время.
   - Что ты имеешь в виду? - удивился Эдмунд.
   - Сюда, -  Сьюзен, казалось, знала что делать, - зайдем  за деревья. Мы
должны переодеться.
   - Переодеться во что? - спросила Люси.
   - В нашу  одежду, конечно, - ответила Сьюзен,  - хорошенький  же  у нас
будет вид на платформе английской станции в этом.
   - Но наши вещи во дворце Каспиана, - сказал Эдмунд.
   - Нет,  не там, - Питер уже шел  к  густому лесу,  -  они все здесь. Их
упаковали и принесли сюда. Обо всем было договорено.
   - Так об этом  Аслан говорил с тобой и Сьюзен сегодня утром? - спросила
Люси.
   -  Да... об этом и о другом, -  лицо Питера  было торжественно.  - Я не
могу рассказать вам все. Он сказал это Сью и мне, потому что мы не  вернемся
назад в Нарнию.
   - Никогда? - вскричали в ужасе Эдмунд и Люси.
   - Вы  двое вернетесь,  - ответил Питер, -  из  того, что он  говорил, я
понял, что вы  наверняка вернетесь когда-нибудь. Но не мы со Сью. Он сказал,
что мы уже слишком взрослые.
   - Питер, - ответила Люси, - как ужасно. Сможете ли вы перенести это?
   - Ну, мне  кажется,  что я  смогу, это  совсем  не так, как я думал. Вы
поймете, когда наступит ваш последний раз. Быстрее, вот наши вещи.
   Странно  и  не  очень  приятно снимать  королевские одежды  и  надевать
школьную форму (к тому же не слишком чистую) в столь большом собрании. Самые
противные тельмаринцы начали  смеяться. Но остальные создания прокричали ура
и. встали  в  честь Питера, Верховного Короля, Сьюзен, королевы Рога, короля
Эдмунда  и  королевы  Люси Было  нежное и  (что касается  Люси) полное  слез
прощание со всеми старыми друзьями - поцелуи зверей крепкие объятия медведей
Толстяков,  рукопожатие  Трама и,  наконец,  щекочущие  усы  обнимающего  их
Боровика. Конечно, Каспиан предлагал  Сьюзен взять Рог обратно,  и  конечно,
Сьюзен сказала, что он может оставить Рог у себя. Затем, чудесное и ужасное,
прощание с самим Асланом, и вот Питер занял свое место, и рука Сьюзен была у
него  на  плече, а рука Эдмунда  на ее плече, рука Люси на  плече Эдмунда, и
рука первого из  тельмаринцев на плече  Люси, и такой  длинной вереницей они
двинулись к Двери.
   И наступил момент, который  трудно описать, потому что детям  казалось,
что  они  видят  три мира одновременно.  Один  был устье пещеры,  открытой в
ослепительную  зелень  и  синеву острова в  Тихом  океане,  где  должны были
появиться все тельмаринцы,  когда  пройдут через Дверь. Вторым была поляна в
Нарнии, лица гномов и зверей, глубокие глаза Аслана и белые полоски на щеках
барсука. Третьим (который быстро поглотил два других) была серая, посыпанная
гравием поверхность платформы загородной станции, и скамейка с  багажом, где
они  все  сидели,  как будто  никогда не двигались оттуда -  однообразный  и
отчаянно скучный - в ту минуту, когда они очутились там - пейзаж, но  было в
нем и что-то неожиданно приятное: знакомый запах железной дороги, английское
небо и летний день.
   - Ну и ну! - сказал Питер, - ну и времечко у нас было!
   - Ах, я растяпа, -  воскликнул  Эдмунд, - оставил в  Нарнии  свой новый
фонарик!