завесы. И тут ему в руку ударило нечто вроде электроразряда... А в следующее
мгновение мерцание исчезло, а стена стала совершенно материальной. И тут
старик понял, что стена так же реальна, как и он сам. Здание было, точнее,
могло быть миражом, который неожиданно материализовался. За долю секунды.
Одновременно с этим раздалось резкое, пугающее блеяние... И покалывание в
кончиках пальцев сменилось... болью!
Бывший егерь отдернул руку и уставился выпученными глазами на кончики
пальцев. Они .выглядели так, словно Хамиш на мгновение прикоснулся ими к
быстро вращающемуся точильному кругу. Кровь сочилась с четырех сточенных
подушечек.
-- Что такое? -- пробормотал Хамиш себе под нос, не понимая, что
происходит. -- Что же это такое в самом деле?
Что-то скрученное лежало поодаль у теперь уже совершенно твердой стены.
Сжав пораненную руку здоровой, Хамиш шагнул вперед, желая рассмотреть, что
же там лежит у стены, и подтвердить свои ужасные подозрения. Барни пошел за
хозяином, обнюхал только что погибшую овцу и отошел в сторону. От овцы
осталась только половина -- передняя часть. Казалось, ее, словно земляного
червя, разрезали острой лопатой. В один миг стена рассекла тело животного, и
на твердой гранитной стене остались кровавые отпечатки.
Задержав дыхание, Хамиш Грусть рассматривал останки. Он чувствовал, как
его сердце едва не выскакивает из груди. "Мираж" оказался вовсе не миражом,
и замок был не замком, а чем-то, чему и названия-то не существовало.
Бывший егерь отошел от стены и стал взбираться по склону каменистого
отрога к узкой дорожке. Но двигался он очень медленно, может быть, потому
что пятился. Он не мог отвести взгляда от замка, который замком вовсе и не
был.
Барни семенил рядом, поскуливая и подвывая, словно хотел заставить
хозяина немного поспешить. Потом ботинки Хамиша ступили на твердый камень, и
егерь подвернул ногу. Он съехал вниз на спине, сосчитав все выступы. Барни,
словно обезумев, бросился следом за хозяином и стал дергать его за рукав,
заставляя подняться.
Хамиш сел. Перед ним -- прямо перед ним -- поднималась стена. Она снова
мерцала. Но теперь здание дотянулось до подножия отрога!
Дыша с трудом, Хамиш испугался, решив, что вот-вот и упадет в обморок,
потому что впервые за долгую совершенно спокойную жизнь бывший егерь
почувствовал слабость. И все же старик поспешно полез вверх к тропинке, к
своему велосипеду. Он карабкался по склону отрога, словно юноша,
стремительно пробираясь вверх и все время поглядывая через плечо. Замок
снова расширился. Его стены поползли вперед и проглотили огромные валуны у
основания осыпи, футах в шести от Хамиша.
Забравшись на отрог, по которому протянулась тропинка, выдохшийся Хамиш
тяжело опустился на землю, лег на спину, всасывая воздух и глотая его горлом
сухим, как песчаная пустыня. Овцы, решившие, видимо, держаться подальше от
замка, зацокали у него за спиной, разбегаясь по отрогу. Налетел ветер и
немного охладил разгоряченную кожу старика.
Замок снова стал точно таким, как в тот миг, когда бывший егерь впервые
увидел его: крепкое, обычное на первый взгляд сооружение. Но теперь он
казался Хамишу чем-то совершенно инородным.
А Барни нигде не было видно...