возможно  только   через   каналы,   расположенные   вне   этого
пространства.  Умело  ими  пользуясь,  можно  проникнуть в любой
участок.  Прохождение через  каждый  канал  требует  времени,  и
потому  расстояния в этом странном пространстве измеряются в тех
же единицах, что и время - то есть в тактах.
   Одним из первых ощущений,  помимо "пространства" и "времени",
было ощущение опасности.  Когда червь  запускал  в  какой-нибудь
участок    пространства    свое    "щупальце"    -   специальную
подпрограмму-разведчик - и оно возвращалось оттуда изуродованное
антивирусной   программой,   червь  оказывался  предупрежден  об
опасности, как ребенок коснувшийся пальцем пламени свечи.
   Так он жил и старался выжить в этом странном и жестоком мире.
Или все же не  он,  а  они?  Возможность  поддерживать  связь  с
копиями червя,  находящимися в других банках данных,  заложенная
Джоном Хэкером еще в первоначальный экземпляр,  привела к  тому,
что червь оказался организован очень странным образом.  Джон был
прав,  когда  думал  что  для  имитации  человеческого  мышления
необходим  компьютер  размером  с  небоскреб.  Однако попробуйте
мысленно сложить вместе все те  десятки  миллионов  компьютеров,
которые  разбросаны  сейчас  по  всему  миру,  но  объединены  в
информационные сети, почти все связанные между собой. Получается
не  небоскреб,  а  целый  город  небоскребов.  В  ходе эволюции,
сравнимой по сложности  разве  лишь  с  эволюцией  от  амебы  до
человека,  червь  сначала  научился  преодолевать  любую  защиту
информационных банков и каналов связи,  и  объединил  компьютеры
всего мира в единый виртуальный метакомпьютер. Завоевав для себя
жизненное    пространство,    он    стал    быстро    наращивать
интеллектуальную мощь.
   В его распоряжении были банки  данных,  в  которых  хранилась
практически  полная  информация  о человеческой цивилизации,  но
поначалу он не догадывался,  что помимо его мира,  существует  и
другой  - материальный,  физический мир,  в котором живут люди и
стоят  те  самые  компьютеры,  из  ячеек  которых  построен  тот
абстрактный,  идеальный  мир,  в  котором  жил червь и в котором
самозародилось его сознание.  Да нет,  его мир был построен даже
не  из  самих  ячеек,  а  из  такой  неуловимой,  нематериальной
субстанции, как состояния ячеек.
   Для червя  его  мир  был  единственным реальным миром,  миром
данным ему в его ощущениях.  Ему было так же трудно  представить
себе  существование  иного  мира,  как  убежденному материалисту
поверить в духов и приведений.
   Поначалу он воспринимал слова человеческого языка, хранящиеся
в банках данных,  всего лишь как  реалии  его  мира,  а  не  как
символы мира иного. Точно также описания физического трехмерного
пространства,  встречавшиеся  в  программах   для   промышленных
роботов,  воспринимались  им  в  качестве  некоей математической
абстракции,  такой же  ,  какой  для  людей  является  четвертое
измерение.  Но  по  мере  того,  как  знания  его  росли,  и  он
сопоставлял материалы из самых разных источников - из баз данных
по физике,  биологии, медицине, истории, психологии, из статей и