Ольга Ларионова. Леопард с вершины Килиманджаро

---------------------------------------------------------------
     Альманах научной фантастики.
     Издательство "Знание", Москва, 1965.
     Роман
     OCR, Spellcheck: Irina Nikuradze
---------------------------------------------------------------


        Глава I

     . . . Бирюзовая маленькая ящерка --  не больше моей ладони -- смотрела,
как я  подхожу,  и  пугливо прижималась к шероховатой известняковой плите. Я
присел на корточки  -- она не убегала, а только часто-часто дышала, раздувая
светлое горлышко.
     --  Эх,  ты,  -- сказал я,  -- микрокрокодил.  Сколько  лет уже  вас не
трогают? Тысячи три. А вы все боитесь.
     Ящерка смотрела на меня и мигала. Я вдруг поймал себя на мысли, что вот
перед  одной этой тварью я не чувствовал  себя виноватым, И она слушала меня
внимательно  и  спокойно,  без  того  снисходительного всезнайства,  которое
чудилось мне в каждом моем собеседнике.
     -- Ладно, пасись, --  сказал я  ей, -- В древности тебя  зажарили бы да
съели.
     Набережная  была  пустынна.  Вымощенная   чуть  розоватыми  плитами   и
обнесенная причудливым легким барьером, она тянулась от сухумских  плантаций
до самого Дунайского заповедника, то спускаясь до уровня моря, то поднимаясь
над  золотыми  плешинами бесчисленных пляжей  и  иссиня-зеленой  дремучестью
субтропических  рощ. Набережная  не изменилась. Она  была такая же, как  и в
годы школьных каникул. Тогда я так же любил гулять по ней в самый зной и шел
по широким плитам,  стараясь не  наступать на  трещины. А зачем? Вероятно, в
детстве  очень легко сказать самому себе:  так нужно. И  делать, хотя бы это
было просто бессмысленной игрой. Так нужно -- пройти от этого дерева до того
и  ни  разу  не  наступить на  трещину. Наступлю  --  это будет плохо. Нужно
пройти, не наступив.
     Когда люди становятся взрослыми, у  них очень много  остается от  этого
детского  "так нужно".  Наверное,  потому  Сана  и  ограничилась  корректным
запросом  о  состоянии моего здоровья.  Радиозапросом без обратных позывных.
Так нужно. Так  нужно после того, как одиннадцать лет  я просыпался  с одной
мыслью: жива ли она?
     Контуры  окаменелых  раковин четко проступали  на шершавой  поверхности
камня. Слишком четко.
     Как же это я в детстве не догадывался, что эти плиты -- синтетические?
     С каким-то ожесточением я начал громко топать по всем трещинам и стыкам
этих проклятых плит. Пусть будет мне  плохо. Мне и  так  плохо.  И  хуже  --
настолько трудно, что даже любопытно: а как это -- еще хуже?
     У  себя на буе  я читал, что когда-то очень давно  люди,  доведенные до
моего состояния,  просто плевали и  резко  меняли сферу своей  деятельности.
Вероятно, в корне такого поступка лежали древние представления о несчастиях,
как о проявлениях высших  сил. Стоило  плюнуть -- и высшие силы, озадаченные