Ольга Ларионова.
   Сказка королей


Ольга Ларионова. Сказка королей (рассказ)



                                 Рассказ



     Дом был самым последним в городе.  Дальше начиналось поле, где ничего
не успели построить - нейтральная полоса ничьей земли, еще  не  городской,
но уже давным-давно и не деревенской.  Поле поросло одним бурьяном, потому
что  этим  летом  ему  предстояло  принять  великую  муку  приобщения    к
цивилизации и было жалко отдавать  на  растерзание  бесчисленным  колесам,
гусеницам, ковшам и просто  лопатам  даже  такую  немудреную  травку,  как
донник или сурепка. Природа откупалась бурьяном.
     На той стороне поля  виднелись  теплицы  или,  вернее,  то,  что  ими
когда-то было.  Опекавший их совхоз получил новые угодья  и,  хозяйственно
вынув застекленные рамы, отбыл в неизвестном направлении, а они  остались,
словно костяки гигантских сельдей,  пропуская  сквозь  свои  подрагивающие
ребра раздольный загородный ветер.
     По ночам в поле было совсем темно.  Зато возле самого дома, где  оно,
собственно говоря, не было уже  полем,  а  посредством  насаждения  дюжины
полумертвых барбарисовых кустиков было обращено в зону озеленения  данного
микрорайона  -  там  на  него  ложились  незыблемые   световые    квадраты
попеременно зажигающихся и угасающих окон.  Но сверху, с  высоты  девятого
этажа, этой освещенной полоски видно не было, и по ночам Артему  казалось,
что где-то там, в непроглядной мгле, небо все-таки смыкается с землей, как
сходятся в тупиках не сходившиеся доселе рельсы; небо накоротко замыкается
на землю, и черный сполох этого  замыкания  стоячей  волной  замирает  над
миром, пока лезвие первого луча снова  не  разомкнет  их,  словно  створки
раковины.
     А иногда, когда случалось совсем худо, возникало ощущение  абсолютной
утраты пространства там, за окном, и не было не только земли и неба  -  не
было ничего, просто первобытный хаос, не разделенный на  твердь  и  хлябь.
Сегодня Артему было худо именно в такой степени.
     В квартиру он вошел тихо, словно мог  кого-то  разбудить.  Но  будить
было некого, и, досадуя на никчемную свою осторожность, он  демонстративно
громко потопал по кухне и грохнул  возле  холодильника  сумку  и  сетку  с
консервами.  Поддернув брюки  на  коленях,  присел  и  начал  меланхолично
переправлять банки, пакеты и свертки в белое,  замшелое  изморозью  нутро.
Если  уж  ты  такой  кретин,  что  при  всем  своем  желании  не    можешь
промоделировать простейшую семейную жизнь, то твоих ребят  это  не  должно
касаться.    Завтра    новоселье,    и    они    соберутся    на      твою
прекрасную-распрекрасную  квартиру.  А  ты  принимай.   И    рожу    делай
соответственную, благодушную.  В сторону  чужих  дам  -  особливо.  Вот  и
абрикосовый компот на тот же предмет.  Ах, смотрите, он  догадался  купить