ДУМА

               Печально я гляжу на наше поколенье!
               Его грядущее - иль пусто, иль темно,
               Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
                    В бездействии состарится оно.
                    Богаты мы, едва из колыбели,
               Ошибками отцов и поздним их умом,
               И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
                    Как пир на празднице чужом.
                  К добру и злу постыдно равнодушны,
               В начале поприща мы вянем без борьбы;
               Перед опасностью позорно малодушны
               И перед властию - презренные рабы.
                  Так тощий плод, до времени созрелый,
               Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
               Висит между цветов, пришлец осиротелый,
               И час их красоты - его паденья час!

               Мы иссушили ум наукою бесплодной,
               Тая завистливо от ближних и друзей
               Надежды лучшие и голос благородный
                    Неверием осмеянных страстей.
               Едва касались мы до чаши наслажденья,
                    Но юных сил мы тем не сберегли;
               Из каждой радости, бояся пресыщенья,
                    Мы лучший сок навеки извлекли.

               Мечты поэзии, создания искусства
               Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
               Мы жадно бережем в груди остаток чувства -
               Зарытый скупостью и бесполезный клад.
               И ненавидим мы, и любим мы случайно,
               Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
               И царствует в душе какой-то холод тайный,
                         Когда огонь кипит в крови.
               И предков скучны нам роскошные забавы,
               Их добросовестный, ребяческий разврат;
               И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
                         Глядя насмешливо назад.

               Толпой угрюмою и скоро позабытой
               Над миром мы пройдем без шума и следа,
               Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
                         Ни гением начатого труда.
               И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
               Потомок оскорбит презрительным стихом,
               Насмешкой горькою обманутого сына
                         Над промотавшимся отцом.