Поцелуй  меня. Между ног.  Не  обязательно, но я умру.  А ты так  и  не
оставишь  следы своей помады на моей светлой груди, или укуси меня, хотя  бы
мой палец, оближи и укуси, как только  захочешь,  или, нехотя просто поцелуй
мои губы, погрузи меня в свои губы, обними губами и заставь утонуть, проведи
рукой по моим бедрам. Не стесняйся. Обласкай меня  словом. Не  так уж  это и
сложно.  И приди домой. Я хочу там на нашем кресле. Старом и рваном кошками.
Сделать тебя своей принцессой. Это все наш  дом.  И в нем  нет  занавесей. А
свет не покидает  его и  по  ночам. Это  светлячки  собираются  вокруг  нас,
обнимающих гладкие тела друг друга. И мы слепнем от света. Я бы хотел видеть
нас издалека, далеких от нас, лицом твоим. Я  бы назвал  нас параноиками, но
мы заслужили это. Ты проговаривала тайные заклинания в уши гениям. Я виделся
им  в снах. Мы занимались  любовью на  глазах, ушах, ноздрях, губах,  щеках,
запутывались  в свои волосы,  и не  могли выпутаться. Иногда  я  что-то брал
твоей рукой, а ты ела что-то моим ртом.
     Ни за что не предавай меня. Ты завоевала меня до  того, как поняла, что
мне нельзя быть выше тебя. Я не противостоял тебе, лишь открывал свои сердца
тебе, одно за другим. Когда меня спасал Пьер, тогда Агнесса еще была жива, и
лечила мальчика  от  дистрофии.  Такое бывает только  раз в  жизни,  Агнесса
заботилась обо мне, готовила мне пюре, и я  спал  у  нее  на руках,  теплых.
Такими  ласковыми были  только  руки проститутки,  которая  запоминала имена
своих клиентов, и убедила меня в своей безграничной  любвеобильности. Друзья
приезжали ко мне, и привозили мне любимые конфеты, пиво пить не мог.

     You're fashion. The  sentiment of latter Devonian void of time covering
my  eyes with pure grace. I feel  your  gasoline in  veins burning of  being
helpless, do greatest testimony, minor mine ... my infection.

     Это  меня привезли в поликлинику,  когда Пьер еще  спал в  предвкушении
встречи своей  девочки. Ему  позвонили  через  полчаса,  осознав,  насколько
безнадежно  предпринимать  что-либо  без  него.  Я слегка скучал,  вспоминая
Агнессу,  но  знал,  что  она не  придет, не откроет мне воздух  палат  моих
беспамятств. Лишь  Пьер  сможет  позаботиться  обо  мне.  Я  сам  видел  его
доченьку, прилетающей  из  странной страны, в окне,  или во сне. Как всегда.
Обижался на графики ее  путешествий. Как  сделать так, чтобы она опоздала, и
Пьер успеет. Но еще  привиделось мне, что  она  не использует вазелин, когда
кто-то дырявит ей  анальное отверстие.  Пьер видел только  ее  бесподобие, и
жгуче целовал ее щеки и лобик. Я мог ошибаться. азные видения посещают меня,
может быть, я заболел анальными  фантазиями.  Дыхание окна становится  ярче.
Предчувствие, что Пьер становится ближе. Он никогда не любил Агнессу, лишь в
перерывах  между  операциями.  Или  на  радугу  смотрели  вместе.  Detruding
hormones from inside they used to imagine stories of unknown smiles and very
polite  coworkers  had in mind they were more than  friends. Losing patience
Pier got older and Agnes smoked too much in rooms unventilated. I dreamt how
I unveiled their secret infatuations.
     I'd love to masturbate  seeing Agnes and Pier together, how  they speak
to each other  cherishing.  No. Suddenly I make  rather  wrong  supposition.
Relieve me. Give me life.
     (Я подниму тебя на высоту, не доступную мне. Выпью океаны всех времен и
погружу поцелуем  в твои глаза.  Когда  тебе  надоест небо,  я сотворю  твою
любимую  сферу.  Материки  всех  планет  умещу  на  твоих  ладонях,  нежных,