Много крови вытекло у Гунмимбука из головы во время последнего  боя,  и
он долго отдыхал и все оглядывался туда, откуда пришел.
     "Если кто-нибудь придет, я возьму палицу и буду бороться. Здесь хорошее
место. Это будет мое место".
     Он долго отдыхал, а утром встал до рассвета, подошел к скале и  сказал:
"Зря я сюда пришел. Теперь я превращусь в камень".
     И он превратился в камень, и камень лежит здесь до сих пор.


        "37"
        "ВЕРХОМ ПО АРНХЕМЛЕНДУ"

     Ландшафт  вокруг  Оэнпелли  представляет  собой  либо  холмы  и   скалы
(преддверие плоскогорья), либо заросли кустарника, где после недавних ливней
еще стояла вода.
     На возвышенностях, не затопленных дождями,  влажная,  нагретая  солнцем
земля покрылась пышной растительностью.
     Равнина  вдоль  западной  границы  плоскогорья  сейчас  превратилась  в
болото, но в засушливое время года  она  зарастает  чахлой  травой.  Равнину
окаймляют заросли кустарника.
     В Оэнпелли, куда ни глянь, везде трава - и  какая  трава!  На  участках
плодородной почвы она поднималась выше моей головы. Я наугад  выдернул  один
стебель. Оказалось, его длина двенадцать футов!
     Я  разъезжал  по  окрестностям  Оэнпелли  в  военном  грузовике,   ныне
принадлежавшем миссии. В колеях дорог еще стояла вода, а между колеями росла
высокая трава. Когда грузовик сминал ее, семена сыпались в кабину.  Стройные
стебли, перегибавшиеся через борта грузовика, тоже осыпали нас дождем семян.
Наши плечи были покрыты сломанными колосками, семена ударялись о наши лица.
     Семена и  солнечный  свет,  белые  и  лиловые  цветы  вьюнка  и  дикого
горошка... Перепела, вылетающие из травы, крики диких гусей, всплески  воды,
запах листьев  и  стеблей...  Мы  видели  все  проявления  животворной  силы
пробужденной земли.
     Брызги воды проникали через щели в борту. Мотор  грузовика  раскалился,
как печка. Сильно пахло бензином...
     Арнхемленд по-настоящему открылся  мне,  только  когда  я  стал  ездить
верхом. Я ощутил дух этих мест, впитал его в себя.  Грузовик  был  инородным
телом, а моя лошадь словно сливалась с окружающей природой.
     В Оэнпелли много лошадей. Однажды я поехал верхом с Вудхартом  и  тремя
аборигенами. Мы ехали через  заросли,  где  нас  хлестали  ветки  банксии  и
чайного дерева. Высокие кампешевые деревья отбрасывали тень на густую траву.
     Пробравшись сквозь заросли, где цветущий ямс обвил почти  все  деревья,
мы подъехали к подножию крутого утеса. Разноцветные  скалы  возвышались  над
нашей головой на сотни футов.
     Защищенные от ветра впадины в скалах  на  склонах  плоскогорья  заросли
высокой зеленой травой, контрастируя с высохшей вершиной.
     Вдруг один из аборигенов, немного обогнавший  нас,  поспешно  вернулся.
Казалось, он был чем-то взволнован.
     - Там молния ударила в скалу! - воскликнул он.
     Мы поехали следом за ним, петляя в зарослях чайных деревьев и  банксий,
обвитых лианами. Наконец, на  открытом  пространстве  у  подножия  скалы  мы