фотография самого владельца колонки в полной военной форме. Судя по знакам
отличия, дядюшка Бенц успел дослужиться всего лишь до звания ефрейтора. Его
дальнейшей военной карьере в Северной Африке, как рассказывал в минуты
просветления сам потерпевший, помешали интриги англичан. Незадолго до
окончания африканской кампании, когда перед ефрейтором открывались блестящие
перспективы на восточном фронте, они ухитрились попасть в его голову легким
противотанковым снарядом. Снаряд не выдержал и разорвался на мелкие кусочки.
Однако и в голове пострадавшего тоже соскочила какая-то пружинка: после
этого печального случая дядюшка Бенц в самые неподходящие моменты принимался
сильно буйствовать и орать: "Хайль!"
Этим воинственным кличем он оповещал роту о появлении на горизонте
полевой кухни. Точно так же он комментировал приказы о выпрямлении линии
фронта. Дважды рота пыталась сдаться в плен, но каждый раз, высунув из окопа
белую портянку, ефрейтор начинал так громко вопить, что англичане пугались и
открывали беспорядочную стрельбу. Дядюшку Бенца пришлось срочно
демобилизовать. И как только санитарная карета, увозившая контуженого в
восточном направлении, скрылась за поворотом дороги, рота двинулась на
запад, чтобы обрести покой в лагерях для военнопленных...
Вернувшись в родные места, ефрейтор, благодаря своим коротким энергичным
высказываниям, быстро завоевал симпатии руководителей "Союза будущих
фронтовиков". Бенца стали возить по митингам и собраниям. Часами он
терпеливо стоял на трибунах, но как только оркестр начинал играть марш,
принимался голосить что было сил. Микрофоны не выдерживали, и один за другим
выходили из строя. На это обстоятельство немедленно обратили внимание радио-
и телевизионные компании. Микрофоны от дядюшки Бенца стали держать подальше,
а телекамеры, наоборот, поближе. Фотографии Бенца появились в газетах и
журналах.
Шли почти мирные послевоенные годы. Клич, извергавшийся контуженным
ефрейтором, в известных кругах становился все более популярным. Несомненно,
дядюшку Бенца ждала завидная политическая карьера. Но кто-то из
единомышленников, растрогавшись во время очередного ефрейторского вопля,
решил подарить Бенцу одну из тысячи трехсот двадцати шести принадлежавших
ему бен-зоколонок. И остатки здравого смысла взяли верх - дядюшка Бенц
предпочел коммерческую карьеру.
Колонка, правда, находилась на безлюдной проселочной дороге, но бывший
военнослужащий твердо верил в пословицу: "Дуракам везет". И пословица не
подвела.
В годы так называемого процветания" узкая грунтовая дорога превратилась в
широкую автостраду. Доходы настолько возросли, что владелец колонки сумел
обзавестись подручным и шикарной трубкой. Со временем последствия контузии
стали сказываться несколько меньше. Во всяком случае, дядюшка Бенц стал реже
горланить "Хайль!> при виде пожарных или стада коров...
Однако два-три раза в месяц ночами Бенцу не удавалось заснуть. В голове
начинали громыхать военные воспоминания двадцатипятилетней давности. Голова
начинала разламываться, в висках стучало, и бывший ефрейтор, прихватив
трубку, спешил на воздух. Усевшись на скамейку, старик часами рассматривал
ночное небо. Боль постепенно стихала, голова становилась необычайно легкой и
пустой. Дядюшка Бенц облегченно кряхтел и отправлялся спать...
Но в ночь, когда майор Мизер совершал свой последний полет, Бенцу соснуть
не удалось. Незадолго до рассвета на звездном, начавшем бледнеть небе он