виднелось много отпечатков рук.  В  одном  месте,  на  скале,  преграждавшей
дорогу,  отпечаток  руки  был  разрисован  узором,   выполненным   белой   и
темно-красной краской.
     Перед террасами потолок пещерного навеса  резко  поднимался.  Наверное,
этот более высокий участок потолка тоже некогда  украшали  рисунки,  но  они
закоптились от  несметного  множества  костров;  лишь  кое-где  проглядывала
краска.
     По-видимому, эту часть пещеры аборигены использовали как жилье.  Черные
пятна  указывали  на  расположение  костров.  В  расщелинах  каменного  пола
застряли  раковины  моллюсков  -  остатки  пищи,  некогда  принесенной  сюда
женщинами с берегов лагуны. В щелях застряли также отщепы  кремня.  В  одном
месте у стены лежали целые  кучки  отщепов:  здесь,  сидя  на  корточках  на
каменном полу пещеры, мужчины некогда изготовляли наконечники для копий.  По
словам Дэвида, подходящий  для  наконечников  камень  можно  было  раздобыть
только на определенной горе, находившейся  в  нескольких  милях  от  пещеры.
Наверное, этот камень доставляли наверх в плетеных сумках по той же  дороге,
по которой шли мы.
     При ударе одного камня о  другой  раздавался  звук,  напоминающий  звон
металла.
     Дэвид знаком пригласил меня следовать за ним. Он  сказал,  что  покажет
мне еще один рисунок. Судя по выражению его лица,  этот  рисунок  вызывал  у
него благоговейный страх.
     Он  повел  меня  вниз  между  огромными  валунами.  Мы  вышли  к   чуть
наклонившейся вперед скале. На ее гладкой поверхности  я  увидел  гигантское
изображение какого-то злого духа. У  подножия  скалы  лежал  большой  валун.
Должно быть, художник рисовал, стоя на нем. Он  изобразил  злого  духа,  как
если бы этот дух падал. Одна нога была согнута,  как  у  бегущего  человека.
Между ног висел гибкий хвост с кисточкой на конце, руки были подняты. Голова
имела  форму  полуоткрытой  раковины,  повернутой   боком.   Глаза   и   нос
отсутствовали.
     Это была загадочная фигура - из тех, какими меня пугали в детстве.
     Когда мы вернулись к пещерному навесу, я сел в тени  фиговых  деревьев,
росших на лужайке, чтобы запечатлеть в памяти всю картину.
     Некоторые места напоминают о прошлом  красноречивее  других.  Там,  где
некогда жили люди, оставившие какие-то  следы  своего  пребывания,  все  еще
витает их дух. Мне казалось, что я вижу ползающих по траве  ребятишек;  вижу
женщин, растирающих зерна на террасах скал, и мужчин,  рисующих  картины  на
потолке или изготовляющих каменные орудия, сидя на корточках на полу пещеры.
     Чащу, куда не ступала нога человека, можно назвать безлюдной;  про  эти
скалы так не скажешь.


        "39"
        "МАУЛАН ИЗ ЙИРКАЛЛА"

     Первого художника-аборигена, который в наши дни рисовал охрой и глиной,
как  некогда  его  предки,  я  встретил  в  миссии   Йиркалла   на   крайнем
северо-западе Арнхемленда. Маулан - ему было около пятидесяти лет - держался
со спокойной уверенностью. И все  же  я  чувствовал  в  нем  какое-то  дикое
начало. Он никогда не сможет  подчиниться  законам  белых,  подумал  я.  Его