ешься.  И  до  чего ж хитра, негодяйка! Иной раз кажется, что она всех нас-
квозь видит и может угадать сегодня, что случится  завтра; быстро сообража-
ет, отрицать не могу: что касается сообразительности, так такой второй, как
Эмилия, в целом мире не найдете...
      И каких она только не придумывает шалостей! Как-то раз, после ее оче-
редной выходки, я спросил ее:
      -- Эмилия, но, в конце концов, что вы за существо?
      Она вздернула этот свой нахальный вышитый нос и сказала:
      -- Существо независимое!
      Я задумался. Действительно,  Эмилия -- самое независимое на свете су-
щество. Даже имена всем дает другие -- которые, по ее мнению, подходят. Но-
сорога называет Киндим, меня -- Маис... Ну что вы на это скажете!
      Упряма она невозможно:  если что задумает,  так пристанет к  вам  как
клещ -- не отдерете. Так что  вы уж на все соглашаетесь, только бы отстала.
Но, если сказать  по совести, сколько бы ее все ни ругали -- и дурой, и уп-
рямой ослицей, и как-нибудь еще, --  а в трудный момент всетаки прибегаем к
ней: "Эмилия, ну что же ты, придумай что-нибудь! Где ж твои идеи?" А идей у
Эмилии больше,  чем блох  у бродячего пса. Зато уж  как она гордится своими
идеями, как нос задирает!  Даже  бывает недовольна, если что-нибудь хорошее
придумает кто-то другой.
      -- Моя сила не в руках, а в голове, --  говорит.  Это-то верно: стоит
Эмилии ударить себя по голове, как из этой головы начинают  вылетать мысли,
как осы из гнезда. А  то,  бывает, подопрет голову руками, словно  выжимает
идею, посидит так немного и  вдруг  сверкнет глазами -- значит, идея  выжа-
лась. Но, думаете, она всегда  даст  вам совет? Ничего подобного: только  в
случае большой опасности или когда  происходит  нечто  особо важное; мелочи
жизни ее, видите ли, не занимают. Зато надо сознаться, что из всякого труд-
ного положения  она всегда находит выход: сколько раз  она нас всех спасала
от больших бед. Вот-вот, кажется "конец света", как  говорит тетушка Наста-
сия, и вдруг Эмилия выкинет какую-нибудь из своих штучек, и смотришь -- все
уладилось. Она ведь ничего не боится, ни перед чем не останавливается и ни-
когда не вешает свой наглый нос.
      Мысли у  нее -- как молнии, а глаза -- как подзорные трубы: если б на
луне была блоха, она бы и ее  увидела --  ей же  всюду сунуться надо! И вот
что возмутительно: несмотря на  все  ее чудовищные недостатки, ее почему-то
все вокруг обожают и без нее не обходится ни одно дело. Да и не может обой-
тись, потому  что от Эмилии вы никуда не скроетесь -- она все равно вас на-
гонит, как ветер. Один раз..."
      В этом месте записок вошла Эмилия.
      -- Ну, как дела, граф? Еще главу написали?
      --  Написал,  -- отвечал граф, несколько смутившись.  --  Еще  главу,
да...
      -- О чем?
      Граф не знал, как вывернуться:
      -- Я написал про... про то, как вы...
      -- Ах,  граф, граф!  -- перебила Эмилия. -- Вы  умеете врать не лучше
меня... У вас такой вид, как у кошки, которая знает, чье мясо съела. Давай-
те-ка сюда мои записки!
      Бедный граф покраснел до корней соломинок.  Невозможно обмануть этого
чертенка! Он молчал. Эмилия  схватила  листки и пробежала глазами последнюю