большие
загрубелые  ступни  как  бы  случайно  переступали  одновременно   с   моими