Роберт ЛАДЛЭМ 
   БУМАГА МЭТЛОКА 
 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
 
Глава 1 
 
   Лоринг вышел из министерства юстиции через боковую дверь  и  стал  ловить
такси. Был конец рабочего дня и рабочей недели, и улицы весеннего Вашингтона
заполняла толпа. Лоринг стоял на тротуаре, подняв левую руку. Он  уже  почти
не надеялся поймать машину, как вдруг таксист, только что взявший пассажира,
притормозил.
   - Вам куда, мистер? На восток? Садитесь. Этот джентльмен не возражает.
   В подобных случаях Лоринг всегда терялся.  Он  машинально  втянул  правую
руку поглубже в рукав,  чтобы  скрыть  тонкую  черную  цепочку,  соединявшую
запястье с ручкой чемоданчика.
   - Нет, спасибо. У следующего перекрестка мне надо поворачивать на юг.
   Он подождал, пока такси влилось в поток машин, и вновь поднял руку.
   Обычно в такой ситуации мозг его работал быстро, чувства  обострялись.  В
другое время он выискивал бы  глазами  машины,  высаживающие  пассажиров,  и
постарался бы раньше всех добежать до первого же такси с  тускло  светящимся
знаком "свободен" на крыше.
   Сегодня, однако, Ральфу Лорингу бегать не хотелось. Из головы не выходило
то, что произошло. Только что при его участии человека приговорили к смерти.
Человека, с которым он никогда не  встречался,  но  о  котором  много  знал.
Тридцатилетнего, живущего в небольшом городке в Новой Англии  в  четырехстах
милях отсюда и даже не подозревающего о существовании Лоринга, не говоря  уж
о том интересе, который проявляет к нему министерство юстиции.
   Память снова и снова возвращала Лоринга в большой зал заседаний,  где  за
огромным квадратным столом сидели люди, вынесшие приговор.
   Он усиленно возражал. Это было  самое  малое,  что  он  мог  сделать  для
человека, которого в жизни не видел и которого с  беспощадной  неумолимостью
втягивали в смертельную ловушку.
   - Разрешите напомнить вам, мистер Лоринг, - сказал помощник  министра,  в
прошлом  военно-морской  прокурор,  -  что  при  планировании  любой  боевой
операции предполагается урон в живой силе. Процент потерь предусматривается.
   - Но обстоятельства бывают разные.  Этот  человек  не  имеет  специальной
подготовки. Он не знает своего врага - кто это и  где  находится.  Он  и  не
может знать. Мы ведь и сами не знаем.
   - Вот именно. -  Новый  голос  принадлежал  другому  помощнику  министра.
Раньше он работал юристом в каком-то  акционерном  обществе  и  очень  любил
совещания, на  которых,  как  подозревал  Лоринг,  только  и  мог  принимать
решения. - Этот человек весьма контактен. Взгляните на  его  психологический
портрет: "Не без недостатков, но исключительно контактен". Именно так  здесь
и сказано. Поэтому вполне закономерно, что выбор пал на него.
   - "Не без недостатков, но контактен"!  А  что,  собственно,  это  значит?
Позволю  себе  напомнить  собравшимся,  что  я  пятнадцать   лет   занимался
практической  работой.   Психологические   портреты   -   это   всего   лишь
вспомогательный материал, суждения весьма приблизительны. Я не могу внедрять
человека, которого толком не знаю, как не могу брать на себя ответственность
за решение математических проблем для НАСА .
   - Я понимаю ваши сомнения, - сказал председатель комитета.  -  В  обычной
ситуации я бы согласился с вами. Однако здесь случай особый. У нас в  запасе
всего три недели, и это вынуждает нас пренебречь мерами предосторожности.
   - Это риск, на который мы должны пойти, - с важным  видом  сказал  бывший
военно-морской прокурор.
   - Себя-то вы никакому риску не подвергаете, - заметил Лоринг.
   - Вы хотите, чтобы вас  избавили  от  контакта?  -  откровенно  предложил
председатель.
   - Нет, сэр. Я пойду на этот контакт. Хотя  и  против  своего  желания.  И
прошу внести это в протокол.
   - Да, вот еще что, прежде чем мы  разойдемся.  -  Юрист  из  акционерного
общества перегнулся через стол. - И хочу сразу оговориться, что это  исходит
из самых верхов. Мы все согласны, что у человека, о котором идет речь,  есть
личные мотивы. Его психологический портрет достаточно ясно об этом  говорит.
И я хочу, чтоб было не менее ясно: какие бы услуги он  ни  оказал  комитету,
делать он это будет без  вознаграждения,  на  добровольной  основе.  Тут  мы
весьма  уязвимы.  Мы  не  можем,  я  повторяю,  не  можем  брать   на   себя
ответственность. Было бы хорошо указать, что он сам пришел к нам.
   Ральф Лоринг с отвращением отвернулся.
   Пробок на улицах стало еще больше. Лоринг уже решил  было  пройти  пешком
двадцать кварталов, отделявшие его от дома, но тут  перед  ним  остановилась
белая "вольво".
   - Садись. Ты ужасно глупо выглядишь с поднятой рукой.
   - А, это ты! Большое спасибо. - Лоринг открыл дверцу  и,  сев  на  тесное
переднее сиденье, положил на колени чемоданчик. Сейчас,  рядом  с  коллегой,
уже не было  необходимости  скрывать  тонкую  черную  цепочку  на  запястье.
Крэнстон был практиком, специалистом по  заокеанским  маршрутам.  Именно  он
провел большую часть подготовительной работы для  выполнения  того  задания,
которое только что получил Лоринг.
   - Длинное было совещание. Пришли к чему-нибудь?
   - Зеленый свет.
   - Давно пора.
   - Все решили двое помощников министра и записка из Белого дома.
   - Отлично. Геоотдел получил свежие  данные  из  Средиземноморья.  Сегодня
утром. Все подтверждается. На севере в Анкаре и Конье, в  Сиди-Баррани  и  в
Рашиде, даже в Алжире производство  систематически  сокращается.  Это  очень
усложняет дело.
   - А какого дьявола ты хочешь? Я думал, наша цель - искоренить  их.  Вечно
вы чем-то недовольны.
   - Ты тоже не был бы доволен. Мы можем контролировать известные  маршруты,
а что мы, черт побери, знаем о Порто-Белокрус, Пилькомайо  и  разных  других
местах в Парагвае, Бразилии и Гвиане с такими названиями, что язык сломаешь?
Тут все надо начинать с нуля.
   - Привлеките экспертов по Южной Америке. В ЦРУ их как собак нерезаных.
   - Невозможно. Мы даже карты не имеем права попросить.
   - Но это же идиотизм.
   - Это шпионаж. А мы  чистенькие.  Занимаемся  только  тем,  что  положено
Интерполу. Я думал, ты в курсе.
   - Еще бы, - устало ответил Лоринг. - И все равно это идиотизм.
   - Твое дело - Новая Англия, а уж пампасами займемся мы.
   - Новая Англия - целый микрокосм. Куда ушла поэзия, воспевающая  сельские
красоты, и дух янки, и кирпичные стены, увитые плющом?
   - Теперь поэзия другая. Привыкай.
   - Премного благодарен. Твое сочувствие просто покоряет.
   - Похоже, ты не очень-то веришь в успех.
   - Времени маловато...
   - Его всегда маловато. - Крэнстон перестроился в другой ряд,  где  машины
шли быстрее, но тут же  попал  в  пробку  на  пересечении  Небраска-авеню  с
Восемнадцатой улицей. Вздохнув, он перевел рычаг скоростей на "нейтралку"  и
пожал плечами. Затем взглянул на  Лоринга,  тупо  уставившегося  в  ветровое
стекло. - По крайней мере, тебе дали зеленый свет, а это уже кое-что.
   - Конечно. Только вот помощники никуда не годятся.
   - А, понимаю. Это что - он? - Крэнстон кивнул на чемоданчик Лоринга.
   - Он. Со дня рождения.
   - Как его зовут?
   - Мэтлок. Джеймс Б. Мэтлок Второй. "Б" означает Барбур.  Очень  старинный
род.  Собственно,  два  очень  старинных  рода.  Джеймс  Мэтлок  -  бакалавр
гуманитарных наук, магистр  гуманитарных  наук,  доктор  философии.  Ведущий
авторитет в  области  общественных  и  политических  влияний  на  литературу
елизаветинской эпохи. Звучит, а?
   - Ну и ну! Человек с такой подготовкой? Где же он станет все выяснять? На
факультетских чаепитиях для отставных профессоров?
   - Нет.  В  этом  смысле  все  в  порядке:  он  достаточно  молод.  Служба
безопасности дала ему следующую  характеристику:  "Не  без  недостатков,  но
исключительно контактен". Прелестно, правда?
   - Весьма вдохновляюще. А что это значит?
   - Судя по всему, это человек не из лучших. Возможно, потому, что  у  него
плохая армейская характеристика, а возможно, потому, что он  разведен,  -  я
почти уверен, что дело в армейской характеристике. И однако же, несмотря  на
столь неодолимое препятствие, он располагает к себе.
   - Меня он к себе уже расположил.
   - В том-то все и дело. Меня - тоже.
   Оба замолчали. Крэнстон, как опытный практик, понимал, что  коллеге  надо
кое-что обдумать, прийти  к  определенным  выводам.  В  большинстве  случаев
понять это было легко.
   Ральф  Лоринг  думал  о  человеке,  чья  жизнь,  описанная  в  мельчайших
подробностях,  полученных  из  десятков  источников,  лежала  сейчас  в  его
чемоданчике. Имя этого человека известно  -  Джеймс  Барбур-Мэтлок,  но  сам
человек никак  не  возникал  перед  мысленным  взором  Лоринга.  И  это  его
беспокоило: в жизни  Мэтлока  многое  вызывало  недоумение,  одно  никак  не
соответствовало другому.
   Он был единственным теперь  сыном  пожилых  и  очень  богатых  родителей,
уединенно  живших  в  городе  Скарсдейле,  штат  Нью-Йорк.  После  окончания
Андовера и Амхерста перед Мэтлоком открывалась  соответствующая  карьера  на
Манхэттене - он мог заняться банковским  делом,  посредничеством,  рекламой.
Причем ничто в его школьные и студенческие годы не  указывало  на  возможное
изменение  этого  запрограммированного  будущего.  Напротив,   женитьба   на
светской девушке из Гринвича, казалось, лишь подтверждала, что Мэтлок пойдет
проторенным путем.
   Но тут с Джеймсом Барбур-Мэтлоком стало  происходить  что-то  непонятное.
Началось все с армии.
   Тогда, на рубеже пятидесятых -  шестидесятых  годов,  Мэтлоку  достаточно
было согласиться отслужить лишние полгода, чтобы обеспечить  себе  спокойное
существование  в  качестве  интенданта  -  скорее  всего  в  Вашингтоне  или
Нью-Йорке,  учитывая  связи  его  семьи.  Однако  вследствие   целой   серии
нарушении, вплоть до неподчинения начальству, он получил самое нежелательное
назначение - Вьетнам, где  разворачивались  ожесточенные  бои.  Пока  Мэтлок
находился  в  дельте  реки  Меконг,  он   умудрился   дважды   попасть   под
военно-полевой суд.
   Впрочем, никаких идеологических мотивов за  этим,  видимо,  не  стояло  -
просто неумение приспособиться к обстановке.
   Возвращение Мэтлока к гражданской жизни также было отмечено  целым  рядом
осложнений - сначала с  родителями,  а  затем  с  женой.  Неожиданно  Джеймс
Барбур-Мэтлок, учившийся в свое время достаточно хорошо, но не  более  того,
вдруг снял небольшую квартиру на Морнингсайд-Хейтс и поступил в  аспирантуру
Колумбийского университета.
   Жена прожила с ним три с половиной месяца, после чего  тихо  развелась  и
быстро исчезла из его жизни.
   Следующие  несколько  лет  ничем  особенным  не   отличались   -   Мэтлок
неисправимый превращался в Мэтлока ученого. Он работал  не  покладая  рук  и
через год и два месяца получил  степень  бакалавра,  а  двумя  годами  позже
защитил докторскую диссертацию. Затем - вроде бы примирение с  родителями  и
работа на кафедре английского языка и литературы в Карлайлском университете,
штат Коннектикут. С тех пор Мэтлок опубликовал целый ряд  книг  и  статей  и
приобрел завидную репутацию в академических кругах.  Он  был  "исключительно
контактен" (дурацкое выражение), вполне прилично обеспечен, а те  неприятные
черты, которые раньше восстанавливали против  него  людей,  теперь,  видимо,
исчезли. Так что Джеймс Барбур-Мэтлок Второй имеет основания быть довольным,
думал Лоринг. Жизнь у него неплохо налажена:  прикрыт  со  всех  флангов;  в
личном плане тоже полный порядок. В  последнее  время  он,  не  слишком  это
афишируя, встречался с аспиранткой по имени Патриция  Бэллентайн.  Жили  они
отдельно, но, согласно имеющимся данным, были любовниками. Однако  женитьбой
там и не пахло. Девушка заканчивала работу над  докторской  диссертацией  по
археологии, и по крайней мере с десяток фондов  мог  послать  ее  в  дальние
страны, где еще много нераскрытых тайн. Судя по всему.  Патриция  Бэллентайн
вовсе не собиралась замуж.
   "Ну а Мэтлок? - раздумывал Ральф Лоринг.  -  Что  говорят  о  нем  факты?
Оправдывают ли они наш выбор?"
   Они его не оправдывали. Да и не могли оправдать.  Здесь  нужен  настоящий
профессионал. Слишком много неожиданностей и ловушек подстерегает дилетанта.
   Но, как это ни дико, если Мэтлок наделает ошибок и попадет в ловушку,  он
сможет добиться большего и гораздо быстрее, чем любой профессионал.
   И заплатит за это жизнью.
   - А почему вы все считаете, что он согласится? -  спросил  Крэнстон.  Они
приближались к дому Лоринга, и  Крэнстон  уже  не  в  силах  был  сдерживать
любопытство.
   - Что? Прости, что ты сказал?
   - Почему вы считаете, что он обязательно примет ваше предложение?  Почему
он должен согласиться?
   - Из-за младшего брата. На десять лет моложе. Родители уже очень  старые.
И очень богатые и независимые. Мэтлок считает себя ответственным.
   - За что?
   - За смерть брата. Три года назад тот покончил с  собой,  приняв  большую
дозу героина.
 
*** 
 
   Ральф Лоринг медленно  вел  взятую  напрокат  машину  по  широкой  улице,
обсаженной деревьями, мимо огромных  старых  домов  с  ухоженными  газонами.
Среди них встречались дома студенческих братств, но гораздо реже, чем десять
лет назад. Социальная обособленность пятидесятых и начала шестидесятых годов
уходила в прошлое. Некоторые большие здания назывались теперь  по-другому  -
"Палата представителей", "Водолей" (что  вполне  естественно),  "Африканское
содружество", "Уорик", "Лумумба-Холл".
   Карлайлский университет в Коннектикуте был одним  из  престижных  учебных
заведений, которых так много в Новой Англии. Администрация под  руководством
ректора  доктора  Адриана  Силфонта   перестраивала   университет,   пытаясь
приблизить его к нормам  второй  половины  двадцатого  столетия.  Неизбежные
студенческие протесты, бороды и интерес к изучению Африки  соседствовали  со
степенным богатством, эмблемами закрытых клубов и регатами, устраиваемыми на
деньги выпускников. Рок-музыка и факультетские  чаепития  с  танцами  искали
путей к сосуществованию.
   Глядя на мирный университетский городок, залитый ярким весенним  солнцем,
Лоринг подумал: неужели в таком месте  могут  появиться  какие-то  серьезные
проблемы?
   И уже конечно не такие, из-за которых он сюда приехал.
   Но они есть.
   Карлайлский университет был подобен бомбе  замедленного  действия,  взрыв
которой приведет к огромному количеству жертв. А в том,  что  она  рано  или
поздно взорвется, Лоринг не сомневался. Что произойдет до этого, предсказать
было трудно. И именно ему предстояло рассчитать  все  возможные  варианты  и
выбрать оптимальный. Ключом  к  решению  задачи  был  Джеймс  Барбур-Мэтлок,
бакалавр гуманитарных наук, магистр, доктор философии.
   Лоринг проехал мимо красивого двухэтажного  дома  на  четыре  квартиры  с
отдельными    входами.    Это    был    один    из    лучших    домов    для
профессорско-преподавательского состава -  в  таких  обычно  жили  способные
молодые преподаватели до тех пор, пока положение не обязывало их обзавестись
собственным домом. Мэтлок жил на первом этаже в западной секции.
   Лоринг объехал квартал и поставил машину наискосок от двери  Мэтлока.  Он
не мог здесь долго стоять - то и дело вертелся на сиденье  и  поглядывал  на
машины и пешеходов, чтобы удостовериться, что за ним самим никто не  следит.
Это было очень  важно.  По  воскресеньям,  как  удалось  установить  в  ходе
наблюдений за Мэтлоком, молодой профессор обычно читал  газеты  примерно  до
полудня, после чего ехал  в  северную  часть  Карлайла,  где  жила  Патриция
Бэллентайн в общежитии для выпускников. Естественно, в том случае, если  она
проводила ночь у себя дома, а не  у  него.  Затем  они  обычно  отправлялись
куда-нибудь за город пообедать и возвращались к Мэтлоку или ехали на юг -  в
Хартфорд или в Нью-Хейвен . Бывало, конечно, и иначе. Девушка и Мэтлок часто
уезжали вместе на. весь уик-энд и регистрировались в отелях как муж и  жена.
Однако в этот уик-энд, согласно данным наблюдения, оба остались в городе.
   Лоринг взглянул на часы. Было двенадцать сорок,  но  Мэтлок  все  еще  не
выходил. Через несколько минут Лоринга ждали на Креснт-стрит, 217.  Там  ему
предстояло поменять машину, чтобы не вызывать подозрений.
   Он знал, что ему не нужно вести наблюдение за  Мэтлоком.  Он  внимательно
изучил все дело, просмотрел десятки фотографий и даже побеседовал с доктором
Силфонтом, ректором университета. Но у каждого агента свои методы работы,  а
он имел обыкновение несколько часов понаблюдать за своим подопечным и только
потом вступать в контакт. Некоторые  его  коллеги  по  министерству  юстиции
утверждали, что это дает ему ощущение превосходства. Лоринг же знал, что это
дает ему ощущение уверенности.
   Дверь квартиры Мэтлока отворилась, и  из  нее  вышел  высокий  человек  в
брюках цвета хаки, мягких туфлях и бежевом свитере. Лоринг заметил,  что  он
недурен собой, с острыми чертами  лица  и  длинными  светлыми  волосами.  Он
проверил замок, надел солнечные очки и пошел по тротуару к небольшой стоянке
для автомобилей. Через несколько минут  Джеймс  Мэтлок  выехал  на  улицу  в
спортивном автомобиле "форд-триумф".
   Агент подумал, что у его подопечного,  очевидно,  весьма  приятная  и  не
отягощенная заботами  жизнь.  Достаточный  доход,  никакой  ответственности,
интересная работа и к тому же необременительная связь с красивой девушкой.
   Все ли у Джеймса Барбур-Мэтлока останется по-прежнему через  три  недели?
Ведь его мир вот-вот рухнет в пропасть.
 
Глава 2 
 
   Мэтлок до упора вжал в пол  педаль  акселератора,  и  стрелка  спидометра
показала шестьдесят две мили в час. Не то чтобы он спешил -  Пэт  Бэллентайн
никуда не собиралась, - просто он был очень зол. Нет, даже не зол, а  скорее
раздражен. Его всегда раздражали телефонные звонки из дома. Время тут ничего
не изменит. Деньги тоже не помогут  -  если  даже  он  и  сумеет  заработать
столько, чтобы стать в глазах отца человеком  респектабельным.  Вместо  того
чтобы примириться с существующим положением, родители без конца возвращаются
к наболевшему вопросу. Настаивают, чтобы он провел  предстоящие  каникулы  в
Скарсдейле, откуда мог бы ежедневно ездить с  отцом  в  город.  В  банки,  к
адвокатам. Чтоб быть готовым к неизбежному, когда оно произойдет.
   "Сын, тебе многому придется научиться, - сказал отец похоронным  голосом.
- Ведь ты не вполне подготовлен..."
   "Ты - все, что у нас осталось, дорогой", - сказала мать с болью в голосе.
   Мэтлок знал, что они получают мученическое удовольствие, предвкушая  уход
из этого мира. Они оставили в нем свой след - по крайней мере, отец оставил.
Но самое забавное, что родители его здоровы как дикие лошади, выносливы  как
мулы. Они, конечно, не на один десяток лет переживут его.
   Просто они хотят, чтобы он больше времени проводил с ними.  Они  намекают
на это вот уже три года, с тех пор как умер Дэвид.  Подъезжая  к  дому  Пэт,
Мэтлок подумал, что его раздражение, наверное,  объясняется  чувством  вины.
Ведь он до сих пор не простил себе смерти Дэвида.  И  вряд  ли  когда-нибудь
простит.
   А кроме того, ему совсем не хотелось ехать на каникулы  в  Скарсдейл.  Он
избегал воспоминаний. Сейчас в его жизни появился человек,  который  помогал
ему забыть те ужасные годы. Он обещал Пэт взять ее на Сент-Томас.
 
*** 
 
   Загородная гостиница называлась "Чеширский кот", и  разумеется,  все  там
было как в английском пабе. Кормили прилично, напитки подавали в изобилии, и
коннектикутцы любили туда ездить. Мэтлок и Пэт только что выпили  по  второй
"Кровавой  Мэри"  и  заказали  ростбиф  и  йоркширский  пудинг.  В  довольно
просторном зале находилось еще, быть может, десять пар и несколько  семей  в
особом отделении для обедающих. В  углу  сидел  мужчина  и  читал  "Нью-Йорк
тайме", сложив газету вертикально.
   - По всей вероятности, рассерженный папаша ждет, когда  объявится  сынок.
Типичный пассажир скарсдейлского утреннего поезда.
   - Нет, он слишком спокоен.
   - Они умеют скрывать напряжение. Только их аптекари знают,  как  они  это
делают. С помощью гелузила.
   - Всегда что-то выдает человека, а здесь этого  нет.  На  вид  он  вполне
доволен собой. Думаю, что ты ошибаешься.
   - Ты просто не знаешь Скарсдейл. Самодовольство - все равно  что  местная
фабричная марка. Без этого здесь и дома не купишь.
   - Кстати, о Скарсдейле: что ты собираешься делать? Я, право,  думаю,  нам
надо отменить Сент-Томас.
   - Не знаю. Зима была тяжелая - мы заслужили немного  солнца.  А  родители
ведут себя неразумно. Я вовсе не намерен тратить время, изучая, как  Мэтлоки
управляют своим состоянием. И если уж  они  решат  покинуть  этот  мир,  что
маловероятно, делами займется кто-нибудь другой, а не я.
   - Но ведь мы с тобой вроде  бы  пришли  к  выводу,  что  это  всего  лишь
предлог. Старикам хочется, чтобы ты побыл с ними. Очень трогательно, что они
не говорят об этом прямо.
   -  Ничего  трогательного  -  просто  отец  пытается   меня   подкупить...
Смотри-ка, а джентльмен-то потерял терпение. - Одинокий мужчина  с  газетой,
осушив свой стакан, объяснял официантке, что заказывать ленч он не будет.  -
Бьюсь об заклад, он представил себе своего длинноволосого  сынка  в  кожаной
куртке, возможно даже босиком, и сам перепугался.
   - По-моему, ты все про этого беднягу навыдумывал.
   - Нет. Я ему сочувствую. Просто не  люблю  издержек  бунта.  Мне  от  них
становится не по себе.
   - Занятный  вы  человек,  рядовой  Мэтлок,  -  сказала  Пэт,  намекая  на
бесславную военную карьеру Мэтлока. - Давай съездим в Хартфорд. Там  хороший
фильм.
   - Извини, совсем забыл. Сегодня не получится... Силфонт  просил  зайти  к
нему вечером. Какое-то важное дело.
   - Какое?
   -  Даже  не  знаю.  Может  быть,  что-нибудь  связанное  с   африканскими
исследованиями. Этот дядя Том, которого я переманил из Говарда, оказался той
еще штучкой. Он, пожалуй, правее самого Людовика Четырнадцатого.
   Она улыбнулась:
   - Нет, ты просто невыносим!
   Мэтлок взял ее за руку.
 
*** 
 
   Резиденция доктора Адриана Силфонта вполне соответствовала его положению.
Это был большой дом в колониальном стиле,  с  широкой  мраморной  лестницей,
которая вела  к  массивным  резным  дверям.  По  всей  ширине  фронтона  шли
ионические колонны. С  заходом  солнца  на  лужайке  включалась  специальная
подсветка.
   Мэтлок поднялся по ступенькам и позвонил в дверь. Через  полминуты  вышла
горничная и проводила его в большую библиотеку в задней половине дома.
   Адриан Силфонт стоял в центре комнаты;  с  ним  были  еще  двое.  Силфонт
всегда производил сильное  впечатление  на  Мэтлока.  Высокий,  стройный,  с
орлиным профилем, он излучал тепло, которое чувствовали все,  кто  находился
рядом. Это был человек поистине блестящий и  в  то  же  время  по-настоящему
скромный. Он очень нравился Мэтлоку.
   - Добрый вечер, Джеймс. - Силфонт протянул Мэтлоку руку. - Мистер Лоринг,
разрешите представить вам доктора Мэтлока.
   -  Добрый  вечер.  Привет,  Сэм,  -  обратился  Мэтлок  к   третьему   из
присутствующих - декану Сэмюелу Кресселу.
   - Привет, Джим.
   - Мы как будто уже встречались? - спросил Мэтлок, глядя на Лоринга. -  Не
могу вспомнить где.
   - Вы меня поставите в очень неловкое положение, если вспомните.
   - Еще бы, - сардонически засмеялся Крессел, которого Мэтлок  тоже  любил,
но скорее не за его личные качества, а  за  сложность  работы,  которую  тот
выполнял.
   - Что вы имеете в виду, Сэм?
   - Я вам сейчас отвечу, - прервал его Адриан Силфонт. -  Мистер  Лоринг  -
сотрудник министерства юстиции. Я согласился организовать эту встречу, но  я
не давал согласия на то, на что тут сейчас намекали  Сэм  и  мистер  Лоринг.
Очевидно, мистер Лоринг счел целесообразным взять вас... как это  называется
на  официальном  языке...  под  наблюдение.  Я  говорил,  что  категорически
возражаю. - Силфонт в упор посмотрел на Лоринга.
   - Взять подо... что? - тихо переспросил Мэтлок.
   - Прошу извинить, - сказал Лоринг. - Такая уж у меня привычка  -  она  не
имеет никакого отношения к нашему делу.
   - Вы тот человек с пригородного поезда в "Чеширском коте".
   - Что-что? - заинтересовался Сэм Крессел.
   - Человек с газетой.
   - Совершенно верно. Я знал, что вы обратили на меня внимание, и  подумал,
что вы сразу же меня узнаете, как только увидите здесь. Но я  не  знал,  что
похож на пассажира с пригородного поезда.
   - Это все из-за газеты. Мы окрестили вас рассерженным папашей.
   - Иногда я им бываю. Хотя не часто. Моей дочке всего семь лет.
   - Давайте начнем, - сказал Силфонт. -  Кстати,  Джеймс,  я  рад,  что  вы
проявляете понимание.
   - Я проявляю лишь любопытство. И в немалой мере испытываю страх.  Сказать
по правде, я до смерти напуган. - Мэтлок неуверенно улыбнулся. - Так  в  чем
же дело?
   - Выпьем чего-нибудь и поговорим.  -  Адриан  Силфонт  тоже  улыбнулся  и
направился к бару в углу комнаты. - Джеймс,  насколько  я  знаю,  вы  любите
бурбон с водой? А Сэм предпочитает двойной скотч со льдом.
   - Скотч - это отлично, но только с водой, пожалуйста.
   - Джеймс, подсобите мне.
   Мэтлок подошел к Силфонту и помог приготовить напитки.
   - Вы меня поражаете, Адриан, - сказал декан, опускаясь в кожаное  кресло.
- Как это вам удается запомнить, что пьют ваши подчиненные?
   Силфонт рассмеялся.
   - Этому есть вполне логичное объяснение. И я помню  о  вкусах  не  только
моих... коллег. Мне удалось добыть куда  больше  денег  для  университета  с
помощь алкоголя, чем с помощью  сотен  докладов  и  отчетов,  подготовленных
лучшими специалистами по  созданию  фондов.  -  Адриан  Силфонт  усмехнулся.
Усмешка эта могла относиться как к присутствующим, так и к  нему  самому.  -
Однажды мне пришлось выступать в организации университетских ректоров. Когда
стали задавать вопросы, меня спросили, чем я объясняю, что  наш  университет
так хорошо обеспечен... Я ответил, что  это  заслуга  тех  древних  народов,
которые научились делать  из  винограда  вино...  Моя  покойная  жена  тогда
расхохоталась, но потом сказала, что я  заморозил  таким  образом  фонды  на
десять лет.
   Мэтлок, Крессел и Лоринг рассмеялись. Мэтлок раздал напитки.
   - Ваше здоровье! - Ректор поднял стакан. Это и был весь тост. -  Попробую
начать, Джеймс... и Сэм. Несколько недель назад  начальник  мистера  Лоринга
попросил меня приехать в Вашингтон по делу чрезвычайной  важности,  имеющему
отношение к университету. Я поехал и узнал такое, чему до сих  пор  не  могу
поверить. Информация, которую сообщит вам мистер Лоринг,  на  первый  взгляд
неоспорима. Но только  на  первый  взгляд:  слухи,  вырванные  из  контекста
заявления,  как  письменные,  так  и  устные;  тщательно   сконструированные
свидетельские показания,  которые  могут  ничего  и  не  значить.  С  другой
стороны, тут может быть рациональное зерно. Потому-то я и согласился на  эту
встречу. Однако должен со всей ясностью заявить, что ни  в  коем  случае  не
могу принимать в этом участия. То есть университет не будет принимать в этом
участия. До чего бы мы  сейчас  ни  договорились,  это  получит  мое  личное
одобрение, но не официальное разрешение. Вы будете действовать  как  частные
лица, а не как штатные сотрудники университета.  Если,  конечно,  вы  вообще
сочтете необходимым действовать... Ну а  теперь,  Джеймс,  если  то,  что  я
сказал, вас не испугало, значит, вас вообще ничем не  испугаешь.  -  Силфонт
снова улыбнулся, но все было ясно.
   - Меня это испугало, - просто сказал Мэтлок. Крессел  поставил  стакан  и
наклонился вперед.
   - Значит ли это, что вы не одобряете присутствия Лоринга? И  не  согласны
на то, ради чего он сюда приехал? - обратился он к Силфонту.
   - Трудно сказать. Если его утверждения имеют под собой почву, я, конечно,
не могу отвернуться от них. С другой стороны, никакой ректор в наши  дни  не
станет открыто сотрудничать с правительственным учреждением на основе  одних
лишь умозрительных заключений. Вы меня извините, мистер Лоринг,  но  слишком
многие в Вашингтоне пользовались в своих интересах учебными  заведениями.  Я
имею в виду прежде  всего  Мичиганский  университет,  Беркли,  Колумбийский.
Обычная полицейская работа - это одно, а  внедрение...  это,  скажем  прямо,
совсем другое.
   - Внедрение? Это серьезно, - заметил Мэтлок.
   - Может быть, даже слишком серьезно.  Но  я  предоставляю  слово  мистеру
Лорингу.
   Крессел снова взял свой стакан.
   - Могу я узнать, почему выбор пал на нас - на Мэтлока и на меня?
   - И это вы тоже узнаете от мистера Лоринга. Однако,  Сэм,  поскольку  вас
пригласил сюда я, могу дать вам свое  объяснение.  Как  декан  вы,  конечно,
лучше,  чем  кто-либо  другой,  знаете,  что  происходит  в  университетском
городке. Вы также сразу почувствуете, если мистер  Лоринг  и  его  помощники
перейдут дозволенные границы... Вот, пожалуй, и все, что я имею  сказать.  А
сейчас я вас покину. - Силфонт снова подошел к бару  и  поставил  стакан  на
поднос. Остальные трое поднялись.
   - Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете, - сказал Крессел, наморщив  лоб.
- А что, если мы оба или один  из  нас  не  захотим  участвовать  в...  деле
мистера Лоринга?
   - В таком случае откажитесь. - Адриан Силфонт направился к  двери.  -  Вы
вовсе не обязаны соглашаться - я хочу, чтобы это было абсолютно ясно. Мистер
Лоринг это понимает. Всего доброго, джентльмены.
   Силфонт вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
 
Глава 3 
 
   Мэтлок, Крессел и Лоринг стояли молча  и  неподвижно.  Они  слышали,  как
открылась и закрылась входная  дверь.  Крессел  повернулся  и  посмотрел  на
Лоринга.
   - По-моему, вас поставили в затруднительное положение.
   - Я привык. Сейчас вы поймете, чем вызвана наша встреча. Дело в том,  что
я работаю в министерстве юстиции, в бюро по борьбе с наркотиками.
   Крессел опустился на стул и стал потягивать скотч.
   - Вряд ли вы приехали сюда, чтобы рассказать  нам,  что  сорок  процентов
студентов употребляют марихуану и кое-что другое. Ибо если  так,  то  ничего
нового вы нам не сообщите.
   - Нет, я не затем приехал сюда. Я полагаю, это  вам  известно.  Это  всем
известно. Только процент, пожалуй, сильно занижен.
   Мэтлок допил бурбон, подошел к бару и налил себе еще.
   - Занижен или нет, но, если сравнивать с другими  университетами,  у  нас
нет оснований для паники, - заметил он.
   - Из-за этого - никаких, но речь идет не об этом.
   - А о чем-то другом?
   - И весьма серьезном. - Лоринг подошел к  письменному  столу  Силфонта  и
нагнулся за стоявшим  на  полу  чемоданчиком.  Он  явно  уже  побеседовал  с
ректором до прихода Мэтлока и Крессела.  Положив  чемоданчик  на  письменный
стол, Лоринг открыл его. Мэтлок тем временем вернулся к своему стулу и  сел.
- Я хотел бы вам кое-что показать.
   Лоринг вытащил из чемоданчика толстый лист  серебристой  бумаги,  неровно
разрезанный по диагонали чем-то вроде садовых ножниц. Бумага была грязная  и
захватанная. Лоринг протянул ее Мэтлоку. Крессел встал и подошел к ним.
   - Это какое-то письмо. Или объявление. С  цифрами,  -  сказал  Мэтлок.  -
Написано по-французски, нет, скорее по-итальянски. Что-то не могу понять.
   - Браво, профессор, - сказал Лоринг. - И на том  и  на  другом  языке.  А
вообще-то на корсиканском диалекте. Называется он олтремонтанским, и говорят
на нем в горной части страны, на  юге.  Как  и  этрусский,  он  очень  плохо
изучен. Но код настолько прост, что его даже кодом не назовешь. Да они и  не
собирались пользоваться тайнописью. В общем, информации вполне достаточно.
   - А именно? - спросил Крессел, беря у Мэтлока странную на вид бумагу.
   - Прежде всего, я хотел бы объяснить, как она к  нам  попала.  Без  этого
объяснения вы ничего не поймете.
   - Мы слушаем. - Крессел вернул бумагу Лорингу, и тот бережно положил ее в
чемоданчик.
   - Курьер торговцев наркотиками - то есть человек, который едет  в  страну
или регион, поставляющий наркотики, с инструкциями,  деньгами,  письмами,  -
отбыл полтора месяца назад. Но  это  был  не  просто  курьер,  а  достаточно
влиятельная фигура в иерархии, занимающейся распределением товара. Возможно,
он проверял инвестиции. Его убили горцы в Торос-Даглары - это  в  Турции,  в
районе, где выращивают сырье. Судя по всему, он отказался там  от  поставок,
после чего его убрали. Мы  принимаем  эту  версию:  действительно,  торговцы
наркотиками уходят  из  Средиземноморья,  перемещаются  в  Южную  Америку...
Бумага была найдена на теле  убитого,  в  кожаном  поясе.  Как  видите,  она
побывала во многих руках. И цена  на  нее  от  Анкары  до  Марракеша  росла.
Наконец тайный агент Интерпола приобрел ее и передал нам.
   - Да, далекое путешествие.  Из  Торос-Даг...  как  вы  там  сказали...  в
Вашингтон, - заметил Мэтлок.
   - И к тому же дорогостоящее, - добавил Лоринг. - Только она сейчас  не  в
Вашингтоне, а здесь. Из Торос-Даглары в Карлайл, штат Коннектикут.
   - Полагаю, это не случайно.  -  Сэм  Крессел  сел,  не  сводя  с  Лоринга
настороженного взгляда.
   - Конечно. Информация, содержащаяся в этом документе, имеет  отношение  к
Карлайлу. - Лоринг говорил спокойно, опершись на письменный стол; голос  его
звучал обыденно. Он производил впечатление  учителя,  объясняющего  ученикам
скучную теорему,  которую,  однако,  надо  знать.  -  Здесь  говорится,  что
десятого мая, то есть через три недели, считая с завтрашнего дня,  состоится
конференция или совещание. Цифры  соответствуют  географическим  координатам
района Карлайла - долгота и широта по Гринвичу с  точностью  до  минут.  Эта
бумага - одновременно приглашение и пропуск на конференцию. У каждого такого
листа есть вторая половина, или же он имеет определенную форму и  его  можно
сравнить с образцом - простейшая мера предосторожности. Нам не хватает  лишь
точного места встречи.
   - Одну минуту, - негромко, но резко произнес Крессел. - Не  забегаете  ли
вы вперед, Лоринг? Вы еще не изложили нам своей  просьбы,  а  уже  сообщаете
информацию, причем явно закрытую. Администрация  университета  не  имеет  ни
малейшего желания превращаться в сыскную службу правительства. Так  что  для
начала будьте любезны сказать, чего вы от нас хотите.
   - Прошу извинить  меня,  мистер  Крессел.  Вы  сказали,  что  я  попал  в
затруднительное положение, и вы правы. Я действую крайне неумело.
   - Как бы не так! Вы же профессионал.
   -  Подождите,  Сэм.  -  Мэтлок  поднял  руку,   удивленный   необъяснимой
враждебностью Крессела. - Силфонт сказал, что мы вправе отказаться от любого
предложения. И если мы откажемся - а скорее всего, мы так и  сделаем,  -  то
хотелось бы принять это решение осознанно, а не импульсивно.
   - Не будьте наивным,  Джим.  Стоит  вам  узнать  закрытую  или  секретную
информацию - и вы мгновенно становитесь причастны к делу. Вы  же  не  можете
отрицать, что получили определенные сведения.
   Мэтлок взглянул на Лоринга.
   - Это правда?
   - До некоторой степени да. Не стану вас обманывать.  -  Тогда  почему  мы
должны вас слушать?
   - Потому что это связано с университетом Карлайла. Уже в  течение  многих
лет. И положение критическое. Предельно критическое, так как у нас всего три
недели, чтобы предпринять какие-то шаги на основе этой информации.
   Крессел поднялся, глубоко вздохнул и медленно выдохнул воздух.
   - Создается кризис - без доказательств, - и навязывается участие.  Кризис
рассасывается, но остаются документы, которые  показывают,  что  университет
был  молчаливым  соучастником  федерального  расследования.   Так   было   в
Висконсинском университете. - Крессел повернулся к Мэтлоку. - Помните, Джим?
Шесть дней беспорядков в кампусе, а потом полсеместра студенческих собраний.
   - Это было затеяно Пентагоном, - сказал Лоринг. -  Те  обстоятельства  не
имели ничего общего с нынешними.
   - Вы считаете, что если расследование ведет министерство юстиции, то  это
легче проглотить? Почитайте университетские газеты.
   - Ради Бога, Сэм, дайте же человеку договорить. Если не  хотите  слушать,
отправляйтесь домой. А я выслушаю до конца.
   Крессел посмотрел на Мэтлока.
   - Хорошо, понимаю. Валяйте, Лоринг. Но помните: никаких  обязательств.  И
мы не связаны обещанием хранить тайну.
   - Что ж, я ставлю на ваш здравый смысл.
   - Можете ошибиться. - Крессел подошел к бару и плеснул себе еще скотча.
   Лоринг присел на край письменного стола.
   - Я начну с вопроса - слышали ли вы когда-нибудь слово "нимрод"?
   - Нимрод - это древнееврейское имя, - ответил  Мэтлок.  -  Ветхий  Завет.
Потомок Ноя, правитель Вавилона и Ниневии. Был прославленным охотником,  что
заслонило более существенные обстоятельства, а именно - что он  основал  или
построил большие города в Ассирии и Месопотамии.
   - Еще раз браво, профессор, -  улыбнулся  Лоринг.  -  Значит,  охотник  и
строитель. Но я имею в виду более современное значение этого слова.
   - Более современного я не знаю. А вы,  Сэм?  Крессел  вернулся  к  своему
стулу со стаканом в руке.
   - Я понятия не имел даже о том, что вы сказали. Я  думал,  нимрод  -  это
блесна для рыбной ловли. Специально для форели.
   - В таком случае разрешите мне несколько расширить  ваши  познания...  Не
стану утомлять вас статистикой, связанной с наркотиками: я уверен,  что  вас
постоянно бомбардируют этими данными.
   - Постоянно, - подтвердил Крессел.
   - Однако существует особая географическая статистика, с которой вы, может
быть, и не знакомы. Торговля наркотиками в штатах Новой  Англии  развивается
быстрее, чем в любом другом районе страны. Начиная с 1968 года,  происходило
систематическое  разрушение  заградительных  барьеров.  Для   сравнения:   в
Калифорнии,  Иллинойсе,  Луизиане  борьба  с  наркотиками  стала   настолько
успешной, что уже можно говорить о снижении кривых роста. На большее  трудно
надеяться, пока международные соглашения не обретут реальной силы. Однако  в
Новой Англии дело обстоит иначе. Здесь торговля наркотиками  расширяется  со
скоростью степного пожара. И особенно поражены колледжи.
   - Откуда вы это знаете? - спросил Мэтлок.
   - Для этого существует много способов, но данные приходят всегда  поздно,
и предотвратить распространение наркотиков не удается. Осведомители, меченые
документы из средиземноморских, азиатских и  латиноамериканских  источников,
вклады в швейцарских банках. Но  это  все  секретная  информация.  -  Лоринг
взглянул на Крессела и улыбнулся.
   - Теперь я вижу, что вы там  просто  рехнулись,  -  неприязненно  заметил
Крессел. - Но если вы можете чем-то подкрепить свои обвинения, то, по-моему,
вы должны сделать это публично и во всеуслышание.
   - У нас есть причины не делать этого.
   - Тоже секретные, я полагаю, - сказал Крессел с легким презрением.
   - Есть тут одно обстоятельство, - продолжал Лоринг, не  обращая  на  него
внимания. - В привилегированных университетах восточного побережья,  больших
и маленьких,  таких  как  Принстон,  Амхерст,  Гарвард,  Вассар,  Уильямс  и
Карлайл, немалый  процент  студентов  составляют  сыновья  и  дочери  людей,
работающих  в  правительстве  ив  промышленности.  Тут  есть   потенциальная
возможность шантажа, и мы думаем, что к нему уже прибегали. Такие люди  ведь
особенно уязвимы и не хотят попасть в скандал, связанный с наркотиками.
   - Допустим, что это правда, -  перебил  его  Крессел,  -  хотя  я  сильно
сомневаюсь; но у нас-то здесь всегда было гораздо меньше неприятностей,  чем
в других университетах на северо-востоке.
   - Мы это знаем. И даже думаем, что знаем, почему это так.
   - Это лишь предположения, мистер Лоринг. Переходите к делу. - Мэтлоку  не
нравилось, когда разговор шел вокруг да около.
   -  Любая  сеть   по   распространению   и   сбыту   наркотиков,   которая
систематически обслуживает клиентов,  расширяется  и  держит  под  контролем
целый район страны, должна иметь какую-то базу для  своих  операций.  Короче
говоря, единый центр. Так вот, такой базой, таким центром по распространению
наркотиков в Новой Англии является Карлайлский университет.
   Сэмюел Крессел, декан колледжа,  уронил  свой  стакан  на  паркетный  пол
Адриана Силфонта.
 
*** 
 
   Ральф Лоринг продолжал свой невероятный рассказ. Мэтлок и Крессел  сидели
в креслах. Несколько раз за время его бесстрастного  методичного  объяснения
Крессел пытался прервать Лоринга. Пытался возразить, но слишком  убедительны
были доводы Лоринга. Оспаривать их было бесполезно.
   Карлайлским университетом занялись полтора года назад. Толчком  послужила
бухгалтерская книга, обнаруженная французской службой безопасности во  время
одного из многочисленных рейдов в марсельском порту. Когда было  установлено
американское происхождение книги, ее отправили, как и требовало соглашение с
Интерполом, в Вашингтон. В книге то и дело попадалась  запись  "К  -  22ё  -
59ё", за которой неизменно следовало  имя  Нимрод.  Цифры,  как  выяснилось,
соответствовали географическим координатам северной части штата Коннектикут,
но более точные указания места - в минутах - отсутствовали.  После  проверки
сотни возможных маршрутов переброски груза с Атлантического побережья  и  из
аэропортов, связанных с Марселем, за  районом  Карлайла  началось  усиленное
наблюдение.
   В числе прочего прослушивались телефонные разговоры  тех  людей,  которые
были  известны  как  распространители  наркотиков  в  Нью-Йорке,  Хартфорде,
Бостоне и Нью-Хейвене. Записаны переговоры ряда чисто  уголовных  личностей.
Все звонки такого рода из Карлайла и в Карлайл велись из уличных  автоматов.
Это делало подслушивание затруднительным, но, в общем, возможным.
   Постепенно  выяснилось  одно  удивительное  обстоятельство.   Карлайлская
группа действовала независимо; она не была связана абсолютно ни с  кем.  Она
использовала известные преступные элементы, но они не использовали  ее.  Это
была  хорошо  организованная  группа,  сумевшая  проникнуть  в   большинство
университетов Новой  Англии.  И  по  всей  видимости,  наркотиками  дело  не
ограничивалось.
   Имелись доказательства того, что группа, орудовавшая в Карлайле,  держала
под контролем и азартные игры, и проституцию, и даже устройство  выпускников
на работу. Кроме того,  похоже  было,  что  у  нее  есть  какой-то  интерес,
какая-то цель помимо обычной погони за прибылями. Карлайлская  группа  могла
бы зарабатывать  куда  больше  и  легче,  если  бы  напрямую  имела  дело  с
известными преступниками - признанными поставщиками товара во всех областях.
Она же тратила деньги  на  совершенствование  собственной  организации.  Она
никому не подчинялась, имела свои источники и свою сеть распространения.  Но
в каких целях все это делалось, было неясно.
   Карлайлская группа стала такой  мощной,  что  угрожала  подорвать  основы
организованной преступности на северо-востоке страны. Это побудило  заправил
преступного мира потребовать встречи с  теми,  кто  руководил  операциями  в
Карлайле. Главную роль здесь играла группа или человек по имени Нимрод.
   Цель такого совещания, судя по всему, - достичь соглашения между Нимродом
и королями преступного мира, которые в расширении сферы деятельности Нимрода
почувствовали  угрозу  своему  бизнесу.  На  этом  совещании  будут  десятки
известных и неизвестных преступников со всей Новой Англии.
   - Мистер Крессел! - обратился Лоринг к декану. -  Я  думаю,  у  вас  есть
списки людей - студентов, преподавателей,  служащих,  -  которые,  по  вашим
предположениям, имеют отношение к наркотикам. Я не могу этого утверждать, но
в большинстве университетов такие списки имеются.
   - Я не стану отвечать на этот вопрос.
   - Тем самым вы на него ответили, - спокойно и даже  сочувственно  заметил
Лоринг.
   - Ничего подобного! Люди вашей профессии имеют  привычку  делать  выводы,
какие им выгодны.
   - Хорошо, принимаю ваш упрек. Но, даже если бы вы ответили утвердительно,
я не собирался у вас ничего просить.  Я  просто  хотел  сказать,  что  такой
список есть у нас. Я хотел, чтобы вы об этом знали.
   Сэм Крессел понял, что попал в западню.  Находчивость  Лоринга  лишь  еще
больше разозлила его.
   - Я и не сомневался, что он у вас есть.
   - Стоит ли говорить, что мы готовы передать вам копию.
   - В этом нет необходимости.
   - Вы ужасно упрямы, Сэм, - сказал Мэтлок.  -  Не  уподобляйтесь  страусу,
прячущему голову в песок.
   - Декан знает, что он может изменить свое решение, -  опережая  Крессела,
сказал  Лоринг.  -  К  тому  же,  как   выяснилось,   положение   вовсе   не
критическое... Удивительно, сколько на свете  людей,  которые  только  тогда
попросят о помощи или примут ее, когда крыша свалится им на голову!
   - Зато когда ваша организация превращает трудную ситуацию  в  катастрофу,
это уже никому не кажется удивительным, - враждебно парировал Сэм Крессел.
   - Мы тоже иногда ошибаемся.
   - Раз у вас есть конкретные имена, - продолжал Сэм, - почему  бы  вам  не
заняться этими людьми? Оставьте нас в покое и не втягивайте в  свою  грязную
работу. Производите аресты, выдвигайте обвинения. Но не пытайтесь  подменять
нас.
   - Мы и не собираемся... Кроме того, по большей части  наши  материалы  не
могут быть предъявлены в суд.
   - Так я и думал, - заметил Крессел.
   - Ну а что мы выиграем? Что выиграете вы? - Лоринг в  упор  посмотрел  на
Сэма. - Арестуем сотню-другую наркоманов, мелких торговцев  и  их  клиентов.
Неужели вы не понимаете, что это ничего не решает?
   - Вот наконец мы и подошли к тому, чего вы действительно хотите. - Мэтлок
выпрямился и внимательно посмотрел на агента.
   - Да, - ответил Лоринг тихо. - Мы хотим взять  Нимрода.  Мы  хотим  знать
место проведения совещания десятого мая. Это может быть где угодно в радиусе
от пятидесяти до ста миль. Мы хотим  сломать  хребет  Нимроду  по  причинам.
которые касаются далеко не только Карлайлского  университета.  И  не  только
торговли наркотиками.
   - Каким же образом вы намерены действовать? - осведомился Джеймс Мэтлок.
   - Доктор Силфонт произнес это слово. Внедрение...  Профессор  Мэтлок,  на
жаргоне разведки вы человек "исключительно контактный" в своих  кругах.  Вас
приемлют самые разные, даже конфликтующие между собой  группы  -  как  среди
преподавателей, так и среди студентов. У нас есть имена, у вас - возможности
контактов. - Лоринг снова полез в свой чемоданчик и вытащил разрезанный лист
серебристой бумаги. - Где-то есть информация, которая нам необходима. Где-то
есть человек с такой же бумагой. Он знает то, что нам нужно.
   Джеймс Барбур-Мэтлок неподвижно сидел на стуле, не сводя глаз  с  агента.
Ни Лоринг, ни Крессел не знали, о чем он думает, но  догадывались.  Если  бы
мысли можно было слышать, в  этой  комнате  наступило  бы  полное  согласие.
Джеймс Мэтлок унесся мыслями  на  три,  почти  на  четыре  года  назад.  Ему
вспомнился белокурый девятнадцатилетний юноша. Быть может, немного  незрелый
для своего возраста, но добрый и хороший. Юноша со своими проблемами.
   Они нашли его, как находили тысячи таких же юношей в тысячах  городов  по
всей стране. Другие Нимроды, в другие времена.
   Дэвид, брат Джеймса Мэтлока, воткнул иглу шприца в правую руку и  ввел  в
себя тридцать  миллиграммов  белой  жидкости.  Произошло  это  на  маленькой
яхточке в спокойных водах залива  Кейп-Код.  Яхточка  застряла  у  берега  в
камышах. Когда ее нашли, брат Джеймса Мэтлока был мертв.
   Мэтлок принял решение.
   - Вы мне можете дать имена?
   - Списки со мной.
   - Стойте! - Крессел поднялся на ноги и продолжал, но уже  не  сердито,  а
испуганно:
   - Вы понимаете, о чем вы его просите? У него же нет никакого опыта. Он не
имеет специальной подготовки. Используйте одного из ваших сотрудников.
   - Нет времени. Нет времени на  то,  чтобы  внедрить  нашего  человека.  А
мистера Мэтлока будут охранять, да и вы поможете.
   - Я могу не допустить этого.
   - Нет, Сэм, не можете, - сказал Мэтлок из своего кресла.
   - Джим, поймите же: если в его словах есть хотя бы доля правды, он ставит
вас в чудовищное положение. В положение доносчика.
   -  Вы  можете  уйти.  И  мое  решение  не  будет  иметь  к  вам  никакого
касательства. Почему бы вам  не  отправиться  домой?  -  Мэтлок  поднялся  и
медленно направился к бару со стаканом в руке.
   - Сейчас это уже невозможно, - сказал Крессел, поворачиваясь к агенту.  -
И он это знает.
   Лоринг почувствовал что-то вроде грусти.  Этот  Мэтлок  оказался  хорошим
человеком: он соглашался из чувства долга. Профессионалы холодно  рассудили,
что, если Джеймс Мэтлок согласится, его, скорей всего, ждет  верная  смерть.
Это была страшная цена. Но конечная цель стоила того. Совещание стоило того.
   Нимрод стоил того.
   Так считал Лоринг.
   Это делало его задание восполнимым.
 
Глава 4 
 
   Записывать  ничего  было  нельзя;  инструктаж   проходил   медленно,   со
множеством повторений. Но Лоринг понимал, как важно делать  перерывы,  чтобы
инструктируемый мог отдохнуть от потока информации, которую  ему  надо  было
вобрать в себя за короткое время. Во время  этих  перерывов  Лоринг  пытался
разговорить Мэтлока, побольше узнать об этом человеке, чьей жизнью так легко
распорядились. Было около полуночи; Сэм Крессел ушел еще до восьми.  Ему  не
следовало - да и незачем было - присутствовать  во  время  этого  детального
инструктажа. Он был связным, но не активной фигурой в  игре.  И  Крессел  не
стал возражать против такого решения.
   Ральф Лоринг быстро выяснил, что Мэтлок - человек скрытный. Его ответы на
самые невинные вопросы были короткими, небрежными, свою персону он  оценивал
весьма скромно. Через какое-то время Лоринг отказался от расспросов. В конце
концов, Мэтлок согласился выполнить задание, а не излагать  свои  мысли  или
побуждения. Последние Лоринг понимал, и это главное. Он даже был рад, что не
слишком хорошо знает Мэтлока.
   А Мэтлок, запоминая сложную информацию, тоже думал о своей жизни.  Почему
все-таки выбор пал именно на него? Его интриговало определение "контактный".
Дурацкое слово - "контактный"!
   И все же Мэтлок знал, что он как  раз  такой  человек.  Он  действительно
контактен. Профессиональные исследователи, или психологи,  или  как  там  их
называют, нашли точное слово. Но он сомневался,  что  они  понимают  причины
его... "контактности"...
   Научный мир был для него прибежищем, своего  рода  храмом.  Не  средством
удовлетворения закоренелого честолюбия. Он ушел в этот мир,  чтобы  выиграть
время, организовать жизнь, которая никак не складывалась,  и  понять  что  к
чему.
   Он пытался объяснить это своей жене, своей очаровательной, умной, живой и
абсолютно пустой жене, которая считала, что он сошел с ума. Что там понимать
-  ведь  у  него  такая  прекрасная  работа,  такой  прекрасный  дом,  такой
прекрасный клуб и такая прекрасная жизнь в таком прекрасном, с точки  зрения
общественной и финансовой, мире. Больше она ничего знать не желала. И он это
понял.
   Но для Мэтлока этот мир потерял значение. Он начал отходить от него уже в
двадцать с небольшим, на последнем курсе Амхерста, и окончательно  порвал  с
прошлым после службы в армии.
   Трудно назвать что-то  единственное,  что  привело  Мэтлока  к  неприятию
своего мира.  Все  началось  еще  дома,  где  обычно  человек  и  становится
приверженцем или противником  образа  жизни  своих  родителей.  Старик  отец
считал, что он вправе требовать от своего  первенца  большей  активности.  У
сына должна быть цель в жизни и целеустремленность, чего пока не видно.  Обо
всем этом, к неудовольствию Мэтлока,  говорилось  не  раз  и  не  два.  Отец
напоминал ему доброго правителя, для которого отказ законного наследника  от
трона  означает  конец  династии,  правившей  в  течение  многих  поколений.
Мэтлок-старший просто  не  мог  представить  себе,  что  его  сын  не  будет
руководить семейным делом. Вернее, делами.
   Но для Мэтлока-младшего это было совершенно ясно. Перспектива  вступления
в финансовый мир не радовала его, напротив - пугала. К тому же  он  понимал,
что  вместе  с  богатством  и  ненужной   роскошью   придет   и   оправдание
деятельности, ведущей к этой роскоши и богатству. А он такого оправдания  не
находил.
   Пусть жилье будет менее роскошным и удобства ограниченны,  только  бы  не
испытывать страха и дискомфорта.
   Он пытался объяснить это отцу. И если жена считала, что Мэтлок спятил, то
старик объявил его человеком непутевым.
   Что не так уж сильно расходилось с мнением, которое  составили  о  нем  в
армии.
   Армия.
   Служба была катастрофой. Тем большей, что Мэтлок понимал: он  сам  навлек
ее на себя. В армии он обнаружил, что тупая дисциплина и слепое  повиновение
ему  отвратительны,  о  чем,  не  стесняясь,  ставил  в   известность   всех
окружающих. Разумеется, это оборачивалось против него.
   Определенные шаги, осторожно  предпринятые  дядей,  привели  к  досрочной
демобилизации, за что  он  был  по-настоящему  благодарен  этой  влиятельной
семье.
   Итак, на данном этапе  жизни  Джеймс  Барбур-Мэтлок  Второй  находился  в
полном смятении чувств. Он  бесславно  окончил  службу  в  армии,  жена  его
бросила, семья - пусть символически - лишила всего,  он  был  удручен  своей
неприкаянностью, отсутствием назначения и цели в жизни.
   В поисках ответов на мучившие его вопросы он поступил  в  аспирантуру.  И
как бывает  в  любовных  связях,  которые  начинаются  с  постели,  а  затем
перерастают в психологическую зависимость, он полюбил  этот  мир;  он  нашел
здесь то, что ускользало от него почти все эти пять важных для человека лет.
Впервые в жизни он был по-настоящему предан своему делу.
   И был свободен.
   Свободен  наслаждаться  тем,  что  жизнь  бросила  ему  серьезный  вызов;
свободен радоваться, что задача ему по плечу.  Он  погрузился  в  этот  свой
новый мир с увлеченностью неофита. однако не вслепую. Выбрал историческую  и
литературную  эпоху,  богатую  энергией,   конфликтами   и   противоречивыми
суждениями. Годы ученичества пролетели быстро; он был всецело поглощен делом
и  приятно   удивлен   выявившимися   у   него   способностями.   Выйдя   на
профессиональную арену, он впустил струю свежего воздуха в душную  атмосферу
архивов.  Он  взорвал  доселе  казавшиеся  единственно  правильными   методы
исследования. Его докторская  диссертация  о  влиянии  двора  на  английскую
литературу эпохи Возрождения  отправила  на  историческую  свалку  несколько
солидных трудов о некой благодетельнице по имени Елизавета.
   Он был ученым нового типа.  Беспокойный,  неудовлетворенный  скептик,  он
вечно искал и тотчас  делился  своими  находками  с  другими.  Через  два  с
половиной года после получения докторской степени его выдвинули  на  штатную
должность адъюнкт-профессора. За всю историю  Карлайлского  университета  ни
один преподаватель не занимал ее в таком молодом возрасте.
   Джеймс Барбур-Мэтлок Второй наверстывал упущенное  за  те  ужасные  годы.
Пожалуй, самым замечательным было сознание,  что  он  может  заражать  своей
увлеченностью других. Он был  достаточно  молод,  чтобы  получать  от  этого
удовольствие, и достаточно зрел, чтобы руководить поиском...
   Да, он был контактен; о Господи,  конечно  же  был!  Он  никогда  не  мог
оттолкнуть кого-то от себя, прогнать прочь по причине  несходства  взглядов.
Долг его собственной признательности, глубина его  облегчения  были  таковы,
что он бессознательно  пообещал  себе  никогда  не  пренебрегать  суждениями
любого другого человеческого существа.
   - Для вас это неожиданность? - спросил Лоринг, закончив изложение фактов,
связанных с торговлей наркотиками.
   - Просто мне все стало  яснее,  -  ответил  Мэтлок.  -  Известные,  давно
существующие студенческие братства или клубы - члены их в основном  белые  и
богатые  -  получают  товар  из  Хартфорда.   Черные   же   братства   вроде
Лумумба-Холла ориентируются на Нью-Хейвен. У них разные источники.
   - Совершенно верно. Студенты не покупают у  карлайлских  поставщиков.  То
есть у Нимрода.
   - Это вы мне уже сказали. Людям Нимрода не нужна реклама.
   - Но они существуют. И их услугами пользуются.
   - Кто же?
   - Преподаватели и сотрудники, - невозмутимо  ответил  Лоринг,  перевернув
страницу. - А вот это  действительно  может  быть  для  вас  неожиданностью.
Мистер и миссис Арчер Бисон.
   Мэтлок мгновенно представил себе молодого  преподавателя  истории  и  его
жену. Насквозь фальшивые, высокомерные,  эстетствующие  снобы.  Арчер  Бисон
спешил сделать научную карьеру; его жена была  классическая  университетская
инженю, всегда восторженная и не скрывающая своего интереса к сексу.
   - Они на ЛСД и метедрине.
   - О Боже! Вот уж никогда бы не подумал. Откуда вы знаете?
   - Долгая история, к тому же эта информация тоже секретная. В двух словах:
они, вернее он, покупали очень много в Бриджпорте. После этого  Бисон  ни  в
каких списках не фигурировал, однако из игры не вышел.  Мы  думаем,  что  он
стал посредником в Карлайле. Однако доказательств у нас нет... Вот  вам  еще
один.
   Это  был  тренер  университетской  футбольной  команды.  Распространитель
наркотиков,  но  сам  не  наркоман.  Он  специализировался  на  марихуане  и
амфетамине. Раньше он получал их из Хартфорда. Сейчас он в Хартфорде  ничего
не покупал, но  его  банковские  счета  продолжали  расти.  Благодаря  чему?
Очевидно, благодаря Нимроду.
   А вот еще один. Тут Мэтлок уже не на шутку испугался. Заместитель  декана
по приемной комиссии. Окончив Карлайлский университет, он попытал счастья на
поприще торговли и довольно скоро вернулся обратно. Жизнерадостный,  широкий
человек. Он тоже только распространял наркотики, но сам  их  не  употреблял.
Действовал всегда через вторых и третьих лиц.
   - Мы думаем, что он вернулся сюда не без помощи нимродовской организации.
Нимрод неплохо придумал - посадить его на такое место.
   - Но это же ужасно. Ведь родители студентов  считают  этого  сукина  сына
чем-то средним между астронавтом и капелланом.
   - Я и сказал, что неплохо придумано. Помните, я говорил вам  и  Кресселу:
люди Нимрода интересуются не только наркотиками.
   - Но вы не знаете, чем еще.
   - Именно это нам и надо выяснить... А вот информация об учащихся.
   В списке значилось пятьсот шестьдесят три фамилии, а  всего  студентов  в
Карлайле насчитывалось чуть больше  тысячи  двухсот.  Впрочем,  как  признал
агент, многие попали в этот  список  не  потому,  что  были  наркоманами,  а
потому, что состояли в студенческих клубах и братствах,  известных  крупными
закупками наркотиков.
   - У нас не было времени проверять каждое имя.  Мы  следим  за  связями  -
любыми,  пусть  самыми   отдаленными,   отыскиваем   их.   Используйте   все
возможности, мы вас не ограничиваем. У этого списка,  -  добавил  Лоринг,  -
есть одна особенность - не знаю, заметили вы ее или нет.
   - Думаю, что заметил. Здесь десятка два-три очень громких фамилий -  дети
весьма   влиятельных,    высокопоставленных    родителей.    Промышленность,
правительство. Вот этот, например,  -  Мэтлок  ткнул  пальцем  в  список.  -
Кабинет президента, если не ошибаюсь.
   - Вот видите, - улыбнулся Лоринг.
   - И уже есть от них отдача?
   - Мы не знаем. Возможно. Нимрод времени зря не теряет. Вот почему  забили
тревогу. Говоря официально,  могут  быть  такие  последствия,  которые  даже
представить   себе   трудно...   Вплоть   до   вынужденных   назначений   на
государственные должности.
   - О Господи, - тихо произнес Мэтлок.
   - Вот именно.
   Они услышали, как открылась и закрылась входная дверь.  Словно  повинуясь
условному рефлексу, Лоринг спокойно взял бумаги  из  рук  Мэтлока  и  быстро
положил их обратно в. свой чемоданчик. Закрыл его  и  вдруг  молча,  как  бы
между прочим, распахнул пиджак и схватился за рукоятку револьвера, висевшего
в небольшой кобуре у него под мышкой. Мэтлок вздрогнул.
   В библиотеку вошел Адриан Силфонт. Лоринг  небрежным  жестом  вынул  руку
из-под пиджака.
   - Я не буду мешать вам, джентльмены, - мягко заговорил Силфонт. -  Однако
мне хотелось бы знать,  какова  позиция  Крессела,  мистер  Лоринг.  Джеймс,
конечно, принял ваше предложение.
   - Мистер Крессел также принял его, сэр. Он будет действовать  в  качестве
связного между нами.
   -  Понимаю.  -  Силфонт  посмотрел  на  Мэтлока.  Во  взгляде  его   было
облегчение. - Я очень благодарен вам за то, что вы решились помочь, Джеймс.
   - Полагаю, что иного выбора нет.
   - Вы правы. И самое ужасное, что в это  дело  может  быть  втянуто  такое
множество людей. Мистер Лоринг, прошу  уведомить  меня,  как  только  у  вас
появится что-то конкретное. Тогда я сделаю все,  что  вы  захотите,  выполню
любую инструкцию. Единственное, чего я прошу, - это доказательств,  и  тогда
вам будет обеспечено мое полное и официальное содействие.
   - Понимаю, сэр. Вы и так помогли нам  больше,  чем  можно  было  ожидать.
Примите нашу благодарность.
   - Выбора у нас действительно нет.  Но  я  обязан  поставить  определенные
условия, ибо превыше всего для меня интересы Карлайла.  Университеты  сейчас
напоминают сонное царство, но это только на первый взгляд...  Ну,  вам  надо
еще поработать, а мне - кое-что почитать.  Спокойной  ночи,  мистер  Лоринг.
Спокойной ночи, Джеймс.
   Мэтлок и агент поклонились,  и  Адриан  Силфонт  закрыл  за  собой  дверь
библиотеки.
 
*** 
 
   К часу ночи Мэтлок уже перестал что-либо усваивать.  Главное  -  фамилии,
источники, предположения - прочно отпечаталось у него в памяти, этого он уже
не забудет. Естественно, он не мог бы повторить все наизусть, да этого и  не
требовалось. Но стоит ему увидеть кого-то из перечисленных в списке,  память
тотчас откликнется. Вот почему агент настоял, чтобы он произнес все  фамилии
вслух по несколько раз. Тогда все будет в порядке.
   Единственное, в чем он сейчас нуждался, - это в ночном сне,  если  сон  к
нему придет. Нужно, чтобы все это как бы отошло в перспективу. А уже с  утра
он  начнет  принимать  первые  решения,  определять,  каких  людей   следует
привлечь, выбрать тех, кто находится в контакте с  другими.  А  это  значило
обзавестись новыми близкими друзьями, преподавателями или даже студентами  -
частицами  отдельных  фрагментов  из  обширной  информации,  предоставленной
Лорингом.
   В разговорах он должен с большой осторожностью прокладывать путь:  нанося
удары и парируя их, следуя  за  мельчайшими  признаками,  за  взглядами,  за
изменениями.
   Где-то и с кем-то это произойдет.
   - Я хотел бы кое к  чему  вернуться,  -  сказал  Лоринг.  -  К  исходному
материалу.
   - Мы охватили невероятно много материала. Мне необходимо с ним освоиться.
   - Это не отнимет и минуты, - заверил  Лоринг  и  вытащил  из  чемоданчика
разрезанный кусок серебряной бумаги. - Вот, возьмите.
   - Спасибо, хоть и не знаю, за что, - Мэтлок взял некогда блестящий лист и
принялся рассматривать странный текст.
   - Я говорил  вам,  что  это  олтрсмонтанско-корсиканский  диалект,  и  за
исключением двух слов так оно и есть. Внизу написано: "Venerare Omerta". Это
уже не по-корсикански, а по-сицилийски.
   - Я где-то видел эти слова.
   - Наверняка видели. В газетах, в романах, в кино.  Но  от  этого  они  не
утратили своего значения для тех, кому адресованы.
   - Что же они означают?
   - Что-то вроде "Уважайте закон омерты". Омерта  -  клятва  в  верности  и
молчании, нарушение которой карается смертью.
   - Мафия?
   -  Без  нее  тут  не  обошлось.  Скорее  всего,   она   и   есть   вторая
договаривающаяся сторона. Не забудьте, что это заявление  принято  совместно
двумя группами, пытающимися прийти к  соглашению.  Омерта  имеет  одинаковую
силу для них обеих.
   - Не забуду, а что дальше?
   - Просто имейте в виду.
   - О?кей.
   - И последнее. Мы сегодня говорили только  о  наркотиках.  Но  если  наша
информация верна, люди Нимрода действуют и в других сферах.  Вымогательство,
проституция, азартные игры... Возможно также - но, повторяю, лишь  возможно,
- контроль над муниципальными властями, законодательными органами  штатов  и
даже федеральным правительством... Насколько нам известно,  наркотики  -  их
слабое место, тут у них больше всего проколов, потому-то мы на наркотиках  и
сосредоточились. Другими словами, занимайтесь наркотиками, но не  забывайте,
что у этой организации есть и другие области деятельности.
   - Это не секрет.
   - Для вас, возможно, и не секрет. Ну ладно, на сегодня хватит.
   - Не дадите ли вы мне номер, по которому я могу вам звонить?
   - Ни в коем случае. Только через Крессела. Мы будем связываться с ним  по
несколько раз в день. Как только вы начнете задавать вопросы, вас прямо-таки
поместят под микроскоп. Не звоните в Вашингтон. И не потеряйте  корсиканское
приглашение. Ваша конечная цель - найти другое такое же.
   - Я попытаюсь.
   Под внимательным взглядом Мэтлока Лоринг закрыл  свой  чемоданчик,  надел
тонкую черную цепочку на запястье и защелкнул замок.
   - Прямо как в детективных романах! - рассмеялся Лоринг.
   - Зато впечатляет.
   - Началась такая практика с дипломатических курьеров - если они погибали,
то и диппочта с ними, ну а сейчас это просто защита от  воров...  Во  всяком
случае, пусть они так думают.
   - Что  вы  мне  морочите  голову!  Такой  чемоданчик,  если  надо,  может
выпустить  дымовую  завесу,  послать  радиосигнал  и   взорвать   бомбу   на
расстоянии.
   - Вы правы. Все это тут есть. Кроме того, есть еще потайные отделения для
бутербродов, для белья и Бог знает чего еще. - Лоринг сдернул  чемоданчик  с
письменного стола. - Давайте выйдем отсюда порознь. Желательно один -  через
парадную дверь, а другой - через черный ход. С интервалом в десять минут.
   - Вы думаете, это необходимо?
   - Откровенно говоря, нет, но таковы инструкции.
   - О?кей. Я знаю этот дом. Я уйду черным ходом через  десять  минут  после
вас.
   - Прекрасно. - Лоринг протянул правую руку, левой придерживая чемоданчик.
- Не стану говорить, как мы благодарны вам за то, что вы для нас делаете.
   - Я полагаю, вы знаете, почему я это делаю.
   - Да, мы знаем. Честно говоря, мы на это и рассчитывали. Лоринг вышел  из
библиотеки. Открылась и захлопнулась  входная  дверь.  Мэтлок  посмотрел  на
часы. Он еще успеет выпить перед уходом.
 
*** 
 
   В двадцать минут второго Мэтлок отошел  уже  на  несколько  кварталов  от
дома. Он  медленно  двигался  на  запад  по  направлению  к  своему  дому  и
размышлял, не прогуляться ли ему на сон грядущий. Во время  прогулки  хорошо
думается, да и  заснуть  потом  легче.  Повстречал  нескольких  студентов  и
преподавателей, обменялся приветствиями с теми, кого  узнал.  Он  уже  решил
повернуть в обратную сторону и  пойти  на  север  по  Хай-стрит,  как  вдруг
услышал сзади шаги, а затем хриплый шепот:
   - Мэтлок! Не оборачивайтесь. Это я, Лоринг. Продолжайте идти  и  слушайте
меня.
   - Что случилось?
   - Кто-то пронюхал, что я здесь. Мою машину обыскали...
   - Черт подери! Откуда вы знаете?
   - Следы по всей машине. Спереди, сзади, на багажнике.  Очень  тщательная,
очень профессиональная работа.
   - Вы уверены?
   - Настолько уверен, что не собираюсь включать мотор.
   - Ну и ну! - Мэтлок чуть не остановился.
   - Продолжайте идти!  На  случай,  если  за  мной  следят  -  а  можно  не
сомневаться, что это так, - я сделал вид, что потерял ключ от  зажигания.  Я
спросил у нескольких прохожих, где здесь телефон-автомат, а затем  подождал,
пока вы отойдете подальше.
   - Что я должен делать? Там, на следующем углу, есть телефон-автомат...
   - Я знаю. По-моему, вам ничего не надо делать, и хорошо - для нас  обоих,
- если я не ошибаюсь. Я сейчас толкну вас, когда буду проходить мимо. Сильно
толкну. Покачнитесь,  а  я  громко  извинюсь.  Сделайте  вид,  будто  у  вас
подвернулась нога, рука -  словом,  потяните  время!  Держите  меня  в  поле
зрения, пока за мной не придет машина и я  не  кивну  вам,  что  все  о?кей.
Поняли? Сейчас я побегу к автомату.
   - А если вы будете еще разговаривать, когда я подойду?
   - Продолжайте идти,  но  не  переставайте  наблюдать.  Машина  ездит  тут
вокруг.
   - Но почему все это?
   - Из-за чемоданчика. Все дело в нем. Только за одним Нимрод  -  если  это
Нимрод - будет охотиться  больше,  чем  за  чемоданчиком.  Это  за  бумагой,
которая лежит у вас в кармане. Так что берегитесь!
   И без дальнейших предупреждений он промчался мимо Мэтлока и столкнул  его
с тротуара.
   - Извините, дружище! Я ужасно спешу.
   Мэтлок  взглянул  на  Лоринга  с  земли  и  подумал,  что   ему   незачем
притворяться. Лоринг так его толкнул, что необходимость в этом  исчезла.  Он
выругался, с трудом поднялся и  медленно  захромал  к  телефонной  будке.  С
минуту он простоял, закуривая сигарету. Тем временем Лоринг зашел в будку и,
опустившись на пластмассовое сиденье, сгорбился над телефонной трубкой.
   Мэтлок ждал, что вот-вот появится машина, о которой говорил Лоринг.
   Но машина не появлялась. Шума мотора не было слышно.
   Вместо него в гамме весенних звуков послышалось как бы легкое  дуновение.
Словно ветер зашелестел листвой. А может быть, хрустнул  камешек  под  ногой
или надломилась веточка, не выдержав  тяжести  молодых  листочков.  Или  ему
показалось?
   Он подошел к будке и вспомнил инструкцию Лоринга.  Проходите  мимо  и  не
обращайте внимания. Лоринг все еще сидел, согнувшись над трубкой; чемоданчик
стоял на полу, и цепочка была хорошо видна. Человек  в  будке  молчал  и  не
двигался. Мэтлок снова услышал какой-то звук. Это был телефонный гудок.
   Невзирая на полученные инструкции, Мэтлок подошел к  телефонной  будке  и
открыл дверцу. Иначе поступить он не  мог.  Агент  даже  не  начал  набирать
номер.
   И Мэтлок мгновенно понял почему.
   Лоринг был мертв. Глаза его были широко раскрыты, по лбу струилась кровь.
В стекле Мэтлок увидел маленькую круглую дырочку, окруженную  сеткой  мелких
морщин.
   Мэтлок в ужасе смотрел на человека, который не  один  час  накачивал  его
информацией и с которым он  расстался  всего  несколько  минут  назад.  Этот
человек,  который  только  что  благодарил  его,  шутил  с  ним,  напоследок
предостерег его, был теперь мертв.
   Мэтлок отступил к крыльцу ближайшего дома. Инстинкт подсказывал ему,  что
надо отойти, но не бежать. Здесь, на улице, кто-то был. Кто-то с винтовкой.
   Потом он понял, что кричит, хотя и не помнил, когда начал кричать. Просто
закричал, не отдавая себе отчета.
   - На помощь! На помощь! Тут человек! Он застрелен!
   Мэтлок вбежал на крыльцо и  что  было  сил  начал  колотить  в  дверь.  В
нескольких домах зажегся свет. Мэтлок продолжал кричать:
   - Да вызовите же кто-нибудь полицию! Человека убили!
   Неожиданно  он  услышал  рев  мотора,  затем  визг  шин.  Длинный  черный
автомобиль вынырнул из темноты и понесся  к  перекрестку.  Мэтлок  попытался
разглядеть номер, но понял, что это бесполезно, и сделал шаг  вперед,  чтобы
хоть увидеть, какой марки машина. Неожиданно его ослепил  свет  фар.  Мэтлок
поднял руки, прикрывая глаза, и услышал звук, похожий на  легкое  дуновение,
как несколько минут назад.
   В него выстрелили из винтовки с глушителем. Он  бросился  со  ступенек  в
кусты. А черный автомобиль умчался прочь.
 
Глава 5 
 
   Он ждал один в небольшой комнате с окном, затянутым  проволочной  сеткой.
Участок был забит полицейскими и агентами в штатском, спешно  вызванными  на
службу: никто не понимал, что означает это убийство. И не  исключалось,  что
за ним могут последовать другие.
   Боевая готовность. Типично для Америки середины века, подумал Мэтлок.
   Винтовка.
   У Мэтлока хватило присутствия духа позвонить из полицейского участка Сэму
Кресселу. Потрясенный Крессел сказал, что попробует связаться с кем  надо  в
Вашингтоне, а затем приедет в полицию.
   Они решили, что в ожидании  дальнейших  инструкций  Мэтлок  сделает  лишь
краткое заявление о том, что обнаружил труп и  видел  автомобиль.  Он  вышел
поздно ночью прогуляться - вот и все.
   Ничего больше.
   Его показания отпечатали. Спросили, как он оказался в  этом  районе,  как
выглядел "автомобиль предполагаемого преступника", в  каком  направлении  он
ехал, с  какой  приблизительно  скоростью.  Вопросы  были  рутинные,  ответы
выслушаны без комментариев.
   Ответ на один из этих вопросов - безоговорочно отрицательный -  не  давал
Мэтлоку покоя.
   - Вы когда-нибудь раньше видели пострадавшего?
   - Нет.
   Это его мучило. Лоринг не заслуживал  такой  продуманной,  преднамеренной
лжи. Мэтлок вспомнил, как агент говорил ему о своей семилетней дочери.  Жена
и ребенок; убили мужа и отца, и он даже не может признаться, что  знает  его
имя.
   Он не понимал, почему это так его терзает. Возможно, потому, подумал  он,
что это начало длинной вереницы лжи.
   Он подписал свои показания, и его уже собирались отпустить, когда  где-то
рядом зазвонил телефон. Почти тут же вышел  полицейский  в  форме  и  громко
произнес его фамилию, словно желая убедиться, что он еще здесь.
   - Да?
   - Вам придется подождать. Пройдемте со мной, пожалуйста.
 
*** 
 
   Мэтлок просидел в маленькой комнатке почти целый час. Было  без  четверти
три, и у него кончились сигареты. В самое неподходящее время.
   Открылась дверь, и в комнату вошел высокий худощавый человек  с  большими
серьезными глазами. В руках у него был чемоданчик Лоринга.
   - Извините, что пришлось задержать вас, доктор Мэтлок. Вы ведь доктор?
   - Можно просто "мистер".
   -  Разрешите  представиться.  Моя  фамилия  Гринберг,  Джейсон  Гринберг.
Федеральное бюро расследований. Дьявольски сложная ситуация, верно?
   - "Дьявольски сложная ситуация"? И это все, что вы можете сказать?
   Агент испытующе посмотрел на Мэтлока.
   - Это все, что я намерен сказать, - ответил он  тихо.  -  Если  бы  Ральф
Лоринг сумел набрать номер, он говорил бы со мной.
   - Извините.
   - Да ладно. Я  недостаточно  информирован:  конечно,  я  кое-что  знаю  о
Нимроде, но лишь в общих чертах; надеюсь, к утру меня нашпигуют. Кстати, ваш
Крессел едет сейчас сюда. Он знает, что я здесь.
   - Теперь что-то изменится? Впрочем, глупый вопрос. Человека  убили,  а  я
вас спрашиваю... Еще раз извините.
   - Не надо извиняться: вы такое пережили... Мы понимаем, что смерть Ральфа
могла изменить ваше решение. Просим вас только помалкивать о  том,  что  вам
стало известно.
   - Вы даете мне возможность отказаться от моего решения?
   - Конечно. У вас нет перед нами никаких обязательств.
   Мэтлок  подошел  к  небольшому  квадратному  окну.  Полицейский   участок
находился на южной окраине Карлайла, примерно в полумиле от университета,  в
той части города, которая считалась промышленной. Тем не менее, вдоль  улицы
росли деревья. Карлайл был очень чистый, аккуратный городок.  Деревья  возле
полицейского участка стояли подстриженные, ухоженные.
   Но это был не весь Карлайл.
   - Разрешите задать вам один вопрос, - сказал Мэтлок. - То,  что  я  нашел
тело Лоринга, привязывает меня к этой истории? Иными словами - будут ли меня
считать кем-то вроде его напарника?
   - Не думаем. То, как вы вели себя, исключает какую-либо связь между вами.
   - Что вы имеете в виду? - Мэтлок повернулся к агенту.
   - Вы же, откровенно говоря,  ударились  в  панику.  Вы  не  побежали,  не
постарались удрать подальше - просто начали  орать  во  все  горло.  Никакой
подготовленный человек, выполняющий задание, не повел бы себя так.
   - Но я и не был подготовлен к такому.
   - Это не меняет существа дела. Вы просто его  нашли  и  потеряли  голову.
Даже если Нимрод подозревает, что тут замешаны мы...
   - Подозревает?! - прервал Мэтлок. - Они убили его!
   - Кто-то его убил. Едва ли Нимрод. Может  быть,  другие  группы.  Никакая
"крыша" не дает стопроцентной гарантии - даже такая, как у Лоринга. А у него
была отличная "крыша".
   - Я вас не понимаю.
   Гринберг прислонился к стене  и  скрестил  на  груди  руки;  его  большие
печальные глаза были задумчивы.
   - Из всех агентов министерства у Ральфа была самая лучшая "крыша".  Почти
пятнадцать лет без сучка без задоринки. - Агент посмотрел себе  под  ноги  и
глухо, с легкой горечью закончил:
   - Великолепная "крыша",  которая  работает  особенно  хорошо,  когда  она
человеку уже больше не нужна. И когда ее наконец используют, все теряются от
неожиданности. А родным больно и обидно.
   Гринберг поднял взгляд и попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
   - Я все-таки вас не понимаю.
   - А это и не нужно. Главное, что вы оказались  там  случайно  и  чуть  не
спятили со страху. Так что, мистер Мэтлок, вас можно заменить... Что  вы  на
это скажете?
   Мэтлок не успел ответить: дверь распахнулась,  и  вошел  взволнованный  и
испуганный Сэм Крессел.
   - О Боже! Это же ужасно! Просто ужасно! Вы Гринберг?
   - А вы - мистер Крессел?
   - Да. Что же будет? - Крессел повернулся к Мэтлоку и спросил:
   - Вы целы, Джим?
   - Конечно.
   - Итак, Гринберг, что все-таки происходит?! Я звонил в Вашингтон,  и  мне
сказали, что вы нас проинформируете.
   - Я беседовал с мистером Мэтлоком и...
   - Вот что, - неожиданно перебил Крессел. - Мы с Силфонтом  придерживаемся
единого мнения. То, что произошло, - это  ужасно...  трагично.  Мы  выражаем
наше соболезнование семье покойного, но мы настаиваем, чтобы все связанное с
Карлайлским университетом предварительно согласовывалось с нами. Мы считаем,
что теперь многое предстает совсем в ином свете, и потому требуем, чтобы  вы
нас в это дело не впутывали. Надеюсь, вам понятно.
   На лице Гринберга появилось неприязненное выражение.
   - Вы врываетесь сюда, спрашиваете меня, что происходит,  и,  не  дав  мне
ответить, говорите, что должно произойти.  Как  в  связи  с  этим  прикажете
действовать? Хотите, чтобы я сразу позвонил в Вашингтон и сообщил вашу точку
зрения? Или сначала выслушаете меня? Мне абсолютно все равно.
   - Не будем ссориться. Мы ведь никого не просили втягивать нас в это дело.
   - А никто вас и не втягивает, - усмехнулся  Гринберг.  -  Разрешите  мне,
пожалуйста, закончить. Я предложил Мэтлоку выйти из игры. Он мне пока еще не
ответил, и потому я не могу ответить вам. Тем не менее если он ответит  так,
как я предполагаю, "крыша" Лоринга будет немедленно использована. Она и  так
будет использована, но если профессор  остается,  мы  эту  "крышу"  немножко
раскроем.
   - О чем вы, черт побери,  толкуете?  -  Крессел  изумленно  уставился  на
агента.
   -  В  течение  ряда  лет  Ральф  был  компаньоном  чуть  ли  не  в  самой
низкопробной адвокатской конторе в Вашингтоне. Список ее  клиентов  выглядит
как справочник членов мафии... Сегодня рано утром произошла  первая  подмена
машин.  В  Элмвуде,  пригороде  Хартфорда,  Лоринг  оставил  свою  машину  с
вашингтонским номерным знаком около дома известного капо. В  двух  кварталах
оттуда его ждал прокатный автомобиль. Лоринг приехал  на  нем  в  Карлайл  и
остановился напротив лома двести семнадцать по Креснт-стрит в пяти кварталах
от особняка Силфонта. В доме двести семнадцать по Креснт-стрит живет  доктор
Ролстон...
   - Я его знаю, - вмешался Мэтлок. - Говорят, он...
   - ...делает нелегальные аборты, - закончил за него Гринберг.
   - Он никак не связан с университетом! - возмутился
   Крессел.
   - В университете бывали и похуже, - спокойно парировал Гринберг.  -  Зато
доктор по-прежнему связан с мафией.  Итак,  Ральф  оставил  машину  и  пошел
дальше пешком. Я прикрывал его - ведь в этом чемоданчике бесценный материал.
Ральфа подобрал грузовик "Белл телефон компани",  который  после  нескольких
остановок - в частности, в ресторане под названием "Чеширский кот" - наконец
и доставил его к Силфонту. Никто не мог знать, что  он  там,  иначе  его  бы
перехватили у выхода: за его машиной на Креснт-стрит вели наблюдение.
   - Да, он мне так и сказал, - кивнул Мэтлок.
   - Он знал, что такая возможность не  исключается,  и  специально  оставил
след на Креснт-стрит. Убедившись, что за ним следят, он  времени  терять  не
стал. Не знаю, что он делал, -  очевидно,  использовал  случайных  прохожих,
пока не увидел вас.
   - Совершенно верно.
   - И все же он действовал недостаточно быстро.
   - Но к нам-то какое это имеет отношение? - чуть не закричал Крессел.
   - Если мистер Мэтлок  согласен  продолжать  наше  сотрудничество,  смерть
Лоринга будет изображена в газетах как убийство в преступном мире.  Юрист  с
плохой репутацией, возможно даже - разъездной агент по торговле  запрещенным
товаром: подозрительные клиенты. К этому  делу  будут  притянуты  и  капо  и
доктор; ими можно пожертвовать. Такую устроим дымовую завесу,  что  всех  со
следа собьем.  Даже  убийц.  О  Мэтлоке  забудут.  Это  сработает  -  всегда
срабатывало.
   Крессел,  казалось,  был  потрясен  бойким  красноречием  Гринберга,  его
уверенностью и трезвым профессионализмом.
   - Складно у вас выходит, - сказал Крессел.
   - А я очень умный.
   Мэтлок невольно улыбнулся. Ему нравился Гринберг, несмотря на то что  они
встретились при  таких  печальных  обстоятельствах,  а  может  быть,  именно
благодаря этому. Агент хорошо говорил и быстро  соображал.  Человек  он  был
действительно умный.
   - А если Джим скажет, что он умывает руки? Гринберг пожал плечами:
   - Я не хочу зря тратить слова. Послушаем, что он скажет.  Оба  посмотрели
на Мэтлока.
   - Я не собираюсь умывать руки, Сэм. Я остаюсь.
   - Вы серьезно? Ведь этого человека убили!
   - Я знаю. Я его нашел.
   Крессел положил руку на локоть Мэтлоку. Это был жест друга.
   - Я вряд ли похож на истеричного пастуха, который дрожит за  свое  стадо.
Но я обеспокоен. Я напуган. На моих глазах человека, едва умеющего  плавать,
бросают в воду на глубоком месте.
   - Это субъективное мнение, - спокойно возразил Гринберг. - Этой проблемой
мы тоже занимались. И если бы мы не считали, что он выплывет, мы бы  к  нему
никогда не обратились.
   - Обратились бы, - сказал Крессел. - Не думаю,  чтобы  такие  соображения
вас   остановили.   Вы   слишком   легко   пользуетесь   выражением   "можно
пожертвовать", мистер Гринберг.
   - Жаль, что вы так считаете, потому что это неверно.  Я  не  получил  еще
полной информации, Крессел, но разве вы не должны быть  нашим  связным?  Ибо
если да, то я предложил бы вам выйти из игры. Мы найдем кого-нибудь другого,
более подходящего для такой работы.
   - Выйти из игры и предоставить вам полную свободу действий? Позволить вам
творить в университете суд и расправу? Никогда в жизни!
   - Тогда давайте работать вместе. Как бы это ни было  неприятно  и  вам  и
мне... Вы настроены враждебно - может быть, это и хорошо. Придется мне  быть
повнимательнее. Слишком много у вас возражений.
   Мэтлока  встревожили  слова  Гринберга.  Одно  дело  -   сотрудничать   с
человеком, к которому ты не питаешь дружеских  чувств,  и  совсем  другое  -
бросать  в  лицо  завуалированные  обвинения  или,  как  пишут  в   романах,
"оскорблять".
   - Я требую объяснений, - вспыхнул Крессел.
   Гринберг ответил тихо и рассудительно - тоном, никак не соответствовавшим
произнесенным словам:
   - Больше вам ничего не надо, мистер? Сегодня  я  потерял  очень  хорошего
друга.  Двадцать  минут  назад  я  разговаривал  с  его  женой.  При   таких
обстоятельствах я объяснений не даю. В этом вопросе мы  с  моим  начальством
расходимся. А  теперь  помолчите,  и  я  напишу,  в  какое  время  мы  будем
связываться, и номера оперативных телефонов, которыми вы будете пользоваться
в случае необходимости. Если же они вам не нужны, можете убираться отсюда.
   Гринберг положил чемоданчик на стол и открыл его. Сэм Крессел,  несколько
ошарашенный, молча подошел к агенту.
   А Мэтлок смотрел на  видавший  виды  кожаный  чемоданчик,  который  всего
несколько часов назад был прикован цепочкой к руке мертвеца.  Он  знал,  что
пляска смерти началась.
   Пора принимать решения и заводить контакты с людьми.
 
Глава 6 
 
   Надпись на табличке под дверным звонком гласила: "Мистер и миссис Бисон".
Мэтлоку не составило труда получить приглашение к ним на ужин. Преподаватель
истории Бисон был польщен, когда Мэтлок предложил  ему  провести  совместный
семинар. Бисон был бы польщен, даже если бы кто-то из коллег уровня  Мэтлока
спросил, какова в постели его жена (это интересовало  многих).  А  поскольку
Мэтлок был явно настоящий мужчина, Арчер Бисон счел, что выпивка и  болтовня
с его женой в мини-юбочке могут способствовать укреплению отношений  с  этим
уважаемым профессором английской литературы.
   - Одну секундочку! - донесся со второго этажа задыхающийся женский голос.
   То была супруга  Бисона,  и  ее  четкий  выговор,  усовершенствованный  в
пансионе мисс Портер и Финч, казался карикатурным.  Мэтлок  представил,  как
дамочка мечется вокруг тарелочек с сыром и напитков - и сыр и напитки просто
необыкновенные! - в то время, как ее муж  наводит  окончательный  порядок  в
книжных шкафах и выкладывает несколько  мрачных  на  вид  томов  в  деланном
беспорядке на столы таким образом, что гость просто не может их не заметить.
   Любопытно,  прячут  ли  эти  двое  маленькие  таблетки  ЛСД  или  капсулы
метедрина. Дверь открылась, и миниатюрная жена  Бисона  -  как  и  следовало
ожидать, в мини-юбке и  прозрачной  шелковой  блузке,  свободными  складками
лежавшей на ее высокой груди, - улыбнулась ему самой бесхитростной улыбкой.
   - Привет, я Джинни Бисон. Мы с вами встречались на нескольких вечеринках.
Я так рада, что вы пришли. Арчи дочитывает курсовые. Пойдемте наверх.  -  И,
не дав Мэтлоку ответить, она повела его по лестнице. - Жуткая  лестница,  но
что поделаешь - такова цена, которую приходится платить, когда  начинаешь  с
самого низа.
   - Я думаю, это ненадолго, - сказал Мэтлок.
   - Арчи тоже так говорит. Хорошо бы, не то  у  меня  на  ногах  разовьются
слишком выдающиеся мускулы!
   - Я уверен,  что  Арчи  не  ошибается,  -  сказал  Мэтлок,  посмотрев  на
мелькающие перед его глазами вовсе не мускулистые,  щедро  выставленные  для
обозрения ноги.
   В гостиной на кофейном столике причудливой формы  размещены  были  сыр  и
напитки, а под лампой с  украшенным  кистями  абажуром  лежала  выставленная
напоказ книга Мэтлока "Интерполяции в "Ричарде II". Ее  невозможно  было  не
заметить.
   Не успела Джинни закрыть дверь, как в маленькую гостиную влетел  Арчи  из
другой комнаты, тоже маленькой, которую Мэтлок принял за кабинет хозяина.  В
левой руке он держал пачку бумаг, правую протянул гостю.
   - Отлично! Я так рад, старина!.. Садитесь,  садитесь.  Давным-давно  пора
выпить. Господи, совсем в горле  пересохло.  За  три  часа  прочел  двадцать
различных версий Тридцатилетней войны.
   - Бывает! Вчера один  парень  сдал  мне  работу  о  "Вольпоне"  с  весьма
странным окончанием.  Оказалось,  он  не  читал  пьесы,  но  видел  фильм  в
Хартфорде.
   - И в фильме другой конец?
   - Совершенно.
   - Вот это да! - взвизгнула Джинни. - Что вы будете пить, Джим? Можно  мне
называть вас Джим, доктор?
   - Бурбон с водой. Конечно, называйте меня по имени, Джинни. К "доктору" я
таки не привык. Мой отец считает, что это  обман.  У  докторов  должны  быть
стетоскопы, а не книги. - Мэтлок уселся в кресло, покрытое индейским  серапе
.
   - Кстати, о докторах. Я как раз сейчас пишу диссертацию. Нынешние  летние
каникулы да еще парочка - и все будет в порядке.
   Бисон взял у жены ведерко со льдом и подошел к длинному столу возле окна,
где стояли бутылки и стаканы.
   - Но ради этого стоит потрудиться, - с чувством сказала Джинни  Бисон.  -
Правда, Джим?
   - Это очень важно и даст свои дивиденды.
   - Да. И возможность публиковаться. - Джинни Бисон взяла со столика  блюдо
с сыром и крекерами и поднесла его Мэтлоку. - Это очень  славный  ирландский
сыр. Поверите ли, он называется "бларни". Обнаружила эти сырки  в  маленьком
магазинчике в Нью-Йорке две недели назад.
   - Выглядит великолепно. Никогда не слышал о таком сыре.
   - Кстати, о публикациях. Я на днях купила ваши "Интерполяции". Потрясающе
интересно. Честное слово!
   - А я уже о них почти забыл. Ведь четыре года прошло.
   - Арчи говорит, их надо включить в список обязательной литературы.
   - Еще  бы!  -  сказал  Бисон  и  подал  Мэтлоку  стакан.  -  У  вас  есть
литературный агент, Джим? Это я из чистого  любопытства.  Сам-то  я  еще  не
скоро что-нибудь напишу.
   - Ну уж не правда, и ты это знаешь, - надула губки Джинни.
   - Да, у меня есть агент. Ирвинг Блок в Бостоне. Если  вы  над  чем-нибудь
работаете, я с удовольствием покажу ему вашу рукопись.
   - Нет-нет, что вы... Это было бы ужасным нахальством с моей стороны...  -
с притворным смущением забормотал Бисон.
   Он сел на диван рядом с женой, и они -  сами  того  не  замечая,  подумал
Мэтлок, - обменялись довольными взглядами.
   - Будет вам, Арчи. У вас светлая голова.  Настоящая  находки  для  нашего
университета.  Иначе  зачем  бы  мне  предлагать  вам  совместный   семинар?
Наоборот, может быть, это вы делаете мне  одолжение.  Ведь  если  я  приведу
Блоку беспроигрышного клиента, это потом и мне принесет пользу.
   На  лице  у  Бисона  отразилась  искренняя  благодарность.  Мэтлок   даже
почувствовал некоторую неловкость, но тут он уловил в глазах  Бисона  что-то
еще.  Он  не  мог  определить,  что  именно,  но   что-то   было.   Какая-то
встревоженность, легкий испуг.
   Это был взгляд человека, чей мозг и тело привыкли к наркотикам.
   - Джим, вы очень добры. Я страшно тронут. Правда.
   Сыр, напитки и обед шли  своим  чередом.  Бывали  минуты,  когда  Мэтлоку
казалось, что он смотрит на себя со стороны и  таким  образом  наблюдает  за
тремя персонажами какого-то старого фильма. Где-нибудь на борту корабля  или
в элегантной нью-йоркской квартире, и на всех троих нарядная одежда.  Мэтлок
не сразу понял, почему воображает себе все  это  именно  в  таком  виде.  Да
потому, что в Бисонах есть нечто от тридцатых годов.  Тех  тридцатых  годов,
которые Мэтлок видел в ночных телефильмах. Некий анакреонизм, в  котором  не
сразу разберешься. Не то чтобы  они  держались  неестественно,  однако  была
какая-то фальшь в их чересчур выразительных  разговорчиках,  в  подчеркнутой
экспрессивности слов. А суть заключалась в том, что на самом деле они являли
собой сегодняшний день своего поколения.
   ЛСД и метедрин.
   Головы, одурманенные наркотиком.
   Бисоны старались подавать себя как  частицу  прошедшей  беззаботной  эры.
Возможно, для того,  чтобы  отрешиться  от  времени  и  условий,  в  которых
находились на самом деле.
   Арчи Бисон и его жена были напуганы.
   К одиннадцати часам  вечера,  когда  было  уже  выпито  немало  вина  под
"телятину - приготовленную - по - рецепту - из  -  старой  -  итальянской  -
поваренной - книги" и обсуждена последняя из тем будущего  семинара,  Мэтлок
понял, что пора начинать. Он не знал, как это  делается,  и  счел  за  благо
довериться инстинкту.
   - Послушайте, друзья... Надеюсь, я вас не слишком шокирую... понимаете, я
давно уже хожу без "костыля" . - Мэтлок достал из кармана плоский  портсигар
и открыл его. Чувствовал он себя ужасно  глупо,  но  знал,  что  должен  это
тщательно скрывать. - Между нами говоря, я не сторонник законов о наркотиках
и никогда их не выполнял.
   Мэтлок взял сигарету и оставил открытый портсигар на столе. Правильно  ли
он поступил? Неизвестно. Арчи и Джинни переглянулись. Сквозь пламя зажигалки
Мэтлок наблюдал за их реакцией. Осторожничают,  но  не  осуждают.  Джинни  -
возможно,  под  воздействием  алкоголя  -  неуверенно   улыбнулась,   словно
обрадовалась, увидев друга. Муж ее, однако, не раскрывался.
   -  Конечно,  конечно,  старина,  -  сказал   он   с   некоторым   налетом
снисходительности. - Мы ведь работаем не в министерстве юстиции.
   - Еще чего не хватало! - хихикнула Джинни.
   - Эти законы давно устарели, - продолжал Мэтлок, глубоко  затянувшись.  -
Во всех областях. Контроль и чувство меры - вот что необходимо. А  запрещать
человеку  даже  попробовать  -  настоящее  преступление.  Лишать   разумного
индивида права удовлетворять свои желания - это уже черт знает что!
   - Вот именно, Джим, главное, чтобы индивид  был  разумный.  Беспорядочное
употребление наркотиков неразумными людьми ведет к хаосу.
   - По Сократу, вы лишь  наполовину  правы.  Другая  половина  -  контроль.
Эффективный контроль над "железом" и "медью" высвобождает "золото" - помните
"Государство"? Если  бы  интеллектуалов  все  время  сдерживали,  все  время
запрещали им  думать  и  экспериментировать  только  потому,  что  их  мысли
недоступны пониманию сограждан, - великих Достижений в  искусстве,  технике,
политике не было бы вообще. Мы до сих пор жили бы в средневековье.
   Мэтлок  затянулся  и  закрыл  глаза.  "Интересно,  -  подумал  он,  -  не
перестарался ли я?" Он ждал, но ждать пришлось не долго.
   - Старина, мы  с  каждым  днем  прогрессируем.  Можете  мне  поверить,  -
спокойно сказал Арчи, но в этом спокойствии улавливалась напряженность.
   Мэтлок с облегчением приоткрыл глаза и сквозь дым сигареты  посмотрел  на
Бисона. Посмотрел в упор, затем перевел взгляд на его жену.
   - Вы - дети, - только и сказал он.
   - В данных обстоятельствах это  весьма  спорное  утверждение,  -  заметил
Бисон, по-прежнему не повышая голоса и четко выговаривая слова.
   - Это все разговоры.
   - Напрасно вы так думаете! - Джинни Бисон уже достаточно выпила и  забыла
о всякой осторожности. Муж предостерегающе сжал ей руку повыше локтя.
   - Кажется, мы с вами работаем на разных частотах... - произнес он, отводя
взгляд от Мэтлока.
   - Возможно. Забудьте об этом... Сейчас докурю и пойду. А насчет  семинара
- будем держать связь, - добавил Мэтлок как можно равнодушнее.
   Арчи Бисон, спешивший сделать академическую карьеру, не мог  смириться  с
таким равнодушием.
   - Разрешите попробовать?
   - Если это ваша первая, то не разрешаю... Не пытайтесь произвести на меня
впечатление. Это все не важно.
   - Первая?.. В каком смысле?  -  Бисон  поднялся  с  дивана  и  подошел  к
столику, где лежал открытый портсигар.  Нагнувшись,  он  взял  его  в  руки,
понюхал. - Травка вполне подходящая... для начинающих.
   - Для начинающих?
   - Ценю вашу чистосердечность, но, простите, вы немножко отстали.
   - Отстал? От чего?
   - От сегодняшнего уровня. - Бисон вытащил две сигареты  и  лихо  раскурил
их. Он затянулся, одобрительно кивнул и передал одну  жене.  -  Назовем  это
закуской.
   Он ушел к себе в кабинет и вернулся с китайской лакированной  коробочкой,
затем показал Мэтлоку небольшой  выступ  и  нажал  на  него.  Дно  коробочки
отскочило,  открыв  второе  дно,  где  лежало  дюжины  две  белых  таблеток,
завернутых в прозрачный целлофан.
   - Вот главное блюдо... если вы проголодались.
   К счастью, за последние двое суток Мэтлок успел неплохо  подготовиться  и
уже кое-что знал. Он улыбнулся, но его голос звучал твердо:
   - Я путешествую в белое царство только в двух случаях. Либо у  себя  дома
со старыми добрыми друзьями, либо со старыми добрыми друзьями - у них  дома.
Я недостаточно хорошо знаю вас, Арчи. Осторожность прежде всего... Однако  я
ничего не имею против небольшого путешествия в  красное  царство.  Но  я  не
захватил с собой горючего.
   - Это не страшно. У меня что-нибудь  найдется.  -  Бисон  унес  китайскую
коробочку и вернулся с небольшим кожаным  мешочком,  похожим  на  кисет  для
табака. Глаза Джинни Бисон  широко  раскрылись;  она  расстегнула  еще  одну
пуговицу на блузке и вытянула ноги.
   - Лучший продукт  "Данхилла"!  -  Бисон  протянул  мешочек  Мэтлоку.  Эти
таблетки, тоже  завернутые  в  прозрачный  целлофан,  были  темно-красные  и
немного крупнее белых. По меньшей мере пятьдесят - шестьдесят доз секонала.
   Джинни вскочила с кресла и заверещала:
   - Обожаю! Розовый кайф!
   - Бренди после этого может идти ко всем чертям, - добавил Мэтлок.
   - Поехали. Но не слишком увлекайтесь, старина. Предел  -  пять  таблеток.
Это наше правило для новых старых друзей.
 
*** 
 
   Следующие два часа Джеймс Мэтлок провел как в тумане,  но  менее  густом,
чем тот, в котором находились  Бисоны.  Преподаватель  истории  и  его  жена
быстро достигли  "вершины"  после  пяти  таблеток;  это  произошло  бы  и  с
Мэтлоком, но он сумел спрятать последние три таблетки в карман и остаться на
первой стадии, так что ему  нетрудно  было  подражать  Бисонам,  а  затем  и
убедить Арчи принести еще одну дозу.
   - А как насчет всемогущей осторожности, доктор? - ухмыльнулся Бисон, сидя
на полу у дивана и время от времени поглаживая ноги жены.
   - Вы же оказались настоящими друзьями.
   - Это лишь  начало  поистине  прекрасной,  прекрасной  дружбы.  -  Джинни
медленно откинулась на спинку дивана и засмеялась. Извиваясь, как змея,  она
положила правую руку мужу на голову и спустила ему челку на лоб.
   Бисон рассмеялся, явно уже не так владея собой, как раньше, и поднялся  с
пола.
   - Сейчас я принесу это чудо.
   Когда Бисон вышел, Мэтлок перевел взгляд на его жену. Она приоткрыла  рот
и высунула язык. Это было достаточно красноречиво. Мэтлок понял, что  таково
побочное действие секонала и основное - Вирджинии Бисон.
   Вторая доза составила, с общего  согласия,  три  таблетки.  На  этот  раз
Мэтлоку  легко  удалось  провести  Бисонов.  Арчи  включил  стереосистему  -
зазвучала "Кармина Бурана" . Через пятнадцать минут Джинни Бисон уже  сидела
на  коленях  у  Мэтлока,  а  ее  муж  лежал  на   полу   перед   динамиками,
установленными по обе стороны от проигрывателя.
   - Такого я, пожалуй, еще не пробовал, Арчи... - выдохнул  Мэтлок,  однако
достаточно громко, чтобы его услышали. - Откуда? Где вы это берете?
   - Наверно, там же, где и вы, старина, - засмеялся Бисон, глядя на Мэтлока
и свою жену. - Только о чем вы? О чуде или о бабенке, которая сидит у вас на
коленях? Осторожно с ней, доктор. Она жутко развратная.
   - Нет, серьезно. Ваши таблетки гораздо лучше моих, да и травка у меня  не
очень... Где вы их берете? Будьте другом.
   - Смешной вы человек. Все вопросы  задаете.  Разве  я  вас  о  чем-нибудь
спрашиваю? Нет... это невежливо... Поиграйте с Джинни. А я хочу послушать. -
И Бисон перевернулся на живот.
   Джинни, сидевшая у Мэтлока на коленях, неожиданно обвила его шею руками и
прижалась к нему грудью. Она дотянулась губами до его лица и стала  целовать
мочки ушей. Мэтлок подумал: а что будет, если взять ее на руки и  отнести  в
спальню? Он только подумал, но не собирался это выяснять. По  крайней  мере,
сейчас. Ральф Лоринг погиб вовсе не ради того, чтобы интимная жизнь  Мэтлока
стала богаче и разнообразней.
   - Дайте мне попробовать вашу сигаретку. Посмотрим, насколько изощренный у
вас вкус. А то ведь, может, вы только прикидываетесь. Арчи.
   Бисон вдруг сел и уставился на Мэтлока. На жену он не  обращал  внимания.
Что-то в голосе Мэтлока заставило Бисона насторожиться. Или он употребил  не
те слова? Или слишком складно изложил свою мысль?  Во  всяком  случае,  Арчи
Бисон неожиданно встревожился, и Мэтлок не понимал почему.
   - Конечно, старина... Джинни, не надоедай Джиму. - Бисон стал подниматься
с пола.
   - Розовый кайф...
   - У меня есть несколько штук на кухне... Не помню, где точно, но я поищу.
Джинни, я тебе сказал, не дразни  Джима...  Будь  мила  с  ним,  ласкова.  -
Продолжая разглядывать  Мэтлока  расширенными  от  секонала  глазами,  Бисон
попятился к открытой кухонной двери. И тут он повел себя  довольно  странно.
Во всяком случае, так показалось Мэтлоку.
   Он медленно прикрыл  створки  двери  и  придержал  рукой,  чтобы  они  не
открылись.
   Мэтлок быстро спустил  Джинни  с  колен,  она  тихо  легла  на  пол  и  с
ангельской улыбкой протянула к нему руки. Он улыбнулся в ответ и  перешагнул
через нее.
   - Я сейчас, - прошептал он. - Мне надо кое-что спросить у Арчи.
   Джинни перевернулась на живот, а  Мэтлок  осторожно  подошел  к  кухонной
двери. Он взъерошил  себе  волосы  и,  нарочно  покачнувшись,  ухватился  за
обеденный стол. Если Бисон вдруг выйдет оттуда, он подумает, что  его  гость
одурманен наркотиками и уже ничего не соображает. Стереопроигрыватель гремел
вовсю, однако Мэтлок расслышал голос Арчи, тихо, но возбужденно  говорившего
по телефону.
   Он оперся о стену возле  кухонной  двери  и  попытался  понять,  что  так
испугало Арчи Бисона, заставило его срочно дозваниваться кому-то.
   Неужели он так плохо сыграл? Неужели первая попытка окончилась неудачей?
   Если так, то нужно хотя бы узнать, с кем говорит  перепуганный  Бисон,  к
кому он кинулся за помощью.
   Ясно одно: к кому-то, кто  стоит  выше  Арчера  Бисона.  Даже  охваченный
паникой наркоман не станет искать спасения у человека  менее  значительного,
чем он сам.
   Возможно, вечер и не провалился  -  именно  потому,  что  провалился  он,
Мэтлок.  Обезумевший  от  страха,  одурманенный  наркотиками   Бисон   может
сболтнуть что-нибудь важное - такое, о чем он в спокойном  состоянии  молчит
как рыба. Неожиданный поворот, но  не  исключено,  что  он  окажется  весьма
Результативным. С другой стороны, он же и самый рискованный. Если  неумелого
дилетанта Мэтлока и здесь ждет неудача, все кончится, не успев начаться:  он
уже ничего  не  сможет  сделать,  и  весь  подробнейший  инструктаж  Лоринга
окажется ни к чему.
   Значит, нет иного пути, как только  предпринять  попытку.  Приложить  все
усилия,  чтобы  узнать,  кому  звонит  Бисон,  и  рассеять  его  подозрения.
Почему-то Мэтлоку вспомнился чемоданчик Лоринга с тонкой черной цепочкой,  и
он вдруг почувствовал себя увереннее - ненамного, но все-таки увереннее.
   Он принял такую позу, чтобы со стороны казалось, будто он вот-вот рухнет,
и,  прижавшись  головой  к  косяку,  медленно  приоткрыл  дверь.  Он  ожидал
встретить немигающий взгляд Бисона, но вместо этого увидел его спину.  Бисон
стоял скрючившись, как мальчишка, который того и гляди описается,  и  крепко
прижимая головой телефонную трубку к тонкой жилистой шее. Бисон явно считал,
что "Кармина Бурана" заглушит, перекроет его голос. Но секонал сыграл с  ним
дурную шутку. Ухо уже не улавливало того, что произносил язык. Бисон говорил
не просто четко, а еще и разделяя слова паузами и по несколько раз  повторяя
многие фразы:
   - ...Вы не понимаете. Да поймите же! Пожалуйста, поймите!  Он  все  время
расспрашивает. Он не из наших. Не из наших. Голову даю на отсечение, что  он
подставной. Ради Бога, найдите Херрона. Пусть  Херрон  до  него  дозвонится.
Пусть дозвонится. Пожалуйста! Я могу все потерять!.. Нет. Нет,  я  же  вижу!
Если я говорю "вижу" - значит, вижу! Когда эта сука входит в раж, мне с  ней
не сладить. Она такое вытворяет, старина... Свяжитесь  с  Лукасом...  Я  вас
умоляю, свяжитесь с ним!
   Потрясенный Мэтлок тихо закрыл дверь. То, что он услышал, было  не  менее
страшно,   чем   вид   безжизненного   тела   Ральфа   Лоринга    в    будке
телефона-автомата.
   Херрон. Лукас Херрон!
   Человек-легенда!  Тихий  семидесятилетний  старик.  Выдающийся   филолог.
Чудесный человек, чуткий, отзывчивый, всеми уважаемый и почитаемый. Не может
быть! Это какая-то ошибка.
   Но сейчас некогда ломать голову.
   Арчер Бисон считает  его  подставным.  И  теперь  кто-то  еще  будет  так
считать. А этого допустить нельзя. Надо что-то придумать.
   Внезапно он сообразил. Сам Бисон подсказал ему, что надо делать.
   Ни один стукач - да и вообще  ни  один  человек,  если  он  не  одурманен
наркотиками, - не сделал бы ничего подобного.
   Мэтлок посмотрел на Джинни, лежавшую на  полу  гостиной  лицом  вниз.  Он
быстро обогнул обеденный стол и устремился к ней, на ходу расстегивая  пояс.
Быстрым движением он сбросил брюки и,  наклонившись,  перевернул  Джинни  на
спину. Лег на пол рядом с ней, расстегнул оставшиеся  не  расстегнутыми  две
пуговицы на блузке, дернул бюстгальтер так, что оборвалась застежка.  Джинни
застонала и захихикала, а когда он коснулся ее обнаженной  груди,  застонала
снова и положила ногу Мэтлоку на бедро.
   - Розовый кайф! Розовый кайф!.. - Часто дыша, она прижалась к  Мэтлоку  и
ласково поглаживала его ногу.
   А Мэтлок смотрел на кухонную дверь и молил Бога, чтобы она открылась.
   И когда она открылась, он закрыл глаза.
   Арчи Бисон остановился у обеденного стола, глядя на жену и гостя.  Мэтлок
при звуке шагов Бисона вскинул голову  и  изобразил  страшное  смущение.  Он
приподнялся, но встать не сумел. Вторая попытка была более удачной, но он не
удержался на ногах и тут же упал на диван.
   - О Господи! Арчи... Я и не думал, что так наглотался... совсем поплыл...
Что же я наделал! Какой ужас! Извините, дружище, я уже по ту  сторону!  Ради
Бога, извините!..
   Бисон подошел к дивану. У ног его лежала  полуголая  жена.  По  его  лицу
трудно было сказать, что он думает о случившемся. Или - насколько он зол.
   Да и зол ли вообще.
   Однако такой реакции Мэтлок никак не  ожидал:  Бисон  засмеялся.  Сначала
тихо, а затем все громче и громче,  пока  смех  не  перерос  в  истерический
хохот.
   - О Господи,  старина...  Я  же  говорил...  Я  же  говорил,  что  она  -
развратная  бабенка...  Не  волнуйтесь...  Все  тихо  и  спокойно.   Никаких
обвинений в изнасиловании,  никто  не  станет  болтать,  что  на  факультете
завелся грязный развратник.  А  семинар  мы  проведем.  Еще  бы!  Это  будет
семинарчик что надо! И вы им всем скажете, что сами меня выбрали!
   Мэтлок смотрел в дикие глаза наркомана, стоявшего над ним.
   - Конечно, конечно. Арчи. Все так и будет.
   - Еще бы, старина. И не извиняйтесь. Не нужно никаких  извинений!  Это  я
должен извиниться! - И Арчер Бисон в припадке смеха  рухнул  на  пол.  Затем
протянул руку и подвел ладонь  под  левую  грудь  жены  -  она  застонала  и
пронзительно захихикала.
   Мэтлок понял, что выиграл.
 
Глава 7 
 
   Он еле передвигал ноги  от  усталости  -  сказывалось  напряжение  целого
вечера, да и вообще было уже десять минут четвертого.  В  ушах  еще  гремела
"Кармина Бурана",  а  перед  глазами  то  и  дело  вставала  эта  женщина  с
обнаженной грудью. Он мысленно слышал шакалий хохот ее  мужа,  вспоминал  их
извивающиеся на полу тела, и во рту у него становилось еще поганее.
   Но больше всего не давало покоя имя Лукаса Херрона.
   Непостижимо.
   Лукас Херрон. Великий  старец,  как  его  называли.  Заведующий  кафедрой
романских языков. Истинное воплощение тихого ученого, полного сочувствия  ко
всем, сочувствия глубокого и постоянного. В глазах у него сияли скромность и
терпение.
   В голове не укладывалось, что он может быть связан с миром наркотиков,  а
тем более обладать в нем какой-то властью. Это было выше понимания Мэтлока.
   Объяснение, видимо, следовало  искать  в  необъятном  сострадании  Лукаса
Херрона. Он был другом для многих, к нему обращались, когда попадали в беду.
Под спокойной, безмятежной внешностью  старика  скрывался  сильный  человек,
прирожденный лидер. Четверть века назад, немолодым уже офицером,  он  провел
не один месяц в аду Соломоновых островов.  В  страшные  времена  беспощадной
войны на Тихом океане Лукас Херрон был настоящим героем.  Теперь  же,  когда
ему перевалило за семьдесят, он был живой легендой.
   Мэтлок повернул за угол и в квартале от себя увидел свой дом. Кампус  был
погружен в темноту, горели только уличные фонари, да в  одном  из  окон  его
квартиры виден был свет. Неужели он забыл его  выключить?  Вспомнить  он  не
мог.
   Он прошел по дорожке к своей двери и вставил ключ  в  замочную  скважину.
Одновременно с поворотом ключа в доме раздался грохот. Мэтлок испугался,  но
первой его реакцией было любопытство.  Наверное,  это  его  глупая  лохматая
кошка столкнула со стола поднос с посудой или  свалила  одного  из  глиняных
уродцев, которых ему дарила Патриция Бэллентайн. Но он сейчас же  сообразил,
что такая мысль смешна - некий результат умственной усталости.
   Он вбежал в небольшую переднюю, и тут с него мигом слетела вся усталость.
Он замер, не веря своим глазам.
   В гостиной царил хаос. Столы были перевернуты, книги  сброшены  с  полок,
страницы из них  вырваны  и  разбросаны  по  полу.  Стереосистема  вдребезги
разбита. Подушки с дивана  и  с  кресел  вспороты,  ковры  свалены  в  кучу,
занавески сорваны с карнизов и брошены на перевернутую мебель.
   Наконец он взглянул на большое окно и понял причину грохота. Окно  сейчас
представляло  собой  лишь  изуродованные  свинцовые  переплеты  с  остатками
выбитых стекол. Мэтлок прекрасно помнил, что, уходя к Бисонам,  оставил  его
открытым. Он любил весенний ветер, а комариный сезон еще не начался.
   Так что разбивать окно не было никакой необходимости. Оно  было  всего  в
четырех-пяти футах от земли, достаточно низко,  чтобы  влезть  в  дом,  а  в
случае, если кто-то спугнет грабителя, спрыгнуть  и  убежать.  Окно  разбили
преднамеренно.
   За ним следили, и это был сигнал.
   Предостережение.
   И Мэтлок понимал: он не должен показывать, что догадался. Сделав это,  он
бы признал, что в его квартире произошло не просто ограбление,  а  к  такому
шагу он не был готов.
   Он быстро подошел к двери в спальню и заглянул туда. В спальне царил  еще
больший хаос. Изрезанный в клочья матрас валялся у стены. Ящики комода  были
выдернуты, а их содержимое разбросано по всей комнате. Не в лучшем состоянии
был стенной шкаф: костюмы и куртки сорваны с вешалок, ботинки  выброшены  из
углублений.
   Еще не зайдя на кухню, он уже знал, что она выглядит не  лучше  остальной
квартиры. Продукты в банках и коробках не стали вываливать на пол. Их просто
сдвинули в кучу, но все, что не требовало консервного ножа, было изрезано на
мелкие кусочки.
   Мэтлок снова догадался. Шум, доносившийся из других  комнат,  был  вполне
терпимого уровня; погром, учиненный в кухне, мог разбудить других обитателей
дома. Мэтлок слышал над головой чьи-то шаги.  Завершающий  грохот  разбитого
окна поднял кого-то на ноги.
   Это было, конечно, предупреждением, но ясно  и  то,  что  v  него  что-то
искали.
   Он догадался, что именно, и снова понял: он  не  должен  показывать,  что
догадался. От его поведения сейчас, как и от поведения  у  Бисона,  зависит,
какие будут сделаны выводы; он должен  отвести  от  себя  подозрения,  найти
самые убедительные доказательства своей непричастности. Это он  инстинктивно
понимал.
   Но прежде чем начать эту игру, надо выяснить, успешен ли был обыск.
   Усилием  воли  он  стряхнул  с   себя   оцепенение.   Снова   оглядел   -
внимательнейшим образом - свою гостиную. Занавески с окон были сорваны, и  в
комнате было достаточно света, так что любой  человек,  вооруженный  сильным
биноклем, мог из соседнего дома или с противоположной стороны улицы  следить
за каждым его движением. Если же он  погасит  свет,  не  приведет  ли  столь
противоестественный поступок  как  раз  к  тем  выводам,  которых  он  хочет
избежать?
   Без сомнения. Человек, в чьем  доме  учинили  такой  разгром,  не  станет
выключать свет.
   Тем не менее, ему необходимо было добраться до ванной, которая  в  данный
момент являлась  самым  важным  местом  в  квартире.  При  этом  все  должно
выглядеть вполне естественно и никого не навести на мысль, будто  он  чем-то
обеспокоен. Если, конечно, за ним наблюдают.
   Надо что-то изобразить, подумал он. Ближе всего к двери  в  ванную  стоял
стереопроигрыватель. Мэтлок  подошел  к  нему,  наклонился,  поднял  с  пола
несколько деталей, в том числе звукосниматель.  Он  повертел  его  в  руках,
затем вдруг уронил на пол и поднес палец ко рту, сделав вид, будто укололся.
Он бросился в ванную, быстро открыл аптечку и схватил коробку  с  пластырем.
Затем  так  же  быстро  нагнулся  к  унитазу,  где   слева   стояла   желтая
пластмассовая коробка - туалет для кошки, и приподнял  краешек  газеты.  Под
газетой лежало два слоя брезента - он снова приподнял уголок.
   Разрезанный лист был на месте. Серебряную корсиканскую бумагу с  текстом,
который оканчивался страшной фразой "Venerare Omerta", не нашли.
   Мэтлок  привел  все  в  порядок  и   выпрямился.   Увидел,   что   высоко
расположенное маленькое окошко с матовым стеклом  приоткрыто,  и  выругался.
Потом вернулся в гостиную, снял оболочку с пластыря.
   Значит, поиски не увенчались успехом. Теперь надо сделать вид,  будто  ты
не понял, что это - предупреждение. Он подошел к  телефону  и  набрал  номер
полиции.
   - Можете вы дать мне список пропавших вещей?
   Посреди хаоса стоял полицейский в  форме.  Второй  полицейский  ходил  по
квартире и составлял протокол.
   - Пока нет. Я не успел проверить.
   - Это и понятно. Ишь как все перевернули. Но вы проверьте. И чем  быстрее
мы получим список, тем лучше.
   - Вряд ли что-то пропало. У меня ведь ничего нет особо цепного. Разве что
вот стереосистема - но  и  ее  разбили.  Телевизор  в  спальне  не  тронули.
Конечно, есть книги, которые кое-что стоят, но теперь они в таком виде...
   - У вас не было наличности, драгоценностей, часов?
   - Я держу деньги в банке, а наличность -  в  бумажнике.  Часы  всегда  на
руке, а драгоценностей у меня нет.
   - А экзаменационные работы? У нас с ними было много неприятностей.
   - Они у меня в кабинете. На кафедре  английской  литературы.  Полицейский
что-то записал в небольшой черной книжечке и окликнул коллегу,  зашедшего  в
спальню:
   - Эй, JIy, как там насчет эксперта по дактилоскопии?
   - Они связались с ним. Он сейчас приедет.
   - Вы ни до чего не дотрагивались, мистер Мэтлок?
   - Не знаю. Возможно, и дотрагивался. Я был слишком потрясен.
   - А до разбитых вещей, например до стереосистемы? Было бы хорошо показать
специалисту по дактилоскопии вещи, которые вы не трогали.
   - Я  держал  в  руках  звукосниматель,  но  до  самого  проигрывателя  не
дотрагивался.
   - Отлично. С него и начнем.
   Полиция  провела  в  квартире  полтора   часа.   Прибыл   специалист   по
дактилоскопии, сделал свое  дело  и  уехал.  Мэтлок  подумал,  что  надо  бы
позвонить Сэму Кресселу, но потом решил, что Крессел  сейчас  ничем  ему  не
поможет. А если все-таки кто-то наблюдает за домом  с  улицы,  то  не  надо,
чтобы видели Крессела. Проснувшиеся соседи спустились, чтобы  выразить  свое
участие, предложили помощь, кофе.
   Перед отбытием высокий полицейский сказал:
   - Простите, что отняли у вас столько времени, мистер Мэтлок. Мы обычно не
ищем отпечатки  пальцев,  когда  взлом  и  проникновение,  вот  если  кто-то
пострадал или ограбили, тогда другое дело. Но в последнее время очень  много
таких случаев. Лично я думаю, что это  дело  рук  длинноволосых  выродков  с
бусами. Или ниггеров. У нас никогда  не  было  ничего  подобного,  пока  эти
выродки и ниггеры здесь не появились.
   Возражать не имело смысла. К тому же Мэтлок слишком устал.
   - Спасибо, что помогли мне навести порядок.
   - А как же иначе. - Полицейский  пошел  было  по  цементной  дорожке,  но
обернулся. - Кстати, мистер Мэтлок! Мэтлок приоткрыл дверь.
   - Кстати, нам пришло в голову: может, у вас что-то искали? Смотрите,  как
изрезали мебель и что сделали с книгами... вы меня понимаете?
   - Да.
   - Вы, конечно, сказали бы нам, если бы это было так?
   - Конечно.
   - Глупо скрывать такую информацию.
   - Я же не круглый идиот.
   - Не обижайтесь. Просто, когда голова занята другим, можно что-то забыть.
   - Я не рассеянный. У  нас  мало  таких.  Полицейский  рассмеялся  не  без
издевки.
   - Я просто так, на всякий случай. А то трудно работать,  если  не  знаешь
всех фактов.
   - Я понимаю.
   - Ну вот и хорошо.
   - Доброй ночи.
   - Доброй ночи, доктор.
   Мэтлок закрыл дверь и вернулся в гостиную.  Он  присел  на  изуродованный
диван и оглядел комнату. Она все еще была в  жутком  состоянии.  Потребуется
немало  времени,  чтобы  все  подобрать  и  привести   в   порядок   мебель.
Предупреждение было сделано недвусмысленно и жестоко.
   Больше всего пугал сам факт.
   Почему его предупреждают? И кто?
   Из-за истерического телефонного  звонка  Арчера  Бисона?  Возможно;  даже
хорошо, если так. Тогда это может не иметь  никакого  отношения  к  Нимроду.
Вполне возможно, что наркоманы, окружающие Бисона, и те, у кого он  покупает
наркотики, решили напугать его, чтобы он  оставил  Арчи  в  покое.  Всех  их
оставил в покое; кстати, Лоринг говорил, что доказательств связи  Бисонов  с
Нимродом нет.
   Правда, нет и доказательств обратного.
   Так или иначе, если это исходит от Бисона, отбой дадут уже  утром.  Самая
обычная история: развратный тип, одурев от наркотиков, чуть  не  изнасиловал
Бисонову  жену.  Можно  не  сомневаться,  что  недавнее  происшествие  будет
трактовано именно так. Ведь Бисон считает, что первый  шаг  к  академической
карьере ему поможет сделать Мэтлок.
   С  другой  стороны,  -  и  это  гораздо  хуже,  -   не   исключено,   что
предупреждение и поиски имеют прямое отношение к  корсиканской  бумаге.  Что
тогда Лоринг шепнул ему в спину на тротуаре?
   "...Только за одним Нимрод будет охотиться больше, чем за чемоданчиком, -
это за бумагой, которая лежит у вас в кармане".
   Значит, его могли связать с Ральфом Лорингом.
   А в Вашингтоне считали,  что  испуг  Мэтлока  при  виде  убитого  Лоринга
снимает с него всякие подозрения. И Джейсон Гринберг тоже так считал. Но все
они ошибались.
   И тем не менее вполне возможно - как и предполагал Гринберг,  -  что  его
просто проверяют.
   Предположения.
   Нужно сохранять спокойствие и держать себя в руках.  Нужно  прикидываться
простачком - если он хочет принести пользу.
   Тело болело. Глаза распухли, а во рту все еще оставался  мерзкий  привкус
от смеси секонала, вина и марихуаны.  Мэтлок  был  невероятно  измучен,  его
вымотали попытки постичь непостижимое. Память  вернула  его  к  первым  дням
пребывание во Вьетнаме, и в голову пришел лучший из  когда-либо  данных  ему
советов. Он получил этот совет в те недели,  когда  то  и  дело  происходили
неожиданные стычки. Отдыхай при малейшей возможности,  засыпай,  как  только
удастся. Совет исходил от бывалого сержанта, который,  как  говорили,  вышел
живым из количества переделок, неведомого больше никому в дельте Меконга.
   Мэтлок растянулся на изуродованном до неузнаваемости  диване.  В  спальню
идти незачем - матрас уничтожен. Он расстегнул пояс и сбросил ботинки.  Надо
поспать несколько часов, а затем он поговорит с Кресселом. Попросит Крессела
и Гринберга разработать для него легенду, чтобы  он  мог  как-то  объяснить,
почему к нему вломились в квартиру. Легенду, согласованную  и  одобренную  в
Вашингтоне и, возможно, в карлайлской полиции.
   В полиции.
   Он вдруг сел. Раньше он как-то об этом не задумывался. Глуповатый,  но  в
то же время безукоризненно вежливый полицейский, давно сосредоточивший  свои
подозрения на "этих выродках и ниггерах", на  протяжении  почти  двух  часов
обращался к нему "мистер"... А перед уходом, оскорбительно намекнув  на  то,
что  Мэтлок,  возможно,  чего-то  недоговаривает,  назвал  его   "доктором".
"Мистер" - общепринятое обращение. А вот "доктор" прозвучало необычно. Никто
вне университета не называл его доктором, да и  там  редко;  вообще  доктора
философии никто доктором не называет.
   Почему же  полицейский  так  назвал  его?  Ведь  они  никогда  прежде  не
встречались. Откуда он знает, что Мэтлока положено называть доктором?
   Мэтлок сидел и думал, уж  не  стало  ли  сказываться  на  нем  напряжение
последних часов. Не ищет ли он скрытый смысл там, где  его  нет?  В  полиции
наверняка есть список  сотрудников  университета,  и,  разумеется,  дежурный
полицейский проверил его имя по списку, а там указана и ученая степень.
   Вполне вероятно. Как и многое другое.
   И как многое другое, вызывает тревогу.
   Мэтлок повалился на диван и закрыл глаза.
   Сначала звук дошел до него, точно слабое эхо из дальнего  конца  длинного
узкого туннеля. Затем он стал отчетливей - кто-то стучал в дверь непрерывно,
настойчиво.
   Мэтлок открыл глаза. Напротив дивана тускло светили две настольные лампы.
Ноги у Мэтлока затекли, шея взмокла от пота, хотя в  разбитое  окно  задувал
прохладный ветер.
   Стук продолжался - кто-то стучал  рукой  по  дереву.  Звук  доносился  из
передней, от входной двери. Мэтлок спустил  ноги  с  дивана,  по  ним  сразу
забегали мурашки, и он с трудом встал.
   Стучали все громче и громче. Затем он услышал голос:
   - Джейми, Джейми!
   Мэтлок заковылял в переднюю.
   - Иду! - Он подошел к двери и распахнул ее. В квартиру  влетела  Патриция
Бэллентайн, она была в плаще, наброшенном на шелковую пижаму.
   - Джейми, что случилось? Я никак не могла дозвониться.
   - Я никуда не уходил. Звонка не было.
   - Я знаю, что не было. Телефонистка сказала, что телефон не  работает.  Я
взяла у знакомых машину и примчалась сюда и...
   - Он работает, Пэт. Здесь была полиция - посмотри, и ты  поймешь  почему.
Полицейские много раз звонили отсюда.
   - О Боже! - Девушка шагнула в разгромленную гостиную.  Мэтлок  подошел  к
телефону, снял трубку и  тотчас  отвел  ее  от  уха,  услышав  пронзительные
короткие гудки.
   - Что-то со вторым аппаратом. - Он положил трубку и направился в спальню.
   Второй аппарат стоял на кровати, на остатках вспоротого  матраса.  Трубка
была снята и  накрыта  подушкой.  Кому-то  понадобилось,  чтобы  телефон  не
звонил.
   Кто  же  тут  был?  Мэтлок  попытался  вспомнить.  Пятеро   или   шестеро
полицейских в форме и без  формы,  соседи,  несколько  запоздалых  прохожих,
которые увидели полицейские машины и зашли. Но лиц он почти не запомнил.
   Он поставил телефон на прикроватный столик  и  почувствовал  взгляд  Пэт.
Интересно, видела она, как он положил на место подушку?
   - Кто-нибудь, наверное,  нечаянно  сбросил  трубку,  пока  наводил  здесь
порядок, - с наигранным раздражением сказал он. -  Но  неприятно,  что  тебе
пришлось у кого-то брать машинy... Зачем? Что-нибудь случилось?
   Не отвечая, она повернулась и снова оглядела гостиную.
   - Что здесь произошло?
   Мэтлок припомнил лексикон полицейского.
   -  Они  называют  это  вторжением   со   взломом.   Полицейский   термин,
обозначающий человеческое буйство, как я это понимаю... Ограбление.  Ко  мне
впервые в жизни залезли грабители. Ощущение не из приятных.  Эти  несчастные
ублюдки, наверное, здорово разозлились, потому что ничего ценного не  нашли,
вот и решили все расколошматить... Почему ты приехала?
   Она заговорила очень спокойно и тихо, но Мэтлок понял, что она  на  грани
истерики. Как обычно, она сохраняла контроль над собой  -  это  было  весьма
ценное качество.
   - Часа два назад - если точно, без четверти четыре  -  позвонил  какой-то
мужчина и попросил тебя. Не помню, что я  ему  ответила  спросонья,  но,  во
всяком случае, изобразила возмущение - кому это пришло в голову искать  тебя
у меня в такое время!.. Я просто не знала, что делать. Растерялась...
   - Ясно. Дальше?
   - Он сказал, что я лгу. А я... я никак не могла понять, кто же это звонит
без четверти четыре да еще обзывает меня лгуньей. Я растерялась.
   - Что ты все-таки сказала?
   - Не важно, что я сказала. Важно, что сказал он. Он просил передать тебе,
чтобы ты... не "скрывался за горизонтом"  и  не  освещал  "другое  полушарие
земли". Он повторил это дважды! Он сказал, что это такая  шутка,  но  ты  ее
поймешь. Мне стало страшно!.. Ну а ты понимаешь?
   Мэтлок, стараясь сохранять  спокойствие,  вернулся  в  гостиную.  Поискал
сигареты. Пэт последовала за ним.
   - Что это значит?
   - Я не знаю.
   - Это имеет какое-то отношение к... к тому, что случилось? - Она  широким
жестом обвела квартиру.
   - Не думаю. - Он закурил, размышляя, что ей  сказать.  Людям  Нимрода  не
пришлось долго искать выразительное сравнение. Если это Нимрод.
   - Что это значит - вскрывался за горизонтом"? Похоже на загадку.
   - Наверное, какая-то цитата.
   Но Мэтлоку не надо было гадать. Он хорошо помнил это место из Шекспира:
 
   "Ужели не знаешь ты, что в темноте ночной,
   Когда пытливый глаз небес сокрылся
   За горизонтом, озаряя светом
   Другое полушарие земли,
   Под кровом тайны воры и убийцы
   Снуют, творя бесчинства и разбой".
 
 
   - Какая?
   - Да говорю же тебе, что не знаю! Не  могу  вспомнить...  Меня  с  кем-то
спутали. Это единственное объяснение... А как он говорил?
   - Нормально. Он был зол, но не кричал и не ругался.
   - Ты его не узнала? Не конкретно, но, может, ты уже слышала этот голос?
   - По-моему, нет, но...
   - Но что?
   - У него... поставленный голос. Немного похож на актерский.
   - Голос человека, привыкшего  читать  лекции.  -  Мэтлок  сказал  это  не
вопросительно, а утвердительно. Во рту у него вдруг стало кисло, он  потушил
сигарету.
   - Да, пожалуй.
   - Круг подозреваемых сужается до восьмидесяти человек.
   - Ты делаешь какие-то предположения, которых я не понимаю.  Значит,  этот
телефонный звонок все-таки имел отношение к тому, что произошло здесь?
   Он понял, что сболтнул лишнее. Он не хотел впутывать в это дело  Пэт;  он
не имел права. Но кто-то решил по-другому, и это очень все осложняло.
   - Возможно. Если верить телевизионным детективам, - а чему же еще верить!
- перед ограблением воры должны убедиться, что дома  никого  нет.  Возможно,
меня таким образом и проверяли.
   Девушка впилась в него глазами, не давая ему отвести взгляд.
   - Тебя ночью не было дома? Без четверти четыре? Не подумай, что я сую нос
в твои дела, мой дорогой, просто мне хотелось бы знать.
   Он мысленно обругал себя. Начинает сказываться  усталость,  и  "вечер"  у
Бисонов, и потрясение при виде разгромленной квартиры.  Конечно,  Пэт  и  не
думает совать нос в его Дела. Он же человек свободный.  И  конечно,  он  был
дома без четверти четыре.
   - Не помню. Я как-то не думал о времени. - Он  неуверенно  рассмеялся.  -
Застрял  у  Арчи  Бисона  на  целый  вечер.   Когда   предлагаешь   молодому
преподавателю провести совместный семинар, без выпивки не обойтись.
   - Мне кажется, ты не понимаешь меня, -  улыбнулась  Пэт.  -  Я  вовсе  не
спрашиваю, что делал папа-медведь...  То  есть  мне,  конечно,  хотелось  бы
знать, но главное сейчас - я не понимаю, почему ты мне врешь...  Ты  же  был
здесь два часа назад и звонил мне вовсе не вор, и ты это прекрасно знаешь.
   - Мама-медведица лезет куда не следует. Это не ее территория. - Грубость,
как и ложь, прозвучала фальшиво. Несмотря на все свои домашние  и  армейские
бунты, несмотря на свои нелегкий характер, он был человек  очень  добрый,  и
она это знала.
   - Хорошо. Извини. Еще один вопрос, и я ухожу. Что значит "омерта"?
   Мэтлок замер.
   - Что?
   - Этот человек, который звонил мне, сказал: "Омерта".
   - Как он это сказал?
   - Так, между прочим. Сказал, что это просто напоминание.
 
Глава 8 
 
   - Ну и загоняли же вы себя, доктор Мэтлок,  -  сказал  Джейсон  Гринберг,
выходя с корта для игры в сквош.
   - Это была ваша идея. Меня бы вполне устроил кабинет  Крессела  или  даже
встреча где-нибудь в центре.
   - Здесь удобнее... Нам надо очень быстро  все  обсудить.  Я  записался  в
регистрационной  книге  как  страховой  инспектор.  Проверяю   в   коридорах
огнетушители.
   - Их действительно надо проверить. - Мэтлок направился в угол, где  лежал
его серый спортивный свитер, завернутый в  полотенце.  Он  развернул  его  и
натянул через голову. - Ну, что вам удалось установить? Ночка у  меня  была,
прямо скажем, жутковатая.
   - Ни к  каким  выводам  мы  не  пришли.  Во  всяком  случае,  ни  к  чему
конкретному. Есть, правда, кое-какие предположения, но не более  того...  Мы
считаем, что вы держались очень хорошо.
   - Благодарю. Я был ошеломлен. Так что же  это  за  догадки?  Вы  говорите
как-то слишком отвлеченно.
   За стеной  справа  послышались  глухие  удары.  Гринберг  резко  повернул
голову.
   - Там что, еще один корт?
   - Да. Их шесть на этой стороне. Это тренировочные  корты,  без  мест  для
зрителей. Но вы же это знаете.
   Гринберг взял мяч и с силой бросил его в стену. Мэтлок понял;  он  поймал
отскочивший  мяч  и  бросил  обратно.  Гринберг   принял.   Они   продолжали
перебрасываться мячом, медленно продвигаясь вдоль стены.
   - Мы считаем, что вас проверяют, - тихо, монотонно заговорил Гринберг.  -
Это самое логичное предположение. Ведь вы же нашли  Ральфа  и  заявили,  что
видели машину. Ваша попытка объяснить свое  появление  в  этом  районе  была
настолько беспомощной, что мы решили - поверят. А они хотят знать точно. Вот
почему и притянули девушку. Они все делают очень тщательно.
   - О?кей. Предположение номер один. Номер два?
   - А что насчет Бисона? Кто там был - я или вы?  Мэтлок  несколько  секунд
подержал мяч в руке, потом свечой пустил его в  боковую  стену,  на  которую
Гринберг не смотрел.
   - Неужели Бисон оказался хитрее, чем я думал, и поднял тревогу?
   -  Возможно.  Однако  мы  сомневаемся.  По  крайней  мере,  то,  что   вы
рассказывали...
   Но Мэтлок рассказал Гринбергу не все.  Он  умолчал  о  телефонном  звонке
Бисона - без всякого умысла, просто из чисто эмоциональных побуждений. Лукас
Херрон был человек старый, мягкий и необычайно доброжелательный.  Он  всегда
приходил на помощь попавшим в беду студентам, опекал  молодых,  неопытных  и
нередко  по-юношески  заносчивых  преподавателей  и  столько  раз   примирял
враждующие стороны в различных факультетских  конфликтах...  Мэтлок  считал,
что не имеет права упоминать имя  Херрона  всуе  на  основании  одного  лишь
телефонного звонка перепуганного наркомана. Он  сам  встретится  с  Херроном
где-нибудь за чашкой кофе или на соревнованиях по бейсболу  -  Херрон  любил
бейсбол. Он поговорит со стариком, посоветует держаться подальше  от  Арчера
Бисона.
   - ...о Бисоне?
   - Что? - не расслышал Мэтлок.
   - Я спросил: вы не изменили своего мнения о Бисоне?
   - Нет. Он не фигура. Я думаю, он забудет и о  травке,  и  о  таблетках  -
разве только я составлю ему компанию, - если ему покажется, что  меня  можно
использовать.
   - Я даже не пытаюсь вас понять.
   - И не надо. Просто я какое-то время сомневался... Но я поверить не могу,
чтобы у вас была только одна версия. Ну, выкладывайте, что там еще?
   - Хорошо. Есть еще две, и обе притянуты за уши: они вылупились из  одного
яйца. Первая: утечка информации в Вашингтоне. Вторая: утечка в Карлайле.
   - А почему вы считаете, что они притянуты за уши?
   - Начнем с Вашингтона. Там об этой операции знает меньше  десятка  людей.
Министерство юстиции, министерство финансов, Белый дом. Люди  того  калибра,
которые обмениваются секретной информацией с Кремлем. На этом уровне  утечка
исключается.
   - А здесь?
   - Здесь - вы, Адриан Силфонт и этот несносный Сэмюел Крессел. У меня  так
и чешутся руки указать на Крессела - он сволочь,  но  он  тоже  исключается.
Конечно, я бы с  восторгом  сбросил  с  пьедестала  многоуважаемого  мистера
Силфонта, но опять же ничего не выходит. Остаетесь вы. Так, может, это вы  и
есть?
   - Потрясающе  остроумно.  -  Мэтлок  подбежал  и  поймал  мяч,  посланный
Гринбергом в угол. Подержал мяч в руке и посмотрел на агента. - Поймите меня
правильно: мне нравится Сэм. По крайней мере, мне так кажется. Но почему  вы
его исключаете?
   - По той же причине, что  и  Силфонта.  В  операциях  подобного  рода  мы
начинаем копать с  самого  начала.  Подчеркиваю,  с  самого  начала.  Мы  не
принимаем во внимание ни должность, ни общественное положение, ни репутацию.
Мы  используем  все  приемы,  чтобы  доказать  виновность,  а  не  обратное.
Отыскиваем глупейшие поводы, только бы не обелить  человека.  Крессел  чист,
как Иоанн Креститель. Сволочь, но чист. С Силфонтом еще хуже. Он такой,  как
о нем говорят. Итак, остаетесь только вы.
   Мэтлок резко послал мяч в левый верхний угол. Гринберг  шагнул  назад  и,
перехватив мяч в воздухе, послал его в правую стену. Мяч отскочил и пролетел
у Мэтлока между ног.
   - А вы, оказывается, умеете играть. - Мэтлок смущенно улыбнулся.
   - Был когда-то грозой Брандайса . А что с девушкой? Где она?
   - У меня дома. Я велел ей не уходить до моего возвращения. Во-первых, для
безопасности, а во-вторых, надо же навести в квартире порядок.
   - Я прикреплю к ней человека. Не думаю, что в этом есть необходимость, но
вам будет спокойнее. - Гринберг взглянул на часы.
   - Да, спасибо.
   -  Нам  надо  спешить...  Значит,  так.  Мы  пускаем  все   на   самотек.
Полицейских, газеты и прочее. Никаких "крыш", никаких  контрлегенд,  ничего,
что мешало бы удовлетворению естественного любопытства  и  проявлению  вашей
вполне естественной реакции. Кто-то вломился к  вам  в  квартиру  и  устроил
дикий погром. Вот и все, что вы  знаете...  И  еще.  Возможно,  вам  это  не
понравится, но мы считаем, что так будет лучше... и безопаснее.
   - Что именно?
   - Нам кажется, что мисс Бэллентайн должна заявить в полицию о  телефонном
звонке.
   - Да Бог с вами! Ведь звонивший предполагал найти меня  у  нее  в  четыре
часа утра. А о таких вещах не сообщают. Особенно если ты получаешь стипендию
и собираешься работать в музейном фонде.
   - Все зависит от точки  зрения,  доктор  Мэтлок...  Кто-то  позвонил  ей,
попросил вас, процитировал Шекспира и произнес  какое-то  иностранное  слово
или название города. Она была вне себя от возмущения. Это не  заслуживает  и
пяти  строчек  в  газете;  но  поскольку  в  вашу  квартиру  вломились,  то,
разумеется, она сообщила об этом звонке.
   Мэтлок молча прошел в угол корта, где лежал мяч, и подобрал его.
   - Мы просто парочка запуганных идиотов. Мы не знаем,  что  произошло:  мы
только знаем, что нам это не нравится.
   - Вот-вот. Что может быть  убедительнее,  чем  возмущение  Растерявшегося
бедняги, который  всем  подряд  рассказывает  о  своих  несчастьях.  Кстати,
обязательно получите страховку за ваши старые книги... Мне  пора.  Здесь  не
так уж много огнетушителей. Мы ничего не упустили? Что вы сейчас собираетесь
делать?
   Мэтлок ударил мячом о пол.
   - У меня есть одно неожиданное приглашение. Неожиданно  полученное  после
нескольких кружек пива  в  "Африканском  содружестве".  Меня  пригласили  на
театрализованное представление  подлинных  обрядов,  которые  совершаются  в
племенах мау-мау при  достижении  мальчиками  половой  зрелости.  Сегодня  в
десять вечера в подвалах Лумумба-Холла... когда-то он  принадлежал  братству
Альфа-Дельта-Фи. Думаю, что немало белых епископалианцев жарятся  за  это  в
аду.
   - Я вас снова не понимаю, доктор.
   - Так-то вы готовите домашнее задание! Ведь  Лумумба-Холл  идет  в  вашем
списке первым номером.
   - Виноват. Вы мне утром позвоните?
   - Позвоню.
   - Я буду называть вас Джим, если вы будете называть меня Джейсон.
   - Согласен, только без поцелуев.
   - О?кей. Потренируйтесь здесь некоторое время. Я с удовольствием сыграю с
вами, когда мы закончим это дело.
   - Договорились.
   Гринберг вышел. Он взглянул направо и налево. В узком коридоре никого  не
было. Никто не видел, как он входил и уходил. За  стенами  слышались  глухие
непрерывные удары мяча. Все корты были заняты. Сворачивая в главный коридор,
Гринберг  подивился,  почему   это   в   спортивном   корпусе   Карлайлского
университета сейчас так многолюдно. Ведь одиннадцать часов утра - это  время
занятий.
   Он услышал какой-то новый звук, не похожий  на  удар  мяча  о  дерево,  и
быстро обернулся.
   Никого.
   Выйдя в главный вестибюль, он снова обернулся. Никого. Он быстро  покинул
помещение.
   Между тем странный звук - это был звук с трудом  открываемой  задвижки  -
прекратился, дверь соседнего корта распахнулась, и  в  узкий  коридор  вышел
человек. Он, как и Гринберг, посмотрел направо и налево, но обнаружив, что в
коридоре никого нет, не обрадовался, а явно забеспокоился. Упрямая  задвижка
помешала ему увидеть того, кто встречался с Джеймсом Мэтлоком.
   Вместо этого он увидел вышедшего в коридор Мэтлока,  испуганно  поднес  к
лицу полотенце и, закашлявшись, быстро пошел прочь.
   Но все же недостаточно быстро. Мэтлок узнал его.
   Это был полицейский, который приезжал к нему  по  вызову  в  четыре  часа
утра.
   Полицейский, который назвал его доктором.  Человек  в  форме,  решительно
утверждавший, что  все  неприятности  в  университете  происходят  от  "этих
длинноволосых и ниггеров".
   Мэтлок пристально поглядел вслед удаляющейся фигуре.
 
Глава 9 
 
   Если подойти достаточно близко или если солнце  светит  под  определенным
углом, то над большими, как в соборе, дверями  можно  различить  полустертые
буквы греческого алфавита: "альфа", "дельта",  "фи".  Этим  выпуклым  буквам
было уже много десятилетий, и ни пескоструйкой, ни стараниями  студентов  не
удалось стереть их до  конца.  Дом  студенческого  братства  Альфа-Дельта-Фи
постигла та же судьба, что и другие  подобные  здания  в  Карлайле.  Он  был
продан черным  со  всеми  потрохами,  включая  дырявую  крышу  и  невыгодную
страховку.
   Черные  привели  дом  в  порядок,  насколько  позволяло   его   плачевное
состояние. Они полностью его отремонтировали внутри и снаружи. И всюду,  где
было возможно, стерли и уничтожили все, что напоминало о бывших  владельцах.
Вместо поблекших фотографий досточтимых  выпускников  появились  яркие,  как
театральные   афиши;   портреты   новых   революционеров    -    африканцев,
латиноамериканцев, "черных пантер". В старых залах  висели  новые  заповеди,
кричащие плакаты, выполненные адептами психоделического искусства :  "Смерть
свиньям!",  "Вперед  на  белых!",  "Малькольм  жив!",  "Лумумба   -   черный
Христос!".
   Между  этими   плакатами   были   развешаны   произведения   примитивного
африканского искусства: маски плодородия, копья, щиты, выкрашенные в красный
цвет шкуры животных, сморщенные головы с волосами, явно принадлежащие белым.
Лумумба-Холл никто не хотел обманывать. Он источал гнев. Он источал злобу.
   Не успел Мэтлок взяться за  тяжелый  бронзовый  молоток,  висевший  возле
гротескной металлической маски, как большая дверь открылась и навстречу  ему
вышел улыбающийся студент.
   - Я был уверен, что вы придете! Это будет настоящий кайф!
   - Спасибо, Джонни. Как же можно такое пропустить. - Мэтлок вошел,  и  его
поразило множество зажженных свечей в холле и прилегающих комнатах. -  Точно
бдение у гроба. А где же сам гроб?
   - Это потом. Подождите, сами увидите!
   К ним подошел черный студент, в котором Мэтлок  узнал  Адама  Уильямса  -
одного  из  университетских  экстремистов.  Длинные  волосы  Уильямса   были
подстрижены на африканский манер и правильным полукругом  обрамляли  голову.
Мэтлок подумал, что, если бы они встретились в вельде, он принял бы Уильямса
за вождя племени.
   - Здравствуйте, - сказал Уильямс, широко улыбаясь. - Добро  пожаловать  к
истокам революции.
   - Большое спасибо. - Они обменялись рукопожатиями. - Правда,  впечатление
не столько революционное, сколько похоронное. Я даже спросил у  Джонни,  где
гроб.
   - О Боже! - захохотал Уильямс. - Значит, мы все делаем не правильно.  Это
же день ликования. Немного мрачного, пожалуй, но все же ликования.
   - Я не совсем понимаю, - улыбнулся Мэтлок.
   - Мальчишка из племени достигает рубежа, за которым для  него  начинается
активная жизнь взрослого мужчины. Значит, это  повод  для  радости.  Никаких
гробов, никаких рыданий и траурных покрывал.
   - Правильно! Правильно, Адам! - подхватил Джонни.
   - Брат, почему бы тебе не принести доктору Мэтлоку что-нибудь  выпить?  -
Адам повернулся к Мэтлоку. - До окончания церемонии  мы  будем  пить  только
пунш "Суахили". Не возражаете?
   - Нет, конечно.
   Джонни исчез в толпе.
   - Прекрасно, - улыбнулся Адам. - Это легкий напиток из рома,  лимонада  и
клюквенного сока. Очень вкусный... Спасибо, что пришли.
   - Для меня ваше приглашение было неожиданностью. Я полагал, что это очень
закрытое  мероприятие  -  только  для  своих,  из  одного   племени...   Ох,
простите!.. Я не хотел вас обидеть...
   - А вы и не обидели, - рассмеялся Уильямс.  -  Я  же  сам  употребил  это
слово. Хорошо чувствовать себя племенем. Хорошо для братьев.
   - Да, вероятно, племя - это...
   - Коллектив, общественная группа, способная защитить себя.  Имеющая  свое
лицо.
   - Ну, если такова цель - конструктивная цель, - то я ее одобряю.
   - Именно такова. Ведь там, в буше, племена не всегда воюют друг с другом.
И занимаются не только воровством, грабежом  и  похищением  женщин.  Это  из
дешевых  голливудских  фильмов.  Они  торгуют,   вместе   охотятся,   вместе
обрабатывают землю и сосуществуют лучше, чем народы и политические группы!
   - Хорошо, профессор, - в свою очередь рассмеялся  Мэтлок.  -  Я  все  это
запишу после лекции.
   - Извините. Такая уж у меня привычка.
   - Привычка или профессия?
   - Время покажет... Но мне хотелось бы, чтобы  одно  было  ясно.  В  вашем
одобрении мы не нуждаемся.
   Вернулся Джонни со стаканом пунша для Мэтлока.
   - Мистер Мэтлок, а брат Дэвис,  то  есть  Билл  Дэвис,  говорит,  что  вы
грозились его завалить, а потом на промежуточных вдруг взяли и поставили ему
зачет с отличием!
   - Брат Дэвис наконец решил взяться за ум и немножко поработать. -  Мэтлок
взглянул на Адама Уильямса. - Против такого рода одобрения вы не возражаете?
Нет?
   Уильямс улыбнулся и положил руку на локоть Мэтлоку.
   - Нет, сэр, бвана... В этой сфере вы управитель копей царя Соломона. Брат
Дэвис  здесь  для  того,  чтобы  работать  не  покладая  рук  и  реализовать
заложенные в нем возможности. Здесь я не спорю. Делайте с братом что хотите.
   - А вы человек страшноватый, - беспечно заметил Мэтлок, хотя ему стало не
по себе.
   -  Ничего  подобного.  Просто  прагматик...  Мне  нужно   проследить   за
последними приготовлениями. Мы еще увидимся. - Уильямс окликнул проходившего
мимо студента, и они начали пробираться сквозь толпу к лестнице.
   - Пойдемте, мистер Мэтлок. Посмотрите, какие у  нас  тут  перемены.  -  И
Джонни повел Мэтлока в  зал,  который  раньше  был  главным  залом  братства
Альфа-Дельта-Фи.
   В море темных лиц Мэтлок уловил всего несколько настороженных, враждебных
взглядов. Наверное, в другом месте университетского городка  он  услышал  бы
больше приветственных возгласов, но в целом встретили его вполне  нормально.
Мелькнула мысль: а что, если бы братья знали, зачем он пришел, - как  бы  на
него набросились все обитатели Лумумба-Холла!  Он  ведь  здесь  единственный
белый.
   Перемены в зале произошли радикальные. Не  было  больше  широких  панелей
темного дерева, тяжелых дубовых скамей под огромными, точно в соборе, окнами
и массивной мебели с темно-красной кожаной  обивкой.  Все  преобразилось  до
неузнаваемости. Исчезли стрельчатые  окна  -  их  спрямили  и  превратили  в
прямоугольные. На потолке образовывали орнамент тысячи блестящих  тростинок,
сходившихся к центру, где из большого отверстия - фута  три  в  диаметре,  -
закрытого толстым неровным стеклом, лился желтовато-белесый свет. Мебели как
таковой не было. Куски толстых  бревен  на  невысоких  ножках,  по-видимому,
заменяли столы. Вместо стульев вдоль стен лежало множество ярких подушек.
   Мэтлок быстро понял смысл всех этим перемен.
   Зал братства Альфа-Дельта-Фи превратился  в  великолепную  копию  большой
африканской хижины.  Тут  было  даже  ослепительное  экваториальное  солнце,
светившее через отверстие в крыше.
   - Здорово! Просто здорово! У вас ушел на это, наверно, не один месяц.
   - Почти полтора года, -  сказал  Джонни.  -  Здесь  очень  уютно,  хорошо
отдыхается. Знаете, ведь сейчас многие ведущие дизайнеры отдают предпочтение
стилю "назад  к  природе".  Это  очень  рационально,  и  легко  поддерживать
порядок.
   - Вы словно оправдываетесь. Зачем? Это же полный блеск.
   - Да нет, я вовсе не оправдываюсь. - Джонни решил прекратить пояснения. -
Адам говорит, что в  примитиве  есть  своего  рода  величие.  Это  наследие,
которым можно гордиться.
   - Адам прав. Хотя он не первый, кто это сказал.
   - Не надо ставить нас на  место,  мистер  Мэтлок...  Мэтлок  взглянул  на
Джонни поверх стакана с пуншем.
   "О Господи, - подумал он, - чем больше все меняется, тем больше  остается
по-прежнему".
   Зал для собраний  братства  Альфа-Дельта-Фи  был  вырублен  из  погребов,
расположенных в дальнем конце дома. Это произошло в самом  начале  столетия,
когда богатые выпускники не жалели денег  на  тайные  общества  и  балы  для
дебютанток, что способствовало распространению определенного  образа  жизни,
ко, естественно, лишь среди избранных.
   Тысячи  молодых  людей  в  накрахмаленных  воротничках  прошли  церемонию
посвящения в члены братства в этом помещении, напоминающем часовню, где  они
шептали тайные  клятвы  и  обменивались  необычными  рукопожатиями  согласно
наставлениям суровых старших братьев - таких же детей, как они сами. А потом
напивались, и их тошнило по углам.
   Мэтлок думал обо всем  этом,  наблюдая  за  разворачивающимся  перед  ним
обрядом. Не менее детским, подумалось ему, и не менее нелепым, чем  то,  что
происходило здесь раньше. Возможно, более жестоким, но  ведь  он  брал  свое
начало не в плавных фигурах котильона, а в звериных мольбах - мольбах о том,
чтобы боги дали силы выжить, а не о сохранении своей исключительности.
   Обряд состоял из  песнопений,  обращенных  к  черному  юноше  -  по  всей
вероятности, самому молодому брату в Лумумба-Холле, - он лежал  на  бетонном
полу  в  одной  лишь  красной  набедренной  повязке.  По  окончании  каждого
песнопения четверо рослых, голых  по  пояс  студентов  в  черных  ритуальных
поясах поднимали юношу над толпой. Зал освещали десятки  толстых  свечей  на
подставках,  и  по  стенам  и  потолку  плясали  тени.  Театральный   эффект
усиливался разрисованными лицами и лоснящейся от масла кожей пятерых главных
участников. Чем громче становилось пение, тем выше поднимали  юношу,  и  вот
его напряженно застывшее тело стало уже взлетать в воздух и снова опускаться
на вытянутые руки студентов под неистовые гортанные крики толпы.
   До сих пор Мэтлок довольно безучастно наблюдал за  происходящим,  но  тут
ему вдруг стало страшно за маленького негра. К четверым студентам  в  центре
зала присоединились еще двое. Они сели на корточки  в  квадрате,  образуемом
четырьмя студентами, и вытащили по два длинных  ножа.  Продолжая  сидеть  на
корточках, они вытянули вверх руки - лезвия ножей стояли прямо, застывшие  и
неподвижные, как юноша над ними. И каждый раз, когда маленький  негр  падал,
четыре острия продвигались к нему все ближе.  Один  просчет,  одно  неточное
движение скользкой от масла руки -  и  обряд  окончится  смертью  маленького
студента. Убийством.
   Видя,  что  обряд  переходит  все  допустимые   границы,   Мэтлок   начал
пробиваться  к  Адаму  Уильямсу,  стоявшему  в  первом  ряду  зрителей.  Его
остановили - спокойно, но твердо. Мэтлок зло посмотрел на негра,  державшего
его за локоть. А тот даже не повернул головы, загипнотизированный  тем,  что
происходило в центре зала.
   Мэтлок сразу понял почему. Теперь юношу подбрасывали то  вниз  лицом,  то
верх.  Возможность  ошибки  возросла   в   десять   раз.   Мэтлоку   удалось
высвободиться, но Адама Уильямса уже не было на  прежнем  месте.  Мэтлок  не
знал, что делать. Если крикнуть, воспользовавшись паузой, это может  отвлечь
тех, кто подбрасывал юношу. Так  рисковать  нельзя,  и  все  же  он  не  мог
допустить, чтобы эта нелепая опасная игра продолжалась.
   Неожиданно Мэтлок почувствовал на  плече  чью-то  руку.  Он  обернулся  и
увидел Адама Уильямса. Он вздрогнул от удивления. Неужели Уильямсу передался
первобытный племенной сигнал? Черный революционер кивком  предложил  Мэтлоку
следовать за ним и вывел его из толпы за пределы круга.
   - Не надо волноваться, - сказал Уильямс.
   - Как не надо! Мальчика могут убить!
   - Никогда. Братья репетировали много месяцев...  Видите?  Глаза  у  парня
открыты. Сначала он смотрит в небо, затем на  острия  ножей.  И  все  время,
каждую секунду чувствует, что его жизнь в руках братьев-воинов. Он не может,
не  должен  выказывать  страха.  Если  он  это  сделает,  то  предаст  своих
сородичей. Предаст доверие, которое он должен питать к ним, ибо со  временем
и они доверят ему свою жизнь...
   - Но это же ребячество, опасная глупость, и вы это  понимаете!  Вот  что,
Уильямс, немедленно прекратите это или я сам прекращу, черт бы вас побрал! -
Мэтлок схватил Уильямса за ворот. Его тотчас окружили и отсекли от Уильямса.
   Внезапно в призрачно освещенном  зале  воцарилась  тишина.  Мэтлок  резко
повернулся   и   увидел,   как   лоснящееся   от   масла   черное   тело   с
головокружительной высоты падает на вытянутые руки.
   Нет, не может быть! И однако, это было на самом деле.
   Четверо студентов, словно по команде, стали на колени  спиной  к  центру,
прижав руки к  бокам.  Юный  студент  падал  лицом  вниз  на  острия  ножей.
Раздалось два вскрика. Студенты с  ножами  мгновенно  скрестили  их  и  лихо
поймали юношу на повернутые плашмя лезвия.
   Толпа неистовствовала.
   Церемония была окончена.
 
*** 
 
   - Теперь вы мне верите? - спросил Уильямс.
   - Не важно, верю я вам или нет. Вы не имеете права устраивать такие вещи.
Это слишком опасно!
   - Вы преувеличиваете. Вот, разрешите представить вам еще одного гостя.  -
Уильямс приветственно поднял руку, и к ним подошел высокий худой чернокожий,
коротко остриженный, в очках, в дорогом коричневом костюме.  -  Это  Джулиан
Дюнуа, мистер Мэтлок. Брат  Джулиан  -  наш  эксперт.  Наш  хореограф,  если
хотите.
   - Очень приятно. - Дюнуа протянул руку. Говорил он с легким акцентом.
   - Брат Джулиан с Гаити.  В  свое  время  он  прямо  с  Гаити  приехал  на
юридический факультет Гарварда. Очень необычный скачок, вы не находите?
   - Конечно...
   - Многим гаитянам, даже тонтон-макутам, становится не по себе, когда  они
слышат его имя.
   - Вы преувеличиваете, Адам, - улыбнулся Джулиан Дюнуа.
   - Именно это я только что сказал мистеру Мэтлоку.  Он  преувеличивает.  Я
имею в виду опасность этой церемонии.
   -  Опасность,   конечно,   есть,   мистер   Мэтлок...   Но   безопасность
гарантируется тем, что эти двое с ножами внимательно следят за происходящим.
При подготовке главное внимание уделяется тому, чтобы они  умели  не  только
держать ножи острием вверх, но и мгновенно опускать их.
   - Хорошо, - согласился Мэтлок. - Но уж очень мал допуск для ошибки.
   - Не так  мал,  как  вам  кажется.  -  Голос  гаитянина  звучал  приятно,
успокаивающе. - Между прочим, я  ваш  поклонник.  Мне  очень  нравятся  ваши
работы о елизаветинцах. Разрешите добавить, что я не совсем таким  вас  себе
представлял. То есть вы намного, намного моложе, чем я думал.
   - Вы мне льстите. Я не знал, что известен на юридических факультетах.
   - На последнем курсе я специализировался по английской литературе.
   - Ну, вы поговорите в свое удовольствие, - вежливо вмешался Адам, - через
несколько минут наверху будут подавать напитки - идите, куда пойдут  все.  А
мне нужно кое-чем заняться... Я рад, что вы встретились. Вы ведь оба здесь в
своем роде чужаки. А чужаки должны  встречаться  на  незнакомой  почве.  Так
легче.
   Он многозначительно посмотрел на Дюнуа и быстро пошел прочь.
   - Почему Адам считает, что нужно разговаривать  языком  загадок,  которые
ему кажутся неразрешимыми? - заметил Мэтлок.
   - Он очень молод. И все время старается поучать.  Очень  умен,  но  очень
молод.
   - Извините, но вы тоже, насколько я понимаю, не старик.  Ну,  на  год-два
старше Адама.
   Черный в дорогом коричневом костюме посмотрел в  глаза  Мэтлоку  и  мягко
рассмеялся.
   - Теперь вы мне льстите, - сказал он. - Если уж говорить правду - а я  не
вижу оснований ее скрывать, - то лишь моя кожа обитателя  тропиков,  которая
так хорошо скрадывает возраст, мешает вам понять, что я ровно на год  четыре
месяца и шестнадцать дней старше вас.
   Мэтлок молча уставился на негра. Прошла целая минута, прежде чем он сумел
переварить его слова и то, что за ними скрывалось. Глаза черного смотрели не
мигая. Он выдержал взгляд Мэтлока. Наконец Мэтлок обрел дар речи.
   - Мне такие шутки не нравятся.
   - Да ведь мы здесь оба по одной и той же причине. У вас свой интерес, а у
меня свой... Пойдемте наверх и выпьем... Вы пьете бурбон с содовой, если  не
ошибаюсь? И кажется, предпочитаете кислый?
   И Дюнуа  двинулся  сквозь  толпу  впереди  Мэтлока,  которому  ничего  не
оставалось, как последовать за ним.
 
*** 
 
   Дюнуа оперся спиной о кирпичную стену. - Итак, - сказал Мэтлок,  -  обмен
любезностями окончен. Я полагаю, вам пора объясниться.
   Они стояли одни на крыльце со стаканами в руках.
   - Хотите сигару? Настоящая гаванская.
   - Никаких сигар. Давайте поговорим. Я сегодня пришел сюда, потому что это
мои друзья. Мне оказали честь, пригласив меня... Теперь же  вы  припутываете
что-то еще, и мне это не нравится.
   - Браво! Браво! - сказал Дюнуа, поднимая стакан. - Прекрасно исполнено...
Не волнуйтесь, они  ничего  не  знают.  Возможно,  подозревают  что-то,  но,
поверьте, ничего конкретного.
   - Да о чем вы?
   - Допивайте и пойдем на  лужайку.  -  Дюнуа  допил  свой  ром,  а  Мэтлок
проглотил остатки бурбона. Они спустились с крыльца Лумумба-Холла и  подошли
к большому  развесистому  дереву.  Дюнуа  неожиданно  повернулся  и  схватил
Мэтлока за плечи.
   - Отпустите!
   - Послушайте! Мне нужна эта бумага. И вы должны сказать мне, где она!
   Мэтлок хотел высвободиться из хватки Дюнуа, но не мог поднять руки -  они
неожиданно  стали  ужасно  тяжелыми.  Потом  он   услышал   свист.   Громкий
пронзительный свист в голове.
   - Что? Что?.. Какая бумага? У меня нет никакой бумаги...
   - Не упрямьтесь. Мы же ее все равно добудем. Ну скажите, где она?
   Мэтлок почувствовал, что его кладут на землю.  Огромный  развесистый  вяз
над ним закружился, а свист в голове становился все  громче  и  громче.  Это
было невыносимо.
   - Что вы делаете? Что вы со мной делаете?
   - Бумага, Мэтлок! Где корсиканская бумага? "Оставьте меня",  -  попытался
крикнуть Мэтлок, но с губ не сорвалось ни звука.
   - Бумага, серебряная бумага, черт бы вас побрал!
   - Никакой бумаги нет. Нет у меня! Нет!
   - Слушайте меня!  Вы  только  что  выпили,  помните?  Теперь  вам  нельзя
оставаться одному. Вы не смеете оставаться один.
   - Что?.. Что?.. Оставьте меня! Мне больно!
   - Я даже не прикасаюсь к вам. Это ваш бурбон! Вы  только  что  проглотили
три таблетки ЛСД! Вы попали в беду, доктор!.. Ну говорите же! Где бумага?!
   Из крутящихся спиралей, разрывающих мозг вспышками  разноцветных  молний,
выплыл силуэт склонившегося над ним человека. Мэтлок ухватил  белую  рубашку
между темными бортами пиджака, рванул ее на себя  и  ударил  кулаком  вверх,
прямо в лицо. Потом безжалостно замолотил по  горлу.  Он  почувствовал,  как
разбились очки Дюнуа, и знал, что вбил кулаком стекла тому в глаза.
   Сколько времени это продолжалось, Мэтлок не мог бы сказать  точно.  Когда
он пришел в себя, Дюнуа без сознания неподвижно лежал рядом с ним.
   Мэтлок понял, что надо бежать. Бежать немедленно! Что сказал  Дюнуа?  "Вы
не смеете оставаться один... Не смеете..." Он должен найти Пэт.  Она  знает,
что надо делать. Он должен ее найти,  пока  наркотик  не  начал  действовать
по-настоящему. Да беги же!
   Но куда? В какую сторону? Он не знал дороги!  Он  увидел,  что  стоит  на
какой-то улице, и побежал по ней, но в ту ли сторону? И та ли это улица?
   Он услышал звук мотора. Машина подъехала к самому  тротуару,  и  водитель
всмотрелся в Мэтлока. Мэтлок побежал быстрее, споткнулся, упал  на  тротуар,
снова поднялся. Он бежал, пока  совсем  не  выдохся,  и  ноги  не  перестали
слушаться. Остановиться он не мог, только  чувствовал,  как  его  заносит  в
сторону  широкого  пролива  улицы  -  она  неожиданно  стала  рекой,  черной
зловонной рекой, в которой он и утонет.
   Он смутно услышал  скрежет  тормозов.  Свет  фар  ослепил  его:  какой-то
человек наклонился к нему и ткнул пальцами ему в глаза. Ему было все  равно.
Он лишь расхохотался, глотая кровь, хлынувшую по лицу ему в рот.
   Он все еще истерически  хохотал,  когда  Джейсон  Гринберг  понес  его  к
машине.
   А потом земля, весь мир, вся галактика, вся солнечная система погрузились
в безумие.
 
Глава 10 
 
   Ночь была кошмарной.
   Утро принесло некоторое ощущение реальности -  не  столько  для  Мэтлока,
сколько для двух  людей,  сидевших  по  обе  стороны  его  кровати.  Джейсон
Гринберг сидел согнувшись, скрестив руки на коленях, и  смотрел  на  Мэтлока
своими большими печальными глазами. Патриция Бэллентайн придерживала на  лбу
у Мэтлока салфетку, смоченную холодной водой.
   - Эти свиньи хорошо вас угостили, дружище.
   - Ш-ш-ш, - прошептала девушка. - Не трогайте его.  Мэтлок  обвел  глазами
комнату. Он находился в квартире у Пэт, в ее спальне, на ее постели.
   - Они мне дали ЛСД.
   -  Это  вы  нам  рассказываете?  Мы  вызвали  врача,  хорошего  врача  из
Литчфилда. Милейший человек, которому вы все пытались выдавить  глаза...  Не
волнуйтесь, он наш сотрудник. Никаких имен.
   - Пэт? Как же я...
   - Ты такой милый наркоман, Джейми. Ты все время выкрикивал мое имя.
   - И очень кстати, - прервал  ее  Гринберг.  -  Никаких  больниц,  никаких
историй болезни. Самый лучший вариант.  Кстати,  когда  вы  буйствуете,  вас
трудно урезонить. Вы намного сильнее, чем я ожидал. Это  странно,  учитывая,
что вы так плохо играете в сквош.
   - Черт бы вас побрал, Гринберг! Зачем вы меня сюда привезли? Вы не должны
были это делать.
   - Вы ведь сами предложили - уже не помните?..
   - Я же ничего не соображал.
   - Это была прекрасная мысль. А что бы вы  предпочли?  "Скорую  помощь"?..
"Кто там на носилках, доктор? Что  он  такое  выкрикивает?.."  -  "А-а,  это
адъюнкт-профессор Мэтлок, сестра. Он наглотался ЛСД".
   - Вы же  понимаете,  что  я  хочу  сказать!  Могли  отвезти  меня  домой.
Привязали бы к кровати.
   - Я рад, что вы не слишком осведомлены об ЛСД, - сказал Гринберг.
   -  Понимаешь,  Джейми...  -  Пэт  взяла  его  за  руку.  -   Когда   тебе
по-настоящему плохо, надо, чтобы рядом  был  близкий  человек...  Это  очень
помогает.
   Мэтлок взглянул на девушку, затем на Гринберга.
   - Что вы ей рассказали?
   - Что вы добровольно вызвались помочь нам, что мы вам благодарны. С вашей
помощью нам, возможно, удастся поставить заслон в одном серьезном деле, пока
оно не переросло в нечто совсем скверное. - Гринберг говорил монотонно: было
заметно, что ему не хочется развивать эту тему.
   - Объяснение очень загадочное, - сказала Пэт. - Пришлось пригрозить  ему,
а то бы я и такого не добилась.
   - Она собиралась вызвать полицию. - Гринберг  вздохнул  и  его  печальные
глаза стали еще  печальнее.  -  Хотела  посадить  меня  за  то,  что  я  вас
одурманил. У меня не было выхода.
   Мэтлок улыбнулся, но Пэт не увидела в этом ничего смешного.
   - Зачем ты согласился, Джейми?
   - Но он же сказал: дело очень серьезное.
   - Но почему именно ты?
   - Потому что я могу это сделать.
   - Что? Сдавать ребят в полицию?
   - Я же сказал вам, - вмешался Джейсон. - Нас не интересуют студенты...
   - А что такое Лумумба-Холл? Отделение "Дженерал моторс"?
   - Одно из мест, где происходят контакты. Есть и  другие.  Честно  говоря,
лучше было бы нам  не  связываться  с  ними  -  штука  очень  щекотливая.  К
сожалению, выбирать не приходится.
   - Это звучит оскорбительно.
   - Боюсь,  мисс  Бэллентайн,  что  бы  я  ни  сказал,  все  покажется  вам
оскорбительным.
   - Очень может быть. Ибо я считала, что у ФБР есть  более  важные  задачи,
чем преследовать черных. Очевидно, я ошибалась.
   - Ну ладно, хватит! - Мэтлок сжал руку девушки; она высвободила ее.
   - Да нет, Джейми, я серьезно!  Нет  там  никаких  далеко  идущих  планов,
никаких игр в радикализм. Одни наркотики. Иногда обычные. Мы оба это  знаем.
Так почему вдруг такое внимание к ребятам из Лумумба-Холла?
   - Да мы этих ребят и пальцем не тронем. Мы хотим им помочь... -  Гринберг
устал после бессонной ночи и уже не скрывал раздражения.
   - Мне не нравится, как вы и ваши  коллеги  помогаете  людям,  и  то,  что
произошло с Джейми, мне тоже не нравится! Зачем вы его послали туда?
   - Он меня не посылал. Я сам пошел.
   - Но зачем?
   - Это очень сложно, у меня сейчас нет сил объяснять.
   - Мистер Гринберг мне уже все объяснил.  Оч-чень  толково!  Тебе  оказано
большое доверие. Сами они ничего не могут, вот  и  нашли  человека,  который
вместо них все сделает. Ты  принимаешь  на  себя  весь  риск,  а  когда  все
кончится, тебе в этом  университете  уже  никто  не  будет  верить.  Джейми,
подумай, это же твой дом, твоя работа!
   Мэтлок поймал взгляд девушки, стараясь ее успокоить.
   - Я это знаю лучше, чем ты. Моему дому нужна помощь, и это не игра,  Пэт.
Я думаю, что стоит рискнуть.
   - Я даже не хочу притворяться, что понимаю.
   - Вы и не можете понять, мисс Бэллентайн, потому что для этого мы  должны
рассказать вам все, а мы не имеем права.
   - Ах вот как?
   - Прошу тебя, - сказал Мэтлок. - Ведь он же спас мне жизнь.
   - Не преувеличивайте, профессор. - Гринберг пожал плечами.
   Пэт поднялась.
   - По-моему, он сначала выкинул тебя за борт,  а  потом,  подумав,  бросил
тебе канат... Как ты себя чувствуешь?
   - Ничего, - ответил Мэтлок.
   - Мне надо уходить, но я не уйду, если я тебе нужна.
   - Нет-нет, иди! Я позвоню тебе позже. Спасибо за первую помощь.
   Девушка неприязненно взглянула на Гринберга и  направилась  к  туалетному
столику. Взяв щетку, она быстро расчесала волосы и надела  оранжевый  обруч.
Все это время она наблюдала за Гринбергом в зеркало, а он смотрел на нее.
   - Это ваш человек ходит за мной, мистер Гринберг?
   - Да.
   - Мне это не нравится.
   - Ничего не могу поделать. Пэт повернулась:
   - Пожалуйста, уберите его!
   - Это невозможно. Я скажу ему, чтобы он не слишком высовывался.
   - Ясно. - Она взяла  сумочку  с  туалетного  столика,  подобрала  с  пола
портфель и молча вышла из спальни. Через несколько секунд хлопнула дверь.
   - С характером она у вас, - сказал Джейсон. - Это можно понять.
   - А что такое?
   - Я думал, вы все знаете про людей, с которыми имеете дело.
   - Меня еще не до конца накачали. Я ведь только дублер.
   - В таком случае я сэкономлю вам время. В конце пятидесятых годов ее отца
маккартировали из Госдепартамента. Конечно, он был  очень  опасный  человек.
Консультант по иностранным языкам. Переводил газетные материалы.
   - Черт знает что!
   - Вот именно. Больше он к этой работе не вернулся. Она всю жизнь жила  на
стипендию; так что в буфете у нее не густо. И к таким, как вы, она относится
вполне однозначно.
   - Где только вы их подцепили?
   - Это вы подцепили меня.
 
*** 
 
   Мэтлок открыл дверь в свою квартиру и вошел в переднюю. Пэт  не  пожалела
сил, чтобы привести все в порядок; он знал, что именно так она  и  поступит.
Даже занавески были повешены. Стрелки часов показывали начало  четвертого  -
большая часть дня пропала. По настоянию Гринберга они поехали в Литчфилд для
повторного осмотра. "Досталось здорово, но  работать  может",  -  таков  был
приговор врача.
   Они остановились пообедать в "Чеширском коте". Во время еды Мэтлок  то  и
дело посматривал на столик, где четыре  дня  назад  Ральф  Лоринг  сидел  со
сложенной  газетой.  Обед  прошел  спокойно,  без  напряженности,  ибо   они
чувствовали себя хорошо друг с другом, но говорили мало: каждому было о  чем
поразмыслить.
   На обратном пути в  Карлайл  Гринберг  попросил  Мэтлока  побыть  дома  и
дождаться его звонка. Из Вашингтона никаких новых инструкций еще не  пришло.
Там анализировали новую информацию,  и  впредь  до  дальнейших  распоряжений
Мэтлоку надлежало оставаться "ВО" - "вне операции".
   Тем лучше. Надо  продумать  собственную  операцию,  связанную  с  Лукасом
Херроном.  "Великим  старцем",  старейшиной  университета.   Настало   время
связаться с ним и предупредить. Старик явно  запутался,  и  чем  быстрее  он
выпутается, тем лучше для всех, включая и Карлайл. Однако  Мэтлок  не  хотел
звонить ему по телефону, не хотел договариваться о встрече по всем  правилам
- надо действовать тоньше. Он не хотел  пугать  старика  Лукаса,  не  хотел,
чтобы тот говорил с ненадежными людьми.
   Мэтлок подумал, что он  действует  совсем  как  ангел-хранитель  Херрона.
Следовательно, он исходит из того, что Лукас далек от какого-либо серьезного
участия в этом деле. Но имеет ли он право так  считать?  С  другой  стороны,
живя в цивилизованном обществе, он не имеет права думать иначе.
   Зазвонил телефон. Вряд ли это Гринберг. Они ведь только  что  расстались.
Мэтлок надеялся также, что это не Пэт: он еще не был готов говорить  с  ней.
Нехотя поднес он трубку к уху.
   - Хэлло!
   - Джим! Где вы были? Звоню вам с восьми утра! Я уже два раза  приезжал  к
вам. - Это был Сэм Крессел. Голос его звучал так, будто университет Карлайла
закрыли.
   - Я сейчас не могу вам всего объяснить, Сэм. Давайте попозже  встретимся.
Я заеду к вам после ужина.
   - Я бы не стал это надолго откладывать. Господи! Что на вас нашло?
   - Не понимаю...
   - Да вчера вечером, в Лумумбе!
   - О чем вы? Вы что-то слышали?
   - Да эта черная скотина Адам Уильямс подал мне рапорт... обвиняет вас  во
всех смертных грехах - чуть ли не в пропаганде рабства.  Он  пишет,  что  не
заявил в полицию только потому, что вы были мертвецки  пьяны!  Конечно,  под
влиянием алкоголя вы сбросили маску и  всем  показали,  какой  вы  оголтелый
расист.
   - Что?!
   - Вы ломали мебель, колотили студентов, били стекла...
   - Вы ведь понимаете, что это чушь!
   - Я-то понимаю. - Крессел понизил голос. Он явно  стал  успокаиваться.  -
Я-то понимаю, но что это меняет?  Мы  должны  избегать  поляризации.  А  как
только   правительство   вмешивается   в   дела   университета,   начинается
поляризация.
   - Послушайте меня. Заявление Уильямса  -  это  лишь  отвлекающий  маневр.
Камуфляж. Они мне вчера подсыпали наркотиков. Если бы не Гринберг, мы  бы  с
вами сейчас не разговаривали.
   - О Господи! Лумумба-Холл тоже в вашем списке? Только этого  не  хватало!
Черные поднимут крик, что их преследует. И тогда Бог знает что начнется.
   - Я приеду к вам около семи. - Мэтлок пытался говорить спокойно. - Ничего
сейчас не предпринимайте,  ни  с  кем  не  говорите.  Мне  нужно  освободить
телефон. Я жду звонка Гринберга.
   - Одну минуту, Джим! Вот еще что. Этот Гринберг... Я ему не верю.  Никому
из них не верю. Запомните: прежде всего мы обязаны сохранять  лояльность  по
отношению к Карлайлу... - Крессел замялся. Мэтлок понял,  что  он  подбирает
слова.
   - Странно слышать это от вас.
   - Вы же понимаете, что я хочу сказать.
   - Не уверен. Я полагал, мы должны работать вместе...
   -  Но  не  ценой  гибели  университета!  -  Голос  декана  звучал   почти
истерически.
   - Не волнуйтесь, - сказал Мэтлок. - Он не погибнет. До встречи.
   И Мэтлок повесил трубку, не дав Кресселу ничего добавить. Ему  необходимо
было немного отдохнуть, а Крессел никому не давал покоя, когда дело касалось
его царства. Сэм Крессел был по-своему  таким  же  воинственным,  как  любой
экстремист, - только, пожалуй, раньше других начинал возмущаться.
   Это привело Мэтлока еще к  одному,  вернее,  даже  к  двум  соображениям.
Четыре дня назад он сказал Пэт, что не хочет отменять поездку на Сент-Томас.
Короткие апрельские каникулы начнутся после занятий  в  субботу,  через  три
дня. При сложившихся обстоятельствах поездка на Сент-Томас исключается, если
только Вашингтон не решит, что  ему  нужно  выйти  из  игры,  а  он  в  этом
сомневался. Он использует своих родителей в качестве предлога. Пэт, конечно,
поймет,  даже  одобрит.  Второе   соображение   касалось   его   собственных
преподавательских дел. Его рабочий стол был завален студенческими  работами,
которые еще предстояло прочесть. Сегодня утром он пропустил два занятия.  Но
сейчас он думал не столько о студентах,  сколько  о  том,  чтобы  не  давать
лишнего   повода   для   жалоб;   хватит   с    него    рапорта    Уильямса.
Профессор-прогульщик -  хорошая  мишень  для  сплетен.  На  его  занятиях  в
оставшиеся до каникул три дня должно быть не много студентов - трое, двое  и
еще двое. Работу он наладит позже. А пока нужно до семи часов  найти  Лукаса
Херрона.  Если  Гринберг  позвонит  в  его  отсутствие,  он  свалит  все  на
конференцию аспирантов, о которой забыл предупредить.
   Он решил принять душ, побриться  и  переодеться.  В  ванной  он  проверил
коробку с песком для кошки. Корсиканская бумага была на месте - он знал, что
так и будет.
   Побрившись и приняв  душ,  Мэтлок  пошел  в  спальню  и  стал  одеваться,
одновременно обдумывая дальнейшие действия. Он не знал,  есть  ли  у  Лукаса
Херрона сегодня после обеда лекции  или  семинары,  но  это  нетрудно  будет
узнать. Если нет, придется ехать к нему домой - на  машине  можно  добраться
минут за пятнадцать. Херрон жил в восьми милях от  университета,  туда  вела
малопроезжая дорога  по  землям  старой  карлайлской  семьи.  Дом  Лукаса  -
перестроенный каретный сарай - стоял  на  отшибе,  но,  как  любил  говорить
Лукас, "попав туда, понимаешь, что путешествие стоило того".
   Дробный стук в дверь прервал его мысли. Ему вдруг стало трудно дышать.
   - Иду, иду,  -  крикнул  он,  натягивая  через  голову  белую  спортивную
рубашку. Он  прошел  босиком  к  входной  двери,  открыл  ее  и  не  сдержал
удивленного возгласа. В дверях стоял Адам Уильямс - один.
   - Здравствуйте!
   - О Господи!.. Не знаю, что лучше - сразу съездить вам по физиономии  или
сначала вызвать полицию! Что вам надо?  Крессел  мне  уже  звонил.  Вы  ведь
именно это хотели узнать?
   - Мне нужно с вами поговорить.  Я  быстро,  -  произнес  черный;  Мэтлоку
показалось, что он чем-то испуган, но старается это скрыть.
   - Заходите. Только действительно быстро. - Мэтлок  пропустил  Уильямса  в
переднюю и захлопнул дверь. Тот попытался улыбнуться, но глаза у  него  были
невеселые.
   - Я очень сожалею об этом  рапорте.  В  самом  деле,  сожалею.  Это  была
неприятная необходимость.
   - Со мной такой номер не пройдет, и не  надейтесь!  Чего  вы  добивались?
Чтобы Крессел осрамил меня на весь университет и выжил отсюда? Вздумали меня
с грязью смешать? Да вы просто ненормальный!
   - Мы думали, все будет тихо и спокойно. Иначе  мы  бы  вообще  ничего  не
устраивали... Мы не могли понять, куда вы отправились. Вы же просто исчезли.
В таких случаях надо переходить в атаку, а потом признавать,  что  произошло
досадное недоразумение... Тактика не новая. Я пошлю Кресселу другой  рапорт,
в котором частично сниму обвинения. Недели через две об этом забудут.
   Внутри у Мэтлока все кипело - так возмутили его "тактика" Уильямса и этот
бессовестный прагматизм, - но голос его звучал ровно.
   - Убирайтесь. Вы мне отвратительны.
   - Неужели только сейчас? Бросьте! Мы всегда  были  вам  отвратительны!  -
Мэтлок задел за живое, и Уильямс соответственно отреагировал, но тут же взял
себя в руки. - Давайте не будем спорить на теоретические темы. Разрешите мне
перейти к делу и уехать.
   - Я этого и жду.
   - Хорошо. Послушайте. Отдайте Дюнуа то, что ему  нужно.  Вернее,  отдайте
мне, а я передам ему. Я не веду двойной игры - я вынужден пойти на это.
   - Избитый прием. Он уже не срабатывает. И почему  вы  считаете,  будто  у
меня есть то, что нужно брату Джулиану? Он что, вам об этом  сказал?  Почему
он сам сюда не пришел?
   - Брат Джулиан не сидит подолгу на одном и  том  же  месте.  Его  таланты
требуются повсюду.
   - Для постановки ритуальных церемоний племен мау-мау?
   - Он, видите ли, на самом деле этим занимается. Это его хобби.
   - Пришлите его ко мне. - Мэтлок подошел к кофейному столику и взял  пачку
сигарет. - У меня великолепная коллекция народных танцев шестнадцатого века.
Мы проведем сравнения языка телодвижений.
   - Будьте серьезны! У нас же нет времени! Мэтлок закурил сигарету.
   - У меня полно времени. Просто мне нужно еще раз повидать брата Джулиана:
я хочу упрятать его за решетку.
   - Не выйдет! Не выйдет! Я пришел сюда ради вашего же блага! И если я уйду
от вас с пустыми руками, то уже  не  смогу  ничего  предотвратить!..  Да  вы
понимаете, кто такой Джулиан Дюнуа?
   - Отпрыск семьи Борджиа? Эфиопская ветвь?
   - Хватит, Мэтлок! Сделайте, как он говорит. Иначе могут пострадать  люди.
А этого никто не хочет.
   - Я не знаю, кто такой Дюнуа, и мне на это наплевать. Я только знаю,  что
он подмешал мне наркотики и нанес оскорбление действием: знаю, что он  имеет
опасное влияние на большую группу молодежи. Кроме того,  я  подозреваю,  что
это по его указанию вломились ко мне  в  квартиру  и  испортили  много  моих
личных вещей. Я хочу, чтобы его арестовали и убрали подальше. От  вас  и  от
меня.
   - Перестаньте же, прошу вас!
   Мэтлок быстро подошел к занавескам и резким движением сорвал их.
   - Это что - одна из визитных карточек брата Джулиана?
   Адам Уильямс ошеломленно уставился на  разбитое  стекло  и  изуродованные
свинцовые переплеты.
   - Нет! Ни в коем случае. Джулиан так не делает... Даже я  так  не  делаю.
Это кто-то другой.
 
Глава 11 
 
   Дорога к дому Лукаса Херрона вся была изрыта - зимой от  сильных  морозов
земля потрескалась. Но по этой дороге почти никто не ездит, так что вряд  ли
власти Карлайла скоро приведут ее в порядок - слишком много таких же  следов
суровой зимы в самом городе, на улицах с оживленным движением. Приближаясь к
старому каретному сараю, Мэтлок сбавил скорость почти до десяти миль в  час,
чтобы машина не грохотала на выбоинах: он хотел подъехать как можно тише.
   Полагая, что Джейсон Гринберг мог  устроить  за  ним  наблюдение,  Мэтлок
выбрал кружной путь - проехал четыре мили на север, по параллельной  дороге,
затем вернулся обратно по основной. За ним никто не следовал. Ближайшие дома
с обеих сторон находились примерно  в  ста  ярдах  от  "Гнезда  Херрона",  а
напротив не было вообще ни одного. Поговаривали, что этот район скоро  будут
застраивать  жилыми  домами,  как  говорили  и  о  расширении   Карлайлского
университета, но пока ничего из этих проектов не получалось.  Первый  проект
зависел от второго, а  любые  мало-мальски  серьезные  перестройки  Карлайла
встречали сильное сопротивление бывших его студентов. С  бывшими  студентами
имел дело Адриан Силфонт - это был его крест.
   Мэтлока поразила какая-то  особая  безмятежность,  царившая  вокруг  дома
Херрона. Раньше он  никогда  как  следует  не  рассматривал  его.  Он  часто
подвозил Лукаса домой после заседаний ученого совета,  но  при  этом  всегда
спешил и ни разу не воспользовался приглашением Лукаса зайти и  выпить,  так
что внутри дома он еще не был.
   Он вышел из машины и направился к старому  кирпичному  строению,  увитому
плющом. Перед домом на просторной лужайке буйно цвели две японские ивы -  их
лиловые цветки каскадом ниспадали на землю. Трава была  подстрижена,  как  и
кустарник; на дорожках поблескивал белый гравий. Видно было, что  все  здесь
делается одним человеком и для одного человека. Не для двоих и не для семьи.
И тут Мэтлок вспомнил, что Лукас Херрон не был  женат.  Ходили,  разумеется,
слухи о первой любви, о трагической смерти, даже о бегстве невесты, но когда
эти романтические легенды достигали  ушей  Лукаса  Херрона,  он  с  усмешкой
замечал, что был "чертовски эгоистичным".
   Мэтлок поднялся по ступенькам и позвонил. Он попытался изобразить на лице
улыбку, но ничего не получалось. Ему было страшно.
   Дверь распахнулась, и на пороге появился Лукас Херрон - высокий, седой, в
помятых брюках и наполовину расстегнутой  темно-синей  рубашке.  Секунду  он
молча смотрел на гостя, но за это время Мэтлок успел понять,  что  ошибался.
Лукас Херрон знал, зачем он пришел.
   -  А-а!  Джим!  Заходите,   заходите,   мой   мальчик!   Какая   приятная
неожиданность.
   - Я вам не помешал?
   -  Нисколько.  Вы  как  раз  вовремя.  Я  занимаюсь  алхимией.  Изобретаю
фруктовый "Коллинз" на джине. Теперь мне не  придется  экспериментировать  в
одиночку.
   - Это любопытно.
   Внутри дом оказался в точности таким,  как  представлял  себе  Мэтлок,  -
таким будет и его собственный дом лет через тридцать, если он  проживет  всю
жизнь  холостяком.  Жилище  Херрона  напоминало  магазин  случайных   вещей,
скопившихся чуть не за полвека.  Никаким  стилем  здесь,  разумеется,  и  не
пахло; все объединялось  лишь  стремлением  к  удобству.  Вдоль  одних  стен
тянулись книжные полки, а на других висели увеличенные фотографии  с  видами
мест, где побывал хозяин -  по  всей  вероятности,  во  время  академических
отпусков. Кресла были тяжелые и мягкие:  куда  бы  вы  ни  сели,  под  рукой
оказывался стол - верный признак холостяцкого быта, подумал Мэтлок.
   - Вы ведь у меня в доме никогда не были?
   - Нет, не был. Здесь очень мило. И очень удобно.
   - Да, вы правы. Садитесь, пожалуйста, а я сейчас покончу с этой формулой,
и мы с вами выпьем. - Херрон подошел к двери, ведущей, как решил Мэтлок,  на
кухню, но на пороге остановился и обернулся:
   - Я ведь прекрасно понимаю, что вы приехали в такую  даль  не  для  того,
чтобы помочь старику скоротать время. Однако у  меня  правило:  перед  любым
серьезным разговором надо  непременно  чего-нибудь  выпить,  если,  конечно,
религия и принципы позволяют. - Он улыбнулся, и густая сеть морщинок  вокруг
глаз и на висках стала еще заметнее. - Кроме того,  у  вас  такое  серьезное
лицо... Уверен, что от моего "Коллинза" вы развеселитесь.
   И, не дожидаясь ответа, Херрон исчез за дверью. Вместо того чтобы  сесть,
Мэтлок  направился  к  ближайшей  стене,  возле  которой   стоял   небольшой
письменный стол, а над ним - полдюжины фотографий,  развешанных  без  всякой
системы. На четырех был запечатлен Стоунхендж - с одной и той же точки, но в
разное время, судя по высоте заходящего солнца. На пятой - скалистый  берег,
привязанные  к  причалам  рыбацкие  баркасы,   вдали   -   горы.   Наверное,
Средиземноморье, скорее всего Греция. И совсем низко с правой стороны, всего
на несколько дюймов выше стола -  небольшая  фотография  высокого  стройного
офицера, стоящего возле дерева в джунглях. Офицер был без шлема, в  рубашке,
пропитанной потом; правой рукой он  сжимал  автомат.  В  левой  руке  офицер
держал сложенный лист бумаги, похожий на карту, - он явно только что  принял
какое-то решение. Он смотрел вверх - очевидно, там ему предстояло вести бой.
Лицо у него было напряженное, но спокойное. Хорошее, волевое лицо. Со снимка
глядел темноволосый, еще не старый Лукас Херрон.
   - Я храню этот снимок, ибо он напоминает мне, что время  не  всегда  было
так разрушительно.
   Мэтлок вздрогнул. Вернувшийся Лукас застал его врасплох.
   - Хорошая фотография. Теперь я понимаю, кто на самом Деле выиграл войну.
   - Ну, тут нет никакого сомнения. К сожалению, я никогда об  этом  острове
не слышал ни до, ни после.  Кто-то  сказал,  что  это  один  из  Соломоновых
островов. По-моему, его взорвали в пятидесятых годах.  Для  этого  много  не
потребовалось. Две-три хлопушки - и все.  Пожалуйста.  -  Херрон  подошел  к
Мэтлоку и протянул ему стакан.
   - Благодарю вас. Вы скромничаете. Я ведь кое-что слышал.
   - И я тоже. Сделали из меня Бог  знает  какого  героя.  И  чем  старше  я
становлюсь, тем больше придумывают... Что, если мы выйдем  на  задний  двор?
Слишком хороший день, чтобы сидеть в доме. - И Херрон, не дожидаясь  ответа,
направился к двери; Мэтлок последовал за хозяином.
   За домом, как и перед ним,  все  было  идеально  ухожено.  На  выложенном
камнем внутреннем дворике стояли удобные пляжные кресла, и подле  каждого  -
небольшой столик. В середине дворика стоял большой чугунный стол с зонтом от
солнца. Дальше простиралась хорошо подстриженная лужайка.  То  тут,  то  там
росли аккуратно окопанные кизиловые деревья, а  по  краям  лужайки  тянулись
цветы, в основном розы. Однако в дальнем  конце  лужайки  этот  пасторальный
пейзаж неожиданно обрывался.  Там  среди  густого  непроходимого  кустарника
высились огромные деревья. Справа и слева - такая же картина.  Лукас  Херрон
как бы воздвиг вокруг себя неприступную зеленую стену.
   - Хороший коктейль, вот увидите. Мужчины сели.
   - Не сомневаюсь. Чего доброго, вы сделаете из меня поклонника джина.
   - На здоровье, но только весной и летом. Зимой и осенью джин  не  пьют...
Итак, молодой человек, правила этого дома  соблюдены.  Что  же  вас  привело
сюда?..
   - А вы не догадываетесь?
   - Нет.
   - Арчи Бисон. - Мэтлок внимательно наблюдал за  стариком,  но  Херрон  не
отрывал взгляда от стакана. Никакой реакции.
   - Этот молодой историк?
   - Да.
   - Когда-нибудь из него выйдет отличный преподаватель. И  жена  у  него  -
симпатичная кобылка.
   - Симпатичная... и развратная, по-моему.
   - Вот уж не думал, что вы такой викторианец...  -  усмехнулся  Херрон.  -
Когда стареешь, становишься терпимее к чужим аппетитам. А также к  невинному
их возбуждению. Сами убедитесь.
   - В этом секрет? В терпимости к аппетитам?
   - Секрет чего?
   - Да ведь он же пытался с вами связаться вчера вечером
   - Он и связался. Вы были у него... Насколько я  понимаю,  ваше  поведение
оставляло желать лучшего.
   - Я сознательно вел себя именно так.  Впервые  Херрон  встревожился.  Это
было едва заметно - лишь затрепетали веки.
   - Не одобряю, - сказал он  негромко  и,  приподняв  голову  посмотрел  на
внушительную стену зелени. Солнце опускалось за высокие деревья, их  длинные
тени легли наискось на лужайку и внутренний дворик.
   - Это было необходимо.
   Лицо старика исказила гримаса боли, и Мэтлок вспомнил собственную реакцию
на слова Адама Уильямса, когда  тот  сказал  о  "неприятной  необходимости",
вынудившей его направить Сэму Кресселу ложный рапорт о поведении  Мэтлока  в
Лумумба-Холле. Обидная параллель.
   - Молодой человек попал в беду. Он болен. Это самая настоящая болезнь,  и
он пытается вылечиться. А это требует мужества... Так что  сейчас  не  время
насаждать в нашем университете  методы  гестапо.  -  Херрон  сделал  большой
глоток и крепче ухватился свободной рукой за ручку кресла.
   - А как вы об этом узнали?
   - Не важно. Скажем, от одного коллеги-медика, который  заметил  некоторые
симптомы и встревожился. Не все ли равно? Главное, я попытался помочь  парню
и снова с удовольствием помогу.
   - Я бы очень хотел этому верить.
   - А почему это для вас так трудно?
   - Не знаю... Возможно,  что-то  меня  смутило  у  двери  несколько  минут
назад... А может быть, в самом  доме.  Я  не  могу  объяснить...  Я  с  вами
совершенно откровенен.
   Херрон рассмеялся, по-прежнему не глядя на Мэтлока.
   - Вы погрязли  в  своих  елизаветинцах.  Главная  и  побочная  интрига  в
"Испанской трагедии" ... Пора бы вам, молодым  преподавателям,  строящим  из
себя крестоносцев, прекратить эти любительские игры в Скотланд-Ярд. Я думаю,
вы сильно преувеличиваете серьезность ситуации.
   - Я вовсе не строю из себя крестоносца. Я не из таких, и, полагаю, вы это
знаете.
   - Что же тогда это было? Проявление личного интереса к Бисону? Или к  его
жене?.. Простите, не стоило мне это говорить.
   - Я рад, что вы это сказали. Меня нисколько не интересует Вирджиния Бисон
- ни в сексуальном плане, ни в каком-либо другом. Хотя  едва  ли  она  может
интересовать кого-то в ином плане.
   - В таком случае вы хорошо сыграли.
   - Конечно. Я сделал все возможное, чтобы Бисон не понял, зачем я приходил
к нему. Это было очень важно.
   - Для кого? - Херрон медленно поставил  стакан,  продолжая  другой  рукой
сжимать ручку кресла.
   -  Для  тех,  кто  не  имеет  отношения  к  университету.  Для  людей  из
Вашингтона. Для федеральных властей...
   Лицо Херрона на глазах начало бледнеть.
   - Что вы сказали? - прошептал он еле слышно.
   - Ко мне обратился человек из министерства юстиции. Он рассказал страшные
вещи.  Никаких  выдумок,  никаких  преувеличений.  Мне  предоставили  самому
решать, буду я сотрудничать с ними или нет.
   - И вы приняли это предложение? - тихо, с недоверием произнес Херрон.
   - Я не мог иначе. Мой младший брат...
   - Вы не могли иначе? - Херрон поднялся с кресла, руки его дрожали,  голос
зазвучал громче:
   - Вы не могли иначе?!
   - Нет, не мог. - Мэтлок по-прежнему держался спокойно.  -  Вот  почему  я
приехал предупредить вас, старый  друг.  Все  намного  серьезнее...  намного
опаснее...
   - Вы приехали предупредить меня?! Что вы наделали?! Что вы  наделали,  во
имя всего святого?! - Шагнув назад, Херрон опрокинул столик, и он с грохотом
упал на камень. - Возвращайтесь обратно и  не  смейте  ничего  им  говорить!
Ничего нет! Это все... все в их воображении! Оставьте это, слышите?
   - Я не могу, - мягко сказал Мэтлок: он вдруг испугался за старика. - Даже
Силфонту придется согласиться. Он  уже  не  может  противиться.  Факты  есть
факты. Лукас...
   - Адриану тоже сказали!.. О Боже! Вы понимаете, что вы  делаете?  Вы  все
разрушите! Столько людей погибнет... Убирайтесь  отсюда!  Убирайтесь!  Я  не
хочу вас знать! О Господи! Господи!
   - Лукас, что с вами? - Мэтлок встал и сделал несколько шагов к старику.
   - Не подходите! Не прикасайтесь ко мне!
   Херрон повернулся и побежал.  Споткнулся,  упал,  поднялся.  Ни  разу  не
посмотрел назад. Добежав до леса, он нырнул в чащу и исчез.
   - Лукас! Стойте!
   Мэтлок кинулся за стариком  и  достиг  леса  лишь  несколькими  секундами
позже. Но старика нигде не  было  видно.  Раздвигая  густую  растительность,
Мэтлок вошел в лес. Ветви стегали его по лицу,  травы  капканом  хватали  за
ноги, но он продолжал пробиваться в глубь дремучего леса.
   Херрон исчез.
   - Лукас! Где вы?!
   Ответа не было - слышался лишь шелест потревоженных ветвей за спиной.  То
пригибаясь, то чуть не ползком Мэтлок продвигался вперед. Никаких  признаков
Лукаса Херрона.
   - Лукас! Ради Бога, отзовитесь!
   Ответа не было. Лукас как сквозь землю  провалился,  испарился,  перестал
существовать.
   И тут Мэтлок услышал неясное эхо - стон, вопль, шедший из  глубины  души.
Он раздался где-то близко и в то же время  далеко.  Затем  кто-то  всхлипнул
всего один раз и отчетливо, с ненавистью произнес одно-единственное слово.
   И слово это было - "Нимрод"...
 
Глава 12 
 
   - Черт возьми, Мэтлок! Я же вам сказал - никуда не  уходите,  пока  я  не
позвоню!
   - Черт возьми, Гринберг! Как вы попали в мою квартиру?!
   - Вы не починили окно.
   - Я не знал, готовы ли вы заплатить за починку.
   - Один - один, боевая ничья. Где вы были? Мэтлок бросил ключи  от  машины
на кофейный столик и взглянул на изуродованный стереопроигрыватель.
   - Это запутанная история  и,  как  мне  кажется,  печальная.  Я  все  вам
расскажу, но сначала выпью. Последняя моя выпивка была неожиданно прервана.
   - Дайте и мне чего-нибудь. У меня тоже есть что вам  рассказать,  но  мой
рассказ уж точно печальный.
   - Что вам налить?
   - Все равно, только совсем немного.
   Мэтлок выглянул в  окно.  Занавески  после  того,  как  он  сорвал  их  в
присутствии Адама Уильямса, все еще  лежали  на  полу.  Солнце  почти  село.
Весенний день кончался.
   - Я сейчас  выжму  несколько  лимонов  и  сделаю  свежий  фруктовый  "Том
Коллинз".
   - Согласно вашему досье, вы пьете бурбон. Предпочтительно кислый.
   Мэтлок взглянул на агента.
   - Разве?
   Гринберг последовал за  Мэтлоком  на  кухню  и  молча  смотрел,  как  тот
смешивает коктейль. Мэтлок протянул ему стакан.
   - Так кто будет первым рассказывать свою печальную историю?
   - Мне бы хотелось, конечно, сначала выслушать  вас,  но  при  сложившихся
обстоятельствах первым буду рассказывать я.
   - Звучит зловеще.
   - Нет. Просто  печально...  После  того  как  мы  с  вами  расстались,  я
отправился в  аэропорт  Брэдли-Филд  и  ждал  там  самолет,  посланный  сюда
министерством юстиции из аэропорта имени Даллеса. С самолета сошел  человек,
который выдал мне под расписку два запечатанных конверта. Вот они.
   Гринберг вынул из кармана пиджака два продолговатых  служебных  конверта.
Он положил один на бар и стал вскрывать второй.
   - Вид у этих конвертов сугубо официальный. - Мэтлок сел на кухонный  стол
рядом с раковиной, свесив длинные ноги и касаясь ими дверцы шкафчика.
   - И не только вид... В этом конверте - выводы, к  которым  мы  пришли  на
основе информации, полученной от вас нами - точнее, мной. В конце содержатся
особые рекомендации. Мне разрешено пересказать вам это  своими  словами  при
условии, что я не упущу ни одного факта... А  вот  со  вторым  конвертом  вы
должны ознакомиться лично. Вы должны прочесть все очень  внимательно  -  это
просто необходимо, - и если то, что там говорится, для вас приемлемо, должны
подтвердить это своей подписью.
   - Чем дальше, тем занимательней. Меня выбирают в Сенат?
   - Нет, вас просто... Ладно. Начну, как предписано инструкцией. - Гринберг
взглянул на развернутый лист бумаги, затем на Мэтлока. -  Джулиан  Дюнуа  из
Лумумба-Холла - он же Жак Деверо, Жезю Дамбер и, возможно, еще многое другое
- является адвокатом и стратегом черных левых  активистов.  Как  адвокат  он
выступает под  именем  Дюнуа,  в  других  случаях  пользуется  псевдонимами.
Действует он в самых неожиданных местах. В Алжире, в  Марселе,  в  Карибском
бассейне... В Штатах у него юридическая  контора  в  Гарлеме  с  филиалом  в
Сан-Франциско... Обычно он остается за кулисами,  но  если  сам  выходит  на
сцену, за этим, как правило, следуют дурные вести. Стоит  ли  говорить,  что
его имя находится в списке нежелательных лиц, подписанном министром юстиции,
а в наши дни это уже не то, чем можно гордиться...
   - В наши дни, - прервал его Мэтлок, - вы  найдете  в  этом  списке  почти
всех, кто левее АТГ .
   -  Не  спорю.  Продолжим.  Появление  Дюнуа  придает  всему  делу  новый,
совершенно неожиданный оборот, о котором мы раньше и  не  думали.  Тут  речь
идет уже не о взломе, а о нарушениях закона  в  международном  масштабе  или
подрывной деятельности. Может быть, даже о том и другом сразу. Учитывая, что
вам подмешали наркотики, что в вашу квартиру вломились  и  устроили  погром,
что вашей приятельнице мисс Бэллентайн угрожали, хотя и не впрямую, -  и  не
обольщайтесь, ей именно угрожали, -  учитывая  все  это,  вам  рекомендуется
прекратить  участие  в  расследовании,  ибо  сейчас  оно  переходит  границы
разумного риска. - Гринберг положил бумагу на бар и сделал несколько глотков
из стакана. Мэтлок медленно болтал ногами перед дверцей кухонного  шкафчика.
- Итак, что вы на это скажете? - спросил Гринберг.
   - Не знаю. Мне кажется, вы еще не закончили.
   - Очень бы хотелось  поставить  на  этом  точку.  Сейчас  я  все  изложил
предельно точно, и мне кажется, вам  следует  согласиться  с  рекомендацией.
Выходите из игры, Джим.
   - Сначала вы должны закончить. Что в другом письме? том, которое я должен
прочесть лично.
   - Это лишь при условии, что вы отвергаете рекомендацию.  Но  не  надо  ее
отвергать. У меня нет инструкции говорить  вам  то,  что  я  сейчас  сказал,
поэтому мой совет "не для печати".
   - Вы прекрасно знаете, что я его отвергну -  так  зачем  же  нам  попусту
тратить время?
   - Я этого не знаю. Я не хочу этому верить.
   - Отступать поздно.
   -  Через  какой-нибудь  час  я  смогу  выдать   необходимые   объяснения.
Отцепляйтесь и исчезайте.
   - Теперь уже поздно.
   - Но почему?
   - А  это  уже  моя  печальная  история.  Так  что  продолжайте.  Гринберг
внимательно посмотрел Мэтлоку в глаза, словно ища объяснения,  и,  не  найдя
его, взял второй конверт и вскрыл.
   - В том невероятном  случае,  если  вы  не  последуете  нашему  совету  и
отвергнете нашу рекомендацию выйти из игры, вы должны знать, что  действуете
вразрез с  пожеланиями  министерства  юстиции.  Мы  обеспечим  вам  по  мере
возможности защиту - как обеспечили бы ее любому гражданину.  Но  вы  будете
действовать на собственный страх и  риск.  Мы  не  отвечаем  за  увечья  или
неприятности, которые могут быть вам причинены.
   - Там это написано?
   - Нет, не написано, но подразумевается именно  это,  -  сказал  Гринберг,
разворачивая бумагу.  -  Здесь  все  очень  просто,  но  исчерпывающе.  Вот,
пожалуйста. - И агент вручил Мэтлоку бумагу.
   Она была подписана помощником  министра  юстиции;  внизу  было  оставлено
место для подписи Мэтлока.
   "Отдел расследований министерства юстиции принял предложение  Джеймса  Б.
Мэтлока о проведении ограниченного расследования некоторых нарушений закона,
якобы имевших место в районе  Карлайлского  университета.  Однако  в  данное
время,  по  мнению  министерства  юстиции,  ситуация   приобрела   характер,
требующий профессионального подхода, и дальнейшее участие профессора Мэтлока
в этом расследовании нежелательно. Настоящим министерство юстиции благодарит
Джеймса Б. Мэтлока за сотрудничество и  просит  устраниться  от  дальнейшего
участия в интересах его личной безопасности и для облегчения  расследования.
Министерство считает, что дальнейшие  шаги  со  стороны  профессора  Мэтлока
могли бы помешать ведению расследования в  районе  Карлайла.  Мистер  Мэтлок
получил оригинал этого письма, что он и подтверждает своей подписью ниже".
   - Что вы мне говорите, черт побери? Здесь  же  сказано,  что  я  согласен
выйти из игры.
   - Юрист из вас никудышный. Не изобретайте велосипед, пока  не  выслушаете
меня.
   - Что?
   - Нигде - понимаете, нигде! - в этой бумаге не сказано, что  вы  согласны
выйти из игры. Сказано лишь, что министерство юстиции просит вас об этом.
   - Тогда на кой черт мне ее подписывать?
   - Великолепный вопрос. Вы должны подписать бумагу лишь при  условии,  что
отказываетесь выйти из игры.
   - О Господи! - Мэтлок слез со стола и бросил бумагу Гринбергу. - Я, может
быть, и не разбираюсь в юриспруденции,  но  язык-то  я  знаю.  Так  вот:  вы
противоречите сами себе!
   - Это только кажется... Разрешите  задать  вам  вопрос.  Предположим,  вы
продолжаете играть роль тайного агента. Разве не может так случиться, что вы
попросите помощи? Даже срочной?
   - Конечно, может. Наверняка.
   - Вы не получите никакой помощи,  если  не  подпишете  это  письмо  и  не
отправите его обратно... Что вы на меня так смотрите? Меня  через  несколько
дней заменят. Я и так уже засиделся в этом районе.
   - Что за лицемерие! Значит, чтобы получить помощь, надо подписать бумагу,
в которой сказано, что мне эта помощь не потребуется.
   - После этого мне остается лишь заняться частной практикой... Сейчас  для
таких вещей есть новый термин - "безопасное продвижение".  Используйте,  что
хотите, кого хотите. Но не берите вину на себя, если  ваш  оперативный  план
провалится. Не берите на себя ответственность.
   - В общем, если я не поставлю здесь своей подписи, это равносильно прыжку
без парашюта.
   - Я уже сказал. Можете получить у меня бесплатную консультацию. А юрист я
хороший. Выходите из игры. Бросьте все это. Но бросьте совсем.
   - А я вам говорю, что не могу.
   - Поймите же, - мягко сказал Гринберг,  беря  стакан,  -  что  бы  вы  ни
предпринимали, вашего брата из могилы не вернешь.
   - Я знаю. - Мэтлок был тронут, но голос его звучал твердо.
   - Возможно, вам удалось  бы  спасти  других  младших  братьев  -  или  не
удалось. В любом случае для этого можно найти профессионала. Как  ни  обидно
признаваться,  но  Крессел  прав.  А  если  мы  не  схватим  этих  торговцев
наркотиками, которые встречаются через пару недель, то будут и другие.
   - Я полностью согласен с тем, что вы говорите.
   - В таком случае чего же медлить? Выходите из игры.
   - Почему?.. Я ведь еще не рассказал вам мою печальную  историю.  Помните?
Вы решили рассказать первым, а теперь моя очередь.
   - Давайте.
   И  Мэтлок  рассказал  ему  все.  Все,  что   знал   о   Лукасе   Херроне,
человеке-легенде, гиганте,  "великом  старце"  Карлайла.  Об  этом  скелете,
который в ужасе бежал к  себе  в  лес,  откуда  донеслось  одно-единственное
слово: "Нимрод". Гринберг слушал,  и  чем  дальше  Мэтлок  рассказывал,  тем
печальнее становились глаза Гринберга. Когда Мэтлок кончил,  Джейсон  осушил
свой стакан и мрачно покачал головой.
   - Значит, вы все ему рассказали? Ко мне вы прийти не могли -  отправились
к нему. К этому вашему университетскому святому, у которого руки по локоть в
крови... Лоринг был прав: нам недоставало только  совестливого  дилетанта...
Дилетанты впереди и  дилетанты  позади.  Но  могу  засвидетельствовать,  что
совесть у вас есть. Для арьергарда это немало.
   - Так что же мне делать?
   - Подпишите  эту  вонючую  бумажонку.  -  Гринберг  взял  с  бара  письмо
министерства юстиции и передал его Мэтлоку. - Вам понадобится помощь.
 
*** 
 
   Патриция Бэллентайн прошла в сопровождении Мэтлока к  столику  в  дальнем
конце  "Чеширского  кота".  По  дороге  Мэтлоку  основательно  досталось  за
сотрудничество с правительственными учреждениями, в частности и прежде всего
- с Федеральным бюро расследований. Она говорила, что дело  вовсе  не  в  ее
либеральных взглядах - просто подобные организации превратили страну почти в
полицейское государство.
   Она знает это не понаслышке, работу ФБР она видела собственными  глазами,
и таких случаев, как с ее отцом, было много.
   Мэтлок пододвинул Патриции стул и, когда она села,  положил  руки  ей  на
плечи - чтобы  успокоить  ее  и  уменьшить  дурные  предчувствия.  Стол  был
маленький и стоял у окна, в нескольких футах  от  террасы,  на  которой  уже
скоро, в мае месяце, тоже будут  обедать  посетители.  Мэтлок  сел  напротив
Патриции и взял ее за руку.
   - Я не собираюсь просить прощения за то, что я делаю. Я уверен,  что  так
надо. Я не герой и вовсе не осведомитель. Меня никто не просит быть  героем,
а информация, которая им нужна,  в  конечном  счете  поможет  многим  людям.
Людям, которые нуждаются в помощи. Отчаянно нуждаются.
   - Но получат ли эти люди помощь? Или на них просто заведут дело? И вместо
больниц и клиник... они окажутся в тюрьме?
   - Министерство юстиции не интересует больная молодежь.  Они  хотят  найти
тех, кто ее заражает. И я тоже хочу.
   - А тем временем все это ударяет по ребятам.
   - По некоторым - возможно. Их не так много.
   - Как ты снисходительно о них говоришь! - Пэт высвободила  руку  из  руки
Мэтлока. - Кто же принимает эти решения? Ты?
   - Ты начинаешь прокручивать одну и ту же запись.
   - Я была там. Это малоприятно.
   - Но теперь совсем иначе. Я видел всего двоих: один...  отошел  от  дела,
другой - это Гринберг. Ничего  общего  с  теми  жуткими  типами  пятидесятых
годов. Можешь поверить мне на слово.
   - Хотелось бы.
   К их столику подошел управляющий.
   - Вас к телефону, мистер Мэтлок.
   Что-то неприятно кольнуло у него под ложечкой. Страх. Лишь  один  человек
знал, где он, и это был Джейсон Гринберг.
   - Спасибо, Гарри.
   Мэтлок встал и посмотрел на Пэт. Он уже давно водил ее  в  рестораны,  на
ужины, на вечеринки, но никто ему ни разу не звонил. Он понял по ее взгляду,
что она тоже об этом подумала, и быстро направился к телефону.
   - Слушаю!
   - Джим? - Это, конечно, был Гринберг.
   - Джейсон?
   - Простите, что беспокою вас. Я бы не стал, если бы не обстоятельства.
   - Господи, что случилось?
   - Лукас Херрон мертв. Он покончил с собой час назад.
   У Мэтлока снова вспыхнула боль под ложечкой  -  на  этот  раз  сильная  и
острая,  он  даже  задохнулся.  Перед  глазами  возникло  видение:  насмерть
перепуганный  старик  бежит  по  ухоженной  лужайке  и  скрывается  в  лесу,
окружающем  его  владения.  А  потом  стонущий  звук,   всхлип   и   шепотом
произнесенное - с ненавистью - имя Нимрода.
   - С вами все в порядке?
   - Да. - Мэтлоку вдруг вспомнилась небольшая фотография в черной  рамке  -
темноволосый офицер с автоматом  в  одной  руке  и  картой  в  другой:  лицо
худощавое, волевое, взгляд обращен вверх.
   Четверть века назад.
   - Возвращайтесь-ка к себе домой... - Это был  приказ,  хотя  у  Гринберга
хватило ума произнести фразу достаточно мягко.
   - Кто его нашел?
   - Мой человек. Еще никто не знает.
   - Ваш человек?
   - После нашего с вами разговора я взял Херрона под наблюдение.  Вы  могли
это предвидеть. Мой человек вошел и обнаружил его.
   - Как он это сделал?
   - Вскрыл себе вены в ванне.
   - О Боже, что я натворил!
   - Прекратите! Возвращайтесь к себе. Нам необходимо связаться кое с кем...
Давайте, Джим.
   - Что я скажу Пэт? - Мэтлок тщетно пытался  собраться  с  мыслями,  перед
глазами по-прежнему стоял старый, напуганный человек.
   - Чем меньше, тем лучше. И не задерживайтесь.  Мэтлок  повесил  трубку  и
несколько раз глубоко вздохнул-Поискал в карманах сигареты и  вспомнил,  что
оставил их на столике.
   Столик. Пэт. Надо возвращаться, а по пути придумать, что ей сказать.
   Правду. Черт подери, только правду.
   Мэтлок обогнул две античные колонны и направился в дальний конец зала,  к
столику у окна. Он был потрясен сообщением  Гринберга,  но  когда  он  решил
ничего не скрывать от Пэт, ему стало  легче.  Должен  же  у  него  быть  еще
кто-то, помимо Гринберга и Крессела, с кем можно откровенно поговорить.
   Крессел! Ведь он же должен быть у Крессела в семь  часов.  Он  совершенно
забыл об этом!
   Но мысль о Сэме Кресселе тотчас вылетела у него из головы. За столиком  у
окна никого не было.
   Пэт исчезла.
 
Глава 13 
 
   - И никто не видел, как она ушла?
   Гринберг вслед за расстроенным Мэтлоком прошел из передней в гостиную. Из
спальни доносился голос  Сэма  Крессела:  он  что-то  возбужденно  кричал  в
трубку. Мэтлок заметил это, хоть его внимание рассеивалось, расщеплялось.
   - Это Сэм? - спросил Мэтлок. - Он знает о Херроне?
   - Да. Я позвонил ему после того, как поговорил с вами... Ну а официантки?
Вы спросили их?
   - Конечно. Но никто из них не мог сказать ничего определенного.  Они  все
были заняты. Одна сказала, что,  возможно,  Пэт  пошла  в  дамскую  комнату.
Другая - что она уехала с парочкой, сидевшей за соседним столиком.
   - Разве она не  должна  была  пройти  мимо  вас?  Неужели  вы  бы  ее  не
заметили?
   - Не обязательно. Мы сидели в глубине зала. Оттуда на террасу  ведут  две
или три двери. Летом, особенно когда много  народу,  столики  выносят  и  на
террасу.
   - Вы уехали на собственной машине?
   - Естественно.
   - И вы не видели, чтобы Пэт шла по дороге или по траве?
   - Нет.
   - А знакомых в ресторане не было?
   - Я не приглядывался. У меня голова была... занята другим.
   Мэтлок закурил сигарету. Рука его, державшая спичку, дрожала.
   - Если хотите знать мое мнение, то скорее всего она  увидела  кого-то  из
знакомых и попросила  подбросить  ее  домой.  Такую  девушку,  как  она,  не
очень-то увезешь, если ей этого не хочется.
   - Я знаю. Мне это тоже приходило в голову.
   - Вы поссорились?
   - Можно сказать, что ссора была на исходе, но  не  совсем.  Возможно,  ее
разозлил телефонный  звонок.  Преподавателям  старой  английской  литературы
редко звонят в рестораны.
   - Простите.
   - Да вы-то в чем виноваты? Я говорил вам, что она всегда на пределе.  Без
конца думает об отце. Попробую  позвонить  ей  домой,  когда  Сэм  освободит
телефон.
   - Странный он человек. Я ему  рассказываю  о  Херроне,  он,  само  собой,
приходит  в  страшное  волнение.  Объявляет,  что   должен   конфиденциально
поговорить с Силфонтом, идет в спальню и орет так, что его можно услышать  в
Поукинси.
   Мысли Мэтлока тотчас вернулись к Херрону.
   - Его смерть, то есть самоубийство, будет самым большим  потрясением  для
университета за последние двадцать лет. Такие люди,  как  Лукас,  просто  не
умирают. И уж конечно не умирают так... Сэм знает, что я был у Лукаса?
   - Знает. Я не мог скрыть это от него.  Я  сказал  ему  примерно  то,  что
рассказали мне вы, - конечно вкратце. Он отказывается этому верить.
   - Ничего удивительного.  Этому  нелегко  поверить.  Итак,  что  мы  будем
делать?
   - Будем ждать. Рапорт я представил. Двое  из  лаборатории  криминалистики
хартфордского бюро сейчас уже там. Кроме того, вызвали местную полицию.
   При слове "полиция" Мэтлок неожиданно вспомнил  полицейского  в  коридоре
возле корта. Он рассказал об этой встрече Гринбергу, но Гринберг так  ничего
и не объяснил ему -  если,  конечно,  мог  объяснить.  Сейчас  Мэтлок  снова
спросил его:
   - А как насчет того полицейского в спортивном корпусе?
   - Пока все нормально.  Полицейские  Карлайла  имеют  право  заниматься  в
спортивном корпусе по  утрам  три  раза  в  неделю.  Это  входит  в  систему
отношений между городом и университетом. Так что просто совпадение.
   - И вы на этом успокаиваетесь?
   - Я ведь сказал - пока. Мы проверяем этого человека. На  сегодня  ничего,
кроме безукоризненного послужного списка.
   - Он расист, мерзавец.
   - Вы, наверное, удивитесь, но это  не  преступление.  Вспомните  Билль  о
правах.
   Из спальни быстро вышел Сэм Крессел. Он  ступал  подчеркнуто  твердо,  но
сразу чувствовалось, что он до смерти перепуган - не человек, а  воплощенный
страх. Мэтлоку стало не по себе: такое же помертвевшее лицо  было  у  Лукаса
Херрона, когда старик бросился в лес.
   - Я слышал, как вы пришли, - сказал Крессел. - Что же нам делать? Что нам
делать, черт побери?.. Адриан не верит в эту бредовую историю, как, впрочем,
и я. Лукас Херрон! Это же немыслимо!
   - Возможно. Но это правда.
   - Это потому,  что  вы  так  говорите?  Откуда  вы  знаете?  Вы  ведь  не
профессионал в этих делах.  Насколько  я  понимаю,  Лукас  признал,  что  он
помогал одному студенту-наркоману.
   - Он... они не студенты.
   - Ясно. - Крессел умолк и посмотрел на Мэтлока, затем на Гринберга.  -  В
таком случае я требую, чтобы мне сообщили имена.
   - Вы их узнаете, - спокойно сказал Гринберг. - Продолжайте.  Я  хотел  бы
услышать, почему Мэтлок ошибается, а вся эта история - бредовая.
   - Потому что Лукас Херрон не единственный... не  был  единственным  среди
преподавателей, который этим занимался. Многие из нас помогают, как могут!
   - Я не совсем вас понимаю. - Гринберг в упор  посмотрел  на  Крессела.  -
Итак, вы помогаете. Но вы же не кончаете жизнь самоубийством, когда один  из
ваших коллег узнает об этом.
   Сэм Крессел снял очки - вид у него сразу стал задумчивый, печальный.
   - Есть еще один аспект, о котором никто из  вас  не  подозревает.  Я  уже
некоторое время об этом знаю, но куда меньше Силфонта...  Лукас  Херрон  был
очень больной человек. Прошлым летом ему удалили почку.  Другая  также  была
поражена раком, и он знал это.  По-видимому,  он  очень  страдал.  Жить  ему
оставалось не долго.
   Гринберг внимательно смотрел на Крессела, пока тот надевал  очки.  Мэтлок
нагнулся к кофейному  столику  и  потушил  в  пепельнице  сигарету.  Наконец
Гринберг заговорил:
   - Вы полагаете, что между самоубийством Херрона и визитом к нему  Мэтлока
нет никакой связи?
   - Я ничего не полагаю. Я уверен, что есть какая-то связь... Но вы ведь не
знали Лукаса. Вся его жизнь,  почти  полстолетия,  не  считая  военных  лет,
прошла в Карлайлском университете. Он целиком посвятил себя университету. Он
любил Карлайл больше, чем можно любить женщину или ребенка. Джим говорил вам
об этом. И если он вдруг понял, что его мир рушится, разваливается на части,
это наверняка причинило ему куда большую  боль,  чем  та  физическая  пытка,
которой подвергалось его тело. Разве  можно  выбрать  лучший  момент,  чтобы
свести счеты с жизнью?
   - Черт бы вас побрал! - взорвался Мэтлок. - Вы же говорите, что это я его
убил!
   - Возможно, - тихо произнес Крессел. - Я просто не думал об этом в  таком
плане. И Адриан, я уверен, тоже.
   - Но именно это вы говорите! Вы говорите, что я, не зная броду,  полез  в
воду и убил его, как если бы сам вскрыл ему вены... Но вы-то там не были.  А
я был!
   - Я вовсе не сказал, что вы, не зная  броду,  полезли  в  воду,  -  мягко
заметил Крессел. - Я сказал только, что вы дилетант. Дилетант  с  наилучшими
намерениями. Я думаю, Гринберг меня понял.
   Джейсон Гринберг взглянул на Мэтлока.
   - Есть старая словацкая пословица: "Когда старики  себя  убивают,  города
умирают".
   Неожиданно раздался пронзительный телефонный звонок; все трое вздрогнули.
Мэтлок снял трубку, затем повернулся к Гринбергу:
   - Это вас.
   - Благодарю. - Агент взял у Мэтлока трубку. - Гринберг... О?кей. Понимаю.
Когда вы будете знать?.. Скорей всего, к тому времени я уже буду в  пути.  Я
вам позвоню. Поговорим потом. -  Он  положил  трубку  на  рычаг  и  встал  у
письменного стал спиной к Мэтлоку и Кресселу.
   - В чем дело? - не выдержал декан. - Что случилось?
   Гринберг повернулся и посмотрел на них. Мэтлоку показалось, что глаза его
стали еще печальнее. Мэтлок уже знал, что это признак беды.
   - Мы обращаемся в полицию и в суд за разрешением на вскрытие.
   - Зачем?! - закричал, подскочив к агенту, Крессел. - Бога  ради,  зачем?!
Он же покончил самоубийством. Он страшно страдал!.. О  Боже!  Вы  не  должны
этого делать! Если только это станет известно...
   - Все будет шито-крыто.
   - Ничего не выйдет, и вы это знаете. Все равно станет известно,  и  здесь
начнется ад кромешный! Я не позволю!
   - Вы не можете этому помешать. Даже  я  не  мог  бы.  Достаточно  фактов,
указывающих на то, что Херрон не  совершал  самоубийства.  Он  был  убит.  -
Гринберг взглянул на Мэтлока и криво усмехнулся. - И не словами.
 
*** 
 
   Крессел спорил, угрожал, снова позвонил Силфонту и наконец, когда увидел,
что все это ни к чему, в ярости покинул квартиру Мэтлока.
   Не успел Крессел захлопнуть за собой дверь, как снова  зазвонил  телефон.
Гринберг заметил, что это выводит Мэтлока из себя - и не просто  выводит  из
себя, а вызывает тревогу, возможно даже пугает.
   - Прошу извинить... Ваша квартира становится  сейчас  чем-то  вроде  базы
разведывательного отряда. Но не надолго. Может быть, это ваша девушка.
   Мэтлок снял трубку, послушал и, повернувшись к Гринбергу,  сказал  только
одно слово:
   - Вас.
   Гринберг взял трубку, тихо произнес свою фамилию и затем с минуту смотрел
прямо перед собой. Мэтлок понаблюдал за Гринбергом, затем прошел  на  кухню.
Ему  не  хотелось  стоять  точно  идиоту  и  слушать,  как  агент   получает
инструкции.
   Когда он снял трубку, голос на другом конце провода произнес:
   - Говорят из Вашингтона.
   На кухонном столе лежал пустой конверт, в котором ему прислали откровенно
лицемерную бумагу из министерства юстиции. Еще одно напоминание о  том,  что
самые  мрачные  его  фантазии  постепенно  материализуются.   Мэтлок   начал
понимать, что страна, где он вырос,  становится  чем-то  уродливым,  несущим
разрушение.  Это  было  больше  чем  политическая  манифестация,  это   было
медленное, но всеохватывающее внедрение приспособленческой этики.  Коррупция
идей.  Сильные  чувства  сменились  вспышками  раздражения,   поверхностными
убеждениями и компромиссами. Страна превращалась в нечто совсем  не  похожее
на то, чем,  она  обещала,  должна  была  стать.  Граали  оказались  пустыми
сосудами из-под безвкусного вина, выглядевшими внушительно лишь потому,  что
их считали священными.
   - Я уже поговорил. Может, попробуете позвонить мисс Бэллентайн?
   Мэтлок взглянул на Гринберга, стоявшего  в  проеме  кухонной  двери.  Вот
ходячее противоречие - агент ФБР, знаток пословиц и поговорок, притом весьма
критически относящийся к системе, на которую он работает.
   - Да, да, конечно позвоню.
   Гринберг  посторонился,  пропуская  его.  Мэтлок  прошел  в  гостиную   и
остановился.
   - Потрясающая пословица: "Когда старики себя убивают, города умирают".  -
Он повернулся и взглянул на агента. - Самая печальная пословица,  какую  мне
довелось услышать.
   - Если вдуматься, ни один настоящий философ не счел бы ее печальной...
   - Почему? Она ведь действительно печальная.
   - Это истина. А истина не бывает радостной  или  печальной,  хорошей  или
плохой. Она просто истина.
   - Когда-нибудь, Джейсон, мы это обсудим. Мэтлок снял трубку, набрал номер
Пэт и  услышал  длинные  гудки.  Ответа  не  было.  Мэтлок  перебрал  в  уме
нескольких друзей Пэт - звонить им или  нет?  Когда  Пэт  злилась  или  была
расстроена, она обычно делала  одно  из  двух.  Либо  гуляла  в  одиночестве
час-другой, либо ехала с  друзьями  в  Хартфорд.  Прошел  примерно  час.  Он
подождет еще пятнадцать минут, а потом начнет обзванивать знакомых. Конечно,
ему приходило в голову, что ее могли увезти насильно. Но  в  ресторане  было
много народу, столики стояли очень близко. Гринберг прав. Если она куда-то и
поехала, то по доброй воле.
   Гринберг неподвижно стоял возле двери на кухню и наблюдал за Мэтлоком.
   - Через четверть часа я снова попытаюсь. А если не будет ответа,  позвоню
некоторым ее друзьям. Как вы правильно заметили, она девица с характером.
   - Надеюсь, вы слеплены не из одного теста.
   - То есть?
   Гринберг сделал несколько шагов по гостиной и,  глядя  в  глаза  Мэтлоку,
сказал:
   - Вы выходите из игры. Баста. Забудьте про письмо, забудьте про  Лоринга,
забудьте про меня... Так надо. Мы знаем, что на субботу у вас  забронированы
места на самолет до Сент-Томаса. Отдыхайте. Так будет намного лучше.
   Мэтлок, в свою очередь, посмотрел в упор на агента.
   - Любое решение такого рода буду принимать я сам. У  меня  на  совести  -
добрый славный старик, а у вас в кармане эта вонючая бумажонка.  Я  ведь  ее
подписал, помните?
   - Вонючая бумажонка больше ничего не значит. Вашингтон  хочет,  чтобы  вы
вышли из игры. И вы выйдете из игры.
   - Почему?
   - Из-за доброго славного старика. Если его действительно убили, то и  вас
могут убить. А если это  случится,  следствие  может  затребовать  кое-какие
протоколы, а кое-какие люди,  которые  возражали  против  вашего  участия  в
операции, могут сообщить об этом прессе. Вас втянули. Да вы и сами знаете.
   - Ну и что?
   - Боссы в министерстве не желают, чтобы их называли палачами.
   - Понятно. - Мэтлок оторвал взгляд от Гринберга  и  подошел  к  кофейному
столику. - А если я откажусь?
   - В таком случае я убираю вас с поля действия.
   - Каким образом?
   - Арестую по подозрению в убийстве первой степени. - Что?
   - Вы ведь, как известно, были последним, кто видел Лукаса Херрона  живым.
Вы сами признали, что отправились к нему домой, чтобы пригрозить ему.
   - Чтобы предостеречь его!
   - Ну, это можно толковать по-разному.
   Раздался оглушительный грохот, и Мэтлок с Гринбергом  бросились  на  пол.
Казалось, полдома рухнуло. В  воздухе  стояла  пыль,  мебель  падала,  куски
дерева и штукатурки разлетались во все стороны, пахло горящей серой.  Мэтлок
уцепился за низ дивана и ждал, зная, что при взрыве с детонатором повторного
действия погибает тот, кто встанет раньше времени. Сквозь пелену  он  увидел
Гринберга, который начал было подниматься. Он прыгнул  и  ударил  агента  по
ногам.
   - Лежите! Не...
   Раздался второй взрыв. На  потолке  появились  черные  пятна.  Но  Мэтлок
чувствовал, что это взрыв не с целью убийства; скорее всего, он имел  другую
цель - отвлечь внимание. Этакая огромная хлопушка.
   Со всех сторон слышались испуганные крики. В квартире  наверху,  судя  по
топоту, люди в панике бежали к выходу.
   Затем к этим звукам прибавился еще один. Он несся  из-за  входной  двери.
Крик ужаса - протяжный, бесконечный. Это было  так  страшно,  что  Мэтлок  и
Гринберг вскочили и бросились к двери.
   На пороге лежала  Патриция  Бэллентайн,  завернутая  в  мокрую  от  крови
простыню. Из ран на груди и полуоткрытого рта текла  кровь.  Спереди  голова
была выбрита, вся кожа -  в  кровавых  рубцах.  Разбитые  губы  вспухли.  Из
обведенных синевой глазниц смотрели глаза - они двигались! Двигались!
   В уголках ее губ появилась слюна. Патриция явно пыталась заговорить.
   - Джейми... - только и сумела она произнести, и голова ее упала.
   Гринберг бросился  на  Мэтлока,  отшвырнул  его  в  собравшуюся  толпу  и
закричал:
   - Полицию! "Скорую"!
   Несколько человек бросились выполнять его  приказания.  Тогда  он  прижал
губы к губам девушки, чтобы наполнить воздухом слабеющие легкие,  но  понял,
что это излишне. Патриция Бэллентайн была жива: ее пытали с большим  знанием
дела. Каждая рана, каждый рубец, каждый синяк причинял нестерпимую боль,  но
не мог повлечь за собой смерть.
   Он хотел было поднять Пэт, но Мэтлок остановил его. В  глазах  у  Мэтлока
стояли слезы ненависти. Он мягко отстранил Гринберга и поднял Пэт.  Он  внес
ее в квартиру и положил на растерзанный диван. Гринберг прошел в  спальню  и
вернулся с одеялом. Затем принес из кухни миску с теплой водой  и  несколько
полотенец. Приподнял одеяло и приложил полотенце к ранам на груди. Мэтлок  в
ужасе смотрел на окровавленное лицо, затем взял  край  другого  полотенца  и
начал стирать кровь с головы и со рта.
   - С ней все будет в порядке,  Джим.  Я  такое  уже  видел.  Все  будет  в
порядке.
   Сирены выли уже совсем близко, а Гринберг, слушая их, размышлял, будет ли
с этой девушкой хоть когда-нибудь все в порядке.
   Мэтлок, не зная, чем помочь Пэт, продолжал вытирать ей лицо.
   - Теперь никто меня не выведет из игры, - произнес он, сдерживая рыдания.
- Пусть только попробуют - я поубиваю их.
   - А я им и не позволю, - просто сказал Гринберг. Послышался визг тормозов
на улице, и фары полицейских машин и "скорой помощи" полоснули по окну.
   Мэтлок ткнулся лицом в подушку возле  лежавшей  без  сознания  девушки  и
заплакал.
 
Глава 14 
 
   Мэтлок проснулся в стерильно-белой палате. Жалюзи были подняты,  и  яркое
солнце, отражаясь от стен, слепило ему глаза. У  него  в  ногах  медицинская
сестра деловито  писала  что-то  на  толстом  куске  картона,  свисавшем  на
тоненькой цепочке со спинки кровати. Он потянулся  и  тотчас  опустил  левую
руку, почувствовав острую боль ниже локтя.
   - Эта  боль  обычно  появляется  на  следующее  утро,  мистер  Мэтлок,  -
прогудела сестра, не отрываясь от  картонки.  -  Большие  внутривенные  дозы
успокаивающего, - это, скажу я вам, штука убийственная. Мне-то самой никогда
не делали, но я достаточно повидала.
   - А Пэт... мисс Бэллентайн здесь?
   - Естественно, но не  в  этой  палате!  О  Боже!  Ну  и  нравы  у  вас  в
университете!
   - Она здесь?
   - Конечно. В соседней палате. Под замком. Да, нравы у вас там на холме!..
Ну вот вам полный отчет. - Сестра выпустила из рук картонку, и та  несколько
раз ударилась о спинку кровати. - Так. Вам назначен особый режим.  Разрешено
позавтракать, хотя время завтрака давно прошло. Это,  наверно,  потому,  что
хотят предъявить вам счет за целые сутки. Вас могут выписать в  любое  время
после двенадцати.
   - А сколько сейчас времени? Кто-то забрал мои часы.
   - Без восьми девять, - сказала сестра, взглянув на свои часики. - И никто
ваши часы не забирал. Они находятся вместе с другими  вещами,  которые  были
при вас, когда вас привезли в приемный покой.
   - Как себя чувствует мисс Бэллентайн?
   - Мы не обсуждаем с больными состояние других больных, мистер Мэтлок.
   - А где ее врач?
   - Врач у вас один и тот же,  насколько  я  понимаю.  Но  он  не  из  этой
больницы. - Сестра произнесла это не слишком одобрительным тоном. - Он здесь
будет в девять тридцать, если мы не вызовем его раньше.
   - Вызовите, пожалуйста. Я хотел бы видеть его как можно скорее.
   - Послушайте, нет же никакой срочности...
   - Черт бы вас побрал, немедленно вызовите его сюда!
   Как только Мэтлок повысил голос, дверь палаты открылась и  вошел  Джейсон
Гринберг.
   - Я услышал вас из коридора. Это хороший признак.
   - Как Пэт?!
   - Одну минуту, сэр. У нас существуют  правила...  Гринберг  вытащил  свое
удостоверение и показал сестре.
   - Этот больной находится на моем попечении,  мисс.  Можете  справиться  в
приемном отделении, если хотите, но оставьте нас наедине.
   Сестра, ни на секунду не  теряя  профессиональной  выправки,  внимательно
изучила удостоверение и быстро вышла из палаты.
   - Как Пэт?
   - Она в плохом состоянии, но держится. Ночь прошла неважно,  утром  будет
еще хуже, когда она попросит зеркало.
   - Черт с ним, с зеркалом! Что с ней?
   - Двадцать семь швов - на теле, на голове, на губах  и  для  разнообразия
один на левой ноге. Но она поправится. Рентген  показывает  лишь  ушибы.  Ни
переломов, ни разрывов связок,  ни  внутренних  кровоизлиянии.  Эти  сволочи
профессионально ее обработали.
   - А говорить она может?
   - Нет. Врач не советует. Ей в первую очередь необходим сон... И вам  тоже
нужно отдохнуть. Вот почему мы поместили вас вчера вечером сюда.
   - Никого не ранило?
   - Нет. Мы думаем, что эти  взрывы  имели  другую  цель.  Первый  заряд  -
небольшой, сантиметров пять - был укреплен снаружи под подоконником;  второй
детонировал после первого; это как для фейерверка на Четвертое июля. Вы ведь
ожидали второго взрыва?
   - Да. Пожалуй, да... Запугивают.
   - Мы тоже так считаем.
   - Можно мне повидать Пэт?
   - Мне бы хотелось, чтобы вы воздержались от этого. Врач говорит, что  она
будет спать до вечера. При ней сестра, которая меняет  пузыри  со  льдом  и,
когда нужно, дает обезболивающее. Пускай она отдыхает.
   Мэтлок осторожно сел. Он начал разминать ноги, руки,  массировать  шею  и
кисти рук и обнаружил, что в общем чувствует себя не намного хуже обычного.
   - Ощущение точно с похмелья, только голова не болит.
   - Вам дали большую дозу. Вы... понятно... несколько разволновались.
   - Я все помню. Сейчас я спокойнее, но  я  не  собираюсь  брать  назад  ни
одного слова... Сегодня у меня два занятия. В десять и в два часа  дня.  Мне
нужно быть на занятиях.
   - Это вовсе не обязательно. Вас хочет повидать Силфонт.
   - Я поговорю с ним после занятий... А потом повидаю Пэт. Мэтлок  встал  и
медленно пошел к большому больничному окну. Было  яркое  солнечное  утро:  в
Коннектикуте стояла отличная погода. Глядя в окно, Мэтлок вспомнил, как пять
дней назад, когда он впервые встретился с Джейсоном Гринбергом, он смотрел в
другое окно. Тогда он принял решение; сейчас - тоже.
   - Вчера вечером вы сказали, что не дадите им  вывести  меня  из  игры,  -
продолжал он. - Надеюсь, вы не передумали. Я не полечу завтра на Сент-Томас.
   - Вас не арестуют. Это я вам обещал.
   - Вы можете это предотвратить? Вы также сказали, что вас заменят.
   - Я могу это предотвратить... Могу возражать по моральным соображениям  -
загадочная формула, которая означает что я могу поставить людей  в  неловкое
положение.  Однако  должен  вас  предупредить:  если  вы  будете   создавать
осложнения, вас могут арестовать - разумеется, для вашей же безопасности.
   - Да, конечно. Если меня найдут.
   - Это мне не нравится.
   - Забудьте, что вы это слышали. Где моя одежда? - Мэтлок подошел к  шкафу
и открыл его. Его брюки, пиджак  и  рубашка  висели  на  вешалках;  мокасины
стояли на полу, и в них были аккуратно вложены носки. На полке лежали  трусы
и больничная зубная щетка. - Сходите, пожалуйста, вниз и скажите, чтобы меня
отсюда выпустили и вернули бумажник, деньги и часы. Сделаете?
   - Что значит: "Если меня найдут"? Что вы собираетесь делать? - Гринберг и
не думал уходить.
   - Землетрясения я  не  устрою.  Просто  буду  продолжать...  ограниченное
расследование, как выразились ваши работодатели. Лоринг сказал,  что  где-то
должна быть вторая половина этого серебряного листа. И я ее найду.
   - Сначала выслушайте меня! Я не отрицаю, что у вас есть основание...
   - Ах, вы не отрицаете! - взорвался Мэтлок. - Это не то, что мне нужно. Вы
нехотя соглашаетесь. А у меня есть много  оснований.  Мой  погибший  младший
брат, этот сукин сын Дюнуа, или как его там зовут, Херрон и девушка, лежащая
в соседней палате. По-моему, и вы и врач знаете, что произошло с ней прошлой
ночью, но я тоже догадываюсь! Так что можете не болтать об основании.
   - В принципе, мы с вами мыслим одинаково. Я просто не  хочу,  чтобы  ваши
"основания" уложили вас рядом с братом. Это работа  для  профессионалов.  Не
для дилетанта! И если вы не бросите все, я хочу, чтобы вы  работали  с  тем,
кто займет мо„ место. Это важно. Дайте мне слово.
   Мэтлок снял пижамную куртку и смущенно улыбнулся.
   -   Даю.   Я   вовсе   не   собираюсь   изображать   из   себя    этакого
рейнджера-одиночку. Вы знаете, кто займет ваше место?
   - Еще нет. Скорее всего, кто-то из Вашингтона. Они не станут рисковать  и
брать людей из Хартфорда или из Нью-Хейвена...  Дело  в  том...  они  же  не
знают, кто подкуплен. Но этот агент с вами свяжется. Я сам введу его в  курс
дела. Никто ведь другой не может. Давайте договоримся о пароле - что  бы  вы
хотели?
   - Скажите ему, пусть  использует  вашу  пословицу:  "Когда  старики  себя
убивают, города умирают".
   - Вам она нравится?
   - Не то, что нравится или не нравится. Просто это истина.  Так  и  должно
быть.
   - И вполне применимая к случаю. Я вас понимаю.
   - Очень даже применимая.
   - Джим, я дам вам телефон моих родителей в Бронксе. Они не  будут  знать,
где я, но я буду им звонить каждый день. Звоните и вы, если понадобится.
   - Спасибо, непременно.
   - Дайте мне слово.
   - Даю. - Мэтлок рассмеялся коротким благодарным смешком.
   - Конечно, при сложившихся обстоятельствах я  могу  и  сам  оказаться  на
другом конце провода, когда вы позвоните.
   - Возвращаетесь к частной практике?
   - Это куда вероятнее, чем вы думаете.
 
Глава 15 
 
   В перерыве между занятиями Мэтлок съездил в небольшую маклерскую  контору
и вышел оттуда с чеком на 7312 долларов. Маклер говорил, что сейчас не время
продавать акции, особенно по  нынешним  ценам.  Но  Мэтлок  принял  решение.
Кассир нехотя выписал ему чек.
   Оттуда Мэтлок отправился в банк и перевел все свои сбережения на  текущий
счет. Он добавил 7312 доллара и взглянул на общую сумму.
   Она составляла 11 501 доллар 72 цента.
   Мэтлок смотрел на эту цифру со смешанным чувством. С одной стороны, ясно,
что он кредитоспособен, с другой - страшновато думать о том, что, прожив  на
свете тридцать три года, он может так точно определить, сколько он  "стоит".
У него ни дома, ни земли, ни тайных капиталовложений. Автомобиль,  кое-какие
не слишком ценные вещи да несколько очень специальных опубликованных  работ,
которые вряд ли могут представлять коммерческий интерес.
   И тем не менее это большая сумма.
   Хотя далеко не достаточная. Это  он  понимал.  Вот  почему  у  него  была
намечена поездка в Скарсдейл.
   Встреча с Силфонтом очень расстроила его. Мэтлок по-настоящему испугался,
когда Силфонт, не отрывая взгляда от окна, выходящего на  самую  красивую  в
университетском городке лужайку, сказал, что ему, наверное, следует подать в
отставку.
   - Если вся эта отвратительная, невероятная история  правда  -  а  кто  же
может сомневаться? - то я не имею права занимать свой пост.
   - Ну что вы! - возразил Мэтлок. - Если это правда, то  университет  будет
нуждаться в вас больше, чем когда-либо.
   - В слепце? Никому  не  нужен  слепец.  По  крайней  мере,  в  ректорском
кабинете.
   - Вы не слепец. Просто вы были вне всего этого.
   Силфонт резко повернулся в своем вращающемся  кресле  и  с  силой  ударил
кулаком по столу.
   - Но почему здесь? Почему здесь?!
   Лицо Силфонта исказилось от боли.  На  секунду  Мэтлоку  показалось,  что
ректор сейчас зарыдает.
   Он поехал по Меррит-паркуэй на большой скорости. Он должен  спешить,  это
просто необходимо. Скорость отвлекала  его  от  мыслей  о  Пэт,  которую  он
повидал за пять  минут  до  отъезда.  В  больницу  он  направился  прямо  от
Силфонта. Ему не удалось поговорить с Пэт. Пока что это никому не удалось.
   Мэтлоку  сказали,  что  она  проснулась  в  полдень.  И  с  ней  случился
истерический припадок. Врач был  явно  обеспокоен,  и  Мэтлок  понимал,  что
беспокоится он о рассудке Пэт; Кошмарные пытки, перенесенные ею, должны были
повлиять и на мозг.
   Первые минуты,  проведенные  Мэтлоком  в  огромном  доме  у  родителей  в
Скарсдейле,  были  тяжелыми.  Его  отец,  Джонатан  Мунро   Мэтлок,   провел
десятилетия в высших сферах торговли  и  прекрасно  понимал,  когда  человек
обращается к нему не с позиции  силы,  а  с  позиции  необходимости.  Мэтлок
сказал отцу как можно проще и спокойнее, что ему нужна крупная сумма  денег;
при этом он не может гарантировать, что вернет ее. Эти деньги пойдут на  то,
чтобы в конечном счете помочь таким, как его погибший брат.
   Погибший сын.
   - Каким образом? - тихо спросил Джонатан Мэтлок.
   - Я не могу тебе это сказать. - Он посмотрел отцу в глаза, и  тот  понял,
что сын говорит правду.
   - Отлично. А ты достаточно подготовлен для такого предприятия?
   - Да. Достаточно.
   - Кто-то еще в этом участвует?
   - Да, по необходимости.
   - Ты им веришь?
   - Верю.
   - Это они попросили у тебя деньги?
   - Нет. Они не знают о них.
   - Эти деньги будут в их распоряжении?
   - Нет. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы этого не случилось...  Я  бы
даже сказал больше: они не должны об этом знать.
   - Я не ограничиваю тебя, я просто спрашиваю.
   - Таков мой ответ.
   - И ты полагаешь, то, что ты делаешь, способно  каким-то  образом  помочь
юношам вроде Дэвида? Я говорю о практической помощи, а не теоретической,  не
выдуманной, не о благотворительности.
   - Да. Должно помочь.
   - Сколько тебе нужно? Мэтлок глубоко вздохнул.
   - Пятнадцать тысяч долларов.
   - Подожди здесь.
   Через несколько минут  отец  вышел  из  своего  кабинета  и  вручил  сыну
конверт.
   Сын понял, что лучше не вскрывать его.
   Через десять минут после состоявшегося обмена - а  Мэтлок  сознавал,  что
это был обмен, - он простился; родители стояли на огромном крыльце и глядели
ему вслед, пока он не выехал из ворот.
 
*** 
 
   Мэтлок подъехал к своему дому, выключил фары и мотор и  устало  вылез  из
машины. В  квартире  везде  горел  свет.  Джейсон  Гринберг  явно  не  хотел
рисковать, и Мэтлок решил, что часть молчаливой, невидимой армии  Гринберга,
расположившись где-то поблизости, внимательно наблюдает за его квартирой.
   Он отпер дверь и толкнул ее. В квартире никого не было. Во всяком случае,
он никого не увидел. Даже кошки.
   - Эй, Джейсон!.. Есть кто-нибудь? Это я, Мэтлок.
   Ответа не  последовало,  и  Мэтлок  обрадовался.  Ему  хотелось  поскорее
забраться в постель и заснуть. По пути он заехал в больницу, чтобы  повидать
Пэт, но ему не разрешили. Зато он узнал, что "она отдыхает  и  ее  состояние
считается удовлетворительным...". Это уже прогресс.  Днем  она  еще  была  в
списке тяжелых больных. Он проведает ее в девять утра.
   А сейчас спать - и хорошо бы спокойно выспаться. Утром у него много дел.
   Он прошел в спальню мимо все еще непочиненного окна и стены. Плотницкие и
малярные инструменты аккуратно лежали в углу. Он снял пиджак и рубашку и тут
подумал - не без легкой усмешки, - что стал слишком уверен в себе.  Зайдя  в
ванную комнату, он закрыл за собой дверь, нагнулся к коробке  с  песком  для
кошки и приподнял газету. Корсиканская бумага была на месте.
   Мэтлок вернулся в спальню, вынул из кармана бумажник,  деньги,  ключи  от
машины, положил их на бюро и тут вспомнил про конверт.
   Он не обманулся в отце. Он знал старика, пожалуй, лучше, чем  тот  думал.
Мэтлок предполагал найти вместе с чеком короткую записку, где будет сказано,
что деньги ему подарены, а не даны взаймы, и что возвращать их не придется.
   В конверте действительно была записка, но  Мэтлок  прочел  в  ней  совсем
другие слова - не те, которых он ожидал.
   "Верю в тебя. Всегда верил. С любовью. Папа".
   С обратной стороны к записке был прикреплен чек. Мэтлок  открепил  его  и
посмотрел на цифру. Там значилось пятьдесят тысяч долларов.
 
Глава 16 
 
   Припухлость на лице и вокруг глаз несколько опала. Мэтлок взял руку Пэт и
пригнулся к самому ее лицу.
   - Все будет хорошо,  -  только  и  смог  он  выдавить  из  себя.  Он  еле
сдерживался, чтобы не закричать. В голове не укладывалось, что есть на свете
люди, которые могут сделать такое с другим человеческим  существом!  И  ведь
все это из-за него.
   - Джейми... Джейми? - Голос ее был еле слышен, как у маленького  ребенка,
губы почти не шевелились.
   - Ш-ш-ш... Не говори, если больно.
   - За что?
   - Не знаю. Но мы выясним.
   - Нет!.. Нет, не смей! Они... они... - У  нее  перехватило  дыхание.  Она
указала на стакан с водой. Мэтлок быстро взял  его  и,  поддерживая  Пэт  за
плечи, поднес стакан к ее губам.
   - Как это случилось? Ты можешь мне рассказать?
   - Рассказала...  Гринбергу.  Мужчина  и  женщина...  подошли  к  столику.
Сказали... ты ждешь... на улице.
   - Ладно, не надо, я потолкую с Джейсоном.
   -  Я...  чувствую  себя  лучше.  Больно...  но   лучше...   правда...   Я
поправлюсь?
   - Конечно поправишься. Я говорил с врачом. Ты вся в синяках, но ничего не
сломано, ничего серьезного. Он говорит, что  ты  встанешь  с  постели  через
несколько дней.
   Глаза Патриции Бэллентайн засветились, и Мэтлок увидел, что  она  силится
улыбнуться, несмотря на швы на губах.
   - Я боролась с ними... боролась, пока... больше я ничего не помню.
   Мэтлок с трудом подавил подступавшие к горлу рыдания.
   - Я знаю. А сейчас не говори больше. Отдыхай, расслабься. Я просто посижу
здесь, и мы поговорим взглядами... Помнишь? Ты говорила,  что  на  людях  мы
всегда разговариваем взглядами. Я сейчас расскажу тебе неприличный анекдот.
   Она улыбнулась - улыбнулась взглядом.
   Он сидел у нее до тех пор, пока его не выгнала  сестра.  Тогда  он  нежно
поцеловал ее в губы и вышел с чувством облегчения и ярости.
   - Мистер Мэтлок? - Молодой, гладко выбритый врач подошел к нему у лифта.
   - Да?
   - Вас к телефону. Можете поговорить на втором этаже у сестринского поста.
Я провожу вас.
   Голос в трубке был незнаком Мэтлоку.
   - Мистер Мэтлок, моя фамилия Хьюстон. Я друг Джейсона Гринберга. Мне надо
с вами встретиться.
   - Да? Как Джейсон?
   - Отлично. Мне необходимо как можно скорее увидеться с вами.
   Мэтлок уже хотел было назвать место встречи, но прикусил язык.
   - Джейсон ничего мне не передавал? Насчет того, где он сейчас и вообще?
   - Нет, сэр. Сказал только, чтобы я связался с вами - и срочно.
   - Понимаю. - "Почему же он не произносит пароль?" - Гринберг говорил, что
непременно сообщит мне, где его найти. Я точно помню.
   - Это против правил нашего ведомства, мистер Мэтлок. Ему не разрешили  бы
это сделать.
   - Вот как?.. Значит, он вообще ничего не просил мне передать?
   - Он, может быть, забыл... - неуверенно ответил человек на  другом  конце
провода. - Дело в том, что я с ним сам не разговаривал. Я  получил  указания
прямо из Вашингтона. Так где же мы встретимся?
   В голосе Хьюстона звучала тревога. Слово  "Вашингтон"  он  произнес  чуть
громче - и немного нервно.
   - Я вам позвоню попозже. Дайте мне ваш номер!
   - Послушайте, Мэтлок. Я звоню из автомата, и нам надо встретиться. У меня
же есть указания!
   - Ну еще бы...
   - Что?
   - Нет, ничего. Вы где - в центре? В Карлайле?
   - Я в этом районе. - Снова как-то неуверенно.
   - Скажите, мистер Хьюстон... Город умирает?
   - Что? О чем это вы?
   - Я опаздываю на занятия. Позвоните мне позже. - Мэтлок  повесил  трубку.
Левая рука его дрожала, на лбу выступил пот. Он понял, что Хьюстон  -  враг.
Кольцо врагов сжималось.
 
*** 
 
   В субботу первое занятие  началось  в  одиннадцать,  так  что  у  Мэтлока
оставалось около часа на решение вопросов,  связанных  с  деньгами.  Ему  не
хотелось думать, что в понедельник утром придется быть в  Карлайле,  идти  в
банк. Он не был уверен, что это удастся. Вообще не  знал,  где  он  будет  в
понедельник.
   Как  всякий  университетский  городок  Новой  Англии,  Карлайл   жил   по
собственным законам. Каждый здесь знал по имени всех, кто своим трудом делал
повседневную жизнь легкой и неторопливой. Механика в гараже называли  просто
Джо или Мак; управляющего книжным магазином - Эл; зубного врача -  Джон  или
Уоррен; девушку в чистке - Эдит; банкира, с  которым  имел  дело  Мэтлок,  -
Алекс. Алекс Андерсон, сорокалетний уроженец и  выпускник  Карлайла.  Мэтлок
позвонил ему домой и объяснил, в чем дело.  Отец  дал  ему  чек  на  большую
сумму. Поскольку у него в квартире  устроили  погром,  он  хочет  немедленно
избавиться от этого чека. Что  Алекс  ему  посоветует?  В  понедельник  его,
наверное, не будет в Карлайле. Не отправить ли чек по  почте,  чтобы  деньги
поскорее оказались на счете, и чтобы в  любой  момент  можно  было  получить
наличные? Алекс Андерсон посоветовал самое простое. Мэтлоку надо сделать  на
чеке передаточную надпись, положить его в конверт, адресованный Андерсону, и
бросить в специальный почтовый ящик возле банка. А в  понедельник  с  самого
утра Алекс займется этим делом.
   Затем Алекс Андерсон спросил, в каких купюрах Мэтлоку нужны деньги, и тот
сказал.
   Решив проблему денег, Мэтлок сосредоточился на том, что должно было стать
для него отправной точкой.  Другого  определения  он  не  мог  придумать,  а
обойтись без определения тоже не  мог:  определение  как-то  дисциплинирует.
Вначале нужно действовать по правилам - ведь потом все может пойти вкривь  и
вкось, и от дисциплины, планов и устоявшихся представлений  не  останется  и
следа. Ибо он принял решение.
   Он войдет в мир Нимрода. Строителя Вавилона и Ниневии, охотника на  диких
зверей, убивающего детей и стариков, уродующего женщин.
   Он найдет Нимрода.
 
*** 
 
   Как и большинство взрослых, не считающих  все  приятное  безнравственным,
Мэтлок знал, что в Коннектикуте и в соседних штатах существуют люди, готовые
обеспечить всех желающих теми развлечениями, на которые  так  неодобрительно
смотрят церковь и суды. Кто из солидных хартфордских страховых  компаний  не
слышал, например, об "антикварных магазинах"  на  Нью-Бритен-авеню?  Кто  из
жителей Олд-Гринвича ни разу не бывал  в  огромных  поместьях  к  северу  от
Грин-Фармз, где ставки часто выше, чем в Лас-Вегасе? Многие ли жены  усталых
бизнесменов  из  Нью-Хейвена  и  Уэстпорта   незнакомы   с   хамденскими   и
фэрдилдскими "бюро найма спутников"? А на "исконных землях", в  окрестностях
Норфолка? Среди ветшающих дворцов, построенных во славу  настоящих  денег  и
настоящих  аристократов,  лишь  немного  передвинувшихся  на  запад,   чтобы
избежать соседства с нуворишами? Там,  на  "исконных  землях",  если  верить
слухам, люди предавались самым удивительным забавам.  А  те,  кому  уже  все
наскучило, могли взбодриться, наблюдая при свечах жуткие  сцены,  в  которых
участвовали женщины, мужчины, животные...
   Мэтлок понял, что именно там надо искать Нимрода.  Он  должен  быть  там.
Ибо,  хотя  наркотики  были  всего  лишь  одной  из  второстепенных   услуг,
оказываемых в этом мире, там они были доступны, как и все остальное.
   Но ни одна из этих игр, придуманных для ублажения пресыщенной  плоти,  не
имела колдовской притягательной силы игорных домов, где люди, у которых  нет
времени  на  увеселительные  командировки  в   Сан-Хуан,   Лондон   или   на
Парадайз-Айленд, могли  на  несколько  безумных  часов  забыть  повседневную
скуку, не слишком удаляясь от дома. За столами, покрытыми зеленым сукном, по
прихоти костей  и  карт  мгновенно  создавались  репутации.  Здесь  и  будет
отправная точка Мэтлока. Здесь молодой человек тридцати трех лет намеревался
играть на большой проигрыш, пока его не спросят, кто он такой.
   Подходя к дому, Мэтлок  услышал  чей-то  кашель  -  кашель  запыхавшегося
курильщика.
   - Мистер Мэтлок?
   Мэтлок повернулся и увидел человека лет тридцати или даже постарше.
   - Да?
   - Никак вас не могу поймать, - сказал человек, с трудом переводя дыхание.
- Приехал в больницу, а вы только что уехали; потом ждал вас совсем не в том
месте -  думал,  у  вас  занятия.  Там  какой-то  застенчивый  преподаватель
биологии, почти ваш однофамилец. Он на вас даже  немного  похож.  Такого  же
роста, сложения, такие же волосы...
   - Это Мэрдок. Эллиот Мэрдок. А в чем дело?
   - Он никак не мог понять, почему я все твержу ему:  "Когда  старики  себя
убивают, города умирают".
   - Вы от Гринберга!
   - Вот именно. Извините, но уж очень мрачный пароль. Продолжайте идти.  Мы
разойдемся в конце дорожки. Встретимся через двадцать  минут  в  "Гриль-баре
Билла", возле склада.  Это  в  шести  кварталах  к  югу  от  железнодорожной
станции, О?кей?
   - Никогда не слышал о таком.
   - Только, пожалуйста, снимите галстук. Я буду в кожаной куртке.
   - Шикарные места вы выбираете.
   - Старая привычка. Подправляю цифры в своем финансовом отчете.
   - Гринберг сказал, что я буду работать с вами.
   - Еще как будете! Он за  вас  готов  в  огонь  и  в  воду.  Кажется,  его
отправляют в Кейро... Отличный парень. Не подведите его.
   - Я не успел спросить, как вас зовут.
   - Хьюстон.  Фред  Хьюстон.  Увидимся  через  двадцать  минут.  И  снимите
галстук.
 
Глава 17 
 
   "Гриль-бар Билла" находился в той  части  Карлайла,  где  Мэтлок  никогда
раньше не бывал. Клиентуру  его  составляли  в  основном  железнодорожные  и
складские рабочие. Мэтлок внимательно осмотрел грязный зал; Хьюстон сидел  в
одной из дальних кабинок.
   - Ну и местечко.
   -  Именно  в  этом  его  преимущество.  Подойдите  к  стойке  и  возьмите
чего-нибудь выпить. Девочки сюда приходят только вечером.
   Мэтлок послушно подошел к стойке и  заказал  себе  самый  лучший  бурбон.
Ничего подобного он не пил с тех пор, как его заработок достиг  прожиточного
минимума.
   - Хочу сказать вам заранее. Кто-то звонил в  больницу  и  назвался  вашим
именем.
   Хьюстона словно ударили под ложечку.
   - Ну и ну, - тихо произнес он. - Что же он сказал? Как вы повели себя?
   - Я ожидал услышать от него пароль - пословицу Гринберга. Даже подвел его
к этому; но он не отреагировал. Тогда  я  попросил  его  позвонить  позже  и
повесил трубку.
   - Он назвался моим именем? Хьюстон? Вы уверены?
   - Абсолютно.
   - Ерунда какая-то. Это просто невозможно!
   - И тем не менее.
   - Но никто не знал, что заменой буду я... Я сам узнал только в  три  часа
ночи.
   - Кто-то это выяснил. Хьюстон отпил пива из кружки.
   - Если то, что вы говорите,  -  правда,  меня  отзовут  через  два  часа.
Кстати,  это  неплохо,  учитывая...  Тем  не  менее,  разрешите   дать   вам
дополнительный совет. Никогда не вступайте в контакт по телефону.
   - Почему?
   - Если бы, предположим, звонил я, как бы я узнал, что у  телефона  именно
вы?
   - Понимаю...
   - Это лишь здравый смысл. Большая часть того, что мы делаем, основана  на
здравом смысле... Сохраняем старый пароль. Насчет  "стариков"  и  "городов".
Следующий свяжется с вами сегодня вечером.
   - Вы наверняка уедете?
   - Меня же засекли. Я вовсе не собираюсь оставаться здесь. Вы что,  забыли
Ральфа Лоринга?.. У нас был большой шум по этому поводу.
   - Хорошо. Вы с Джейсоном говорили? Он ввел вас в курс дела?
   - Вводил в течение двух часов. С четырех до шести сегодня утром. Моя жена
сказала, что он выпил тринадцать чашек кофе.
   - А что вы можете сказать мне про Пэт? Патрицию  Бэллентайн?  Что  с  ней
случилось?
   - Вы же знаете результаты медицинского обследования...
   - Не все.
   - Я их тоже не все знаю.
   - Не правда.
   Хьюстон взглянул на Мэтлока без обиды. Когда он заговорил, в  голосе  его
звучало сострадание.
   - Ладно. Обнаружены  следы  изнасилования.  Ведь  именно  это  вы  хотите
знать?
   Мэтлок сжал стакан.
   - Да, - тихо произнес он.
   - Она об этом не знает. По крайней мере, пока что ничего не помнит.
   - Животные... Грязные животные...
   Мэтлок оттолкнул от себя стакан. Пить сейчас он  не  мог.  Мысль  о  том,
чтобы притупить чувства, была ему отвратительна.
   - Сейчас мне приходится "играть  по  слуху",  так  что,  если  я  вас  не
правильно понял, приношу свои извинения... Будьте при ней, когда она  начнет
вспоминать. Вы ей будете очень нужны.
   Мэтлок оторвал взгляд от стола, от своих напряженно сцепленных рук.
   - Это было очень скверно? - еле слышно спросил он.
   - Предварительные лабораторные исследования - следы ногтей, волосы и  так
далее - указывают на то, что там был не один человек.
   Мэтлок закрыл глаза и с такой силой ударил ребром руки  по  стакану,  что
тот отлетел к стойке бара и разбился на мелкие кусочки. Бармен отбросил свою
грязную тряпку и пошел вдоль стойки, глядя в упор на  человека,  швырнувшего
стакан. Хьюстон жестом остановил бармена и быстро достал из кармана деньги.
   - Возьмите себя в руки! - сказал Хьюстон. - Никому вы этим  не  поможете.
Только привлечете к нам внимание... А теперь слушайте. Вы  получили  "добро"
на проведение дальнейшего  расследования,  но  при  двух  условиях.  Первое:
никаких контактов без согласования с нашим человеком -  предполагалось,  что
им буду я. И второе: проводить расследование среди студентов - только  среди
студентов. Не преподаватели, не сотрудники, не  люди  со  стороны  -  только
студенты... Информацию будете давать по вечерам, от десяти  до  одиннадцати.
Человек на связи с вами будет каждый раз говорить вам, где вы  встречаетесь.
Усвоили?
   Мэтлок в изумлении уставился на агента. Он понимал,  что  и  даже  почему
сказал Хьюстон, но не мог  поверить,  что  этот  человек  явился  к  нему  с
подобными инструкциями после разговора с Джейсоном Гринбергом.
   - Вы что, серьезно?
   - Приказ  абсолютно  ясен.  Никаких  двойных  смыслов.  Как  в  Священном
Писании.
   И снова Мэтлок понял. Еще один знак, еще один компромисс. Еще один гибкий
приказ от невидимых гибких руководителей.
   - Иначе говоря, я тут, но меня тут нет, так? Я хожу  по  обочине,  и  это
всех устраивает?
   - Вы сумасшедший! - сказал агент. - Я  вовсе  не  жалею,  что  сматываюсь
отсюда... Поверьте моему слову, так было бы лучше. И  последнее:  мне  нужна
бумага, которую дал вам Лоринг. Это однозначно.
   - Неужели?  -  Мэтлок  начал  подниматься  с  грязной,  обитой  ледерином
банкетки. - Мне это представляется по-другому. Отправляйтесь в  Вашингтон  и
скажите им, что для  меня  это  не  однозначно.  Будьте  здоровы.  Священное
Писание.
   - Вы играете с огнем - можете доиграться до превентивного заключения!
   -  Посмотрим,  кто  играет,  -  сказал  Мэтлок;  он   отодвинул   столик,
заблокировав выход агенту, и направился к двери. Хьюстон тихо окликнул  его,
словно не знал, как быть: хотел, чтобы Мэтлок вернулся,  и  в  то  же  время
боялся, что кто-нибудь услышит его имя. Мэтлок вышел на улицу и со всех  ног
бросился бежать. Ему попался узенький проулок,  он  свернул  туда,  пробежал
немного и  остановился,  прижавшись  к  какой-то  двери.  И  тут  он  увидел
взволнованного  Хьюстона;  тот  быстро  шел  вдоль  склада,  мимо   спокойно
обедающих рабочих. Мэтлок понял, что путь домой ему закрыт.
   Смешно, подумал он, сидя в кабинке "Гриль-бара  Билла".  Вернуться  туда,
откуда двадцать минут назад он не знал, как уйти. Но он  смутно  чувствовал,
что в этом есть смысл, - если сейчас вообще можно  говорить  о  смысле.  Ему
необходимо побыть одному и подумать. А на улице его могут заметить  люди  из
невидимой армии Гринберга - Хьюстона. Как  ни  парадоксально,  бар  -  самое
безопасное место.
   Он  извинился  перед  настороженным  барменом,  предложил  заплатить   за
разбитый  стакан.  Объяснил,  что  человек,  с   которым   он   только   что
разговаривал, должен ему  деньги,  много  денег,  а  отдать  не  может.  Это
объяснение было не просто принято барменом - оно подняло его  в  собственных
глазах до высот, почти неведомых в "Гриль-баре Билла".
   А Мэтлоку нужно было собраться с мыслями. Есть вещи,  которые  он  должен
обеспечить до того, как отправится на поиски Нимрода. Он думал,  что  прежде
всего это полная безопасность Пэт; он должен быть спокоен за нее.  Это,  сам
того  не  зная,  подсказал  ему  Хьюстон.  Все  остальное   в   его   списке
второстепенно. Одежда, наличные  деньги,  прокатный  автомобиль  -  все  это
подождет. Необходимо определить новую стратегию.  Следить  за  приспешниками
Нимрода, следить за своей квартирой, следить за каждым, кто состоит в списке
министерства  юстиции.  Но  сначала   Пэт.   Он   должен   организовать   ей
круглосуточную охрану. Пусть ее охраняют открыто, без всякой таинственности.
Охраняют так, чтобы обе невидимые армии поняли: она вне игры. Деньги  теперь
не проблема. А в Хартфорде есть  люди,  которые  профессионально  занимаются
тем, что ему нужно. Он  это  знал.  Большие  страховые  компании  все  время
прибегают к их услугам. Он вспомнил об одном  бывшем  преподавателе  кафедры
математики, который променял Карлайл на  более  выгодный  страховой  бизнес.
Работал он в компании "Этна". Мэтлок поискал глазами телефон.
   Одиннадцать минут спустя Мэтлок вернулся в  свою  кабинку.  Он  обо  всем
договорился с компанией "Блэкстоун секьюрити инкорпорейтед" на Бонд-стрит  в
Хартфорде. Трое людей будут, сменяя друг друга,  дежурить  по  восемь  часов
каждый: стоит это триста долларов в сутки. Конечно, возможны  дополнительные
расходы, в том числе плата за пользование "телектроником",  если  оно  будет
признано  необходимым.  Телектроник  -  это  маленький  приборчик,   который
короткими сигналами дает знать своему обладателю, что он должен позвонить по
определенному телефону. На этот  случай  Блэкстоун,  естественно,  предложил
Мэтлоку другой номер: они могут включить его в течение  двенадцати  часов  -
естественно, за дополнительную плату.
   Мэтлок с благодарностью согласился и сказал, что приедет  после  обеда  в
Хартфорд подписать бумаги. Ему хотелось встретиться с Блэкстоуном  -  теперь
уже по другой причине. Но  Блэкстоун  заявил,  что,  поскольку  руководитель
отдела компании "Этна" лично связался с ним по  поводу  мистера  Мэтлока,  с
формальностями можно не спешить. В течение часа он направит свою  бригаду  в
больницу. Кстати, мистер Мэтлок, случайно, не  родственник  Джонатана  Мунро
Мэтлока?.. Руководитель отдела компании "Этна" вроде бы обмолвился...
   Мэтлоку сразу стало легче.  Кажется,  Блэкстоун  -  это  именно  то,  что
требуется. Руководитель  отдела  компании  "Этна"  заверил  его,  что  лучше
Блэкстоуна ему не найти. Дорого, конечно,  зато  лучше  некуда.  Работали  у
Блэкстоуна в основном бывшие офицеры отрядов особого  назначения  и  морской
разведки. Это было не просто коммерческое  предприятие.  Блэкстоун  подобрал
себе умных, находчивых и крепких ребят, с  которыми  считались  как  полиция
штата, так и местная полиция.
   Дальше в его списке стояла одежда. Он собирался поехать к себе и  уложить
костюм, несколько пар брюк, одну-две куртки. Но  теперь  это  исключено.  Он
купит себе одежду по дороге. Куда сложнее с деньгами. Он не хотел пропускать
субботний вечер. Но в субботу банки закрыты, и крупную сумму получить негде.
   Алекс Андерсон должен помочь ему. Он соврет: скажет, что  Джонатан  Мунро
Мэтлок будет благодарен - чрезвычайно благодарен! - Андерсону,  если  банкир
сегодня после обеда выдаст ему, Мэтлоку-младшему, крупную  сумму  наличными.
Естественно, об этом никто не должен знать. И естественно, за  такой  важной
услугой, оказанной в неурочное время, последует вознаграждение.  Конечно,  в
абсолютно корректной форме. И опять-таки строго конфиденциально.
   Мэтлок поднялся с рваной, засаленной ледериновой банкетки и снова подошел
к телефону.
   У Андерсона возникли лишь мимолетные сомнения,  в  основном  связанные  с
тем, как соблюсти конфиденциальность операции. Но как  только  эти  сомнения
рассеялись, стало ясно, что он окажет помощь.  Любой  банк  заинтересован  в
том, чтобы выполнять просьбы лучших клиентов. Ну а если кто-то из них  хочет
выразить благодарность... это его личное дело.
   Алекс Андерсон выдаст Джеймсу Мэтлоку пять тысяч долларов  наличными.  Он
привезет их в три часа дня к кинотеатру "Плаза".
   Наиболее легкой проблемой будет, пожалуй, автомобиль. В городе  было  две
прокатные конторы.  "Баджет  нэшнл"  и  "Луксор  элит".  Первая  обслуживала
студентов, вторая - богатых  родителей.  В  "Луксоре"  он  возьмет  напрокат
"кадиллак" или "линкольн", затем поедет в хартфордский "Луксор"  и  обменяет
машину, а затем повторит эту же операцию в Нью-Хейвене. Когда  есть  деньги,
никто ни о чем не спрашивает, а  если  даешь  приличные  чаевые,  то  еще  и
помогут.
   Значит, теперь уже можно действовать.
   - Эй, мистер! Это вы Мэтлок? -  Волосатый  бармен  с  грязной  тряпкой  в
правой руке навис над столиком.
   - Да. - Мэтлок вздрогнул от  неожиданности  и  судорожно  втянул  в  себя
воздух.
   - Какой-то человек сейчас просил передать вам, что вы там на улице что-то
забыли. На тротуаре. Он сказал, чтоб вы поторопились.
   Мэтлок не мигая смотрел на бармена. Под ложечкой у него заныло. Он  полез
в карман и вытащил несколько банкнотов.  Отделив  пятерку,  он  протянул  ее
бармену.
   - Подойдите со мной к двери. Только к стеклу. Скажете мне, там ли он.
   - Само собой... К стеклу. - Волосатый бармен  переложил  тряпку  в  левую
руку и взял  деньги.  Мэтлок  вышел  из  кабинки  с  барменом  к  наполовину
занавешенному грязному стеклу.
   - Нет. Его там нет. Там никого нет... Там только мертвая...
   - Ясно,  -  сказал  Мэтлок,  прервав  его.  Выходить  на  улицу  не  было
необходимости.
   На тротуаре, свисая в сточную канаву, лежала его кошка.  Голова  ее  была
рассечена. По тротуару расплывалась кровавая лужа.
 
Глава 18 
 
   Убитая  кошка  долго  не  давала  покоя  Мэтлоку.  Что  это  -  еще  одно
предупреждение? Или они нашли бумагу? Если нашли, тогда зачем  предупреждать
- для большей убедительности? Он подумал было, не попросить  ли  кого-нибудь
из бригады Блэкстоуна побывать на  его  квартире  и  проверить  коробку  для
кошки. Он сам не понимал, почему колеблется. Отчего бы сотруднику Блэкстоуна
не проверить?  За  три  сотни  в  день  плюс  дополнительные  расходы  такое
поручение - не такая  уж  большая  нагрузка.  Он  будет  просить  "Блэкстоун
секьюрити инкорпорейтед" о гораздо большем, только они об этом еще не знают.
И тем не менее он медлил. Если бумага в целости и сохранности, посылать туда
человека - значит обнаружить ее местонахождение.
   Он уже почти решился рискнуть,  когда  заметил  в  зеркале  заднего  вида
коричневую легковую машину. Другие автомобили сворачивали, обгоняли его  или
отставали, а эта машина уже полчаса - с тех пор, как он выехал  на  шоссе  ј
72, - упорно следовала за ним. Сейчас он узнает, совпадение это или нет.
   У въезда в город есть узкая улочка, которую даже и улочкой-то не назовешь
- скорее узкий проулок, вымощенный булыжником; пользовались им исключительно
для подвоза товаров в магазины. Они с Пэт однажды решили  сократить  путь  и
минут на пять застряли в этом проулке среди машин.
   Он доехал по главной улице до проулка, затем резко повернул влево.  Время
было послеобеденное, суббота,  никаких  грузовиков,  подвозивших  товары,  и
проезд был свободен.  Мэтлок  промчался  по  проулку  и  выехал  на  забитую
машинами стоянку. Найдя свободное место, выключил мотор, сполз с сиденья как
можно ниже и повернул зеркало так, чтобы видеть въезд в проулок.  Почти  тут
же в зеркале появилась коричневая машина.
   Человек за рулем был явно сбит  с  толку.  Он  ехал  медленно,  оглядывая
десятки автомобилей. Неожиданно за  коричневой  машиной  кто-то  засигналил.
Водитель нехотя прибавил скорость; при этом он  повернул  голову  вправо,  и
Мэтлок узнал его.
   Это был полицейский. Тот самый,  который  появился  в  его  разгромленной
квартире после истории с Бисоном; тот, что, закрывая лицо полотенцем,  бежал
вдоль кортов для игры в сквош два дня тому назад.
   "Совпадение", - сказал  тогда  Гринберг.  Мэтлок  ничего  не  понимал.  А
главное - испугался.  Коричневая  машина  медленно  двинулась  к  выезду  со
стоянки; полицейский в штатском явно продолжал кого-то  высматривать.  Потом
машина влилась в поток движения и исчезла.
 
*** 
 
   Агентство   "Блэкстоун   секьюрити   инкорпорейтед"   больше   напоминало
процветающую страховую компанию, чем сыскное  агентство.  Тяжелая  мебель  в
колониальном  стиле,  обои  мягких  тонов,  в  полоску.  Дорогие  гравюры  с
охотничьими сценами, мягкий свет бронзовых настольных ламп. Судя  по  всему,
агентство было организацией солидной, мощной и богатой. Вполне  естественно,
подумал Мэтлок.  Получая  триста  долларов  в  день  с  клиента,  "Блэкстоун
секьюрити инкорпорейтед" по соотношению между капиталовложениями и прибылью,
наверное, может конкурировать со страховым гигантом "Пруденшл".
   Наконец Мэтлока пригласили в кабинет. Майкл Блэкстоун поднялся  с  кресла
и,  обогнув  письменный  стол  вишневого  дерева,   подошел   поздороваться.
Блэкстоун был невысокий, крепкий  человек  лет  пятидесяти  с  небольшим,  в
скромном, но хорошем костюме  спортивного  типа,  очень  живой  и,  по  всей
вероятности, очень жесткий.
   - Добрый день, - сказал он. - Надеюсь, вы приехали  сюда  не  только  для
того, чтобы оформить бумаги. Они могли бы и подождать. Если мы работаем семь
дней в неделю, это еще не значит, что и весь мир должен так же поступать.
   - Мне все равно нужно было в Хартфорд. Так что пусть это вас не волнует.
   - Садитесь, садитесь. Выпьем что-нибудь?
   - Нет, спасибо. - Мэтлок  опустился  в  огромное  кресло,  обитое  черной
кожей; такие кресла обычно бывают в самых старых и уважаемых мужских клубах.
Блэкстоун снова сел за письменный стол. - Дело в том, что я немножко  спешу.
Мне хотелось бы подписать наше соглашение, расплатиться и бежать дальше.
   - Все документы готовы. - Блэкстоун взял со  стола  папку  с  бумагами  и
улыбнулся. - Как я говорил вам по телефону, мы хотели бы получить  ответ  на
несколько  вопросов.  Это  помогло  бы  нам  выполнить  ваши   распоряжения.
Постараюсь вас не задержать.
   Для Мэтлока это не было неожиданностью. Именно потому он и хотел повидать
Блэкстоуна. Он предполагал, что Блэкстоун, войдя в игру, способен помочь ему
быстрее продвинуться к  цели.  Возможно,  не  по  велению  души  -  придется
"дополнительно раскошелиться"... Вот почему ему необходимо было поговорить с
Блэкстоуном с глазу на глаз. Если  его  можно  купить,  это  сэкономит  уйму
времени.
   - Я отвечу на те вопросы, на какие  смогу.  Как  вы  уже  сами  наверняка
убедились, мисс Бэллентайн жестоко избили.
   - Мы это знаем. Но никто не говорит почему, и мы не понимаем, в чем дело.
Ведь ради удовольствия не избивают. Бывает, конечно, но в таких случаях, как
правило,  оперативно  вмешивается  полиция  и  в  нас  нет  необходимости...
Очевидно, у вас есть информация, которой полиция не располагает.
   - Да. Есть.
   - Тогда почему вы ее не сообщили им?  Почему  вы  наняли  нас?..  Местная
полиция охотно обеспечит охрану, если для этого есть разумные  основания,  и
это обойдется гораздо дешевле.
   - Вы так говорите, словно хотите отказаться от хорошего заработка.
   - Мы часто это делаем, - улыбнулся Блэкстоун. - И никогда  не  испытываем
удовольствия, если приходится так поступать.
   - Тогда почему же...
   -  Вы  не  случайный  клиент,  -  прервал  его  Блэкстоун.  -   Вас   нам
рекомендовали, к тому же вы сын весьма известного человека. Мы хотим,  чтобы
вы знали, что у вас есть выбор.
   -  Спасибо  за  откровенность.  Иными  словами,  вы  заботитесь  о  своей
репутации.
   - Да, вы меня поняли.
   - Отлично. И я тоже  забочусь  о  репутации.  Только  не  о  своей,  а  о
репутации мисс Бэллентайн... Проще  всего  объяснить  случившееся  неудачным
выбором друзей. Она  женщина  блестящего  ума,  с  большим  будущим,  но,  к
сожалению, в житейских вопросах она не сильна. - Мэтлок умолк, достал  пачку
сигарет и  не  спеша  закурил.  Пауза  произвела  свое  действие.  Блэкстоун
заговорил:
   - Она имела какую-то материальную выгоду от этих знакомств?
   - Никакой. Наоборот: мне  кажется,  что  ее  использовали  для  получения
материальной выгоды. Но я понимаю, почему вы спросили. Ведь  в  наши  дни  в
университетских городках можно неплохо заработать.
   - Откуда мне знать. Университеты -  не  наша  сфера.  -  Блэкстоун  снова
улыбнулся, и Мэтлок понял, что он  лжет.  Из  профессиональных  соображений,
конечно.
   - Понятно.
   - Итак, мистер Мэтлок, почему же ее избили?  И  что  вы  намереваетесь  в
связи с этим предпринять?
   -  По-моему,  ее  избили,  чтобы  запугать  -  чтобы  она  не  разгласила
информацию, которой она не располагает. Я намерен найти тех, кто это сделал,
и сказать, чтобы они оставили ее в покое.
   - А если вы обращаетесь в  полицию,  то  ее  друзья  -  бывшие  друзья  -
попадают в полицейские протоколы и это ставит под удар ее блестящее будущее.
   - Вот именно.
   - Ну что ж, звучит вполне убедительно... Так кто же эти лица?
   -  Я  не  знаю  их  по  фамилиям...  Однако  знаю,  чем  они  занимаются.
По-видимому, их главное занятие - азартные игры, и я  подумал,  что  тут  вы
могли бы мне помочь. Естественно, я готов заплатить дополнительно за услуги.
   - Все ясно. - Блэкстоун  встал  и  обошел  свое  кресло,  потом  зачем-то
покрутил регуляторы выключенного кондиционера. - Слишком  много  вы  от  нас
хотите.
   - Имен я не жду. Я бы, конечно, не возражал против них и хорошо бы за них
заплатил... Но мне  достаточно  знать  местонахождение.  Я  могу  и  сам  их
отыскать. Но вы сэкономили бы мне время.
   - Насколько я понимаю, вас интересуют... частные клубы,  где  люди  могут
встречаться и заниматься тем, что им по вкусу?
   - Не на глазах у закона. Там, где  частные  лица  могут  следовать  своим
вполне естественным склонностям - играть в азартные игры. С таких  мест  мне
бы хотелось начать.
   - А мог бы я отговорить вас от этого? Мог бы  убедить  вас  обратиться  в
полицию?
   - Нет.
   Блэкстоун подошел к картотеке, которая находилась у левой  стены,  достал
ключ и открыл один из шкафов.
   - Как  я  уже  сказал,  вы  придумали  неплохую  историю.  Звучит  вполне
убедительно. И тем не менее я не верю ни одному вашему  слову...  Однако  вы
как будто настроены решительно, и, следовательно, я должен браться за  дело.
- Он вытащил плоский металлический ящик из картотечного шкафа и перенес  его
на письменный стол. Другим ключом он открыл ящик и  извлек  оттуда  какую-то
бумагу. - Здесь есть  ксерокс,  -  сказал  Блэкстоун,  указывая  на  большой
копировальный автомат в углу. - Количество копий  устанавливается  вот  этим
регулятором. Мы редко делаем больше одной... Извините, я вас  покину  минуты
на две, мистер Мэтлок: мне нужно позвонить из другой комнаты.
   Блэкстоун взял бумагу и положил ее текстом вниз на  папку  с  документами
Мэтлока. Затем выпрямился и обеими руками одернул пиджак, как обычно  делают
мужчины, когда хотят привлечь внимание к своему дорогому костюму.  Улыбаясь,
обошел письменный стол и направился к двери, но на пороге обернулся:
   - Возможно, это то, что вы ищете, а может быть, и нет. Не знаю. Я  просто
оставляю секретную записку на столе. В счете  это  будет  обозначено  как...
дополнительные расходы по наблюдению.
   Он вышел, плотно  закрыв  за  собой  дверь.  Мэтлок  поднялся  с  черного
кожаного кресла и подошел к письменному столу. Перевернув бумагу, он  прочел
отпечатанный на машинке текст:
   "Для  наблюдения:  частные  клубы  между   Хартфордом   и   Нью-Хейвеном,
местонахождение  и  посредники  (управляющие),  данные  на  15   марта.   Не
выносить".
   Дальше следовало двадцать с  лишним  адресов  и  фамилий.  Это  уже  были
подступы к Нимроду.
 
Глава 19 
 
   Хартфордское агентство по прокату автомобилей "Луксор элит" охотно  пошло
навстречу. Мэтлок теперь водил "кадиллак" с  откидным  верхом.  Управляющего
удовлетворило объяснение, что "линкольн" слишком похож на  катафалк,  а  так
как все бумаги были в полном порядке, то обмен одного автомобиля  на  другой
не вызвал возражений.
   Как и двадцать долларов на лапу.
   Мэтлок внимательно  изучил  список  Блэкстоуна.  Он  решил  сосредоточить
внимание на клубах к северо-западу от Хартфорда по той простой причине,  что
они ближе к Карлайлу. Однако не ближайшими. Два адреса были в пределах  пяти
и  семи  миль  соответственно  от   Карлайла,   причем   в   противоположных
направлениях - но Мэтлок решил заняться ими позже, через  день  или  два.  К
тому времени,  когда  он  туда  доберется  -  если  вообще  туда  поедет,  -
администрация клубов уже должна знать, что он азартный игрок. Не "снайпер" -
просто игрок. Об этом уж  позаботятся  сплетники,  если  он  правильно  себя
поведет.
   Он начал с частного клуба с плавательным бассейном к  западу  от  Эйвона.
Посредником там был человек по имени Джакопо Бартолоцци.
   В половине десятого Мэтлок подъехал по извилистой  подъездной  дорожке  к
навесу, простирающемуся от входа в Эйвонский частный клуб. Швейцар в  ливрее
подал знак дежурному на автомобильной стоянке - тот возник как из-под  земли
и, лишь только Мэтлок вышел из машины, сел  за  руль.  Талонов  на  парковку
здесь явно не выдавали.
   Шагая ко входу, Мэтлок оглядывал  главное  здание  клуба  -  приземистое,
одноэтажное белое кирпичное строение с высоким, похожим на частокол забором,
отходящим от обеих сторон здания и теряющимся в темноте. Справа  от  ограды,
судя по зеленовато-голубому мерцанию и плеску воды,  находился  плавательный
бассейн, а слева под огромным навесом располагалось нечто  вроде  ресторана.
Откуда-то доносилась приглушенная музыка.
   Эйвонский плавательный клуб был, бесспорно, роскошным заведением.
   Внутри, в холле, это впечатление только  усиливалось.  Толстый  ковер  на
полу, обитые штофом стены, дорогие старинные кресла и столики. Слева большая
гардеробная, а  справа  белая  мраморная  стойка,  за  какими  обычно  сидят
администраторы в отелях. Из общего  стиля  выпадала  лишь  кованая  железная
решетка, закрытая и даже, кажется,  запертая.  За  ней  -  уже  на  открытом
воздухе  -  начиналась  слабо  освещенная  дорожка  под  навесом  на  тонких
ионических колоннах. Кроме  решетки,  выход  преграждал  плотный  человек  в
смокинге.
   Мэтлок подошел к нему.
   - Ваша членская карточка, сэр?
   - К сожалению, у меня ее нет.
   - Извините, сэр, это  частный  плавательный  клуб.  Посторонние  сюда  не
допускаются.
   - Мне нужен мистер Бартолоцци.
   Человек по ту сторону решетки внимательно оглядел Мэтлока.
   - Обратитесь вон туда, сэр.
   Мэтлок вернулся к стойке, за которой стоял  администратор,  -  немолодой,
уже с животиком. Когда Мэтлок вошел, его там не было.
   - Могу я быть вам полезен?
   - Можете. Я не так давно в этих  краях.  Хотел  бы  стать  членом  вашего
клуба.
   - Очень сожалеем. Сейчас  у  нас  нет  свободных  мест.  Однако  если  вы
заполните заявление, мы вам позвоним,  когда  места  появятся...  Вы  хотите
оформить  членство  на  всю  семью  или  только  на  себя?  -  Администратор
профессиональным жестом запустил руку под стойку и вытащил два бланка.
   - Только на себя. Я не женат... Мне  посоветовали  обратиться  к  мистеру
Бартолоцци. Более того, настаивали, чтобы л обратился именно к нему. Джакопо
Бартолоцци.
   Администратор лишь едва заметно дал понять, что это имя ему знакомо.
   - Вот, пожалуйста, заполните это  заявление,  и  я  положу  его  на  стол
мистера Бартолоцци. Он утром рассмотрит его. Возможно, он вам  позвонит,  но
не знаю, сумеет ли он что-нибудь сделать. У нас большая очередь.
   - А сейчас его разве нет? В  такую  горячую  ночь?  -  спросил  Мэтлок  с
оттенком недоверия.
   - Скорее всего, нет, сэр.
   - А почему бы вам не узнать? Скажите ему, что у нас с ним общие друзья по
Сан-Хуану. -  Мэтлок  достал  из  бумажника  пятидесятидолларовую  купюру  и
положил ее перед администратором: тот бросил на  него  острый  взгляд  и  не
спеша забрал деньги.
   - По Сан-Хуану?
   - По Сан-Хуану.
   Мэтлок прислонился к белой мраморной стойке и увидел, что человек  по  ту
сторону железной решетки наблюдает за ним. Он понял,  что,  если  ссылка  на
Сан-Хуан сработает и для него откроют решетку, ему придется расстаться с еще
одной купюрой. А ссылка на Сан-Хуан должна сработать,  подумал  Мэтлок.  Все
было  логично  до  наивности.  Два  года  назад  он  отдыхал  с  девушкой  в
Пуэрто-Рико и проводил немало времени в местных казино, хотя  сам  почти  не
играл. Там он познакомился с несколькими хартфордцами, хотя  сейчас  не  мог
вспомнить ни одного имени.
   Железная решетка открылась, и в холл вошли две  пары.  Женщины  хихикали,
мужчины сдержанно посмеивались.  Женщины,  наверно,  выиграли  двадцать  или
тридцать долларов, подумал Мэтлок, а мужчины, наверно,  проиграли  несколько
сотен. Ну что ж, хоть на один вечер  восстановлена  справедливость.  Решетка
закрылась за ними; Мэтлок услышал  щелчок  электрического  замка:  это  были
надежные, тщательно запираемые металлические ворота.
   - Пройдите, пожалуйста, сэр, - сказал администратор с животиком. - Мистер
Бартолоцци примет вас.
   - Куда? Где? - Никаких дверей, кроме железной решетки, здесь не  было,  а
администратор указывал левой рукой куда-то в сторону.
   - Вот сюда, сэр.
   Неожиданно в гладкой стене справа от стойки  открылась  дверь.  Закрытая,
она была совершенно незаметна. Мэтлок вошел, и администратор  провел  его  в
кабинет Джакопо Бартолоцци.
   - У нас есть общие друзья по Сан-Хуану? - хрипло спросил маленький тучный
итальянец, откинувшись в кресле за письменным столом. Он не сделал  никакого
приветственного жеста и даже не попытался привстать.  Наверное,  н"  достает
ногами до пола, хотя кто его знает...
   - Что-то в этом роде, мистер Бартолоцци, - ответил Мэтлок.
   - Что значит - в этом роде? Кто они такие?
   - Один - зубной  врач  в  Западном  Хартфорде.  У  другого  бухгалтерская
контора на Конститьюшн-Плаза.
   - Ага... - Бартолоцци помолчал, пытаясь сообразить, о ком говорит Мэтлок.
- Как их фамилии? Они члены нашего клуба?
   - Думаю, что да. Это они назвали мне вас.
   - У нас тут плавательный клуб. Частный... Так кто же они такие?
   - Послушайте, мистер Бартолоцци, это была совершенно сумасшедшая  ночь  в
казино "Кондадо". Мы все здорово поддали и...
   - В Пуэрто-Рико не пьют в казино. Таков  закон!  -  оборвал  итальянец  и
ткнул в Мэтлока толстым указательным пальцем.
   - Это не тот закол, который стоит соблюдать.
   - Что?
   - Во всяком случае, мы пили. Поэтому пусть вас  не  удивляет,  что  я  не
помню  их  фамилий...   Если   надо,   я   отправлюсь   в   понедельник   на
Конститьюшн-Плаза и найду эту бухгалтерскую контору. Или обойду всех  зубных
врачей в Западном Хартфорде. Но что это меняет? Я хочу играть, и у меня есть
Деньги.
   - Я вас не понимаю, - улыбнулся Бартолоцци. - Вы  пришли  в  плавательный
клуб.
   - О?кей, - сказал Мэтлок с оттенком разочарования в голосе. - Просто  мне
здесь было бы удобнее, но после  такого  приема  я  лучше  поищу  что-нибудь
другое. Мои друзья из Сан-Хуана говорили мне о  заведении  Джимми  Лакаты  в
Мидлтауне и Сэма Шарпа в Виндзор-Шоулз... Можете подавиться своими  фишками.
- И он направился к двери.
   - Стоите! Подождите минутку! - Толстый итальянец слез с кресла. Мэтлок не
ошибся: сидя Бартолоцци явно не доставал до пола.
   - Зачем? У вас, наверно, ставки тут ограниченные.
   - Вы знаете Лакату и Шарпа?
   - Я знаю о них, я же вам сказал... Ладно, Бог с вами.  Вам  действительно
нужно соблюдать осторожность. Я  отыщу  в  понедельник  своего  приятеля  из
бухгалтерской конторы, и мы вместе как-нибудь к  вам  заедем...  Мне  просто
сегодня захотелось поиграть.
   - О?кей! О?кей!  Вы  правы,  нам  необходимо  соблюдать  осторожность.  -
Бартолоцци открыл средний ящик стола и вытащил  оттуда  какие-то  бумаги.  -
Идите сюда. Подпишите вот это. Вы  хотите  попытать  счастья.  А  я,  может,
заберу ваши денежки. А может, вы заберете мои.
   Мэтлок подошел к столу.
   - Что это такое?
   -  Просто  пара  формуляров.  Вступительный  взнос  -  пятьсот  долларов.
Наличными. У вас есть при себе? Никаких чеков, никаких кредитных карточек.
   - Есть. Так что это за формуляры?
   - В первом вы своей подписью  подтверждаете,  что  вам  известно:  данное
учреждение является некоммерческой корпорацией и поступления от азартных игр
идут на благотворительные цели...  Что  вы  смеетесь?  Я  в  центре  Хамдена
построил церковь Пресвятой Девы.
   - А второй? Очень уж длинный.
   - Это для нашей картотеки. Свидетельство о  вашем  членстве.  За  пятьсот
долларов вы становитесь партнером. Здесь все партнеры... На всякий случай.
   - На какой случай?
   - На тот случай, что если это случится с нами,  то  случится  и  с  вами.
Особенно если что-то попадет в газеты.
 
*** 
 
   Эйвонский клуб любителей плавания несомненно предназначался для  купания.
Огромный бассейн вытянулся в длину на расстояние  около  двухсот  футов,  не
считая  расположенных  за  ним  на  дальней  стороне  десяти   кабинок   для
переодевания.
   Пляжные кресла и столики были разбросаны на покрытых травой газонах сразу
же там, где кончались выложенные плиткой подходы  к  бассейну,  и  подсветка
из-под воды придавала всему манящий и  чарующий  вид.  Все  это  великолепие
находилось справа от прохода. Слева Мэтлок мог в полной мере разглядеть  то,
что снаружи только слегка угадывалось. Гигантский, натянутый  из  зеленых  и
белых полос тент вздымался над дюжинами столиков.  На  каждом  столике  была
лампа в виде канделябра, а по всему  периметру,  на  безопасном  расстоянии,
горели  факелы.  В  дальнем  конце  находился  длинный  стол,   заставленный
всевозможной снедью и  закусками.  К  столу  примыкал  бар,  возле  которого
толклись парочки. Эйвонский клуб явно  производил  впечатление  места,  куда
вполне можно прийти с семьей. Проход вел дальше к  задней  части  комплекса,
где находилась такая же приземистая  постройка  из  белого  кирпича,  как  и
главное здание. Над большими, покрытыми черной эмалью двойными дверями  была
деревянная вывеска, выполненная вязью в  староанглийском  стиле:  "Эйвонский
профилакторий". В эту часть клуба любителям  поплавать  приводить  семью  не
рекомендовалось.
   Мэтлоку показалось, что он снова в сан-хуанском казино - собственно, ни в
каком другом игорном  заведении  он  и  не  бывал.  Толстый  ковер  поглощал
практически все звуки. Слышалось лишь  пощелкивание  фишек  да  приглушенное
отрывистое бормотание игроков. Вдоль стен стояли столы для крепса , в центре
- рулетки и игральные автоматы и тут же на возвышении  касса.  Обслуживающий
персонал  был  в  смокингах,  вышколенный  и  постоянно  начеку.  Посетители
держались менее официально.
   Служащий у  железной  решетки,  с  благодарностью  принявший  от  Мэтлока
хрустящую пятидесятидолларовую купюру, провел его к полукруглой стойке перед
кассой и сказал человеку, который пересчитывал какие-то бумажки:
   - Это мистер Мэтлок, личный друг... Прошу любить и жаловать.
   - Само собой разумеется, - улыбнулся тот.
   - Извините, мистер Мэтлок, - тихо произнес  служащий.  -  На  первый  раз
никаких чеков.
   - Естественно. Но я хочу сначала осмотреться...
   - Конечно. Освоиться, так сказать, с обстановкой... Прямо вам скажу:  это
не Вегас. По большей части - между нами, конечно, - это детские игры. Я имею
в виду - для такого человека, как вы. Ну, вы меня понимаете.
   Мэтлок его прекрасно понимал. В Эйвоне  пятидесятидолларовые  бумажки  на
чай обычно не дают.
 
*** 
 
   За три часа двенадцать минут он проиграл четыре тысячи сто семьдесят пять
долларов. (Правда, один раз пришлось поволноваться -  ему  вдруг  повезло  в
крепе, и он выиграл около пяти тысяч.) Именно такое начало и могло  привести
его к цели. Он достаточно часто  подходил  к  кассе  и  заметил,  что  здесь
покупают фишки в среднем на двести - триста долларов. В его же  планы  такие
"детские игры" не входили. Поэтому в первый раз он купил  фишек  на  полторы
тысячи долларов, потом - на тысячу и в третий раз - на две тысячи.
   Около часа  ночи  он  сидел  в  баре  и  со  смехом  рассказывал  Джакопо
Бартолоцци о своем проигрыше.
   - Ну, вы молодчина, - сказал Бартолоцци. - Другой, если бы просадил такую
кучу денег, уже небось вопил бы, что его ограбили. Пришлось бы показать  ему
кое-какие бумаги, которые лежат у меня в кабинете.
   - Не волнуйтесь. Я все отыграю... Может быть, я завтра снова приду.
   - Давайте в понедельник. Завтра у нас только плавают.
   - Почему это?
   - Воскресенье. Святой день.
   - Ах ты черт!  А  у  меня  как  раз  приятель  из  Лондона  прилетает.  В
понедельник его здесь уже не будет. Очень серьезный игрок.
   - Тогда я  позвоню  Шарпу  в  Виндзор-Шоулз.  Для  него  святых  дней  не
существует. Он еврей.
   - Буду очень благодарен.
   -  Я,  может,  и  сам  туда  подскочу.   Жена   смывается   на   какие-то
благотворительные собрания.
   Мэтлок взглянул на часы. Вечер прошел хорошо. Первый шаг сделан. Стоит ли
испытывать судьбу?
   - Единственное затруднение: когда приезжаешь  куда-то,  долго  приходится
искать.
   - В смысле?
   - Я ведь с девушкой приехал. Она сейчас спит: устала с дороги. Так вот  у
нее травка кончилась - самая обычная травка. И я ей обещал достать.
   - Ничем не могу помочь, Мэтлок. Я здесь ничего не  держу  -  у  нас  днем
бывает много детей, так что сами понимаете. Правда, есть несколько  пилюлек.
Но иголок никаких. Пилюльки хотите?
   - Нет, только травку. Другого я ей не разрешаю.
   - И правильно делаете... Вы сейчас куда?
   - Обратно в Хартфорд.
   Бартолоцци щелкнул пальцами, и возле  них  немедленно  появился  огромный
бармен. Мэтлок подумал: до чего  нелепо,  когда  такой  коротышка  командует
людьми. Бартолоцци велел бармену принести бумагу и ручку.
   - Вот возьмите адрес. А я позвоню. Они открыты всю ночь, к тому же это  у
самого шоссе. Второй этаж. Спросите Рокко. У него есть все, что вам нужно.
   - Ну вы просто гений, - искренне восхитился Мэтлок.
   - За четыре косых в первый же вечер вам полагаются льготы... Да, вы  ведь
так и не заполнили заявление о приеме. Перебрали малость, а?
   - Вам же не нужны сведения о моей кредитоспособности. Я плачу наличными.
   - Интересно, где вы держите свои денежки?
   - В тридцати семи банках - отсюда до  Лос-Анджелеса.  -  Мэтлок  поставил
стакан и протянул Бартолоцци руку. -  Неплохо  я  у  вас  развлекся.  Завтра
увидимся?
   - Конечно, конечно! Я вас провожу. Не забывайте меня. Не оставляйте все у
Сэмми. Возвращайтесь к нам.
   - Даю слово.
   Они пошли по дорожке под навесом, и толстый  итальянец  положил  руку  на
поясницу Мэтлока - в знак дружбы. Ни один из них  не  заметил  за  ближайшим
столиком хорошо одетого человека, тщетно щелкавшего пустой зажигалкой. Когда
они прошли мимо его столика, он сунул зажигалку в карман, и женщина, которая
сидела напротив, поднесла к его сигаре  спичку.  Спокойно  улыбнувшись,  она
спросила:
   - Ну что, снял?
   - И даже крупным планом! - тихо рассмеялся  человек.  -  Не  хуже  самого
Карша !
 
Глава 20 
 
   Если Эйвонский плавательный клуб был  удачным  стартом,  то  Хартфордский
охотничий  клуб  под  неусыпной  опекой  Рокко  Айелло  был  первым   этапом
многодневной гонки. Путь к  Нимроду  теперь  представлялся  Мэтлоку  гонкой,
которая закончится через две недели и один день, когда где-то в окрестностях
Карлайла соберутся нимродовцы и мафиози. А для Мэтлока она закончится, когда
он увидит у кого-нибудь второй лист корсиканской серебряной бумаги.
   Телефонный звонок Бартолоцци возымел  действие.  Мэтлок  вошел  в  старое
здание из красного камня и сначала  подумал,  что  ему  дали  не  правильный
адрес: в окнах не было света, а в самом здании - никаких признаков жизни, но
потом в конце коридора он обнаружил грузовой лифт, перед  которым  на  стуле
одиноко сидел негр-лифтер. При виде Мэтлока негр поднялся и  указал  ему  на
лифт.
   В холле наверху его ждал человек.
   - Очень приятно познакомиться. Меня  зовут  Рокко.  Рокко  Айелло.  -  Он
протянул руку, и Мэтлок пожал ее.
   - Спасибо... А я совсем растерялся. Не слышно ни звука. Я  даже  подумал,
что перепутал адрес.
   - Если бы вы что-то услышали, это означало бы, что строители меня надули.
Стены здесь восемнадцатидюймовые, с двойной звукоизоляцией, а  окна  ложные.
Абсолютно безопасно.
   - Вот здорово!
   Рокко вытащил из кармана небольшой деревянный портсигар.
   - У меня тут для вас есть коробочка  сигареток.  Бесплатно.  Я  хотел  бы
показать вам наше заведение, но Джоко сказал, что вы вроде торопитесь.
   - Джоко ошибается. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил.
   - Отлично! Заходите... Только  вот  что,  мистер  Мэтлок.  У  меня  здесь
неплохая клиентура - вы меня понимаете? Очень  богатая,  архиконсервативная.
Некоторые из них знают, чем занимается Джоко, большинство  же  представления
не имеют. Вы меня понимаете?
   - Понимаю. Вообще говоря, я никогда не увлекался плаванием.
   - Отлично, отлично... Добро пожаловать в  лучший  клуб  Хартфорда.  -  Он
открыл толстую стальную дверь. - Я слыхал, вы за сегодняшний вечер  потеряли
сверточек?
   - Это теперь так называется? - рассмеялся Мэтлок, когда прошел в одну  из
комнат, уставленных столами и наполненных посетителями.
   - В Коннектикуте это так называется... Видите? У меня тут два  этажа.  На
каждом - по пять больших залов, в каждом зале бар.  Все  очень  пристойно  и
уединенно. Можно привести с  собой  жену  или  еще  кого-нибудь...  Вы  меня
понимаете?
   - Думаю, что да. Впечатление внушительное.
   - Официанты - в основном ребята из университета. Помогаю  им  подработать
на образование. Народ самый разный  -  и  ниггеры,  и  все  прочие.  Никакой
дискриминации. Разве только по части волос: терпеть не могу длинноволосых.
   - Ребята из университета! А это не опасно? Ведь ребята любят поболтать.
   - Да что вы! Это заведение и открыл-то колледж  Джо.  У  нас  тут  что-то
вроде дома студенческого братства. Все честно, все платят  членские  взносы.
Какие к нам могут быть претензии?
   - Ясно. Ну а как по части другого?
   - Чего - другого?
   - Того, за чем я приехал.
   - Это вы насчет травки? Так она же продается в любом киоске.
   - Два - ноль в вашу пользу, Рокко... - рассмеялся  Мэтлок.  Он  не  хотел
переигрывать. - И все же, если бы я знал вас получше,  я,  пожалуй,  кое-что
купил бы у вас. Бартолоцци сказал, что у вас все есть... Ну да Бог с ним.  Я
сегодня совсем вымотался. Выпью чего-нибудь и  поползу.  А  то  моя  девочка
скоро начнет тревожиться, куда я девался.
   - Иногда Бартолоцци слишком много болтает.
   - Думаю, что вы правы. Между прочим, завтра вечером  мы  с  ним  будем  у
Шарпа в Виндзор-Шоулз. Ко мне  прилетает  приятель  из  Лондона.  Не  хотите
составить нам компанию?
   На Айелло новость явно  произвела  впечатление.  Лондон  -  это  тебе  не
Лас-Вегас и не Карибский бассейн. Но почему вдруг к Сэмми Шарпу?
   - Ну что ж, может, и подъеду... Да, если вам  что  понадобится,  скажите.
Хорошо?
   - Непременно. Только вот знаете, меня немножко беспокоят эти ребята.
   Айелло взял Мэтлока под локоть и повел его к бару.
   - И  напрасно  беспокоят.  Эти  ребята  -  никакие  не  ребята.  Вы  меня
понимаете?
   - Нет. Ребята всегда есть ребята. От их глаз ничего не  укроется.  Ну  не
важно. Я для них интереса не представляю. - Мэтлок извлек из кармана то, что
осталось от пачки банкнотов. Вытянул двадцатидолларовую бумажку и положил ее
на стойку бара. - "Старый Фриц" с водой, пожалуйста.
   - Уберите свои деньги, - сказал Рокко.
   - Мистер Айелло? - К ним подошел молодой  человек  лет  двадцати  двух  -
двадцати трех в официантской куртке.
   - Ну что там?
   - Подпишите, пожалуйста, этот счет. Одиннадцатый столик. Это Джонсоны. Из
Кантона. В полном порядке.
   Айелло взял у  официанта  блокнот  и  нацарапал  свои  инициалы.  Молодой
человек вернулся к столикам.
   - Видите этого парня? Вот  вам  пример.  Он  из  Йельского  университета.
Полгода назад был еще во Вьетнаме.
   - Ну и что?
   - Лейтенант. Офицер. А теперь изучает управленческое дело... Сюда  к  нам
приходит два раза в неделю. В основном для контактов. К тому времени,  когда
он  окончит  обучение,  у  него  будет  отложено  немало.   Сможет   открыть
собственный бизнес.
   - Что?
   - Он из поставщиков... Вот вам и ребятки... Послушали бы вы их  рассказы.
Сайгон, Дананг. Даже Гонконг. Настоящая торговля. М-да,  ребятки  нынче  что
надо! Знают, на что спрос. Башковитые.  Так  что,  поверьте  мне,  можно  не
тревожиться.
   - Я вам верю. - Мэтлок взял стакан  и  сделал  глоток.  У  него  не  было
особого желания пить - просто надо было скрыть от внимательных глаз  Айелло,
как он потрясен  услышанным.  Эти  ребята,  прошедшие  школу  Индокитая,  не
походили на розовощеких энтузиастов, преждевременно состарившихся  ветеранов
битв при Армантьере, Анцио или даже Паньмыньчжоне. Это  были  совсем  другие
люди - куда более шустрые, более разочарованные, более многоопытные.  Героем
в Индокитае был тот, кто сумел завязать контакты  в  портах  и  на  складах.
Такой  в  Индокитае  был  гигантом  среди   гигантов.   Эти   преждевременно
состарившиеся ребята почти все вернулись целыми и невредимыми.
   Мэтлок допил бурбон, и Рокко  провел  его  по  остальным  залам  третьего
этажа. Похвалив Айелло, Мэтлок пообещал  снова  приехать.  О  Сэме  Шарпе  и
Виндзор-Шоулз больше не упоминалось. Он знал, что это уже излишне. Он  сумел
заинтересовать Айелло.
   До середины наступившего воскресенья Мэтлоку необходимо было сделать  два
дела: во-первых, раздобыть англичанина; во вторых, еще  одну  крупную  сумму
денег. И то и другое чрезвычайно важно. Вечером он должен  быть  у  Шарпа  в
Виндзор-Шоулз.
 
*** 
 
   Англичанин, на которого  рассчитывал  Мэтлок,  жил  в  Уэбстере;  он  был
адъюнкт-профессором   математики   в   небольшом    колледже    Мэдисонского
университета. Он жил в Штатах менее двух лет. Мэтлок познакомился с  ним  на
водном празднике в Сейбруке. Англичанин этот провел большую часть  жизни  на
побережье Корнуолла и был большим любителем парусного спорта. Мэтлоку и  Пэт
он сразу понравился. И Мэтлок теперь молил  Бога,  чтобы  Джон  Холден  хоть
немного разбирался в азартных играх.
   С деньгами сложнее. Придется снова обращаться к Алексу Андерсону,  а  тот
вполне может найти благовидный предлог для отказа,  он  человек  осторожный,
пугливый. С другой  стороны,  у  Андерсона  хороший  нюх,  и  если  запахнет
"вознаграждением", он в лепешку расшибется. На это-то и рассчитывал Мэтлок.
   Его звонок удивил, но нисколько  не  рассердил  Холдена.  Помимо  доброты
англичанин отличался еще и любопытством. Он дважды объяснил, как проехать  к
его дому, и Мэтлок, поблагодарив, заверил, что хорошо все помнит.
   - Не стану скрывать, Джим,  -  сказал  Холден,  впуская  Мэтлока  в  свою
чистенькую  трехкомнатную  квартирку,  -  я  просто  сгораю  от  нетерпения.
Что-нибудь случилось? Здорова ли Патриция?
   - Соответственно, да и нет. Я  расскажу  вам  все,  что  могу,  но  сразу
предупреждаю, что это не много... Я хочу попросить
   Вас об одолжении. Даже  о  двух.  Во-первых,  нельзя  ли  сегодня  у  вас
переночевать?
   - Конечно, о чем разговор! По-моему, вы уже  на  пределе.  Проходите  же,
садитесь. Хотите выпить?
   - Нет-нет,  спасибо.  -  Мэтлок  сел  на  диван.  Он  вспомнил,  что  это
диван-кровать, притом очень удобная. Они  с  Пэт  несколько  месяцев  назад,
после хорошей выпивки, провели здесь  счастливую  ночь.  Кажется,  это  было
давным-давно...
   - Ну а второе одолжение? Первое доставит мне удовольствие.  Но  если  вам
нужны  деньги,  то  у  меня  на  руках  что-то  около  тысячи.  Можете   ими
располагать.
   - Нет, дело не в деньгах, но все равно спасибо... Я  хочу  попросить  вас
выступить в роли англичанина.
   - Ну это, наверное, не так уж трудно, - рассмеялся Холден. Он был тонкого
телосложения мужчина лет сорока, но  смеялся  так,  как  смеются  умудренные
опытом люди, гораздо старше возрастом.  -  Я  подозреваю,  что  у  меня  еще
сохранился корнуоллский выговор. Едва заметный, правда.
   - Едва. Если вы немножко попрактикуетесь, то, может, даже  избавитесь  от
гнусавости янки... Но есть еще одно обстоятельство, и тут  могут  возникнуть
затруднения. Вы когда-нибудь играли в азартные игры?
   - В азартные игры? Вы имеете в виду скачки, тотализатор?
   - Нет, карты, кости, рулетку.
   - Ну, не всерьез. Как любой математик, обладающий минимумом  воображения,
я, конечно, прошел через это, полагая, что с помощью  математики  можно  без
труда выигрывать.
   - И вам это удавалось?
   - Я прошел  через  это,  но  не  стал  игроком.  Если  математика  тут  и
применима, мне ее применить не удалось.
   - Но вы играли? Вы знаете, какие существуют игры?
   - И даже довольно неплохо. А почему вы спрашиваете?
   Мэтлок повторил то,  что  рассказал  Блэкстоуну.  Однако  он  приуменьшил
увечья, нанесенные Пэт, и не стал  распространяться  о  причинах  нападения.
Когда он кончил свой рассказ, англичанин, куривший  трубку,  выбил  пепел  в
большую стеклянную пепельницу.
   - Прямо как в кино! Значит, Патриция  не  пострадала?  Отделалась  легким
испугом?
   - Совершенно верно. Если бы я заявил в полицию, это могло  бы  отразиться
на ее стипендии.
   - Понимаю... То есть я ничего не понимаю, но Бог  с  ним.  И  вы  хотите,
чтобы я завтра проиграл.
   - Это не имеет значения. Вам нужно только делать большие ставки.
   - Но вы готовы к серьезным проигрышам?
   - Да.
   - Я согласен. - Холден встал. - Давайте устроим  такой  спектакль.  Может
получиться очень весело. Однако вы многое  от  меня  скрываете,  а  было  бы
неплохо, если бы вы мне рассказали. Но  настаивать  я  не  буду.  Могу  лишь
сказать вам, что в вашей версии полно математических просчетов.
   - А именно?
   - Насколько я понимаю, сумма, которую завтра вечером вы готовы проиграть,
намного больше той, которую Патриция могла бы получить в качестве стипендии.
Отсюда логическое заключение, что вы не хотите обращаться в полицию. Или  не
можете.
   Мэтлок взглянул на англичанина  и  подивился  собственной  глупости.  Ему
стало неприятно, неловко.
   - Извините... Я не специально вас обманул. Вам вовсе не обязательно  идти
туда со мной; наверное, мне не следовало вас об этом просить.
   - Я вовсе не имею в виду, что вы меня обманули; и  потом,  это  не  имеет
значения. Я только сказал, что вы многое скрыли от меня. Конечно я  пойду  с
вами. И если  вы  решите  обо  всем  рассказать,  вы  найдете  в  моем  лице
внимательного и благодарного слушателя. Ну а теперь уже поздно, и вы устали.
Идите-ка в спальню и ложитесь.
   - Нет-нет, спасибо. Я и здесь прекрасно устроюсь. К тому же у меня с этой
комнатой связаны  приятные  воспоминания.  Дайте  мне  только,  если  можно,
одеяло. Кроме того, я должен позвонить по телефону.
   - Ну, как вам больше нравится. Одеяло я сейчас принесу, а где телефон, вы
знаете.
   Холден вышел, и Мэтлок направился к  телефону.  Телектроник,  который  он
решил арендовать, будет включен только в понедельник утром.
   - Агентство Блэкстоуна.
   - Говорит Джеймс Мэтлок. Мне  сказали,  что  по  этому  телефону  я  могу
узнать, нет ли для меня каких-нибудь сообщений.
   - Да, мистер Мэтлок... Для вас есть сообщение... одну  минуту,  я  сейчас
возьму карточку... Вот оно. От бригады в Карлайле. "Все в  порядке.  Лечение
идет хорошо. У подопечной было три посетителя. Мистер Сэмюел Крессел, мистер
Адриан Силфонт и мисс Лоис Мейерс. Подопечной дважды звонили, однако врач не
разрешил ей говорить по телефону. Оба раза звонил один  и  тот  же  человек,
мистер Джейсон Гринберг. Он звонил из Уилинга, Западная Вирджиния. Бригада в
Карлайле ни на секунду не покидала подопечную... Можете расслабиться".
   - Благодарю вас. Конечно. Вы хорошо работаете. Спокойной ночи.  -  Мэтлок
облегченно и устало вздохнул. Лоис Мейерс жила на одной  площадке  с  Пэт  в
доме  для  аспирантов.  Хорошо,  что  Гринберг  позвонил.  Ему  не   хватало
Гринберга.
   Он протянул руку и выключил лампу на столике возле дивана. В окна светила
яркая апрельская луна. Человек  из  агентства  Блэкстоуна  был  прав:  можно
расслабиться.
   Тем не менее, он обязан продумать завтрашний день  -  и  послезавтрашний.
Нельзя распускаться, удовлетворяться достигнутым, ибо  это  может  замедлить
продвижение к цели.
   А послезавтра, после того как он побывает у Сэмми Шарпа в  Виндзор-Шоулз,
если его расчет оправдается, настанет  время  перенести  боевые  действия  в
район Карлайла. Мэтлок закрыл глаза и мысленно представил себе  отпечатанный
на машинке список, который дал ему Блэкстоун.
   Кармаунтский загородный клуб. Посредник - Говард Стоктон.
   Парусно-лыжный курорт. Западный Карлайл. Посредник - Алан Кэнтор.
   Кармаунт находился к востоку  от  Карлайла,  неподалеку  от  Маунт-Холли.
Парусно-лыжный курорт - к западу, на озере Деррон.
   Он придумает, как попросить Бартолоцци,  или  Айелло,  или,  может  быть,
Сэмми Шарпа  дать  ему  необходимые  рекомендации.  А  оказавшись  в  районе
Карлайла, он разок-другой обмолвится.  Возможно,  не  просто  обмолвится,  а
скомандует,   прикажет,   распорядится.   Необходимо   действовать    смело,
по-нимродовски.
   Глаза его были закрыты, мышцы расслабились. Однако прежде чем заснуть, он
вспомнил о корсиканской бумаге. Придется  теперь  достать  эту  бумагу.  Она
понадобится ему. Понадобится как приглашение к Нимроду.
   Теперь это его личное приглашение. Его бумага.
   Бумага Мэтлока.
 
Глава 21 
 
   Если бы старейшины конгрегационалистской общины в  Виндзор-Шоулз  узнали,
что Сэмюел Шарп,  умный,  блестящий  адвокат,  ведавший  финансовыми  делами
церкви, известен в Северном Хартфорде и Южном Спрингфилде, штат Массачусетс,
как Сэмми Банкомет, вечерние богослужения были бы отменены на целый месяц. К
счастью, они так  и  не  сделали  этого  открытия,  и  конгрегационалистская
церковь продолжала относиться к нему  благосклонно.  Он  изрядно  преумножал
церковную казну и во время кампаний по сбору средств  сам  щедро  жертвовал.
Конгрегационалистская община в Виндзор-Шоулз, как, впрочем, и  почти  все  в
городе, была весьма расположена к Сэмюелу Шарпу.
   Мэтлок  узнал  обо  всем  этом  в  кабинете   Шарпа   в   его   заведении
"Виндзор-вэлли инн". Половину рассказали ему грамоты, висевшие в  рамках  на
стенах, а Джакопо Бартолоцци охотно досказал остальное. Джакопо  постарался,
чтобы Мэтлок и его английский друг поняли,  что  заведение  Шарпа  не  имеет
добрых традиций Эйвонского плавательного клуба.
   Холден  превзошел  все  ожидания  Мэтлока.  Несколько  раз  он  чуть   не
расхохотался,  глядя,  как  Холден  берет  стодолларовые  банкноты,   спешно
доставленные в Уэбстер взмыленным Алексом Андерсоном, и небрежно  помахивает
ими перед крупье, даже не удосуживаясь сбить фишки, но в то же  время  давая
понять всем, кто был с ним за столиком, что помнит до единого доллара  сумму
каждого выигрыша или  проигрыша.  Холден  играл  умно,  осторожно  и  вскоре
выиграл на Девять тысяч больше, чем было в банке. К концу вечера он сократил
свой выигрыш до нескольких сотен, и хозяева "Виндзор-вэлли инн" вздохнули  с
облегчением.
   Джеймс Мэтлок выругался - второй вечер подряд не везет! -  но  отнесся  к
своему  проигрышу  в  тысячу  двести  Долларов  спокойно,  как  и  следовало
отнестись к такой мелочи.
   В четыре часа утра Мэтлок и Холден сидели вместе  с  Айелло,  Бартолоцци,
Шарпом  и  двумя  их  друзьями  за  большим  дубовым  столом  в   ресторане,
оформленном и обставленном в колониальном стиле. Кроме них, здесь никого  не
было. Официант и двое мальчиков с кухни помогали убирать; залы для  азартных
игр на третьем этаже закрылись.
   Тучный Айелло и толстый коротышка Бартолоцци наперебой расхваливали своих
клиентов; каждый считал, что  другому  "было  бы  неплохо  познакомиться"  с
мистером и мисс Джонсон из Кантона или  с  неким  доктором  Уодсвортом.  Что
касается Шарпа, то он больше интересовался Холденом  и  постановкой  дела  в
Англии. Он рассказал несколько смешных историй о своем посещении  лондонских
клубов и о том, как  в  разгар  игры  он  запутался  в  английской  денежной
системе.
   Мэтлок думал, наблюдая за Сэмми Шарпом, какой тот  в  высшей  степени  не
обаятельный человек. Было трудно поверить, что он считается одним из столпов
общины  Виндзор-Шоулз.  Мэтлок  не  мог  не  сравнивать  его   с   Джейсоном
Гринбергом; не мог не заметить существенной  разницы  -  она  заключалась  в
выражении глаз.  У  Гринберга  даже  в  гневе  глаза  оставались  мягкими  и
сочувствующими, у Шарпа - холодные, суровые и колючие, даже когда  его  лицо
выглядело умиротворенным.
   Бартолоцци спросил у Холдена, куда он направляется дальше. Ответ  Холдена
пришелся как нельзя кстати: Мэтлок давно ждал подходящего момента.
   - К сожалению, мне трудно сейчас говорить о маршруте.
   - Я просто подумал, что вы непременно должны заглянуть ко мне в Эйвон,  -
пояснил Бартолоцци. - Вам понравится.
   - Наверняка понравится. Загляну как-нибудь в другой раз.
   - Джонни свяжется со  мной  на  будущей  неделе.  -  Мэтлок  потянулся  к
пепельнице и потушил сигарету.  -  Мне  нужно  быть  в...  Карлайле  -  так,
кажется, он называется?
   В разговоре наступила еле заметная пауза. Айелло  и  один  из  их  друзей
переглянулись. Бартолоцци, однако, вроде бы ничего особенного не заметил.
   - Это там, где университет? - спросил он.
   - Совершенно верно, -  ответил  Мэтлок.  -  Я,  возможно,  остановлюсь  в
Кармаунтском загородном клубе или на Парусно-лыжном курорте.  Вы,  наверное,
знаете, где это.
   - Наверное, знаем, - мягко рассмеялся Айелло.
   - А какое у вас дело в Карлайле? - спросил человек  с  сигарой,  которого
никто не потрудился представить.
   - Это уже мое дело, - улыбнулся Мэтлок.
   - Я просто так спросил. Я совсем не хотел вас обидеть.
   - А вы меня и не  обидели...  Ого,  черт  побери,  половина  пятого!  Вы,
джентльмены, чересчур гостеприимны. - Мэтлок отодвинулся вместе  со  стулом,
готовясь встать.
   Однако у человека с сигарой был еще один вопрос:
   - А ваш друг едет с вами в Карлайл? Холден предупредительно поднял руку:
   - Простите, маршруты мы не обсуждаем. У меня  чисто  туристские  планы...
Нам в самом деле пора.
   Оба поднялись. Поднялся и Шарп. Опережая остальных, он сказал:
   - Я провожу ребят до машины и покажу, как выехать. А  вы  подождите  меня
здесь: нам нужно рассчитаться. Я ведь должен тебе  деньги,  Рокко.  А  Фрэнк
должен мне. Может, я еще и останусь при своих.
   Человек с сигарой - это, очевидно, и был Фрэнк - рассмеялся, Айелло  тупо
уставился на них, но через несколько секунд до него дошло: Шарп хочет, чтобы
все дождались его. Мэтлок был  не  уверен,  что  повернул  ситуацию  в  свою
пользу.
   Он хотел бы продолжить дискуссию  о  Карлайле  с  тем,  чтобы  кто-нибудь
предложил сделать предварительные важные звонки в Кармаунт и  еще  кое-куда.
Отказ Холдена сообщить свой дальнейший  маршрут  воспрепятствовал  этому,  и
Мэтлок боялся, что это будет понято так, будто они с Холденом важные персоны
и дальнейшие представления уже ни к чему. Вдобавок ко всему прочему  в  ходе
своих поисков он все больше склонялся к правоте покойного Лоринга, что никто
из приглашенных на совещание в Карлайле не станет обсуждать Других делегатов
даже между своими. Значение омерты, по-видимому, служило  основным  решающим
фактором и надежно гарантировало всеобщее  молчание.  Однако  Шарп  приказал
этим за столом остаться.
   У него появилось ощущение, что он, возможно, слишком Далеко зашел в своей
самодеятельности. Может, настало время  связаться  с  Гринбергом,  хотя  ему
хотелось еще немного выждать и накопить фактов, прежде  чем  пойти  на  это.
Если он сейчас выйдет с ним на связь, то агент заставит его выйти  из  игры.
Ему бы не хотелось решать еще и эту проблему.
   Шарп проводил их до почти уже пустой стоянки. В "Виндзор-вэлли инн" гости
не задерживались на ночь.
   - Мы не очень любим, когда у нас остаются ночевать, - пояснил Шарп. - Нас
знают в основном как хороший ресторан.
   - Я это могу понять, - сказал Мэтлок.
   -  Джентльмены,  -  начал,  немного  запинаясь,  Шарп.  -  Вы   разрешите
обратиться к вам с просьбой, которая может показаться невежливой?
   - Валяйте.
   - Я хотел бы поговорить с мистером Мэтлоком с глазу на глаз.
   - Ну разумеется, - сказал Холден. -  Я  все  прекрасно  понимаю.  Вы  тут
поговорите, а я немного пройдусь. - И он неторопливо удалился.
   - Славный малый этот ваш английский друг, - сказал Шарп.
   - Не то слово. Так в чем же дело, Сэмми?
   - Несколько разъяснений, как мы говорим в суде.
   - А именно?
   - Я человек осторожный, но также и любопытный. Как вы убедились,  у  меня
хорошо отлаженная организация.
   - Это видно.
   - Мы расширяемся - медленно, но верно.
   - Принято к сведению.
   - Я опытный юрист, и я горжусь тем, что не делаю ошибок.
   - К чему вы клоните?
   - Мне кажется - и должен быть с вами честен, это пришло  в  голову  также
моему партнеру  Фрэнку  и  Рокко  Айелло,  -  что  вы  посланы  сюда,  чтобы
понаблюдать за нами.
   - А почему вы так считаете?
   - Почему?.. Такие игроки с неба не сваливаются. У вас влиятельные  друзья
в Сан-Хуане. Вы знаете все наши заведения как свои пять пальцев. Затем  -  у
вас очень богатый, очень милый коллега из Лондона. Но главное - и  я  думаю,
вы это понимаете, - ваше упоминание о Карлайле. Будем  откровенны:  все  это
кое во что складывается.
   - Разве?
   - Я не лезу на рожон. Я ведь  сказал  вам:  я  человек  осторожный.  Знаю
правила, не задаю лишних вопросов и не  говорю  о  вещах,  которые  меня  не
касаются... Тем не менее генералы должны знать, что у них в организации есть
несколько умных, даже честолюбивых лейтенантов. Кто угодно вам это скажет.
   - Вы хотите, чтобы я дал о вас хороший отзыв?
   - Ну, что-то в этом  роде.  Я  человек  ценный.  Уважаемый  адвокат.  Мой
партнер - очень преуспевающий страховой маклер. Мы всегда в выигрыше.
   - А что вы скажете про Айелло? Вы как будто с ним на дружеской ноге?
   - Рокко - хороший парень. Может, не самый умный, но надежный. К  тому  же
добрый. Но смешно его ставить рядом с нами.
   - А Бартолоцци?
   - О Бартолоцци мне сказать нечего. Вы должны сами решить,  что  он  собой
представляет.
   - Не говоря ничего, вы говорите очень много.
   - По-моему, он слишком много  болтает.  Такой  уж  у  него  характер.  Он
действует мне на нервы. Но все-таки это не Рокко.
   Мэтлок вдруг понял,  что  произошло.  Все  вполне  логично;  он  сам  это
спланировал, а теперь чувствовал себя почему-то сторонним наблюдателем. Он и
на себя смотрел как бы со стороны.
   Он вошел в мир  Нимрода  чужаком  -  возможно  даже  чужаком,  вызывающим
подозрение и уж конечно не внушающим доверия.
   И однако, это недоверие породило уважение к нему. Было  ясно,  что  он  -
птица высокого  полета.  Эмиссар  высших  эшелонов  власти.  И  его  следует
бояться.
   Как бы назвал это Гринберг? Мир  теней.  Невидимые  армии  расставляют  в
темноте войска, выставляя посты против вражеских лазутчиков.
   Он шел по краю пропасти. Но свернуть с этого пути уже не мог.
   - Вы отличный малый, Шарп. И чертовски умный к тому же... Что вы знаете о
Карлайле?
   - Ничего! Решительно ничего!
   - А вот теперь вы врете, и это уже неумно.
   - Но это правда. Я ничего не знаю. Слухи разные доходили. Знание и  слухи
- это разные вещи. - Шарп поднял правую руку, растопырив два пальца.
   - Какие слухи? Выкладывайте - это в ваших же интересах.
   -  Просто   слухи.   Что-то   вроде   собрания   клана.   Встреча   очень
высокопоставленных лиц. Предстоит выработать соглашение.
   - Речь идет о Нимроде?
   Сэмми Шарп прикрыл глаза, ровно на три секунды, пока отвечал:
   - Вот теперь вы заговорили на языке, который я не желаю слышать.
   - В таком случае вы ничего и не слышали.
   - Можете быть уверены, из протокола это вычеркнуто.
   - О?кей! Вы молодчина. Но когда вы  вернетесь,  не  стоит  обсуждать  эти
слухи. Так мог бы поступить лишь глупый лейтенант.
   - Не только глупый - безумный.
   - Зачем же вы им велели остаться? Ведь уже поздно.
   - Если честно, то я хотел  узнать,  что  они  думают  о  вас  и  о  вашем
английском друге. Но поскольку вы упомянули некое имя,  никакого  обсуждения
не будет. Я ведь уже говорил, что знаю правила.
   - Прекрасно. Я вам верю. Вы далеко пойдете. А теперь вам пора  вернуться.
Впрочем, еще одно: я  хочу...  мы  хотим,  чтобы  вы  позвонили  Стоктону  в
Кармаунт и Кэнтору на Парусно-лыжный курорт. Скажите им, что я  ваш  друг  и
собираюсь заглянуть к ним. Это очень важно. Больше ничего.
   - С удовольствием позвоню,  а  вы  не  забудьте  передать  мои  наилучшие
пожелания вашим друзьям!
   - Не забуду. Вы отличный малый.
   - Стараюсь.  Что  еще  человек  может  сделать...  Предрассветную  тишину
разорвало пять громких выстрелов.
   Звон разбитого стекла. Топот ног, крики, треск ломающейся мебели.  Мэтлок
бросился на землю.
   - Джон! Джон!
   - Я здесь! У машины! Вы не ранены?!
   - Нет! Не двигайтесь!
   Шарп бросился в темноту, забился в угол, словно хотел вжаться в кирпич, и
вытащил из внутреннего кармана револьвер.
   Сзади снова послышались выстрелы и крики ужаса,  и  из  боковой  двери  с
истошным воплем вылетел мальчик, помогавший убирать со стола. Он бросился на
землю и пополз к автомобильной стоянке. Следом за  ним  выбежал  официант  в
белой куртке, таща за собой человека, у которого из  плеча  текла  кровь,  а
правая рука беспомощно болталась.
   Раздался еще выстрел, официант  рухнул  навзничь.  Раненый,  которого  он
тащил, не устоял на ногах и словно подкошенный упал лицом в гравий.  В  доме
кто-то кричал:
   - Выходите! В машину!
   Он ожидал, что из боковой  двери  сейчас  посыплются  люди  и  побегут  к
автомобильной стоянке, но  этого  не  произошло.  Где-то  в  другой  стороне
взревел мотор, и секундами позже он  услышал,  как  взвизгнули  шины,  когда
автомобиль сделал резкий поворот. А  затем,  слева  от  него  на  расстоянии
пятидесяти ярдов, вынырнул черный седан,  летящий  по  подземной  дорожке  к
северу  на  главную  трассу.  Автомобилю  пришлось  проскочить  под  уличным
фонарем, и Мэтлок смог его отчетливо разглядеть.
   Это был тот же автомобиль, который  вынырнул  из  темноты  через  секунду
после убийства Ральфа Лоринга.
   Все стихло. Стало светлеть.
   - Джим! Джим! Сюда! Они, кажется, уехали!  -  крикнул  Холден.  Он  вышел
из-под защиты автомобиля и наклонился над человеком в белой куртке.
   - Иду, - сказал Мэтлок, поднимаясь с земли.
   - Этот убит. Пуля прошла между лопаток. - Холден подошел к лежавшему  без
сознания. - А этот еще дышит. Надо вызвать "скорую".
   - Где Шарп?
   - Он только что вошел туда. В эту дверь. У него был револьвер.
   Они осторожно направились к боковому входу. Мэтлок медленно открыл  дверь
и вошел в холл первым. Мебель была вся перевернута, стулья и столы лежали на
боку; деревянный пол блестел от крови.
   - Шарп! Где вы?
   - Здесь. В ресторане, - не сразу ответил Шарп.  Мэтлок  и  Холден  прошли
через дубовую арку. В  жизни  своей  Мэтлок  не  ожидал,  что  увидит  нечто
подобное. Его охватил невообразимый ужас при  виде  тел,  буквально  залитых
кровью. То, что осталось от  Рокко  Айелло,  лежало  на  пропитанной  кровью
скатерти; часть  его  лица  была  снесена  пулей.  Партнер  Шарпа,  человек,
которого им так и не представили, обвис на сиденье стула, кровь струилась  у
него из шеи, мертвые глаза были широко раскрыты. Джакопо Бартолоцци  валялся
на полу, его пухлое тело скорчилось  вокруг  ножки  стола,  рубашка  спереди
разорвана до ворота, представив на обозрение его  выпирающий  животик,  мясо
клочьями вылезало из многочисленных ран, из густых черных  волос  продолжала
сочиться кровь. Бедняга пытался сорвать с себя рубашку, и клок от нее так  и
остался зажатым в  руке.  Четвертый  лежал  позади  Бартолоцци,  голова  его
покоилась у Джакопо на ботинке, руки и ноги  были  широко  раскинуты,  спина
покрыта сплошным слоем крови, из ран выпадали внутренности.
   - О Боже! - пробормотал Мэтлок, не веря своим глазам.
   - Вам лучше уехать, - устало, еле слышно сказал Шарп. - И вам,  и  вашему
английскому другу - и побыстрее.
   - Вам придется вызвать полицию, - растерянно произнес Мэтлок.
   - Там мальчик... Он еще жив, - запинаясь, сказал Холден. Шарп взглянул на
них, не выпуская из рук револьвера. В глазах его мелькнуло подозрение.
   - Я не сомневаюсь, что все  провода  перерезаны.  До  ближайших  ферм  не
меньше полумили... Я обо всем позабочусь. А вам лучше сматываться.
   - Вы так считаете? - спросил Холден.
   - Послушайте, англичанин, - сказал Шарп, - лично мне  наплевать,  что  вы
оба будете делать. Мне есть о чем поразмыслить...  Так  что  для  вашего  же
блага - выкатывайтесь. Чем меньше осложнений, тем  меньше  риска.  Разве  не
так?
   - Да, вы правы, - сказал Мэтлок.
   - Если вас задержат, скажете, что уехали отсюда полчаса назад. Вы  друзья
Бартолоцци - и больше я ничего о вас не знаю.
   - Хорошо.
   Шарп отвернулся от трупов. Мэтлоку показалось, что он сейчас заплачет, но
он лишь глубоко вздохнул и произнес:
   - Я опытный юрист, мистер Мэтлок. Я могу пригодиться. Скажите им.
   - Непременно.
   - Скажите также, что мне нужна защита и я заслуживаю защиты.  Обязательно
скажите.
   - Конечно.
   - А теперь уезжайте. - Шарп с отвращением  швырнул  револьвер  на  пол  и
завопил, уже не сдерживая слез:
   - Да уезжайте же. Бога ради! Уезжайте!
 
Глава 22 
 
   Мэтлок и Холден вскоре расстались.  Преподаватель  английской  литературы
отвез математика  домой  и  поехал  на  юг  в  сторону  Фэрфилда.  Он  решил
остановиться в каком-нибудь  мотеле,  достаточно  далеко  от  Виндзор-Шоулз,
чтобы немного успокоиться, и в то же время не слишком далеко  от  Хартфорда,
чтобы в два часа дня быть у Блэкстоуна.
   Мэтлок нашел третьеразрядный мотель  к  западу  от  Стратфорда  и  немало
удивил ночного портье своим появлением в единственном числе.
   Регистрируясь, он бормотал себе под нос, что от этих ревнивых жен  просто
жизни нет, а десятидолларовая бумажка убедила портье записать, что он прибыл
в два часа ночи, один.  Он  свалился  в  кровать  в  семь  утра  и  попросил
разбудить его в половине первого. На свежую голову, подумал он, легче  будет
разобраться.
   Мэтлок проспал пять часов и двадцать минут, но ничего не  изменилось.  Он
по-прежнему ничего не понимал. То, что произошло в  Виндзор-Шоулз,  казалось
ему теперь еще удивительнее, чем раньше. Не собирались ли  прикончить  таким
образом его? Или, наоборот, убийцы ждали,  когда  он  уедет,  чтобы  учинить
расправу?
   Ошибка или предупреждение?
   В четверть второго он уже ехал  по  Меррит-паркуэй,  в  половине  второго
объездными путями въехал в Хартфорд, а в пять минут третьего вошел в контору
Блэкстоуна.
   - Послушайте, - сказал Майкл Блэкстоун, пригнувшись  к  столу  и  в  упор
глядя на Мэтлока. - Мы стараемся задавать как можно меньше вопросов, но  это
вовсе не означает,  что  мы  предоставляем  нашим  клиентам  полную  свободу
действий!
   - Мне кажется, вы хотите, чтобы все было наоборот!
   - В таком случае  забирайте  свои  деньги  и  обращайтесь  к  кому-нибудь
другому. Мы как-нибудь переживем!
   - Нет уж! Вас наняли охранять девушку. И это все! Это то, за что я  плачу
три сотни долларов в день! Если этого мало,  я  готов  платить  еще,  можете
выставить счет.
   - О каких еще издержках может  идти  речь.  Не  знаю,  о  чем  вы  сейчас
говорите. - Неожиданно Блэкстоун положил локти на стол, пригнулся еще ниже и
хрипло зашептал:
   - Господи, Мэтлок! Два человека!  Двое  из  этого  чертова  списка  убиты
сегодня ночью! Если вы маньяк, я не хочу иметь с вами дело. Мы  об  этом  не
договаривались! И мне наплевать. кто ваш отец и сколько у вас денег!
   - Да о чем вы говорите? Я узнал об этом из газет. Ночь я провел в  мотеле
в Фэрфилде. Приехал туда в два часа ночи  -  это  зарегистрировано.  А  если
верить газетам, убили тех двоих около пяти.
   Блэкстоун оттолкнулся от письменного стола, встал и недоверчиво  взглянул
на Мэтлока.
   - Вы можете это доказать?
   - Дать вам название мотеля и номер телефона? У вас есть телефонная книга?
Я сейчас вам все найду.
   - Нет... нет. Я ничего не хочу знать. Значит, вы были в Фэрфилде?
   - Дайте мне телефонную книгу.
   - Ладно, ладно. Забудем это. Я думаю, что вы лжете, но вы обеспечили себе
алиби. Как вы сказали, мы только охраняем девушку.
   - В больнице все в порядке?
   -  Да...  да...  -  озабоченно  ответил  Блэкстоун.  -  Я   получил   ваш
телектроник. Он работает. И будет стоить дополнительно двадцать  долларов  в
день.
   - Понятно. Оптовая цена.
   - Мы никогда не делали вид, что берем дешево.
   - Вам это вряд ли удалось бы.
   - Мы и не пытаемся. - Блэкстоун, по-прежнему стоя, нажал кнопку и сказал:
   - Пожалуйста, принесите телектроник мистера Мэтлока.
   Через несколько секунд в кабинет вошла привлекательная девушка; в руках у
нее был приборчик не больше пачки сигарет. Она положила  его  на  письменный
стол Блэкстоуна и быстро вышла.
   - Пожалуйста, - сказал Блэкстоун. -  Ваш  код  -  Абонент  три-ноль.  Это
означает: район Карлайла,  бригада  из  трех  человек.  Номер  телефона,  по
которому вам следует звонить:
   555-68-68.  Телектроник  будет  подавать   короткие   звуковые   сигналы.
Выключается он нажатием вот этой кнопки. Услышав сигнал, вы должны позвонить
по номеру, который я вам дал. Записывающее устройство, подключенное к  этому
телефону, передаст  вам  сообщение  от  бригады.  Возможно  также,  что  вас
попросят позвонить по другому  телефону  для  прямого  контакта.  Это  очень
просто.
   - Да, - сказал Мэтлок, беря металлическую коробочку. - Я только одного не
могу понять: почему вы не хотите, чтобы ваши люди  звонили  сюда  к  вам,  в
контору, а вы связывались со мной? Разве это не будет удобнее?
   - Нет. Слишком много возможностей для ошибки. У нас большая клиентура. Мы
предпочитаем, чтобы наши клиенты находились в прямом контакте с теми людьми,
за услуги которых они платят.
   - Понятно.
   - К тому же мы не хотим влезать в личную жизнь наших клиентов. Кстати, вы
можете связываться с бригадой тем же путем, что и они с вам". У каждого есть
такой же прибор. Позвоните по телефону и продиктуйте то, что  вы  хотите  им
передать.
   - Похвально.
   - Профессионально. - Тут Блэкстоун наконец  опустился  в  свое  кресло  и
откинулся назад. - А теперь я вам кое-что скажу,  и,  если  вы  сочтете  это
угрозой, я на вас не обижусь. И если захотите отказаться от  наших  услуг  -
тоже о?кей... Мы знаем, что вас  усиленно  разыскивают  агенты  министерства
юстиции. Правда, против, вас не выдвинуто никаких обвинений и ордера на  ваш
арест нет. У вас есть определенные права, о которых федеральные агенты часто
забывают  в  своем  рвении,  и  это  одна  из  причин  существования  нашего
агентства. Однако должен предупредить вас: если ваш статус  изменится,  если
против вас будут выдвинуты обвинения или будет выдан  ордер  на  ваш  арест,
наши услуги прекратятся немедленно и мы, не колеблясь, поможем властям найти
вас. Информация, которой мы располагаем, не  подлежит  разглашению  и  будет
сообщена только вашим адвокатам, но к информации о вашем местонахождении это
не относится. Понятно?
   - Да. Это достаточно честно.
   - Это более чем честно. Вот почему я прошу вас заплатить сейчас вперед за
десять дней  -  неиспользованные  деньги  мы  вам  вернем...  Если  ситуация
изменится и федеральные агенты получат ордер на ваш арест, вам  только  один
раз скажут по телефону следующую фразу...  -  Блэкстоун  выдержал  эффектную
паузу.
   - Какую же?
   - "Абонент три-ноль отключен".
 
*** 
 
   Когда Мэтлок вышел на Бонд-стрит, у него появилось ощущение, которое - он
уже знал - не покинет его до самого конца этой многодневной гонки: ощущение,
что все на него смотрят. Ему стало казаться, что какие-то незнакомые люди не
сводят с него пристальных взглядов. Он то и  дело  оборачивался,  однако  ни
разу не обнаружил ничего подозрительного.
   Теперь необходимо извлечь из квартиры корсиканскую бумагу. А после  того,
что сказал Блэкстоун, бессмысленно пытаться сделать  это  самому.  Квартира,
конечно, под наблюдением обоих лагерей - преследователей и преследуемых.
   Он использует кого-нибудь из бригады Блэкстоуна. Он свяжется с ними  -  с
ним - после того, как позвонит по одному телефону и выяснит,  нужно  ли  ему
иметь при себе приглашение - корсиканскую бумагу - или нет.  Он  позвонит  в
Виндзор-Шоулз адвокату Сэмюелу Шарпу.
   Мэтлок решил выразить  Шарпу  сочувствие.  Сейчас  самое  время  показать
Шарпу, что даже такие люди, как он,  Мэтлок,  -  люди,  имеющие  влиятельных
друзей в Сан-Хуане и Лондоне, - думают не только о себе.
   Он вошел в вестибюль отеля "Американа" и  набрал  номер  Шарпа.  Ответила
секретарша.
   - Оставьте ваш телефон, мистер Шарп вам перезвонит.
   - Я говорю  из  автомата  и  очень  спешу.  Последовало  молчание,  затем
раздался щелчок переключателя. Ждать Мэтлоку пришлось менее десяти секунд.
   - Разрешите, я запишу номер вашего автомата, мистер Мэтлок.  Мистер  Шарп
позвонит вам через пять минут.
   Мэтлок дал девушке номер и повесил трубку. Сидя на пластмассовом сиденье,
он вспомнил другую телефонную будку, другое пластмассовое сиденье. И  черный
автомобиль, промчавшийся мимо этой будки, где остался  человек  с  пулей  во
лбу.
   Раздался звонок; Мэтлок поднял трубку.
   - Мэтлок?
   - Шарп?
   - Не стоит звонить мне в контору. Надо бы вам  это  знать.  Мне  пришлось
выйти в вестибюль, чтобы позвонить из автомата.
   - Я был  уверен,  что  телефон  уважаемого  адвоката  не  прослушивается.
Простите.
   На другом конце провода молчали. Шарп, очевидно, не ждал извинения.
   - Я человек осторожный, как я уже говорил. В чем дело?
   - Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете. Чем все  кончилось?  То,
что произошло ночью, - ужасно.
   - У меня не было времени  это  осмыслить.  Слишком  много  дел.  Полиция,
похороны, репортеры.
   - Что же вы им говорите? Как ведете себя?
   - Стараюсь поумнее. В двух словах - я всего лишь невинная жертва. И Фрэнк
- жертва, но он мертв... Мне будет не хватать Фрэнка. Он был  очень  хороший
малый. Я, конечно, закрою верхний этаж.  Полиции  штата  заплатили.  Видимо,
ваши люди. Все останется так,  как  сказано  в  газетах.  Банда  итальянских
головорезов устроила перестрелку в милом загородном ресторане.
   - Вы хорошо владеете собой.
   - Я же говорил вам, - уныло промолвил Шарп, -  я  осторожный  человек.  И
готов ко всяким случайностям.
   - Кто это сделал?
   Шарп не ответил. Он просто молчал.
   - Я спрашиваю, кто, по-вашему, это сделал?
   - Я думаю, ваши люди узнают об этом раньше, чем я...  У  Бартолоцци  были
враги - он был не очень приятный человек. У Рокко, наверное, тоже... Но  при
чем тут Фрэнк? На это ответьте мне вы.
   - Не знаю. Я пока ни с кем не связывался.
   - Пожалуйста, узнайте. Зря они так. - Попытаюсь.  Обещаю  вам...  Кстати,
Сэмми, не забудьте позвонить Стоктону и Кэнтору.
   - Не забуду. У меня это записано на сегодня.
   - Спасибо.  И  примите  мои  соболезнования  по  поводу  Фрэнка.  Он  мне
показался славным малым.
   - Он был стоящий человек.
   - Не сомневаюсь... Я еще свяжусь с вами, Сэмми. И я помню, о чем вы  меня
просили. Вы произвели на меня самое приятное впечатление. Я...
   Послышалось звяканье  монет,  падающих  в  приемник  телефона-автомата  в
Виндзор-Шоулз, и разговор прервался. Впрочем, продолжать  его  уже  не  было
необходимости.  Мэтлок  узнал  то,  что   хотел   узнать.   Надо   доставать
корсиканскую бумагу. Ужас не отбил память у методичного Шарпа: он не  забыл,
кому должен позвонить. Почему не забыл, Мэтлок не мог объяснить, но это было
так. Осторожный Шарп не поддался панике. Хладнокровен как черт.
   В телефонной будке было душно, тесно, неудобно. Мэтлок  открыл  дверцу  и
быстро прошел через вестибюль к выходу.
   Он завернул за угол в поисках подходящего ресторана, где можно перекусить
и подождать ответного звонка от Абонента три-ноль. Блэкстоун сказал, что  он
должен  оставить  какой-нибудь  номер,  а  что  может  быть   лучше   номера
ресторанного телефона?
   Он увидел вывеску:  "Дары  моря".  Явно  такое  место,  куда  заглядывают
деловые люди.
   Ему дали не просто столик, а целую кабинку. Было почти три часа дня; люди
уже отобедали. Мэтлок сел, заказал бурбон со льдом и спросил  у  официантки,
где ближайший телефон. Он уже собрался  выйти  из  кабинки  и  позвонить  по
телефону 555-68-68, но  тут  услышал  приглушенный  высокий,  пугающий  звук
телектроника. Сначала он застыл. Было такое ощущение, будто какая-то частица
его тела, какой-то  орган  посылает  сигналы  бедствия.  Дрожащей  рукой  он
вытащил из кармана пиджака маленькую металлическую коробочку и нажал  кнопку
выключателя. Посмотрел вокруг - не привлек ли этот звук внимания?
   Не привлек. Никто на него не смотрел. Никто ничего не услышал.
   Он встал со стула и быстро прошел к  телефону,  думая  только  об  одном:
что-то случилось с Пэт, достаточно серьезное, раз абонент привел в  действие
эту ужасную крошечную машинку, которая повергла его в панику.
   Мэтлок закрыл за собой дверь и набрал номер 555-68-68.
   - Абонент три-ноль докладывает. - Голос звучал, как обычно звучат голоса,
записанные на пленку. - Просьба позвонить по телефону 555-19-51. Причин  для
тревоги нет, сэр. Ничего срочного. В течение ближайшего часа будем по  этому
номеру. Повторяю номер: 555-19-51. Все.
   Мэтлок понял: Абонент три-ноль специально вызвал его, чтобы  успокоить  -
возможно, потому, что он впервые пользуется телектроником. У  него  возникло
ощущение, что даже если Карлайл  исчезнет  в  клубах  термоядерного  взрыва.
Абонент три-ноль сможет оказать на него успокаивающее действие. Может, и  по
другой причине - мысль человека работает лучше, когда он не охвачен страхом.
Как бы то ни было, но этот метод сработал.  Мэтлок  теперь  чувствовал  себя
гораздо спокойнее. Он достал из кармана несколько монет, подумав  при  этом,
что надо будет разменять два-три доллара, чтобы у него всегда  была  мелочь.
Телефон-автомат вошел в его жизнь.
   - Это 555-19-51?
   - Да, - ответил тот же голос, который он слышал только что  в  записи.  -
Мистер Мэтлок?
   - Да. С мисс Бэллентайн все в порядке?
   - Она отлично себя чувствует.  У  нее  хороший  врач.  Сегодня  утром  ей
разрешили сесть. Доктор вполне доволен... Она  несколько  раз  спрашивала  о
вас.
   - Что вы ей сказали?
   - Правду. Что вы нас наняли, чтобы никто ей не докучал.
   - Нет. Относительно того, где я нахожусь?
   - Мы просто сказали, что вам пришлось уехать на несколько  дней.  Неплохо
было бы вам позвонить ей.  Начиная  с  сегодняшнего  дня  ей  уже  разрешено
отвечать на телефонные звонки, конечно под нашим наблюдением.
   - Спасибо, позвоню! Вы ради этого связывались со мной?
   - Частично. Но также из-за Гринберга. Джейсона Гринберга.  Он  все  время
вам звонит. Требует, чтобы вы с ним связались.
   - Что он сказал? Кто с ним разговаривал?
   - Я. Кстати, меня зовут Клифф.
   - О?кей, Клифф! Что он сказал?
   - Велел передать, чтобы вы немедленно  позвонили  ему,  сказал,  что  это
необходимо. У меня есть номер. Это в Уилинге, штат Западная Вирджиния.
   - Данте мне его. - Мэтлок вытащил шариковую  ручку  и  записал  номер  на
деревянной полочке под телефоном.
   - Мистер Мэтлок?
   - Что?
   - Гринберг также просил передать вам... что "города не умирают,  они  уже
умерли". Это его слова: "Города умерли".
 
Глава 23 
 
   Клифф  без  звука  согласился  добыть  корсиканскую  бумагу  из  квартиры
Мэтлока. Позже они  договорятся  по  телефону  о  встрече.  Если  бумаги  не
окажется на месте. Абонент три-ноль немедленно поставит Мэтлока  об  этом  в
известность.
   Мэтлок ограничился одной порцией бурбона; лениво поковырял в тарелке и  в
половине четвертого покинул "Дары моря". Пришло время перегруппировки сил  и
пополнения арсенала. Он припарковал "кадиллак" на несколько кварталов  южнее
офиса Блэкстоуна на Бонд-стрит. Это была одна из муниципальных стоянок,  где
каждое место оборудовано отдельным счетчиком. Мэтлоку пришло в голову,  пока
он к ней приближался, что он так и не удосужился оставить в счетчике  лишние
монеты, когда отправился в офис Блэкстоуна. Срок истекал через час, а прошло
уже больше двух. Он постарался представить, как отреагирует владелец проката
машин, когда ему представят счет за просроченное время стоянки. Он вошел  на
место парковки и тут же усомнился - туда ли он попал. Затем  понял,  что  не
ошибся. Его "кадиллак" стоял в четвертом ряду. Мэтлок  начал  протискиваться
между плотно поставленными машинами к своей и тут же остановился.
   Среди прочих авто он увидел бело-голубые  полосы  патрульного  автомобиля
хартфордской  полиции,  стоящего  вплотную  к  его  "кадиллаку".   Один   из
полицейских пытался открыть "кадиллак", второй говорил по рации.  Они  нашли
машину. Это испугало Мэтлока, но не удивило.
   Он осторожно пошел назад; если его заметят, он бросится бежать...  Теперь
все очень осложняется. Во-первых, они  знают,  что  он  находится  в  районе
Хартфорда. Следовательно, такие средства передвижения, как  поезд,  автобус,
даже такси, исключаются. Вокруг все уже предупреждены. Единственный выход  -
найти другую машину.
   И все равно странно. Блэкстоун ведь  ясно  сказал,  что  против  него  не
выдвинуто обвинений, нет ордера на арест. В противном случае он уже  услышал
бы: "Абонент три-ноль отключен".
   Но он не услышал таких слов. Даже намека  не  было.  Может,  вернуться  к
полицейской машине и заплатить штраф за нарушение стоянки?
   Однако он тут же отказался от этой мысли. Полицейские там  не  для  того,
чтобы следить за счетчиками. До  этого  на  другой  стоянке  его  выслеживал
другой полицейский - в штатском. Все это не случайно, хотя и непонятно.
   Мэтлок быстро пошел по Бонд-стрит. Он свернул в первую же боковую улицу и
вдруг заметил, что бежит.  Он  тотчас  замедлил  шаг,  чтобы  не  привлекать
внимания прохожих. Он пошел шагом в ритме  толпы,  стараясь  раствориться  в
людском потоке. Он даже останавливался там и сям и тупо смотрел на  витрины,
не видя, что в  них  выставлено.  Потом  он  попытался  понять,  что  с  ним
происходит.   И   понял:   теперь   им   управляют   первобытные   инстинкты
преследуемого. Они неожиданно проснулись в нем, и вот  уже  во  все  стороны
протянулись защитные щупальца,  а  тело,  точно  у  хамелеона,  стало  почти
неразличимым на окружающем фоне.
   Но ведь он  не  преследуемый!  Он  преследователь!  Черт  возьми,  он  же
преследователь!
   - Хэлло, Джим! Как поживаете, старина? Что  вы  делаете  в  этом  великом
городе?
   От  неожиданности  Мэтлок  споткнулся  и,  потеряв  равновесие,  упал  на
тротуар, а человек, окликнувший его, протянул ему руку и помог подняться.
   - О, привет, Джефф! Господи, как вы  меня  напугали.  Спасибо.  -  Мэтлок
встал, отряхнулся и огляделся по сторонам - кто еще, кроме Джеффа  Креймера,
наблюдает за ним?
   -  Что,  хорошо  пообедали,  старина?  -  рассмеялся  Креймер.   Он   был
выпускником  Карлайла  и  имел  степень  по  психологии,  которая  произвела
достаточно сильное впечатление на шикарную посредническую фирму.
   - Да нет, что вы. Просто задумался.  Настоящий  рассеянный  профессор.  -
Мэтлок взглянул на Джеффа  Креймера.  Джефф  Креймер  не  только  работал  в
шикарной фирме, у него еще была шикарная жена и двое очень  шикарных  детей,
которые учились в чрезвычайно шикарных школах. - А что касается "обеда",  то
за целый день всего одна порция бурбона, и ту не допил.
   - Почему бы нам это не исправить? - предложил Креймер, показывая  на  бар
"Кабанья голова". - Я ведь вас несколько месяцев не видел. Читал  в  газете,
что вас ограбили.
   - Ограбление еще можно пережить, но что они  сделали  с  квартирой!  И  с
машиной! - Мэтлок и Джефф Креймер направились к бару "Кабанья голова". -  Ее
сейчас как раз здесь чинят. Вот я и торчу в городе.
   Оказывается, у преследуемого есть не только щупальца, предупреждающие  об
опасности, но еще и сверхъестественная - пусть даже временная -  способность
превращать невыгодную ситуацию в выгодную. Проигрыш - в явный выигрыш.
   Пока Мэтлок  потягивал  бурбон  с  водой,  Креймер  в  несколько  глотков
расправился со своим виски.
   - Как подумаю, что придется тащиться в  Скарсдейл  на  автобусе  с  двумя
пересадками, просто настроение портится.
   - Так возьмите машину напрокат, в чем проблема?
   - Я уже обращался в два места. В одном машин не будет до вечера, в другом
- вообще до завтра. Какой-то здесь, по-моему, съезд.
   - Так подождите до вечера.
   - Никак не могу. Дела. Отец собирает своих экономических  советников.  Но
если вы думаете, что я поеду в Скарсдейл не на собственных колесах, то очень
ошибаетесь. - Мэтлок рассмеялся и заказал еще бурбон и виски, затем  положил
на стойку бара пятидесятидолларовый банкнот.  Банкнот  должен  был  привлечь
внимание Джеффа Креймера, у которого такая шикарная жена.
   - Мне кажется, вы не способны подвести итог по чековой книжке, а уж  быть
экономическим советником...
   - Не забывайте, ведь я наследник престола.
   - Вы везунчик. Вот это я хорошо помню. Везунчик.
   - Послушайте! Великолепная мысль! Ваша машина в городе?
   - Погодите, дружище...
   - Нет, серьезно. - Мэтлок вытащил деньги. - Старик заплатит... Что,  если
я возьму напрокат вашу машину?
   На четыре-пять дней. Вот. Даю вам двести - триста долларов.
   - Да вы рехнулись!
   - Ничего подобного. Старик  хочет,  чтобы  я  приехал?  Вот  пусть  он  и
заплатит!
   Мэтлок чувствовал, как лихорадочно Креймер подсчитывает, во  сколько  ему
обойдется за неделю дешевая прокатная  машина.  Семьдесят  девять  пятьдесят
плюс девять  центов  за  милю  при  ежедневном  пробеге  миль  пятнадцать  -
двадцать. Сто пять, максимум сто  девять  долларов.  У  Креймера  ведь  была
шикарная жена и двое весьма шикарных деток в чрезвычайно шикарных школах.
   - Ну зачем же вас так грабить?
   - Не меня! При чем здесь я? Его!
   - Ну не знаю...
   - Я напишу счет и сразу же вручу его отцу.  -  Мэтлок  схватил  картонную
подставку под бокалы, перевернул ее чистой стороной вверх и начал писать.  -
Самый обычный контракт. "Я, Джеймс  Б.  Мэтлок,  обязуюсь  уплатить  Джеффри
Креймеру триста..." Какого черта, это же его деньги!..  "Четыреста  долларов
за пользование его..." Марка?
   - "Форд" -  универсал.  Белый.  Прошлогодняя  модель.  -  Глаза  Креймера
переходили от картонки к пачке банкнотов, которые Мэтлок небрежно положил  у
локтя Креймера на стойке бара.
   - "Фордом" - универсалом в течение...", ну, скажем, недели, о?кей!
   - Идет! - Креймер допил вторую порцию виски.
   - Одной недели... Подписано: Джеймс Б. Мэтлок! Подпишитесь здесь тоже.  И
вот вам ваши четыреста долларов. А где машина?
   Инстинкт  преследуемого  безошибочен,  подумал  Мэтлок.  Креймер  спрятал
деньги в карман, вытер покрывшийся испариной подбородок и  достал  ключи  от
машины и талон с платной стоянки. Как и ожидал Мэтлок, Джефф  Креймер  хотел
теперь поскорее уйти со своими четырьмя сотнями.
   Мэтлок сказал, что вернет автомобиль дней через пять. Креймер настоял  на
том, чтобы заплатить за выпивку, и быстро ушел. Оставшись один, Мэтлок допил
бурбон и обдумал свой следующий шаг.
   Преследуемый и преследователь соединились теперь в одном лице.
 
Глава 24 
 
   Он быстро ехал по дороге ј 72 к городку Маунт-Холли  в  белом  "форде"  -
универсале Креймера. Он  знал,  что  в  течение  часа  должен  найти  другой
телефон-автомат и еще раз позвонить. На этот раз Говарду Стоктону, владельцу
Кармаунтского  загородного  клуба.  Он  взглянул  на  часы:  почти  половина
девятого вечера. Сэмюел Шарп давно уже должен был связаться с Стоктоном.
   Интересно, как реагировал Стоктон? И что он вообще за человек?
   Фары  машины  высветили  придорожную  надпись:  "МАУНТ-ХОЛЛИ"  А  за  ним
следующую: "Клуб "Ротари" Ресторан Харпера 1 миля"
   А почему бы и нет, подумал Мэтлок. Терять нечего. А может, что-то даже  и
выиграешь, что-то узнаешь.
   Белый оштукатуренный фасад и красные  неоновые  лампы  в  окнах  говорили
достаточно ясно о кухне Харпера.  Мэтлок  поставил  машину,  вылез  и  запер
дверцы. Его новоприобретенный чемодан с новоприобретенными вещами  лежал  на
заднем сиденье. В Хартфорде он потратил на это несколько  сот  долларов:  не
хотел рисковать.
   Он прошел по дорожке, выложенной крупным дешевым гравием, и вошел  в  бар
ресторана.
   - Мне нужно в Кармаунт, - сказал Мэтлок, давая бармену двадцатидолларовую
бумажку. - Вы не могли бы объяснить мне, как туда проехать?
   - Мили две с половиной к западу. Свернете с основной дороги вправо.  А  у
вас что, мельче двадцатки нет? У  меня  только  две  пятерки  и  доллары.  А
доллары мне нужны.
   - Давайте мне пятерки, а на остальные сыграем в  "орла-решку".  "Орел"  -
ваш, "решка" - вы мне даете еще стаканчик, а сдачу оставляете себе. - Мэтлок
подбросил монету и прикрыл  ладонью,  затем  приподнял  ладонь  и  взял,  не
показав бармену. - Вам сегодня не везет. Наливайте, и десятка ваша.
   Мэтлок заметил, что трое других посетителей прислушиваются  к  разговору.
"Очень хорошо", - подумал он, ища глазами телефонную будку.
   - Мужской туалет там, в глубине за углом, -  сказал  похожий  на  фермера
человек в бейсбольной фуражке.
   - Спасибо. А телефон?
   - Рядом с туалетом.
   - Еще раз спасибо. -  Мэтлок  вытащил  листок  бумаги,  на  котором  было
написано: "Говард Стоктон. Кармаунт - 203-421-1100", и сделал знак  бармену.
Тот мигом подлетел к нему. - Мне нужно  позвонить  этому  человеку,  -  тихо
сказал Мэтлок. - По-моему, я неверно записал фамилию. То ли Стэктон,  то  ли
Стоктон. Вы его не знаете?
   Бармен посмотрел на бумажку, и Мэтлок по его лицу увидел, что фамилия ему
знакома.
   - Конечно. У вас все правильно написано. Это Стоктон. Мистер Стоктон.  Он
вице-президент  "Ротари".  А  раньше  был  президентом.  Верно,  ребята?   -
обратился бармен к другим посетителям.
   - Точно.
   - Правильно. Стоктон.
   - Хороший малый.
   Человек в бейсбольной  фуражке  счел  необходимым  дать  более  подробную
информацию:
   - Он заправляет Загородным клубом. Отменное местечко.
   - Загородным клубом? - Мэтлок придал вопросу чуть иронический оттенок.
   - Ну да. Плавательный бассейн,  поле  для  гольфа,  танцы  по  уик-эндам.
Отменное местечко. - Это уже добавил бармен.
   - Одно могу сказать: его очень хвалят, этого Стоктона.  -  Мэтлок  осушил
стакан и посмотрел в глубь бара. - Телефон там, говорите?
   - Совершенно верно, мистер. За углом.
   Мэтлок сунул руку в карман, ища мелочь, и направился к  узкому  коридору,
где находились туалеты и телефон. Он завернул за угол, прижался к  стене  и,
понимая, что сейчас заговорят о нем, стал слушать.
   - Здорово кидает, а? - произнес бармен.
   - Да они все такие. Я вам рассказывал? Мой сынок подносил там клюшки пару
недель назад, так один тип,  когда  выиграл,  дал  ему  пятьдесят  долларов.
Представляете!
   - А моя старуха говорит, все эти шикарные дамочки там -  шлюхи.  Она  там
иной раз работает, моя старуха. Говорит, настоящие шлюхи...
   - Эх, вот бы мне такая попалась. Спорим, они и лифчиков-то не носят!
   - Настоящие шлюхи...
   - А не все ли равно? Этот Стоктон  -  он  малый  о?кей!  Знаешь,  что  он
сделал? Ну, для Кингов-то. Ты  же  знаешь  Арти  Кинга  -  у  него  случился
инфаркт: он там стриг траву на лужайке и замертво свалился. Так  вот  старик
Стоктон не только дал семье кучу денег, он для них открыл постоянный счет  в
магазине "Эй энд Ни". Он малый о?кей!
   - Настоящие шлюхи! Развлекаются с мужиками за деньги...
   - Да еще выложил чуть не все денежки наличными на пристройку к школе.  Ты
верно говоришь, черт возьми, он малый о?кей!  У  меня  двое  парней  в  этой
школе!
   - А знаешь, сколько он отвалил на пикник в День поминовения?..
   - Настоящие шлюхи...
   Мэтлок скользнул вдоль стены к телефонной будке и как можно  тише  закрыл
дверцу.  Мужчины  в  баре  наперебой  выражали  свое   восхищение   Говардом
Стоктоном, владельцем Кармаунтского загородного клуба. Теперь Мэтлока уже не
заботило, услышат они или не услышат, что он не сразу  вошел  в  будку.  Что
сейчас занимало его, это, как ни странно, он сам. Если тот, за кем охотятся,
обладает инстинктами - в основном для самозащиты, - то у охотника также есть
свои инстинкты  -  агрессивного,  активного  характера.  Он  понимал  теперь
важность умения выслеживать, значение запахов для того, чтобы создать основу
поведения, которая вскоре станет привычкой. Это  означало,  что  у  охотника
есть свои абстрактные инструменты в дополнение  к  оружию.  Инструменты  эти
помогут подготовить западню, в которую обязательно попадет преследуемый.
   Говард Стоктон: бывший президент, ныне вице-президент  клуба  "Ротари"  в
Маунт-Холли; человек щедрый, сердобольный. Человек,  который  позаботился  о
семье  покойного  служащего  по  имени  Арти  Кинг;   который   финансировал
пристройку к школе. Владелец роскошного Загородного клуба,  где  подносчикам
клюшек дают по пятьдесят долларов на чай и где к услугам членов клуба вполне
пристойные девочки. К тому же добрый американец, благодаря  которому  жители
Маунт-Холли в День поминовения могли устроить прекрасный пикник.
   Достаточно для начала. Достаточно,  чтобы  встряхнуть  Говарда  Стоктона,
если дело  до  этого  дойдет.  Говард  Стоктон  больше  уже  не  был  чем-то
неопределенным, хотя Мэтлок еще не знал, как этот человек выглядит.
   Мэтлок опустил десятицентовую монету и набрал номер Загородного клуба.
 
*** 
 
   - Очень рад, мистер Мэтлок!  -  воскликнул  Говард  Стоктон,  приветствуя
Мэтлока на мраморных  ступенях  Кармаунтского  загородного  клуба.  -  Малый
отгонит ваш автомобиль! Эй, малый! Смотри не перестарайся!
   Негр, присматривавший за автомобилями, рассмеялся.  Стоктон  подбросил  в
воздух полдоллара, и негр, осклабясь, поймал монету.
   - Спасибо, хозяин.
   - Ты к ним по-хорошему, и они к тебе - тоже. Верно,  малый?  Я  хорошо  к
тебе отношусь?
   - Очень хорошо, мистер Говард!
   На  мгновение  Мэтлоку  показалось,  что  он  участвует  в   низкопробной
телерекламе, но тут он увидел, что Говард Стоктон ничуть не играет.  В  этом
человеке все до корней светлых седеющих волос над загорелым лицом,  на  фоне
которого еще заметнее была седая щеточка  усов  и  синева  глаз,  окруженных
морщинками, - все говорило, что он живет в свое удовольствие.
   - Добро пожаловать в Кармаунт, мистер Мэтлок.
   - Спасибо. Меня зовут Джим.
   - Джим? Мне нравится это имя. В нем  есть  что-то  доброе,  честное!  Для
друзей я - Говард. Прошу вас называть меня Говард.
   Кармаунтский загородный клуб -  или,  по  крайней  мере,  та  его  часть,
которую увидел Мэтлок, - напоминал  здания,  существовавшие  до  Гражданской
войны. Пальмы в кадках, изящные люстры, голубые  обои  со  сценами  в  стиле
рококо. Говард Стоктон - хоть он и не признался бы в этом - был приверженцем
того образа жизни, который рухнул в 1865 году. Даже слуги у него, в основном
черные, были в самых настоящих  ливреях.  Из  большого  ресторана  слышалась
тихая  музыка  -  там  играл  струнный  оркестр  человек  из  восьми,  играл
мелодично, как уже не  играют.  В  центре  большого  холла  широким  изгибом
уходила вверх широкая лестница. Вокруг было много привлекательных женщин под
руку с не очень привлекательными мужчинами.
   Невероятно, подумал Мэтлок, шагая рядом с хозяином в его  так  называемую
"личную библиотеку".
   Южанин закрыл толстую деревянную  дверь  и  направился  к  бару  красного
дерева, где стояла целая батарея бутылок. Он наполнил стаканы, не  спрашивая
гостя.
   - Сэм Шарп говорил, что вы пьете кислый бурбон.  Разрешите  сказать  вам,
что вы человек со вкусом. - Он взял два  стакана  и  подошел  к  Мэтлоку.  -
Выбирайте. В наши  дни  вирджинец  должен  обезоруживать  северянина  полным
отсутствием предубежденности.
   - Благодарю вас, - сказал Мэтлок, взяв стакан и садясь в кресло,  которое
указал ему Стоктон.
   - Этот вирджинец, - продолжал Говард Стоктон, усевшись напротив  Мэтлока,
- имеет также совсем не южную привычку переходить сразу к  делу.  Я  буду  с
вами совершенно откровенен. Я вовсе не уверен, что вы  правильно  поступили,
приехав к нам. Вот почему я провел вас прямо сюда.
   - Не понимаю. Вы же могли сказать мне по телефону, чтобы я не приезжал. К
чему такая игра?
   - Возможно, на этот вопрос вы ответите лучше, чем я. Сэмми  говорит,  что
вы очень важная персона. Так сказать... международного масштаба. Я -  только
"за". Люблю, когда толковый молодой человек поднимается по лестнице  успеха.
Это можно только приветствовать... Но я оплачиваю свои счета.  Плачу  каждый
месяц. И у меня лучший комплекс к северу от Атланты. Мне неприятности  ни  к
чему.
   - Из-за меня у вас их  не  будет.  Я  усталый  бизнесмен,  который  решил
поразвлечься, - вот и все.
   - А что случилось у Шарпа? Сейчас газеты только  об  этом  и  пишут!  Мне
такого не нужно.
   Мэтлок наблюдал за южанином. Капилляры заметно обозначились на его лице -
потому он, вероятно, и предпочитал круглый год ходить загорелым.
   - Я думаю, вы меня не поняли. - Мэтлок поднес стакан к  губам,  взвешивая
свои слова. - Я приехал издалека, потому что должен быть здесь. Я  вовсе  не
хочу быть здесь. По чисто личным  соображениям  я  оказался  в  этом  районе
раньше времени и потому занимаюсь  осмотром  достопримечательностей.  Другой
причины нет. Я просто осматриваю эти места... В ожидании встречи.
   - Какой встречи?
   - Встречи, назначенной в Карлайле, штат Коннектикут.
   Стоктон прищурился и подергал свои идеально подстриженные усы.
   - Вы должны быть в Карлайле?
   - Да. Не для разглашения, но вам я об этом могу и не говорить.
   - А вы мне ничего и не сказали. - Стоктон продолжал внимательно  смотреть
на Мэтлока, и Мэтлок понимал, что южанин сомневается - ищет фальшивую  ноту,
неточное слово, нерешительный взгляд...
   - Вот и хорошо... Кстати,  может  быть,  вам  тоже  предстоит  встреча  в
Карлайле? Недели через полторы?
   Стоктон потягивал бурбон, причмокивая губами; затем он осторожно,  словно
антикварную ценность, поставил стакан на стол.
   - Я всего лишь бедный южанин, пытающийся заработать лишний доллар. Живу в
свое удовольствие и зарабатываю. Ни о каких встречах в Карлайле я не знаю.
   - Извините... Я допустил... большую  ошибку.  Надеюсь  -  в  наших  общих
интересах, - что вы нигде не будете об этом говорить. Как и обо мне.
   - Можете не беспокоиться... - Стоктон вдруг согнулся пополам и,  скрестив
на груди руки, уперся  локтями  в  колени.  -  Все-таки  что,  черт  подери,
произошло в Виндзор-Шоулз? Можете вы мне объяснить?
   - Насколько я понимаю, это местная вендетта.  У  Бартолоцци  были  враги.
Говорили к тому же, что он слишком много  болтал.  Айелло,  наверное,  тоже.
Любили побахвалиться. А Фрэнк, я думаю, случайно попал.
   - Чертовы итальяшки! Все портят! Ну и уровень... вы меня понимаете?
   Опять эта фраза. Обычный риторический  вопрос  -  только  у  южанина  это
звучало не вопросом. Это было утверждение.
   - Понимаю, - устало сказал Мэтлок.
   - К сожалению, Джим, у  меня  для  вас  не  очень  хорошие  вести.  Я  на
несколько дней ликвидировал столы. Просто струсил, как заяц, после того, что
случилось в Шоулз.
   - Ну, для меня это не такие уж плохие вести. Особенно  если  учесть,  как
мне не везет.
   - Я уже слышал. Сэмми мне сказал. Но и у нас есть другие развлечения.  Во
всяком случае, скучать в Кармаунте вам не придется, это я вам обещаю.
   Они осушили свои стаканы, и Стоктон, успокоившись, проводил своего  гостя
в  заполненный  посетителями  элегантный  ресторан   и   усадил   за   стол,
сервированный в стиле самых богатых плантаций Юга до Гражданской войны.
   Обед был превосходный, однако ничего  существенного  он  не  дал.  Говард
Стоктон не  рассказывал  о  своем  "деле"  -  разве  что  в  самых  туманных
выражениях, хотя то и дело повторял, что обслуживает "янки  самого  высокого
класса". В середине обеда Стоктон извинился и вышел из-за стола, сказав, что
ему надо попрощаться с каким-то очень важным членом клуба.
   Это дало Мэтлоку первую возможность взглянуть  на  клиентуру  Стоктона  -
"янки самого высокого класса".
   Что же, термин вполне подходящий,  подумал  Мэтлок,  если  слово  "класс"
заменить словом "деньги" (с его точки зрения, это было не  одно  и  то  же).
Деньги здесь бросались в глаза.  О  них  говорило  прежде  всего  количество
загорелых людей, а ведь дело происходило в начале мая в  штате  Коннектикут.
Эти люди при желании садились в  реактивный  самолет  и  летели  на  залитые
солнцем острова. Затем - непринужденный грудной смех и сверкание драгоценных
камней. Одежда тоже говорила о многом: элегантные костюмы из  мягкой  ткани,
пиджаки из шелка-сырца, галстуки  от  Диора.  Картину  дополняли  бутылки  с
искрящимся коллекционным вином в серебряных ведерках.
   Но что-то здесь не так, подумал Мэтлок. Чего-то недостает или что-то  тут
странное; в течение нескольких минут он никак не мог определить, в чем дело.
Затем понял.
   Загорелые лица, смех, дорогие браслеты, пиджаки, галстуки от Диора - весь
этот шик, вся элегантность, самый дух был мужской.
   Выпадали из этой атмосферы женщины, вернее девушки. Не то чтобы  все  они
не соответствовали своим партнерам, но в основном - не соответствовали.  Они
были моложе. Гораздо, гораздо моложе. И совсем другие.
   Сначала он не мог понять - какие же? А затем до него  дошло.  В  девушках
было что-то очень знакомое. Да это же студентки! Не служащие, не секретарши,
а именно студентки! Слегка небрежная манера разговора. Девушки, не привыкшие
к повседневной рутине, не сидящие за  картотеками  или  пишущими  машинками.
Мэтлок знал их более десяти лет и ошибиться не мог.
   Затем он обратил внимание на  их  одежду.  Студентки  так  не  одеваются.
Платья слишком хорошо скроены, слишком  подчеркивают  фигуру.  Для  времени,
когда девушки  и  юноши  одеваются  одинаково,  эта  одежда  просто  слишком
женственна.
   - Ух, ну и кайф!
   Кто это сказал? Какой знакомый голос!
   Он прикрыл лицо рукой и медленно повернулся в направлении голоса. Девушка
смеялась  и  пила  шампанское,  а  ее  немолодой  спутник  с   удовольствием
разглядывал ее пышную грудь.
   Это  была  Вирджиния  Бисон.  Вечная  студентка,  любительница  "розового
кайфа", жена Арчи Бисона, преподавателя истории Карлайлского университета.
   Человека, спешившего сделать академическую карьеру.
 
*** 
 
   Мэтлок дал на чай негру, который отнес его чемодан по широкой, с изгибом,
лестнице в большую,  роскошно  убранную  комнату.  На  полу  лежал  толстый,
винного цвета  ковер,  кровать  была  с  балдахином,  белые  стены  украшала
фигурная лепка. На секретере стояло ведерко  со  льдом,  две  бутылки  виски
"Джек Дэниелс"  и  несколько  стаканов.  Он  открыл  чемодан,  вытащил  свои
туалетные принадлежности и разложил их на столике у кровати. Затем вынул  из
чемодана костюм, легкий пиджак и две пары летних брюк и повесил в  гардероб.
Вернулся к чемодану, снял его  с  постели  и  положил  на  деревянные  ручки
кресла.
   В дверь тихо постучали. Он подумал, что это Говард Стоктон, но ошибся.
   На  пороге  стояла  девушка  в   весьма   соблазнительном   темно-красном
облегающем  платье.  Лет  двадцати  с  небольшим,  очень  хорошенькая.   Она
улыбалась, но улыбка была деланная.
   - Да?
   - Привет от мистера Стоктона! - С этими словами она прошла в комнату мимо
Мэтлока.
   Мэтлок закрыл дверь и уставился  на  девушку  не  столько  с  удивлением,
сколько с любопытством.
   - Мистер Стоктон очень внимателен.
   - Я рада, что вы довольны. Тут на секретере есть виски, лед и стаканы.  Я
бы хотела сначала немножко выпить, если вы, конечно, никуда не спешите.
   Мэтлок медленно подошел к секретеру.
   - Я не спешу. Что вам налить?
   - Все равно. Что есть.
   - Понимаю. - Мэтлок налил девушке виски и подал стакан. - Присаживайтесь,
пожалуйста.
   - На кровать?
   Единственное кресло в комнате, помимо того,  на  котором  стоял  чемодан,
находилось в другом конце, у большого окна.
   - Извините. - Он снял чемодан, и девушка села. У Говарда Стоктона хороший
вкус, подумал он. - Как вас зовут?
   - Джинни. - Она  несколькими  большими  глотками  почти  осушила  стакан.
Возможно, девушка и не разбиралась в напитках, но пить она умела. Когда  она
опустила стакан, Мэтлок заметил у нее на среднем пальце правой руки кольцо.
   Он знал эти кольца. Их продавали в  Уэбстере  в  университетской  книжной
лавке  недалеко  от  дома  Джона  Холдена.  Это  было  кольцо   Мэдисонского
университета.
   - А если бы я сказал, что вы меня не интересуете? - спросил Мэтлок.
   - Я бы удивилась. На гомика вы не похожи.
   - Я не гомик.
   Девушка подняла на Мэтлока взгляд теплых - но  профессионально  теплых  -
голубых глаз, на что-то намекавших и не намекавших. Губы у нее были молодые,
сочные и напряженно сжатые.
   - Может быть, вас просто нужно чуточку разогреть.
   - А вы и это умеете?
   - Я все умею! - произнесла она со спокойным высокомерием.
   Такая молодая, подумал Мэтлок, а  уже  пожила.  И  научилась  ненавидеть.
Ненависть была замаскирована, но не слишком удачно. Она  играла  роль  -  об
этом свидетельствовали ее одежда, губы. Возможно, ей претила  эта  роль,  но
она ее играла.
   Профессионально.
   - Ну а если я просто хочу побеседовать?
   - Разговоры - это совсем другое. Тут никаких правил нет.  Тут  у  меня  с
вами равные права. Quid pro quo , мистер Инкогнито.
   - Это кое о чем говорит.
   - Не понимаю.
   - У проституток другой язык.
   - А это, если вы сами еще не заметили, не Avenida de las Putas .
   - Теннеси Уильямс?
   - Кто его знает?
   - Думаю, что вы знаете.
   - Ладно. Можем поговорить о Прусте в постели. Ведь вы именно  там  хотели
бы провести со мной время?
   - Я предпочел бы просто поговорить.
   - Вы что, легавый? - испуганно прошептала девушка.
   - Ничего общего, - рассмеялся Мэтлок. - Более того,  местные  полицейские
шишки дорого бы дали,  чтоб  меня  найти.  Хоть  я  не  преступник...  И  не
сумасшедший.
   - Ну это мне все равно. Можно еще выпить?
   - Конечно. - Мэтлок снова налил. Они молчали, пока он не подал ей стакан.
   - Ничего, если я побуду у вас? Ровно столько, сколько  вам  потребовалось
бы...
   - Не желаете терять свой гонорар?
   - Пятьдесят долларов.
   - Вам, очевидно, придется отдать часть  этих  денег  старосте  общежития.
Мэдисонский университет немножко старомоден. В некоторых общежитиях  до  сих
пор в будние дни проверки. А вы опоздаете.
   - Так вы все-таки легавый! - ужаснулась девушка. - Проклятый  легавый!  -
Она привстала, но Мэтлок взял ее за плечи и усадил обратно.
   - Я не полицейский, я же сказал. Но вы мне расскажете все.
   Девушка  снова  хотела  встать,  но  Мэтлок  схватил  ее  за  плечи.  Она
попыталась вырваться - он с силой толкнул ее обратно в кресло.
   - Ты всегда ходишь с этим кольцом? Чтобы показать, что ты не с панели?
   - Господи! Боже мои. Боже мой! - Она схватилась  за  палец  с  кольцом  и
начала его выкручивать, словно от этого кольцо могло исчезнуть.
   - Теперь слушай меня и отвечай на мои вопросы! Иначе я завтра утром  буду
в Уэбстере и начну задавать вопросы там! Тебе это больше понравится?
   - Пожалуйста! Пожалуйста! - В глазах у девушки заблестели слезы. Руки  ее
тряслись, она тяжело дышала.
   - Как ты сюда попала?
   - Нет! Не могу...
   - Как?
   - Меня завербовали...
   - Кто?
   - Другая... Другие девушки. Мы друг друга вербуем.
   - Сколько вас здесь?
   - Не много. Не очень много... Здесь тихо.  Мы  должны  вести  себя  тихо.
Отпустите меня, пожалуйста. Я хочу уйти.
   - Нет, подожди! Я хочу знать, сколько вас и почему вы здесь.
   - Я же сказала вам! Не много - может быть, семь или восемь девушек.
   - Но там, внизу, человек тридцать!
   - Я их не знаю. Они из других мест.  Мы  ведь  не  спрашиваем,  кого  как
зовут.
   - Но ты знаешь, откуда они?
   - Некоторые... да...
   - Из других университетов?
   - Да...
   - Но зачем, Джинни? Зачем?
   - Зачем?! Да ради денег.
   На девушке было платье с длинными рукавами. Он схватил ее за правое плечо
и дернул вниз, оторвав рукав ниже локтя. Она пыталась сопротивляться, но  он
одолел ее.
   Никаких следов. Никаких отметин.
   Девушка начала лягаться, и он ударил ее  по  лицу.  Она  застыла.  Мэтлок
схватил ее за левое плечо и оторвал рукав.
   Вот они. Поблекшие.  Не  вчерашние.  Но  несомненные.  Крошечные  красные
точечки - следы иглы.
   - Я сейчас не колюсь. Уже много месяцев не колюсь.
   - Но тебе нужны деньги!  Тебе  нужны  эти  пятьдесят  или  сто  долларов,
которые ты получаешь каждый раз, как приходишь сюда... Для чего на этот раз?
Чтоб купить желтеньких? Красненьких? ЛСД? Метедрина? Для чего сейчас? Травка
ведь так дорого не стоит!
   Девушка зарыдала. Слезы текли по ее щекам. Она  закрыла  лицо  руками  и,
всхлипывая, простонала:
   - Столько горя! Столько... горя! Пожалуйста, отпустите меня!
   Мэтлок опустился на колени и прижал голову девушки к своей груди.
   - В чем же горе? Расскажи мне, пожалуйста. В чем?
   - Они заставляют нас... Столько людей нуждаются в помощи. А они не станут
никому помогать, если ты отказываешься... Я  не  знаю,  как  вас  зовут,  но
отпустите меня. И никому ничего не говорите. Отпустите меня!.. Пожалуйста!
   - Отпущу, но сначала ты должна кое-что мне объяснить.  Тогда  ты  сможешь
уйти, и я никому ничего не скажу... Ты  здесь  потому,  что  тебе  угрожали?
Угрожали и другим девочкам?
   Девушка молча кивнула.
   - Чем тебе угрожали? Что донесут на тебя?.. Сообщат, что  ты  наркоманка?
Это же чепуха. По крайней мере, нынче...
   - О, как же вы отстали! - сквозь слезы произнесла девушка.  -  Они  могут
уничтожить тебя. Испортить тебе всю жизнь. И твоей  семье,  и  соученикам...
Могут даже упрятать в тюрьму. Обвинят в наркомании, в продаже  наркотиков...
Ты, скажем, знаешь парня, который попал в беду, а они могут его вызволить...
Или какая-нибудь девушка на третьем месяце, ей нужен врач -  они  могут  все
устроить. Без шума.
   - Но тебе-то они зачем? Ты что, вчера родилась? Не знаешь, куда  в  таких
случаях обращаются?
   - О Господи! Это не я, а вы  вчера  родились!  Суды,  которые  занимаются
делами о наркомании, врачи, судьи! Они их всех держат в руках!..  И  вы  тут
ничего не можете сделать! И я ничего не могу сделать. Так что оставьте  меня
в покое, оставьте нас в покое! Слишком много людей пострадает!
   - А ты будешь по-прежнему делать то, что тебе велят!
   Девушка снова подняла на него взгляд, полный страха и презрения.
   - Я так и думала, -  сказала  она  странно  спокойным  голосом.  -  Я  не
рассчитывала, что вы поймете. Вы же понятия  об  этом  не  имеете...  Мы  не
такие, как вы. Никого, кроме друзей, у меня нет. И у них тоже.  Мы  помогаем
друг другу... Я вовсе не хочу быть героиней. У меня на ветровом  стекле  нет
флажка с переводной картинки, и мне не  нравится  Джон  Уэйн.  По-моему,  он
дерьмо. Вы все дерьмо. Все!
   Мэтлок отпустил руку девушки.
   - Как ты думаешь, долго ли так продержишься?
   - О, я везучая. Через месяц я получу эту бумажку,  за  которую  заплатили
мои родители, и выйду из игры. Они потом обещают  поддерживать  контакт,  но
больше почти никогда не возникают... Просто ты должен каждую минуту помнить,
что это возможно...
   Мэтлок отвернулся.
   - Мне очень жаль тебя. Очень, очень жаль.
   - Не стоит жалеть. Я везучая. Через две недели после того, как  я  получу
это гравированное дерьмо, которое так необходимо моим родителям, я уже  буду
в самолете. Я уезжаю из этой проклятой страны. И никогда не вернусь!
 
Глава 25 
 
   Заснуть он даже не пытался - знал, что не удастся. Он дал девушке денег и
отослал ее; ничего другого - ни надежды, ни мужества - он дать  ей  не  мог.
То, к чему он призывал ее, было отвергнуто, ибо влекло за собой опасность  и
страдания для  множества  юных  существ.  Ни  убеждениями,  ни  угрозами  не
заставишь их сбросить свое бремя.  В  конечном  счете,  это  их  собственная
битва. И они не хотят никакой помощи.
   Он вспомнил одно изречение: "Взгляните на детей, взгляните и поймите  их.
Они растут высокими и сильными и охотятся на  тигра  более  ловко,  ибо  они
мускулистее вас. Они лучше вас сохранят овечек. Вы стары и дряблы. Взгляните
на детей. Остерегайтесь их!"
   Действительно ли дети лучше охотятся на тигра? И даже если  это  так,  то
чьих овечек они оберегают? И кто тогда тигр?
   Проклята ли эта страна? Как она дошла до жизни такой?
   Вопросы обжигали ему мозг.
   Сколько еще таких Джинни? Насколько широко Нимрод организовал вербовку?
   Он должен все это выяснить.
   Девушка  подтвердила,  что  кроме  Кармаунта  есть  и   другие   подобные
заведения, но она не знает где. Одних ее  подружек  посылали  в  Нью-Хейвен,
других - в Бостон, третьих - на север, в пригороды Ганновера.
   Йельский, Гарвардский, Дартмутский университеты.
   И самое ужасное, что Нимрод угрожает будущему тысяч людей.  Как  это  она
сказала?
   "Они потом обещают поддерживать  контакт,  но  больше  почти  никогда  не
возникают... Просто ты помнишь, что это возможно".
   Если  причина  в  этом,  то  изречение  неверно.  Дети   вовсе   не   так
сообразительны, и мышцы у них гораздо  более  слабые,  и  нет  оснований  их
опасаться. Скорее они вызывают жалость. До тех пор, пока они не  вольются  в
разные группировки, пока не пойдут за лидером или другими, сильными детьми.
   Мэтлок решил съездить в Нью-Хейвен. Может быть, там он найдет  ответы.  В
Йельском университете у него было полно знакомых. Придется, конечно, сделать
крюк и отклониться от намеченного  курса,  но  такова  уж  эта  нимродовская
одиссея.
   Вдруг Мэтлок замер. Несколько секунд он не мог понять, откуда исходят эти
странные высокие звуки. Он не сразу  вспомнил  о  телектронике,  лежавшем  в
кармане пиджака. Но где же пиджак? Возле кровати его не было.
   Мэтлок включил лампу на ночном столике и оглядел комнату; от  непрерывных
коротких сигналов у него бешено колотилось  сердце,  на  лбу  выступил  пот.
Наконец он увидел пиджак на кресле в дальнем конце комнаты. Он  взглянул  на
часы: тридцать пять пятого. Бросившись к пиджаку, он вытащил ужасный прибор,
выключил его. Его охватила паника, свойственная тому,  кого  преследуют.  Он
схватил телефон, стоящий на столике возле кровати. Это была прямая линия без
коммутатора.
   Гудок был обычный - как везде вдали от больших  городов.  Глуховатый,  но
непрерывный. Если телефон прослушивается, он все равно  не  сможет  об  этом
узнать. Он набрал 555-68-68.
   - Абонент три-ноль докладывает, - раздался голос, записанный на пленку, -
просим извинения за беспокойство. У подопечной по-прежнему  все  в  порядке.
Однако ваш друг из Уилинга, штат Западная  Вирджиния,  очень  настойчив.  Он
звонил в четыре пятнадцать и сказал, чтобы вы немедленно ему  позвонили.  Мы
обеспокоены. Все.
   Мэтлок повесил трубку и стал  искать  сигареты,  стараясь  ни  о  чем  не
думать. Ему нужно было успокоиться.
   Он закурил, глубоко затянулся и понял, что выбора у  него  нет.  Придется
выйти из Кармаунтского загородного клуба и найти  телефон-автомат.  Гринберг
не стал бы просто так звонить в четыре утра. А отсюда звонить  Гринбергу  не
стоит.
   Он побросал свои вещи в чемодан и быстро оделся.
   Если внизу будет ночной портье или  в  будке  на  стоянке  будет  дремать
сторож, он сможет взять свой, вернее, креймеровский автомобиль. Если же нет,
придется разбудить кого-нибудь - пусть даже самого Стоктона. Стоктон все еще
боится неприятностей - подобных тем, что произошли в Виндзор-Шоулз, -  и  не
станет его задерживать.
   Мэтлок тихо приоткрыл дверь и прошел по замершему  коридору  к  громадной
лестнице. На стенах горели канделябры;  свет  их  был  притушен  реостатами,
чтобы создать впечатление зажженных свечей. Даже  ночью  Говард  Стоктон  не
забывал, откуда он родом. Его клуб был сейчас удивительно похож на громадный
спящий плантаторский дом.
   Мэтлок направился к выходу, но понял, что тут ему придется  остановиться.
По крайней мере, на время.
   Навстречу ему из-за стеклянной двери вышел Говард Стоктон в развевающемся
бархатном халате, а вместе с ним - огромный, похожий на итальянца человек  с
черными  как  уголь  глазами.  Сразу  было  видно,  что  это   потомственный
профессиональный убийца.
   - Мистер Мэтлок! Вы что же, нас покидаете?
   Мэтлок решительно перешел в наступление:
   - Поскольку вы подслушивали мои разговоры, я полагаю, вам известно, что у
меня возникли неотложные дела. Дела, которые касаются меня, а не вас! И если
хотите знать, мне не нравится ваша наглость!
   Это сработало. Стоктона поразила враждебность Мэтлока.
   - Не нужно сердиться... Я бизнесмен, как и вы. И если мы  что-то  сделали
не так, то лишь в ваших же интересах.
   - Ладно, попытаюсь принять ваше дурацкое объяснение. Ключи в машине?
   - Нет, они у моего друга Марио. Вот это  настоящий  родовитый  итальянец,
разрешите вас заверить.
   - Я вижу у него на кармане семейный герб. Так как насчет ключей?
   Марио посмотрел на Стоктона, явно сбитый с толку.
   - Одну минутку, - сказал Стоктон. - Подождите, Марио. Не будем спешить...
Я человек разумный. Очень разумный, рациональный человек. Я ведь всего  лишь
бедный...
   - ...Южанин, пытающийся заработать лишний доллар! - прервал его Мэтлок. -
Так и договоримся! А теперь отдайте мне ключи и убирайтесь!
   - Боже мой, что вы за люди!  Поставьте  себя  на  мое  место!..  Какой-то
странный код - "Абонент три-ноль", срочный звонок из Уилинга, штат  Западная
Вирджиния. И вместо того чтобы  позвонить  отсюда,  вы  хватаете  чемодан  и
куда-то бежите! А ну, Джим, как бы вы поступили в такой ситуации?
   - Я бы попытался понять, с кем я имею дело, - произнес Мэтлок рассчитанно
ледяным тоном. - Мы навели справки относительно  вас,  Говард,  и  мои  шефы
обеспокоены.
   - Что-вы-хотите-сказать? - Стоктон произнес это так быстро, что все слова
слились в одно.
   - Они считают... мы считаем, что вы слишком привлекаете к себе  внимание.
Президент и вице-президент клуба "Ротари"!  Человек,  в  одиночку  создающий
фонд для строительства школ; покровитель вдов и сирот - вплоть  до  открытых
счетов в магазинах; пикники в День поминовения!  Наем  местных  жителей  для
распространения слухов о полуголых  девочках!  Вы  думаете,  местные  жители
молчат? Бог с вами, Говард!
   - Да кто вы, в конце концов?
   -  Просто  усталый  бизнесмен,  которому  неприятно  видеть,  как  другой
бизнесмен делает глупости. Кем вы хотите себя выставить? Санта-Клаусом. А вы
знаете, как бросается в глаза такой наряд?
   - Черт бы вас подрал, это вы меня так обрядили! Не знаю, с  кем  говорили
ваши люди, но я вам заявляю: Маунт-Холли за меня в огонь и в воду пойдет.  А
то, что вы тут раскопали, - это все  благодеяния!  Настоящие  благодеяния...
Извратить все можно так, что потом и не отмоешься. Нехорошо это!
   Стоктон вытащил носовой платок и вытер раскрасневшееся, вспотевшее  лицо.
Южанин был так расстроен, что его голос срывался, а фразы  путались.  Мэтлок
быстро соображал. Может  быть,  надо  воспользоваться  моментом?  Он  должен
послать  собственное  приглашение.  Должен  начать  последний   этап   своей
многодневной гонки, своего путешествия к Нимроду.
   - Успокойтесь, Стоктон. Расслабьтесь. Может быть, вы и правы. Мне  сейчас
некогда об этом думать.  Мы  все  попали  в  трудное  положение.  Все.  Этот
телефонный звонок - не шутка. - Мэтлок сделал паузу,  посмотрел  в  упор  на
встревоженного Стоктона и опустил чемодан на  мраморный  пол.  -  Говард,  -
сказал он медленно, тщательно выбирая слова, - я  хочу  доверить  вам  нечто
исключительно важное и очень надеюсь, что вы оправдаете мое доверие. Если вы
сделаете то,  что  я  вам  скажу,  никогда  и  никто  не  будет  вас  больше
беспокоить.
   - Что я должен сделать?
   - Велите ему пройтись. Пусть погуляет по холлу.
   - Ты слышал, что тебе сказали? Пойди покури сигару.
   Марио, обозлившись, медленно, нехотя направился в сторону лестницы.
   - Чего вы от меня хотите? - спросил Стоктон. - Я же сказал вам,  что  мне
не нужны неприятности.
   - У  нас  у  всех  будут  неприятности,  если  я  не  сумею  связаться  с
несколькими делегатами. Именно об этом мне сообщили из Уилинга.
   - С какими делегатами?
   - Я имею в виду совещание в Карлайле. Встречу наших людей с  организацией
Нимрода.
   - Меня это не касается! - буквально выплюнул Стоктон. - Я ничего об  этом
не знаю!
   - Наверняка не знаете; вы и не должны были знать. Но теперь это  касается
нас всех... Правила приходится иногда нарушать, и сейчас как раз тот случай.
Нимрод зашел слишком далеко - вот все, что я могу вам сказать.
   - Это вы мне говорите? Да я каждый день имею  с  ними  дело,  а  когда  я
жалуюсь, наши говорят: "Что  поделаешь,  старина  Гови,  все  мы  занимаемся
бизнесом!" Как вам нравится? Почему я должен заниматься бизнесом с ними?
   - Может быть, это уже ненадолго. Вот почему мне  необходимо  связаться  с
кем-то из делегатов.
   - Меня на эти совещания не приглашают. Я никого не знаю.
   - Конечно не знаете. Опять-таки и не должны никого знать. Это встреча  на
высоком уровне - на очень высоком уровне и совершенно секретная.  Но  приказ
есть приказ. Мы должны связаться с одним или двумя.
   - Я не могу вам помочь.
   - А я думаю,  что  можете.  -  Мэтлок  жестко  посмотрел  на  южанина.  -
Послушайте меня. Утром садитесь на телефон... Только не  поднимайте  паники,
это ни к чему. Просто скажите, что вы встретились с  человеком,  у  которого
есть корсиканская серебряная бумага. И ему нужно без шума встретиться с тем,
у кого есть такая же бумага. Поняли?
   - Я все понял, но мне это не нравится! Ко мне это не имеет отношения!
   - Вы что, предпочитаете закрыться? Предпочитаете потерять свой  роскошный
антикварный клуб и лет десять или двадцать глядеть  на  мир  через  тюремную
решетку? Говорят, похороны в тюрьме - очень трогательная штука.
   - Хорошо!.. Хорошо. Я позвоню своему почтальону и скажу, что сам я ничего
не знаю. Просто передаю поручение.
   - Вот и отлично. Если вы кого-то  разыщете,  скажите,  что  буду  сегодня
вечером или завтра утром на Парусно-лыжном курорте. И пусть принесет с собой
бумагу. Без бумаги я ни с кем говорить не стану!
   - Без бумаги...
   - А теперь верните мне ключи.
   Стоктон позвал Марио, и Мэтлок получил свои ключи.
 
*** 
 
   Выехав из Маунт-Холли по дороге ј 72, он резко свернул и поехал на юг. Он
помнил,   что   по   пути   из   Хартфорда    проезжал    мимо    нескольких
телефонов-автоматов, но где они  находятся?  Забавно,  что  он  стал  теперь
обращать внимание на телефонные будки - свою  единственную  связь  с  чем-то
прочным, надежным. Все остальное  было  преходящим,  случайным,  незнакомым,
пугающим. Он позвонит Гринбергу, как  просил  абонент  три-ноль,  но  прежде
свяжется с одним из людей Блэкстоуна.
   Встреча  должна  быть   организована   немедленно.   Следовательно,   ему
необходима сейчас корсиканская бумага. Он произнес это слово,  и  надо  быть
готовым выполнить свою часть обязательства, иначе он ничего не узнает.  Если
Стоктон все передаст и кто-то действительно установит с ним контакт, то,  не
окажись при Мэтлоке бумаги, этот кто-то убьет или будет убит, но не  нарушит
омерту.
   А может, он это все зря затеял? Может, он  и  в  самом  деле  всего  лишь
дилетант, как говорили Крессел и Гринберг? Он не знал. Он старался как можно
лучше все продумать, взвесить каждое свое  действие,  оценить  его  со  всех
сторон, используя в качестве инструмента свой натренированный ум ученого. Но
достаточно ли этого? Или,  может  быть,  чувство  долга,  страстное  желание
отомстить и отвращение превратили его всего лишь в донкихота?
   Если так, он это как-нибудь переживет. У него на то есть веские  причины:
брат по имени Дэвид; девушка по имени Пэт; добрый  старик  по  имени  Лукас;
славный  малый  по  имени  Лоринг;  запутавшаяся  и   запуганная   студентка
Мэдисонского университета по имени Джинни.
   Мэтлок нашел телефон-автомат на пустынном участке дороги ј  72  и  набрал
555-68-68. Он назвал номер телефона-автомата и стал  ждать  ответа  Абонента
три-ноль.
   Мимо прогремела  молочная  цистерна.  Водитель  что-то  распевал.  Увидев
Мэтлока, он помахал ему рукой.  Через  несколько  минут  пронесся  громадный
мебельный фургон, потом грузовик с продуктами. Время приближалось к половине
шестого, начинался новый день. На небе серели дождевые облака.
   Зазвонил телефон.
   - Алло!
   - В чем дело, сэр? Вы позвонили вашему другу  в  Западную  Вирджинию?  Он
сказал, что на этот раз дело нешуточное.
   - Я позвоню ему через несколько минут. Вас зовут Клифф?  -  Мэтлок  знал,
что это не он. Голос был другой.
   - Нет, сэр. Меня зовут Джим. Как и вас.
   - Хорошо, Джим. Скажите мне, ваш товарищ сделал то, о чем я  его  просил?
Он достал бумагу?
   - Да, сэр. Вы имеете в виду серебряную бумагу, на которой что-то написано
по-итальянски? По-моему, это итальянский язык.
   - Это та самая...
   Мэтлок договорился встретиться с Клиффом через два часа в Хартфорде возле
ресторана на Скофилд-авеню. Условились, что передача произойдет  быстро,  на
автомобильной стоянке - на этом настаивал Абонент  три-ноль.  Мэтлок  описал
свою машину и повесил трубку.
   Затем он позвонил Джейсону Гринбергу в Уилинг. Гринберг был взбешен.
   - Вы полный идиот!  Мало  того,  что  не  держите  слова,  еще  наняли  и
собственную армию! Неужели вы думаете, что эти клоуны могут сделать  больше,
чем правительство Соединенных Штатов?
   - Эти клоуны стоят мне триста  долларов  в  день,  Джейсон.  Поэтому  они
должны работать лучше.
   - Вы отбились от рук! Зачем? Вы же сказали, что будете работать  с  нашим
человеком!
   - Ваш человек предъявил мне ультиматум, с которым я не мог согласиться. А
если это была ваша идея, я скажу вам то же, что сказал Хьюстону.
   - Ничего не понимаю! Какой ультиматум?
   - Вы сами прекрасно знаете какой! Не надо играть в эти игры.  И  слушайте
меня... -  Мэтлок  сделал  паузу,  чтобы  ложь  звучала  убедительнее.  -  В
Хартфорде у одного адвоката лежит подписанное мною письмо.  Примерно  такого
же плана, что и письмо, которое находится у  вас.  Только  там  все  сказано
напрямик. Подробно описана моя вербовка и как вы, сукины дети, втянули  меня
в это дело, а потом  бросили.  Как  заставили  подписать  заведомую  ложь...
Попробуйте что-нибудь сделать, и адвокат немедленно обнародует это письмо, а
в министерстве юстиции кое-кому станет неловко... Это вы  подали  мне  такую
мысль, Джейсон... Очень хорошую мысль. После  этого  воинствующие  молодчики
как минимум решат разнести к чертовой матери весь Карлайлский университет. А
если повезет, то  и  начать  мятеж  по  всей  стране.  Сонное  академическое
царство, как сказал Силфонт, вполне готово выйти из спячки. Только  на  этот
раз не по поводу войны, или призыва в армию,  или  наркотиков.  Ярлык  будет
поинтереснее:   проникновение   правительственных   спецслужб,   полицейское
государство... гестаповские методы. Вы к такому готовы?
   - Вам это не поможет. Не настолько вы важная фигура... И о чем вообще  вы
говорите? Я же сам его инструктировал! Никаких условий, кроме того,  что  вы
должны его информировать о своих действиях.
   - Черта с два! Мне было сказано, чтобы я не покидал университет  и  ни  о
чем не говорил с преподавателями и сотрудниками. Меня ограничили проведением
расследования среди студентов, с  тем,  однако,  чтобы  я  все  согласовывал
заранее! А не считая этих мелких ограничений, я свободен в  своих  действиях
как птица! Бросьте вы! Вы же видели Пэт. Видели, что они с ней сделали. И вы
знаете, что они сделали еще, - это называется изнасилованием,  Гринберг!  Вы
думали, я скажу Хьюстону спасибо за чуткость и понимание?
   - Поверьте мне, -  тихо  и  зло  сказал  Гринберг,  -  эти  условия  были
добавлены уже после инструктажа. Но добавлены ради  вашей  же  безопасности.
Неужели вы не понимаете?
   - В нашем уговоре об этом не было речи!
   - Нет, не было. И им следовало поставить меня в известность...
   - А кроме того, интересно, о чьей безопасности они пекутся? О моей или  о
своей собственной?
   -  Справедливый  вопрос.  Они  не  имеют  права  возлагать  на   человека
ответственность и лишать его свободы действий. Это не логично.
   - Это безнравственно. Моя маленькая одиссея все ближе  и  ближе  подводит
меня к великому вопросу о нравственности.
   - Я рад за вас, но боюсь, что ваша одиссея кончается.
   - Только посмейте!
   - Они это сделают. И письма в адвокатских конторах не помогут.  Я  сказал
им, что сначала сам попытаюсь вас уговорить... Если в течение сорока  восьми
часов вы не сдадитесь, они выдадут ордер на ваш арест.
   - На каком основании?!
   -  Вы  социально  опасный  элемент.  Человек  с  неустойчивой   психикой.
Душевнобольной. Они  обратятся  к  вашим  армейским  характеристикам  -  два
военно-полевых суда, проявление неуравновешенности  в  боевых  условиях.  Вы
балуетесь наркотиками. И пьете - у них есть свидетели. Вдобавок  вы  расист:
имеются письменные показания Крессела о том, что произошло в  Лумумба-Холле.
А теперь, насколько я понимаю, хотя у меня и  нет  фактов,  вы  связались  с
известными преступниками. Есть фотографии, сделанные в каком-то  местечке  в
Эйвоне... Лучшие сами сдайтесь полиции, Джим. Они сломают вам жизнь.
 
Глава 26 
 
   Сорок восемь часов! Почему через сорок  восемь  часов?  Почему  не  через
двадцать четыре, или через двенадцать, или немедленно! И вдруг он  понял  и,
не выходя из будки, расхохотался. Он стоял один в половине  шестого  утра  в
телефонной  будке  на  пустынном  участке  шоссе  возле  Маунт-Холли,   штат
Коннектикут, и громко хохотал.
   Это практичные люди, и они дают ему время чего-то добиться. А если он  не
сможет и что-то случится, то они ни  при  чем.  У  них  записано:  наркоман,
неустойчивая   психика,   расистские   настроения,   связи   с    известными
преступниками. Они его предупреждали.  А  поскольку  с  такими  сумасшедшими
необходима  особая  осторожность,  они  соответствующим  образом  рассчитали
время, дабы свести возможную опасность к минимуму. О Боже, ну и мошенники!
   В шесть сорок пять он доехал  до  ресторана  на  Скофилд-авеню  и  плотно
позавтракал, считая, что пища заменит ему сон и придаст  энергии.  Он  то  и
дело смотрел на часы, чтобы не опоздать к  семи  тридцати  на  автомобильную
стоянку.
   Интересно, каков он, этот Абонент три-ноль.
   Это оказался огромный детина с худым умным лицом и широкой улыбкой.
   - Не вылезайте из машины,  мистер  Мэтлок.  -  Клифф  пригнулся  и  пожал
Мэтлоку руку. - Вот бумага, в конверте. Кстати, могу вас  обрадовать:  вчера
вечером  нам  удалось  рассмешить  мисс  Бэллентайн.   Ей   гораздо   лучше.
Энцефалограмма спокойная, метаболизм возвращается в норму, зрачки сужаются.
   - По-моему, все идет на лад.
   - Да. Мы подружились с ее врачом. Он на уровне.
   - А как больница относится к вашей охране?
   - Мистер Блэкстоун эти вопросы решает заранее.  У  нас  палаты  справа  и
слева от той, где лежит наша подопечная.
   - За что мне, конечно, пришлют отдельный счет.
   - Вы же знаете мистера Блэкстоуна.
   - Постепенно узнаю. Он все делает по первому классу.
   - И клиенты у него тоже первый класс. Ну, рад  был  познакомиться.  -  И,
быстро  отойдя  от  машины  Мэтлока,  он  сел  за  руль  старого,  ничем  не
примечательного автомобиля.
   Мэтлоку пора было ехать в Нью-Хейвен.
   Никакого определенного плана  у  него  не  было,  никаких  встреч  он  не
намечал. Информация, которой он располагал,  была,  мягко  говоря,  скудной.
Впрочем, кому-то, наверное, и такой достаточно - если этот  "кто-то"  хорошо
знает, что творится в университете и в студенческом городке.
   Однако Йельский университет в пять раз больше  Карлайлского;  здания  его
разбросаны по значительной части Нью-Хейвена, а не  стоят  отдельно,  как  в
Карлайле. Есть, правда. Бюро по делам студентов, но  Мэтлок  никого  там  не
знал. А прийти туда с улицы и объявить, что студентки занимаются  -  или  их
вынуждают заниматься - организованной проституцией,  которая,  насколько  он
мог установить, охватывает штаты Коннектикут, Массачусетс и  Нью-Хэмпшир,  -
значит, если его сообщение будет принято всерьез, всех перепугать.  Если  же
оно не будет принято всерьез - что более вероятно,  -  тогда  он  ничего  не
узнает.
   Была еще одна возможность - обратиться в приемную комиссию. Конечно,  это
не то, что Бюро по делам студентов, но там тоже в курсе университетских дел.
В приемной комиссии Йельского университета у  него  был  знакомый  по  имени
Питер Дэниелс. Они с  Дэниелсом  читали  когда-то  лекции  для  поступающих.
Дэниелсу можно выложить все как есть: он не усомнится ни в одном слове и при
этом не запаникует. Тем не менее лучше ограничиться рассказом о девушке.
   Он остановился на углу улиц Чэпнел и Йорк. На одной стороне площади  была
арка, ведущая в расположенные наподобие гирлянды учебные корпуса, на  другой
-  обширный  газон,  пересеченный  бетонированными  дорожками,  ведущими   к
административному зданию. Офис Дэниелса находился на  втором  этаже.  Мэтлок
вылез из машины, запер  ее  и  направился  к  старому  кирпичному  зданию  с
американским флагом, развевавшимся рядом с флажком Йельского университета.
   -  Это  же  абсурд!  В  век  Водолея  за  секс  не  платят,  им  свободно
обмениваются.
   - Я знаю лишь то, что видел, и то, что рассказала мне девушка, а  она  не
врала.
   - Повторяю: вы не можете быть до конца уверены.
   - Это связано с очень многим другим, что я тоже видел.
   - Но вот какой напрашивается вопрос: почему вы не обратились в полицию?
   - Ответ тоже напрашивается. В университетах уже  достаточно  было  всяких
неприятностей. А я располагаю лишь разрозненными фактами. Мне  нужно  больше
информации. Я не хочу называть имена без разбора и пугать людей.  Это  ни  к
чему.
   - Хорошо, согласен. Но я не могу вам помочь.
   - Дайте мне несколько имен. Студентов или преподавателей. Людей, которые,
как вы знаете... точно знаете... попали в трудное  положение.  Клянусь,  эти
люди никогда не узнают, кто мне их назвал.
   - Трудное положение - это слишком расплывчато. - Дэниелс встал с кресла и
закурил  трубку.  -  В  академическом  плане,  в  политическом?   Наркотики,
алкоголь? Давайте конкретнее.
   - Стойте-ка. - Слушая Дэниелса,  Мэтлок  вдруг  вспомнил  Охотничий  клуб
Рокко Айелло и высокого молодого официанта, который принес  Айелло  счет  на
подпись. Ветеран Вьетнама и Дананга.  Студент  Йела,  который  устанавливает
контакты, вьет себе гнездышко... своего рода администратор. - Я знаю, кого я
хочу видеть.
   - Как его зовут?
   - Понятия не имею. Он демобилизованный, служил в Индокитае, лет  двадцати
двух  -  двадцати  четырех,  довольно  высокий,   светлый   шатен,   изучает
управленческое дело.
   - Под это описание подойдет человек пятьсот. Нам придется просмотреть все
их документы.
   - А фотографии на заявлениях о приеме?
   - Их теперь отменили, вы же знаете.
   Мэтлок глядел в окно, сдвинув брови, и думал.  Потом  снова  взглянул  на
Дэниелса.
   -  Пит,  сейчас  ведь  май.  Через  месяц  выпуск.  Есть  же   фотографии
старшекурсников. Портреты для ежегодника. Дэниелс вытащил изо рта  трубку  и
направился к двери.
   - Пойдемте.
 
*** 
 
   Его звали Алан Пэйс. Он  жил  не  в  университетском  городке,  а  снимал
квартиру в  пригороде  на  Ч„рч-стрит.  Согласно  личному  делу,  Алан  Пэйс
прекрасно успевал по всем  предметам  и  мог  рассчитывать  на  стипендию  в
Максуэлловском институте политических наук. Он провел в  армии  два  года  и
четыре месяца -  на  четыре  месяца  больше,  чем  положено.  Как  и  другие
демобилизованные, он занимался только тем, что входило в программу.
   В армии Пэйс был интендантом. Он добровольно остался еще на четыре месяца
в Сайгоне, что было подчеркнуто в его повторном заявлении. Алан  Пэйс  отдал
родине дополнительно четыре месяца своей жизни. В наше циничное  время  Алан
Пэйс был человеком явно достойным...
   Он из тех, кто привык побеждать, подумал Мэтлок.
   Поездка по Ч„рч-стрит дала  ему  шанс  собраться  с  мыслями.  Он  должен
заниматься только одной вещью зараз и, только покончив с ней,  переходить  к
следующей. Нельзя, дав волю воображению, интерпретировать разрозненные факты
так, как хочется ему, вопреки тому, чем они являются на самом  деле.  Он  не
должен подгонять слагаемые вкривь и вкось и получить в  результате  неверный
итог.
   Весьма  возможно,  размышлял  Мэтлок,  что  этот  Алан  Пэйс  работает  в
одиночку. Ни с кем не связан, никакими обязательствами не обременен.
   Но логики в этом не было.
   Квартира Пэйса  помещалась  в  неказистом  кирпичном  доме,  какие  часто
встречаются в пригородах. Когда-то, сорок - пятьдесят лет назад, это  здание
было гордым символом набиравшего тогда силу среднего класса, который начинал
выбиваться из бетонных домов на природу, но еще не решался  совсем  покинуть
город. Дом этот был не то чтобы запущен, он просто  требовал  косметического
ремонта.  Однако  Мэтлоку  прежде  всего  бросилось   в   глаза,   что   для
студенческого жилья это не самое подходящее место.
   Но именно здесь жил Пэйс. Питер Дэниелс выяснил это.
   Пэйс не хотел открывать. Только после того как Мэтлок заверил, что он  не
из полиции, и упомянул имя Рокко Айелло, студент впустил его.
   - Что вам угодно? Мне некогда разговаривать. Завтра у меня экзамен.
   - Могу я присесть?
   - Зачем? Я же вам сказал, что занят. - И высокий шатен направился обратно
к своему  письменному  столу,  заваленному  книгами  и  бумагами.  Квартира,
довольно  большая,  была  аккуратно  прибрана  -  только  на   столе   царил
беспорядок. Здесь было много дверей и коридорчиков, которые  вели  к  другим
дверям. В таких квартирах обычно живут четверо или пятеро студентов. Но Алан
Пэйс жил один.
   - Я все  же  присяду.  Уж  на  это-то  -  в  память  Рокко  -  вы  должны
согласиться.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Только то, что Рокко был мой друг. Я был с ним в тот  вечер,  когда  вы
принесли ему на подпись счет. Помните?  Он  хорошо  к  вам  относился...  Он
мертв.
   - Я знаю. Я об этом читал. Очень жаль. Но я ему ничего не должен.
   - Но вы же покупали у него.
   - Вы о чем?
   - Бросьте, Пэйс. Ни у вас, ни у меня нет времени. Вы не  имеете  никакого
отношения к смерти Айелло - я это знаю. Но мне необходима информация,  и  вы
мне ее дадите.
   - Вы обратились не по адресу. Я вас не знаю. Я ничего не знаю.
   - Зато я знаю  вас.  У  меня  есть  о  вас  все  сведения.  Мы  с  Айелло
намеревались вместе начать одно дело.  Вас  это,  конечно,  не  касается,  я
понимаю, но мы с ним обменялись... кое-какой информацией. Я  пришел  к  вам,
откровенно говоря, потому, что  Рокко  нет,  а  у  меня  остались  некоторые
неясности. В общем-то, я прошу вас об одолжении и готов за это заплатить.
   - Я же вам сказал - вы обратились не по адресу. Я почти не  знал  Айелло.
Подрабатывал у него официантом. Конечно, до меня доходили всякие слухи, но и
только. Я не знаю, что вам надо, так  что  лучше  обратитесь  к  кому-нибудь
другому.
   Хитер  этот  Пэйс,  подумал  Мэтлок.  Отмежевывается,  но  не  утверждает
по-глупому, что не знает абсолютно ничего. С другой  стороны,  возможно,  он
говорит правду. И есть только один способ это узнать.
   - Предприму еще одну попытку. Год  и  три  месяца  во  Вьетнаме.  Сайгон,
Дананг, поездки в Гонконг, в Японию. Вы были интендантом - скучнейшая работа
для молодого человека, способного прослушать нелегкий университетский курс и
отлично сдать все экзамены.
   - Служить интендантом неплохо: в военных действиях не участвуешь,  потеть
особенно не приходится. А что до поездок, так все ездили... Можете проверить
по путевым листам.
   - Затем, - продолжал Мэтлок,  не  обращая  внимания  на  слова  Пэйса,  -
добровольно продлив на четыре месяца свою службу в Сайгоне - удивляюсь,  как
вас на этом не поймали, - молодой офицер возвращается к  гражданской  жизни.
Возвращается с приличным  капиталом...  естественно,  речь  идет  не  о  его
армейском жалованье... и вкладывает денежки в дело. Сейчас он один из  самых
крупных поставщиков в Нью-Хейвене. Продолжать?
   Пэйс, белый как мел, стоял у письменного стола и не отрываясь смотрел  на
Мэтлока. Наконец он заговорил голосом испуганного мальчишки:
   - Вы ничего не докажете. Я ничего не сделал. Мой послужной список в армии
и здесь - оба в порядке. В полном порядке.
   -  В  наилучшем.  Ни  единого  пятнышка.  Такими  характеристиками  можно
гордиться - я говорю это искренне. И я вовсе не хочу вам их испортить. Это я
тоже говорю искренне.
   - А вы и не можете. Я абсолютно чист!
   - Ну нет! Вы в этом деле  сидите  по  уши.  Айелло  мне  все  изложил.  В
письменном виде.
   - Вы лжете!
   - Какой же вы дурак! Вы думаете, Айелло стал бы вступать в дело с кем  бы
то ни было без проверки? Вы думаете, ему бы  это  позволили?  Он  вел  очень
подробные записи, Пэйс, теперь они у меня.
   - Таких записей нет, - еле слышно произнес Пэйс. -  И  никогда  не  было.
Только города, места, коды. Никаких имен. Никогда никаких имен.
   - Тогда почему же я, по-вашему, приехал сюда?
   - Вы видели меня в Хартфорде и ищете связь.
   - Но вы-то знаете, что это не так. Не валяйте дурака.
   Быстрота реакции Мэтлока и град намеков сделали свое дело.
   - Почему же вы ко мне приехали? Я не настолько важная шишка. Вы говорите,
что знаете обо мне, в таком случае вы знаете и то, что я человек маленький.
   - Я вам уже сказал. Мне нужна информация. Я  не  хочу  идти  к  верховным
жрецам, к тем, у кого власть. Не хочу быть в невыгодном положении. Потому-то
я и готов заплатить вам и уничтожить все касающиеся вас материалы.
   Пэйс, думавший только о том,  как  бы  высвободиться  из  мертвой  хватки
незнакомца, быстро сказал:
   - А что, если я не смогу ответить на ваши вопросы? Вы же подумаете, что я
лгу.
   - Хуже вам от этого не будет. Попробуйте - сами увидите.
   - Ну давайте...
   -  Я  познакомился  с  девушкой...  из  университета  неподалеку  отсюда.
Познакомился  с  ней  при   таких   обстоятельствах,   которые   иначе   как
"профессиональная проституция" не назовешь. Профессиональная во всех смыслах
слова. Незнакомые клиенты, четко установленная  такса...  Что  вам  об  этом
известно?
   - Что значит - что мне известно? - Пэйс сделал несколько шагов к Мэтлоку.
- Мне известно, что это существует. А что тут еще может быть известно?
   - Насколько широко это распространено?
   - Повсюду. Это же не новость.
   - Для меня - новость.
   - Вы просто не знаете, что сейчас делается. Пройдитесь по университетским
городкам...
   Мэтлок сглотнул. Неужели только он ничего не замечал?
   - Ну, знаете, предположим, я скажу вам, что хорошо  знаком  с...  словом,
бывал во многих студенческих городках?
   - Отвечу, что вы просто вращались в других кругах. Во всяком случае, я  к
этому не имею отношения. Что еще?
   - Давайте на минутку остановимся на этом... Зачем?
   - Зачем - что?
   - Зачем девушки этим занимаются?
   - Ради хлеба насущного, дружище. Каждый зарабатывает, как может!
   - Вы слишком умны, чтобы так думать... А это как-то организовано?
   - Наверное. Я же вам сказал, я к этому не имею отношения.
   - Поосторожней! У меня ведь достаточно на вас материала...
   - Ладно. Да, организовано. Все организовано. Иначе ничего бы и не было.
   - Где именно налажено дело?
   - Я же вам сказал! Всюду!
   - В самих университетах?
   - Нет, не в университетах. В окрестностях. Обычно милях в двух, если  это
в сельской местности. В  старых  домах,  подальше  от  пригородов.  Если  же
университет в городе, дело налаживают в отеле, в частном клубе или просто  в
доме. Но не в этом.
   - Вы говорите... о Колумбийском университете, Гарварде, Рэдклиффе, Смите,
Холиоке? И о южных?
   - Почему-то все забывают Принстон, - криво улыбнулся Пэйс. - А  там  ведь
много уютных старых поместий на неезженых дорогах... Да, я говорю  именно  о
них.
   - Вот уже никогда бы не поверил... - сказал Мэтлок,  обращаясь  больше  к
себе, чем к Пэйсу. - Но зачем? Только не говорите мне о "хлебе насущном"...
   - Хлеб насущный - это  свобода,  дружище.  Для  них  -  это  свобода.  Мы
кое-чему научились. Заработаешь денег, приятель, и ты в фаворе у  порядочных
людей... К тому же - не знаю, заметили вы это или нет, -  деньги  теперь  не
так легко зарабатывать, как раньше. А молодежи деньги нужны.
   - Вот эта девушка, о которой я говорил, - у меня такое  впечатление,  что
ее заставили этим заниматься.
   - О Господи! Никто никого не заставляет! Это все чепуха.
   - Она мне кое-что рассказала... У тех, кто ее  заставил,  в  руках  такие
рычаги, как суды, врачи, даже работа...
   - Впервые слышу.
   - И впоследствии.  Угроза  войти  в  контакт  потом...  возможно,  спустя
несколько лет. Эдакий простенький, старомодный шантаж. Типа того, который  я
сейчас использую против вас.
   - Тогда она во что-то влипла прежде, эта девушка. Возможно,  спуталась  с
кем-то или кому-то задолжала деньги.
   - Кто такой Нимрод? - Мэтлок спросил это тихо,  без  нажима,  но  молодей
человек тотчас отошел в дальний угол комнаты.
   - Не знаю. Таких сведений у меня нет.
   Мэтлок поднялся со стула и выпрямился во весь рост.
   - Я еще раз задам вам этот вопрос; если я не получу  на  него  ответа,  я
уйду отсюда, но вам конец. Весь благополучный ход вашей  жизни  изменится...
если вообще вас оставят в живых... Кто такой Нимрод?
   Молодой человек резко повернулся, и Мэтлок увидел  страх  в  его  глазах.
Страх, который он видел на лице Лукаса Херрона, в глазах Лукаса Херрона.
   - Будь что будет, но я не могу ответить.
   - Не можете или не хотите?
   - Не могу. Я не знаю.
   - А я думаю, что знаете. Но я сказал  вам,  что  задам  этот  вопрос  еще
только раз. Я  это  уже  сделал.  -  И,  не  взглянув  на  студента,  Мэтлок
направился к двери.
   - Нет!.. Я не знаю... Откуда мне знать? Вы не  можете  так  поступить.  -
Пэйс бросился к Мэтлоку.
   - Как?
   - Так, как вы сказали... Я не знаю, кто они. У меня нет...
   - Они?
   Пэйс с удивлением посмотрел на Мэтлока.
   - Угу... По-моему, это "они"... Я не знаю. У меня нет никаких  контактов.
У других есть, а у меня нет. Они меня не трогали.
   - Но вы знаете об их существовании. - Это был не вопрос, а утверждение.
   - Знаю?.. Да, знаю. Но кто они - честно, клянусь Богом, не знаю.
   - Пойдем на компромисс. Пока что. Расскажите мне то, что знаете.
   Испуганный Пэйс стал рассказывать. По мере того  как  он  говорил,  страх
передавался Джеймсу Мэтлоку.
   Нимрод был невидимый главный кукольник. Это был не "он" и не "они" - это,
по словам Алана Пэйса, была сила, запустившая свои щупальца во  все  крупные
университеты на северо-востоке  страны,  во  все  города  и  муниципалитеты,
связанные с университетами, во все финансовые учреждения,  за  счет  которых
существует сложная система высшего образования в Новой Англии. А если верить
слухам, и на юге - тоже.
   Наркотики были лишь одной из сфер "их"  деятельности  и  непосредственной
причиной майской встречи, пропуском на которую служила корсиканская бумага.
   Нимрод прибрал к рукам  не  только  наркотики  и  прибыли  от  них  -  он
хозяйничал в десятках  университетов.  Пэйс  был  убежден,  что  составление
учебных программ, наем и увольнение преподавателей,  присвоение  степеней  и
назначение стипендий, - все  это  осуществлялось  по  указаниям  организации
Нимрода.  Мэтлок  мысленно  перенесся  в   Карлайл.   Вспомнил   заместителя
председателя приемной комиссии в Карлайле - человека Нимрода, как  утверждал
покойный Лоринг, Арчера Бисона, тренера университетской футбольной  команды,
дюжину других преподавателей и сотрудников, числившихся в списке Лоринга.
   Сколько же их еще! Насколько глубоко Нимрод проник в университеты?
   Зачем?
   И вдобавок - организованная проституция. Вербовкой занимались  сами  юные
проститутки в своей среде; новеньким  давали  адреса,  устанавливали  таксу.
Молодые существа, достаточно ловкие и привлекательные, могли  найти  путь  к
Нимроду и заключить  с  ним  соглашение.  Это  давало  им  "свободу",  "хлеб
насущный".
   И никто от этого не погибал. Это было преступление без жертв.
   - Никакого преступления - просто свобода, дружище. Ни у  кого  не  пухнет
голова. Не нужно набирать очки, чтобы получить стипендию.
   Алан Пэйс видел  немало  хорошего  в  этой  завуалированной  деятельности
практичного Нимрода. И не просто хорошего.
   - Вы думаете, это чем-то  отличается  от  всего  остального?  Ошибаетесь,
мистер.   Это    же    мини-Америка    -    высокоорганизованная,    набитая
счетно-вычислительными машинами и самоуправляющаяся. Все сделано по  единому
американскому образцу, дружище, и работает так же, как большие компании. Это
то же, что "Дженерал моторс", "Интернэшнл телефон энд телеграф"  и  старушка
"Белл", - просто нашелся ловкач, прибравший к рукам академические  сферы.  И
дело быстро растет. С этим не бороться надо, а присоединяться.
   - Так вы и собираетесь поступить? - спросил Мэтлок.
   - Это единственный путь, дружище. Во  что  же  еще  верить?  Насколько  я
понимаю, вы тоже в этом увязли. Наверное,  вы  вербовщик.  От  вас  ведь  не
спрячешься; я вас уже давно жду.
   - А если это не так?
   - В таком случае вы лишились рассудка. А скоро лишитесь и головы.
 
Глава 27 
 
   Тот, кто обратил бы внимание на белый универсал, возвращавшийся  в  центр
Нью-Хейвена, и его водителя, подумал бы: вот мчится дорогой  автомобиль  под
стать богатому пригороду и за рулем сидит человек под стать автомобилю.
   Сторонний наблюдатель не знал бы, конечно, что водитель не  замечает  или
почти не замечает потока машин, не в силах прийти в себя от того, что  узнал
в течение последнего часа. Это был измученный человек, который не спал  двое
суток; ему казалось, что он держится за  тоненькую  веревку,  натянутую  над
бездонной пропастью, и в любое  мгновение  эта  его  связь  с  жизнью  может
оборваться и он рухнет вниз.
   Мэтлок пытался заставить себя ни о чем не думать.  Он  хорошо  знал,  что
человеческий мозг, по крайней мере его мозг, не  может  нормально  работать,
если он устал и переполнен впечатлениями.
   А ему надо действовать.
   Он находился в неисследованных водах. В морях, где на крошечных островках
обитали гротескные люди. Джулиан Дюнуа, Лукас  Херрон,  Бартолоцци,  Айелло,
Шарп, Стоктон и Пэйс. Отравленные и отравители.
   Нимрод?
   Неисследованные воды?
   Нет, они не неисследованные, подумал Мэтлок.
   Скорее, хорошо исследованные. Они нанесены на карты, и  пользуются  этими
картами величайшие циники планеты.
   Мэтлок подъехал к отелю "Шератон" и снял номер.
   Он присел на кровать и позвонил Говарду Стоктону в Кармаунт. Стоктона  не
было.
   Сухо и официально он попросил телефонистку в Кармаунте передать Стоктону,
чтобы тот позвонил ему (Мэтлок посмотрел на часы  -  было  без  десяти  два)
через четыре часа. В шесть. Мэтлок назвал свой номер в "Шератоне" и  повесил
трубку.
   Ему необходимо поспать хотя бы  четыре  часа.  Неизвестно,  когда  теперь
удастся прилечь.
   Он опять снял телефонную трубку и попросил  разбудить  его  без  четверти
шесть.
   Как только голова утонула в подушке, он поднес руку к глазам. Даже  через
ткань рукава Мэтлок почувствовал, какая  у  него  отросла  щетина.  Придется
пойти в парикмахерскую, и еще он  оставил  свой  чемодан  в  машине.  Мэтлок
настолько устал и был поглощен своими мыслями, что  забыл  захватить  его  в
номер.
 
*** 
 
   Три коротких, резких телефонных звонка: служба "Шератона"  выполнила  его
просьбу. Было ровно без четверти шесть. Через пятнадцать минут раздался  еще
один звонок - на сей раз более длинный, нормальный. Звонил Говард Стоктон.
   -  Я  буду  краток,  Мэтлок.  С  вами  встретятся.  Только  не  на  самом
Парусно-лыжном. Подъезжайте к восточному  склону  ущелья,  откуда  весной  и
летом туристам показывают окрестности, и поднимитесь наверх  на  подъемнике.
Вы должны быть там в восемь тридцать сегодня вечером. Наверху  вас  встретит
человек. Больше я вам ничего сказать не могу. Меня это не касается.
   Стоктон повесил трубку, раздались короткие гудки.
   Но он добился своего! Добился своего! Он установил контакт с Нимродом!  С
теми, кто будет на совещании.
   Мэтлок прошел по тропинке к лыжному подъемнику. На автомобильной  стоянке
Парусно-лыжного курорта он дал сторожу десять долларов, и тот  сразу  понял,
что у  этого  приятного  мужчины,  приехавшего  на  универсале,  свидание  с
какой-то дамочкой. Муж явится не скоро, жизнь есть  жизнь.  Сторож  оказался
очень услужливым человеком.
   Когда Мэтлок достиг восточного  склона  ущелья,  начался  дождь,  который
собирался весь день. В Коннектикуте апрельские  ливни  всегда  оборачиваются
майскими грозами, и Мэтлок выругал себя за то, что не купил плащ.
   Он окинул взглядом безлюдный сейчас подъемник, его туго натянутые  высоко
над головой две линии тросов, смутно вырисовывающиеся в усиливающемся дожде,
похожие на тугие канаты от кораблей к причалам в гавани.  В  помещении,  где
находились машины, приводившие в движение  подъемник,  горел  едва  заметный
свет. Мэтлок подошел к двери и постучал. Невысокий жилистый  человек  открыл
дверь и уставился на него.
   - Это вы должны наверх подниматься?
   - Похоже, что да.
   - А зовут вас как?
   - Мэтлок.
   - Видать, вы и есть. Знаете, как держаться за штангу?
   - Я катаюсь на лыжах. Согнутой рукой  надо  обхватить  штангу,  сесть  на
скамейку, ноги положить на перекладину.
   - Помощь вам не потребуется. Я сейчас включу, а уж вы вскакивайте.
   - Прекрасно.
   - Промокнете вот только.
   - Что делать.
   Мэтлок встал справа от шахты подъемника и услышал, как заработали колеса.
Канаты,  поскрипывая,  медленно  поползли,   задергались,   и   одновременно
появилась штанга. Он вскочил в подъемник,  уперся  ногами  в  перекладину  и
закрыл планку, запиравшую его на уровне поясницы. Мэтлок ощутил, что канаты,
раскачивая, отрывают его от земли.
   Он двигался вверх по восточному склону  ущелья  на  встречу  с  человеком
Нимрода.  Дождь  уже  не  раздражал  его,  а  наоборот  -   возбуждал.   Его
путешествие, его гонка подходила к концу. Тот, кто ждет  его  там,  наверху,
будет в сильном замешательстве.  Мэтлок  на  это  и  рассчитывал,  из  этого
исходил в своих планах. Если то, что рассказывали ему убитый Лоринг, а потом
Гринберг, правда, - иначе и быть не может. Абсолютная  секретность  встречи;
делегаты,  не  знающие  друг   друга;   омерта;   настоятельное   требование
пользоваться кодами и контркодами - все это было правдой.  Он  это  видел  в
действии. А такая сложная система - особенно если  она  вдруг  нарушается  -
неизбежно рождает подозрительность, страх и в конечном счете замешательство.
На это Мэтлок и рассчитывал.
   Лукас Херрон обвинял его в том, что  он  слишком  дал  волю  воображению,
возомнив всевозможные заговоры и контрзаговоры. Однако все это ему вовсе  не
мерещилось - он чувствовал, что они существуют на самом деле. В этом и  была
вся разница. Именно это внутреннее восприятие и привело Мэтлока к тому,  что
от Нимрода его отделяет один шаг.
   Дождь  усилился,  сопровождаемый  пронизывающим  ветром,  который  здесь,
наверху,  ощущался  намного  сильнее,   чем   на   земле.   Штанга   Мэтлока
раскачивалась  и  крутилась  все  больше  всякий  раз,  как  он  преодолевал
очередной пролет над склоном. Слабый свет в машинном отделении был уже  едва
различим в темноте и потоках дождя. Он решил, что находится уже на полпути к
вершине.
   Неожиданный рывок: машина остановилась. Мэтлок вцепился в запорную планку
и посмотрел вверх, пытаясь через Дождь  рассмотреть,  что  могло  попасть  в
шкив, чтобы воспрепятствовать подъему. Все вроде было нормально.
   Он неуклюже повернулся на узкой планке, служащей  сиденьем,  и,  прищурив
глаза, стал вглядываться вниз  по  склону,  Туда,  где  находилось  машинное
отделение. Оттуда не пробивалось ни малейшего света, даже  мерцания.  Мэтлок
поднес руку ко лбу, наподобие козырька, чтобы  по  возможности  предохранить
глаза от попадания дождевых капель. Должно быть, он ошибся,  ливень  исказил
его зрительное восприятие, возможно, металлический  прут  заслонил  от  него
слабый свет. Мэтлок наклонился вправо, потом влево. Все напрасно -  никакого
света у подножия горы не было.
   Возможно,  перегорели  предохранители?  Если  так,  то  они  должны  были
захватить туда фонари. Ведь шел дождь,  а  управлять  работой  подъемника  в
такую погоду - дело нешуточное.
   Мэтлок глянул себе под ноги. Он был футах в пятнадцати над  землей.  Если
он повиснет на руках, уцепившись за нижнюю перекладину, ему придется  падать
с высоты не более восьми или  девяти  футов.  Ничего,  как-нибудь.  И  тогда
оставшийся путь он проделает пешком. Медлить нельзя. Ибо  подъем  по  склону
займет двадцать минут, а то и больше.
   Нельзя допустить, чтобы тот, с  кем  он  должен  встретиться,  заподозрил
неладное и ушел.
   - Не шевелиться! Планку не снимать!
   Голос донесся из темноты, сквозь  дождь  и  ветер.  Это  было  не  только
неожиданно, но  и  страшно.  Внизу,  справа  от  канатов,  стоял  человек  в
непромокаемом плаще и кепке. Было невозможно разглядеть его лицо или хотя бы
определить рост.
   - Кто вы?! Что вам надо?!
   - Я тот, на встречу с кем вы пришли. Я хочу  видеть  бумагу.  Бросьте  ее
вниз.
   - Я покажу вам свою бумагу, когда увижу вашу. Такое условие я поставил.
   - Бросьте бумагу, Мэтлок. Вот и все.
   - Вы соображаете, что говорите?! Свет  мощного  фонаря  ослепил  его.  Он
потянулся рукой к запорной планке.
   - Не трогать! Руки вперед, или я вас убью.
   Яркий луч передвинулся с его  лица  на  грудь.  Когда  зрение  вернулось,
Мэтлок увидел, что человек, освещая себе  путь  фонарем,  подходит  ближе  к
канатам. В правой руке он держал большой тупорылый автоматический  пистолет.
Слепящий свет снова ударил в лицо Мэтлоку - теперь прямо снизу.
   - Ты  что,  угрожать?  -  крикнул  Мэтлок,  вспомнив,  какое  впечатление
произвела вспышка его ярости на Стоктона в четыре часа утра.  -  Убери  свою
пушку и помоги мне слезть! У нас мало времени!
   Однако на этот раз все получилось иначе. Человек, стоявший внизу,  громко
расхохотался.
   - Ну и смешной же ты! Умора, да и  только!  Знаешь,  на  кого  ты  сейчас
похож? На картонную обезьянку в тире. Ты меня  понимаешь?  А  теперь  кончай
валять дурака и бросай мне бумагу!
   Он снова расхохотался, и Мэтлоку вдруг все стало ясно.
   Никакого контакта он так и не сумел установить.  И  никого  не  загнал  в
угол. Все  его  хитроумные  планы  и  продуманные  действия  ни  на  шаг  не
приблизили его к Нимроду.
   Он попал в западню.
   Тем не менее, надо попытаться что-то сделать. Иного выхода у него нет.
   - Ты делаешь большую глупость.
   - Ладно, кончай трепаться! Давай сюда бумагу.  Мы  ее  уже  целую  неделю
ищем. Мне ведено без нее не возвращаться.
   - Я не могу ее отдать.
   - Тогда я вышибу тебе мозги!
   - Я сказал, что не могу! Я не сказал, что не хочу!
   - Не ври. Она при тебе! Без нее ты бы сюда не приехал.
   - Она в пакете у меня на пояснице.
   - Достань ее!
   - Да не могу я! Я сижу на деревяшке десять сантиметров  шириной,  ноги  у
меня на перекладине, и я болтаюсь в воздухе на высоте около двадцати футов.
   Половину его слов заглушил  шум  дождя.  Человек  внизу  начал  проявлять
нетерпение.
   - Я тебе сказал - достань ее!
   - Тогда мне придется спрыгнуть вниз! Я не могу дотянуться до  завязок!  -
кричал Мэтлок, стараясь, чтобы тот расслышал. - Я же ничего не могу сделать!
И у меня нет оружия!
   Человек с большим тупорылым пистолетом отошел от канатов  и  нацелил  луч
своего мощного фонаря, и пистолет на Мэтлока.
   - О?кей, прыгай! Но одно неверное движение - и я прострелю тебе башку!
   Мэтлок откинул планку, ухватился за перекладину для ног, соскользнул вниз
и повис в воздухе.
   - Убери фонарь! Я ничего не вижу!
   - Как же, как же, сейчас! Падай!
   Он упал, громко вскрикнул и схватился за ногу, извиваясь от боли.
   - А-а-а! Я сломал ногу!
   - Заткнись! Давай бумагу! Ну!
   - Господи, да ты что! Я же сломал ногу!
   - Не повезло! Ладно, давай бумагу! Мэтлок лежал на земле,  мотая  головой
из стороны в сторону.
   - Вот тут завязки, - с  трудом  произнес  он.  -  Развяжи.  -  Он  рванул
рубашку, под которой оказался брезентовый пояс.
   - Сам развязывай! Живо!
   Но все же человек подошел ближе. Теперь  фонарь  был  прямо  над  головой
Мэтлока. Затем луч передвинулся Мэтлоку на живот,  и  Мэтлок  увидел  черное
дуло пистолета.
   Этого мгновения он и ждал.
   Резким движением правой руки он схватился за дуло и одновременно, с силой
распрямившись, ударил человека в плаще по ногам. Прогремели два выстрела,  и
отдача чуть не сломала Мэтлоку  руку.  Человек  был  теперь  под  ним  -  он
извивался, бил ногами и свободной  рукой,  пытаясь  сбросить  с  себя  более
тяжелого Мэтлока. Мэтлок изловчился и вонзил зубы в запястье руки, державшей
оружие, с такой яростью и силой, что почувствовал на  губах  привкус  крови,
хлынувшей из руки и смешавшейся со струями дождя.
   Человек взвыл от боли и выпустил пистолет. Мэтлок схватил его и несколько
раз ударил им человека по лицу. Фонарь  валялся  поодаль  в  высокой  траве,
освещая мокрые листья деревьев.
   Мэтлок склонился над оглушенным, окровавленным человеком, который  совсем
недавно держал его на мушке. Мэтлок тяжело дышал, во  рту  был  тошнотворный
вкус крови. Он сплюнул несколько раз, стараясь очистить зубы и горло.
   - О?кей! - Он схватил человека за шиворот и дернул. - Теперь рассказывай,
в чем дело! Устроили мне западню, да?
   - Бумага. Мне нужна бумага. - Слова были еле слышны.
   - Значит, это западня! Всю неделю вы меня вели в западню.
   - Угу... Угу... Бумага.
   - Эта бумага очень для вас важна, да?
   - Они убьют тебя... убьют, чтобы получить  ее!  У  тебя  нет  ни  единого
шанса, мистер. Ни единого.
   - Кто это "они"?
   - Я не знаю... не знаю!
   - Кто такой Нимрод?
   - Не знаю... Омерта! Омерта!
   Глаза у человека вдруг стали вылезать из орбит. Какая-то мысль  заслонила
все остальное в его измученном мозгу. Это было тяжкое  зрелище.  Слишком  он
напоминал обезумевшего от ужаса Лукаса Херрона, перепуганного Алана Пэйса.
   - Пойдем. Я помогу тебе спуститься.
   Но спускаться не пришлось. Человек с залитым кровью  лицом  из  последних
сил вдруг рванулся вперед в отчаянной попытке выхватить пистолет  из  правой
руки Мэтлока.  Мэтлок  отшатнулся  и  инстинктивно  нажал  на  курок.  Кровь
брызнула во все стороны.
   Мэтлок медленно встал. Над мертвецом еще висел дымок от  выстрела,  дождь
прибивал его к земле.
   Мэтлок потянулся в траву за фонарем, и, когда он наклонился, его вырвало.
Глава 28
 
   Десять минут спустя  он  сидел  на  огромном  клене  возле  автомобильной
стоянки и наблюдал за тем, что  там  происходит.  Новая  листва  в  какой-то
степени защищала его от дождя, но его одежда была мокрой насквозь и  покрыта
грязью  и  кровью.  Белый  универсал  стоял  недалеко  от   каменных   ворот
Парусно-лыжного курорта. Все было относительно спокойно: никто не подъезжал,
а те, кто уже  приехал,  будут  ждать  конца  ливня  и  лишь  потом  рискнут
двинуться в путь. Сторож с автомобильной стоянки,  которому  он  дал  десять
долларов, разговаривал со швейцаром в ливрее под навесом у входа в ресторан.
Мэтлоку очень хотелось поскорее добежать до машины и уехать, но он знал, что
его вид насторожит обоих и заставит призадуматься над тем, что же  случилось
на восточном склоне ущелья. Поэтому оставалось лишь ждать,  пока  кто-нибудь
не отвлечет их или пока они не войдут внутрь.
   Ожидание раздражало его. Раздражало и пугало. Он никого не заметил  возле
домика, из которого  приводился  в  движение  подъемник,  но  это  вовсе  не
значило, что там никого нет. Ведь  человек  от  Нимрода  вполне  мог  прийти
вдвоем с кем-то, кто сейчас тоже выжидает, как и сам Мэтлок. И  если  найдут
мертвеца, то его, Мэтлока, схватят, убьют - если  не  из  мести,  так  из-за
корсиканской бумаги.
   Выбора у него не было. Он исчерпал все свои силы, все умение. Он оказался
игрушкой в руках Нимрода, как был игрушкой в  руках  людей  из  министерства
юстиции. Он позвонит Джейсону Гринбергу и поступит так, как тот скажет.
   Отчасти он был рад, что все кончилось или скоро закончится. Он все еще не
считал себя свободным от обязательств, но сделать больше ничего не  мог.  Он
не сумел выполнить задание.
   Внизу открылась дверь ресторана, и официантка поманила швейцара в ливрее.
Швейцар и сторож с автомобильной стоянки поднялись по лестнице и  заговорили
с девушкой.
   Мэтлок спрыгнул с клена и бросился к автомобильной стоянке. При  этом  он
не выпускал из поля зрения дверь ресторана.  Официантка  протянула  швейцару
термос с кофе. Все трое курили и смеялись.
   Мэтлок подкрался к своему автомобилю и с большим облегчением увидел,  что
ключи - в замке зажигания. Сделав глубокий вдох, он как  можно  тише  открыл
дверцу и прыгнул внутрь, но не захлопнул  дверцу,  а  бесшумно  прикрыл  ее,
чтобы потушить загоревшийся в салоне  свет.  Швейцар,  сторож  и  официантка
ничего не заметили, они все еще болтали и смеялись.
   Мэтлок поудобнее устроился за рулем, включил  зажигание  и  задним  ходом
подъехал к воротам. Там он  развернулся,  проскочил  между  двумя  каменными
столбами и помчался по узкой дороге к шоссе.
   Швейцар, сторож и официантка вздрогнули от испуга. Но тут же испуг на  их
лицах сменился недоумением и даже  любопытством:  они  услышали  глухой  рев
другого, более мощного мотора. Вспыхнули яркие фары, заштрихованные  дождем,
и длинный черный лимузин рванулся вперед.
   Шины взвизгнули, и зловещая машина повернула к каменным  столбам.  Набрав
скорость, она неслась за машиной Мэтлока.
 
*** 
 
   Большого движения на шоссе не было, но все-таки  лучше,  подумал  Мэтлок,
въехать в Карлайл кружным путем. Он  решил  направиться  прямо  к  Кресселу,
несмотря на истерический  характер  Сэма.  Они  могли  бы  вместе  позвонить
Гринбергу. Ведь Мэтлок только что жестоко, зверски убил другое  человеческое
существо, и, были его действия оправданны или нет, он все  еще  находился  в
шоковом состоянии. Он понимал, что это уже навсегда. И он не был уверен, что
Крессел - тот человек, к которому надо ехать.
   Но больше не к кому. Можно, конечно,  вернуться  домой  и  сидеть  там  в
ожидании какого-нибудь федерального агента. Если только вместо  агента  туда
не явится посланец Нимрода.
   Дорога здесь изгибалась наподобие буквы "S". Он  вспомнил,  что  за  этим
изгибом следует длинная полоса фермерской земли, где можно сократить путь  и
выиграть время. Езда по шоссе была  более  удобной,  но  проселочные  дороги
короче, не говоря уже о том, что на них не было такого оживленного движения,
как на магистрали. Когда Мэтлок огибал последнюю часть  поворота  шоссе,  до
него внезапно дошло, что он с неистовой силой  вцепился  в  руль  и  суставы
пальцев  ноют  от  боли.  Это  была  реакция  мышц,  попытка  унять   дрожь,
сотрясающую все тело, сосредоточив излишек напряжения на руках.
   Показалась  полоска  фермерской  земли;  дождь  перестал.   Мэтлок   вжал
акселератор в пол и почувствовал, как машина рванулась вперед. Дважды, затем
в  третий  раз  взглянул  в  зеркало  -  нет  ли  полицейских  машин.  Сзади
приближались фары. Он посмотрел на спидометр. Стрелка показывала восемьдесят
семь миль в час, и тем не менее фары в зеркале приближались.  Мэтлок  понял,
что это не полицейская машина. Мокрую тишину не разрывала сирена, на  крышке
не сверкала мигалка.
   Он до  отказа  нажал  правой  ногой  на  акселератор,  но  мотор  уже  не
отреагировал. Спидометр показывал девяносто четыре мили  в  час  -  это  был
предел.
   Фары  светили  теперь  прямо  ему  в  хвост.  Неизвестный  преследователь
находился на расстоянии нескольких футов, нескольких дюймов от  его  заднего
бампера. Неожиданно фары вильнули влево, и машина поравнялась с ним.
   Это был тот огромный черный лимузин,  который  он  видел  после  убийства
Лоринга  и  после  резни  в  Виндзор-Шоулз!  Мэтлоку  нужно   было   следить
одновременно за дорогой и за водителем автомобиля, прижимавшего его к правой
обочине. Универсал Мэтлока вибрировал от большой скорости, руль вырывался из
рук.
   И тут он увидел дуло пистолета, направленное на него в  окно  автомобиля.
Увидел глаза, судорожно ищущие точку прицела.
   Раздались выстрелы,  посыпался  град  осколков.  Он  резко  затормозил  и
повернул вправо; машина перелетела через обочину, пробила ограду из  колючей
проволоки и выскочила на поле, усыпанное камнями, но тут же врезалась в кучу
камней, обозначающую границу участка. Фары  разлетелись  вдребезги,  решетка
радиатора погнулась. Мэтлок успел  лишь  выбросить  вперед  руки,  чтобы  не
удариться головой о ветровое стекло.
   Он услышал, как открылась и закрылась дверца машины, и понял, что  убийца
вышел на охоту за корсиканской бумагой. Мэтлок почувствовал, что  по  лбу  у
него струится кровь - то ли от задевшей его пули, то ли от  осколка  стекла.
Он был рад, что идет кровь. Сейчас ему было нужно, необходимо видеть  кровь.
Он скорчился за рулем и сидел неподвижно, затаив дыхание.
   Под пиджаком он держал уродливый пистолет,  который  взял  у  мертвеца  в
плаще на восточном склоне ущелья. Дуло было направлено из-под левой руки  на
дверцу машины.
   Он услышал хруст гальки возле универсала и физически почувствовал  -  как
чувствует слепой, - что кто-то заглядывает к  нему  в  машину.;  Он  услышал
щелчок замка и скрип открывающейся дверцы.
   Чья-то рука взяла его за плечо. Мэтлок выстрелил.
   Оглушительный грохот и  крик  раненого  человека  разорвали  сырую  мглу.
Мэтлок выпрыгнул из машины, всей тяжестью навалился на убийцу,  державшегося
за левое плечо, и яростно ударил его рукояткой пистолета по лицу,  затем  по
шее. Тот свалился на землю. Оружия у  него  в  руках  уже  не  было.  Мэтлок
поставил ногу ему на горло и надавил.
   - Я сниму ногу, когда ты дашь мне знак, что будешь говорить,  сукин  сын!
Иначе пощады не жди!
   Человек давился слюной, глаза у  него  вылезали  из  орбит.  Он  умоляюще
поднял правую руку.
   - Кто тебя послал? Как ты узнал машину?
   Человек слегка приподнял голову, словно  собираясь  ответить,  но  вместо
этого правой рукой выхватил из-за пояса нож, откатился вниз и двинул Мэтлока
в пах огромным, как у гориллы, коленом.  Нож  вспорол  рубашку  Мэтлока,  и,
почувствовал кожей стальное острие, он понял, что был на волосок от смерти.
   Дулом  тяжелого  пистолета  он  ударил  человека  в  висок.  Этого   было
достаточно. Голова убийцы откинулась назад, из-под  волос  выступила  кровь.
Мэтлок встал и наступил на руку с ножом.
   Вскоре глаза убийцы открылись.
   Тогда Мэтлок устроил ему пытку; он никогда  не  думал,  что  способен  на
такое. Он использовал в качестве оружия пытки нож  убийцы,  полосуя  им  его
кожу выше и ниже глаз, прокалывая губы тем же самым концом стального лезвия,
которое чуть было не вспороло ему живот перед этим. Когда  убийца  закричал,
Мэтлок ударил его дулом пистолета по губам и сломал несколько зубов.
   Продолжалось это не долго.
   - Бумага!
   - А еще что?
   Убийца извивался на земле, стонал, плевался кровью, но молчал.
   - Отвечай, - спокойно и твердо сказал Мэтлок, -  или  я  вот  этим  ножом
выколю тебе глаза. Мне уже все равно. Я не шучу.
   - Старик! - прохрипел убийца. - Он сказал, что все  написал...  Никто  не
знает где... Ты говорил с ним...
   - Какой старик... - Мэтлок осекся - он сам  испугался  своей  догадки.  -
Лукас Херрон?! Ты о нем?
   - Он сказал, он все написал. Они думают, ты знаешь. Может, он и наврал...
он же мог и наврать...
   Убийца потерял сознание.
   Мэтлок медленно поднялся, руки его тряслись, он весь дрожал. Он  взглянул
на дорогу, на огромный черный лимузин, тихо стоявший под затихающим  дождем.
Остается сделать последнюю ставку, предпринять последнее усилие.
   Что-то шевельнулось у него в мозгу, что-то едва уловимое. Надо довериться
этому чувству, как он  уже  научился  доверять  инстинктам  преследуемого  и
преследователя.
   Старик!
   Разгадка находилась где-то в доме Лукаса Херрона.
 
Глава 29 
 
   Он остановил лимузин в четверти мили от дома Херрона и пошел по  обочине,
готовый скрыться в лесу при звуке приближающейся машины.
   Однако никаких машин не было.
   Он миновал дом, затем другой, глядя на освещенные  окна  и  проверяя,  не
следит ли кто-нибудь за ним.
   Но никто не следил.
   Он дошел до владений Херрона  и  пополз.  Медленно,  осторожно,  бесшумно
подбирался он к входу. Дом был погружен в темноту  -  ни  машин,  ни  людей,
никаких признаков жизни. Лишь дух смерти витал над ним.
   Мэтлок прошел по каменным плитам дорожки и, несмотря на  темноту,  увидел
на входной двери какую-то бумагу.  Он  подошел  и  зажег  спичку.  Вход  был
опечатан шерифом.
   Еще одно преступление, подумал Мэтлок.
   Он обогнул  дом  и,  подходя  к  двери,  ведущей  во  внутренний  дворик,
отчетливо вспомнил,  как  Херрон  пробежал  по  своей  ухоженной  лужайке  к
неприступной стене зелени, ловко раздвинул ее и бесследно исчез.
   Задний вход тоже был опечатан шерифом.  Бумага  была  наклеена  прямо  на
стекло.
   Мэтлок вытащил из-за пояса пистолет, осторожно выбил в двери стекло слева
от бумаги с печатью шерифа, отпер дверь и вошел.
   Прежде всего его поразила кромешная тьма. За последнюю неделю  он  понял,
что свет и тьма - понятия относительные. Ночью, когда глаза привыкнут, можно
многое разглядеть, а дневной свет  часто  бывает  обманчив,  полон  теней  и
туманных, непроницаемых для глаз пятен. Но в доме Херрона  стояла  кромешная
тьма. Мэтлок зажег спичку и понял, в чем дело.
   Окна в маленькой кухне  были  закрыты  шторами.  Причем  не  обычными,  а
сделанными на заказ из плотной материи  и  плотно  прилегавшими  к  рамам  и
подоконникам благодаря вертикальным планкам и большим  алюминиевым  крючкам.
Он приблизился к окну над раковиной и зажег еще одну спичку. Мало  того  что
ткань шторы была  толще  и  плотнее  обычной,  крючки  и  пружинная  планка,
расположенные снизу, гарантировали, что шторка плотно  и  полностью  закроет
все окно. Сквозь них свет не мог просочиться ни внутрь, ни наружу. Если и  в
комнатах на всех окнах такие же шторы, то Херрону  нетрудно  было  оберегать
свое уединение, к которому он так стремился.
   Мэтлок зажег третью спичку и вошел в гостиную. От того, что он увидел при
неверном свете спички, у него перехватило дух. Он остановился как вкопанный.
   Все в комнате было вверх  дном.  Книги  валялись  на  полу,  мебель  была
опрокинута, стулья и кресла вспороты, ковры подняты,  даже  стены  ободраны.
Словно он вошел в собственную квартиру после  ужина  у  Бисона.  В  гостиной
Херрона что-то искали.
   Мэтлок вернулся на кухню, понимая, что из-за темноты и штор  он  мог  там
многого не заметить. Так оно и оказалось.  Все  ящики  были  выдвинуты,  все
шкафчики обысканы. На дне шкафчика для щеток он увидел два фонаря.  Один  не
работал, второй зажегся.
   Мэтлок проверил все окна в гостиной, направляя на  них  луч  фонаря.  Они
были все плотно закрыты, а шторы прикреплены к подоконнику.
   Наискосок от гостиной, по другую сторону узкого коридора, перед еще более
узкой лестницей была открыта дверь. Она  вела  в  кабинет  Херрона,  который
подвергся такому же страшному разгрому. Два шкафа с картотекой  валялись  на
боку, их задние стенки были оторваны, большой письменный стол  отодвинут  от
стены, расколот, разбит. Стены, как и в гостиной, во многих местах  пробиты.
Мэтлок решил, что, видимо, в этих местах при простукивании  слышался  глухой
звук. Наверху, в двух маленьких спальнях и в ванной, такая же картина.
   Мэтлок снова спустился вниз; на лестнице  были  выломаны  даже  некоторые
ступеньки.
   Дом Лукаса Херрона обыскивали профессионалы. Что же он может здесь найти,
если они не нашли ничего? Он вернулся в гостиную и сел на разбитое кресло. У
него было неприятное чувство, что и эта  последняя  попытка  тоже  окончится
крахом. Он закурил и попытался собраться с мыслями. 'Люди, обыскивавшие дом,
не нашли того, что искали. А может быть, нашли? Неизвестно.  Известно  одно:
человек, пытавшийся убить его в поле, крикнул, что "старик все  написал...".
Как будто это было не менее важно, чем корсиканская бумага, за  которой  так
охотились. И все же убийца добавил: "Может, он  и  наврал...  он  же  мог  и
наврать".  Наврал?  Зачем  смертельно  перепуганному  человеку  ставить  под
сомнение нечто столь важное?
   Очевидно, это  была  защитная  реакция.  Человек,  находящийся  на  грани
безумия, отвергает самое худшее, чтобы не потерять остатки рассудка.
   Нет... Нет, они не нашли того, что должны были найти. А раз они этого lie
нашли после столь тщательного обыска, значит, этого нет.
   Но он-то знал, что есть.
   Херрон был связан с миром Нимрода, но он  не  был  его  порождением.  Его
отношения с этим миром были трудными. Где-то, в каком-то  месте  он  оставил
обвинение. Слишком он был хорошим, порядочным человеком,  чтобы  не  сделать
этого. Так что где-то... в каком-то месте...
   Но где?
   Мэтлок встал с кресла и побрел в  темноте,  направляя  свет  фонарика  то
туда, то сюда, скорее для того, чтобы успокоить свои нервы, а не  в  надежде
увидеть что-либо.
   Он еще раз проанализировал все, что говорил ему Лукас тогда,  четыре  дня
назад, - каждое слово, каждое выражение... Он снова ощутил  себя  охотником,
идущим по следу, пытающимся зайти так, чтобы  учуять  запах  и  не  потерять
его... И он был совсем рядом с целью, черт подери, совсем, совсем  близко...
Как только Мэтлок открыл дверь, старик уже знал, зачем он пришел.  В  глазах
его тотчас вспыхнула догадка. Мэтлок не мог ошибиться. Он даже сказал что-то
в этом роде Херрону, и старик его поднял на смех, заявив,  что  он,  Мэтлок,
чересчур дал волю своему воображению. Но было еще что-то. Здесь, в  доме.  В
этой комнате. Перед тем, как Херрон предложил посидеть на воздухе... Даже не
предложил - велел, приказал.
   А перед этим он бесшумно вошел в комнату с  двумя  стаканами  в  руках  и
напугал Мэтлока. Он толкнул качающуюся дверь, и Мэтлок  не  слышал,  как  он
вошел... Мэтлок включил фонарик и посветил вниз. У кухонной  двери  не  было
никакого коврика, который мог бы заглушить шаги, - просто  голый  деревянный
пол. Он подошел к качающимся дверям, распахнул створки, прошел и закрыл  их.
Затем быстро толкнул их. Петли скрипнули, как и должны скрипеть петли,  если
они старые и если двери толкнуть.  Когда  дверь  закрывалась,  он  нажал  на
створки медленно, открывая ее дюйм за дюймом.
   Она открылась бесшумно.
   Лукас  Херрон  приготовил  коктейли  и  бесшумно  вернулся  в   гостиную.
Вернулся, чтобы незаметно  понаблюдать  за  Мэтлоком.  И  лишь  после  этого
решительно предложил выйти наружу.
   Мэтлок заставил свою память точно восстановить, что сказал и  что  сделал
Лукас Херрон в ту минуту.
   "...Выйдем на задний двор... Слишком хороший день, чтобы сидеть в доме".
   И, не дожидаясь ответа, пусть даже  неохотного  согласия,  Херрон  быстро
вышел. Куда девалась его обычная  обходительность!  Это  было  распоряжение,
похожее на категорический приказ офицера.
   Вот-вот! Мэтлок быстро перевел луч света на письменный стол.
   Фотография! Фотография офицера с картой и автоматом  в  руках,  сделанная
где-то в джунглях, на крошечном тихоокеанском островке.
   "Я храню этот старый снимок, ибо он напоминает мне, что время  не  всегда
было так разрушительно".
   В тот момент, когда Херрон вошел в дверь, Мэтлок рассматривал фотографию!
И это встревожило старика - настолько встревожило, что он потребовал,  чтобы
они немедленно вышли во двор. Причем это  было  сказано  в  краткой,  резкой
форме, так нехарактерной для Херрона.
   Мэтлок  быстро  подошел  к  письменному   столу.   Маленькая   фотография
по-прежнему висела на стене - внизу, справа, над письменным  столом.  Стекла
на других, более крупных фотографиях были разбиты; эту не тронули. Она  была
маленькая и совсем незаметная.
   Мэтлок взялся за картонную рамку и дернул. Фотография осталась у  него  в
руках - она висела на одной-единственной кнопке. Он внимательно осмотрел ее,
перевернул, обследовал тонкие края.
   При ярком свете фонаря в верхнем углу картона обнаружились царапины.  Что
это - следы  ногтей?  Возможно.  Он  осветил  письменный  стол.  Там  лежали
незаточенные карандаши, листки почтовой бумаги и ножницы. Он взял ножницы и,
раздвинув кончиком лезвия пластинки картона, вытащил фотографию из рамки.
   Там он нашел то, что искал.
   На обороте маленькой фотографии он увидел схему,  вычерченную  чернильной
авторучкой с толстым пером. Это  был  прямоугольник;  сверху  две  маленькие
стрелки - одна указывала прямо, другая направо. Над  каждой  стрелкой  стоял
знак XXX. Тридцать.
   С боков прямоугольник обрамляли по-детски нарисованные деревья.
   Наверху,  над  цифрами,  был  еще  один  примитивный  рисунок.  Несколько
полукружий, соединенных внизу волнистой линией.  Облако.  Под  ним  -  снова
деревья.
   Это была карта, и Мэтлок с первого взгляда понял, что на ней  изображено.
Задний двор Херрона, а линии с трех сторон - стена из зелени.
   Цифры - тридцатки -  означали  расстояние,  но  и  что-то  еще.  Это  был
какой-то современный символ.  Для  Лукаса  Херрона,  специалиста  в  области
романских языков, была  характерна  любовь  к  использованию  дополнительных
значений слов. А что могло быть более  удобным,  чем  XXX,  для  обозначения
финала.
   Как подтвердил бы любой первокурсник факультета журналистики, XXX в конце
газетной страницы означает, что статья окончена. Продолжения не будет.
   Все уже сказано.
 
*** 
 
   Мэтлок вошел в лес почти прямо по центру, взяв немного  левее,  как  было
показано на схеме. Цифра тридцать могла означать футы,  ярды,  метры,  шаги,
но, конечно, не дюймы.
   Он отмерил тридцать шагов  по  двадцать  дюймов.  Тридцать  футов  прямо,
тридцать - направо. Ничего.
   Ничего, кроме густых мокрых зарослей и непролазного кустарника.
   Он вернулся к исходной точке и решил сочетать шаги с ярдами, понимая, что
в этой буйной, точно в джунглях, зелени шаги вряд ли могут быть одинаковыми.
   Он сделал тридцать шагов, оставил отметину и двинулся  дальше.  Пройдя  в
общей сложности около тридцати ярдов, он  возвратился  к  отметине  и  пошел
вбок.
   И снова ничего. Тридцать шагов  в  сторону  -  и  Мэтлок  оказался  возле
старого, сгнившего клена. Ничего более примечательного поблизости  не  было.
Он вернулся к погнутой ветке и продолжал путь ко второй отметине.
   Тридцать ярдов прямо. Девяносто футов - футом больше, футом меньше. Затем
тридцать ярдов вправо -  медленное  продвижение  сквозь  пропитанные  влагой
заросли. Еще девяносто футов. Всего  сто  восемьдесят.  Примерно  две  трети
футбольного поля.
   Теперь он шел медленнее - то  ли  заросли  стали  гуще,  то  ли  ему  так
показалось. Мэтлок пожалел, что у него  нет  мачете  или  хоть  чего-нибудь,
чтобы убрать с дороги эти мокрые ветки. Один раз он сбился  со  счета  и  не
знал, сколько он сделал - двадцать один или двадцать три  больших  шага.  Но
разве это важно?
   Он дошел до следующего  места,  пройдя  то  ли  двадцать  восемь,  то  ли
тридцать ярдов.  Разница  небольшая,  если  есть  на  что  смотреть.  Мэтлок
направил луч фонарика в землю и  начал  медленно  водить  им  из  стороны  в
сторону.
   Ничего. Только бурая мокрая земля, покрытая блестящей травой.  Напряженно
вглядываясь, он продвигался вперед, ему все время казалось, что он  тут  уже
проходил.
   Вероятность, неудачи  возрастала.  Можно,  конечно,  вернуться  и  начать
сначала.  Вдруг  старик  использовал  какую-то  другую  единицу   измерения,
например метры. А что, если тридцать  -  это  только  сомножитель  какого-то
числа, закодированного в схеме?
   Он вытащил фотографию из внутреннего кармана. Выпрямляясь, чтобы  размять
затекшую поясницу, он ощутил под ногой  твердую,  неподатливую  поверхность.
Сначала он подумал, что это сук или, может быть, камень.
   Но тут же понял, что это не то и не другое.
   Он ничего не мог разглядеть - все было оплетено  травой.  Но  чувствовал,
что это нечто прямое, гладкое. Нечто чужеродное в лесу.
   Он посветил вниз и увидел, что это вовсе  не  трава.  Это  были  какие-то
полураспустившиеся цветочки. Цветочки,  которым  не  нужен  ни  простор,  ни
солнечный свет.
   Цветы, вывезенные из  джунглей.  Совсем  здесь  неуместные,  купленные  и
высаженные.
   Он вырвал их и нагнулся.  Под  цветами  был  толстый  полированный  кусок
дерева - фута в два длиной и фута в полтора шириной. Он был утоплен в  землю
на дюйм или два, тщательно отшкурен и покрыт  лаком  настолько  плотно,  что
поверхность блестела в луче фонарика как стекло.
   Мэтлок разрыл  пальцами  землю  и  приподнял  деревянный  брус.  Под  ним
оказалась потускневшая металлическая пластина - возможно, бронзовая.
   "Майору Лукасу Н. Херрону
   В знак благодарности от  офицеров  и  солдат  роты  Браво  четырнадцатого
батальона первой морской десантной дивизии Соломоновы острова Май 1943 года"
   У Мэтлока было такое ощущение, что  он  смотрит  на  могилу.  Он  очистил
пластину от грязи, нащупал пальцами под ней бороздки, осторожно приподнял ее
и положил в сторону. Он нашел то, что искал.
   В земле был металлический контейнер того типа, что  обычно  используют  в
библиотеках   для   хранения    ценных    рукописей.    Воздухонепроницаеый,
водонепроницаемый - на века.
   Гроб, подумал Мэтлок.
   Он поднял его и поддел холодными мокрыми пальцами защелку замка.  Открыть
ее удалось не  сразу.  Наконец  послышалось  шипение  устремившегося  внутрь
воздуха, как бывает, когда открываешь герметически запечатанную банку  кофе.
Резиновые прокладки раздались. Внутри Мэтлок увидел клеенчатый пакет в форме
записной книжки.
   Он понял, что нашел обвинение.
 
Глава 30 
 
   Записная книжка  была  толстой  -  более  трехсот  страниц;  своего  рода
дневник, довольно беспорядочный. То записи велись  изо  дня  в  день,  то  с
перерывом в несколько недель и даже  месяцев.  Манера  изложения  тоже  была
неровной.  Ясное,  четкое   повествование   сменялось   вдруг   бессвязными,
разрозненными обрывками мыслей. В  таких  местах  рука  заметно  дрожала,  и
почерк становился неразборчивым.
   Дневник Лукаса Херрона был воплем боли, исповедью  человека,  потерявшего
надежду.
   Сидя  на  холодной  мокрой  земле,  словно  загипнотизированный   словами
Херрона, Мэтлок  понял,  что  побудило  старика  искать  полного  уединения,
окружить себя непроходимой зеленой стеной, закрыть окна глухими шторами.
   Лукас Херрон в течение четверти века был наркоманом. Только  наркотики  и
помогали ему не чувствовать боли. И никто не в силах был ему помочь -  разве
что поместить его на весь остаток так называемой  "жизни"  в  госпиталь  для
ветеранов.
   Решительный отказ влачить существование живого трупа  и  заставил  Лукаса
Херрона броситься очертя голову в объятия другой смерти.
   Майор Лукас Натаниел Херрон водил роты  четырнадцатого  батальона  первой
морской десантной дивизии в атаку на  Соломоновых  и  Каролинских  островах,
занятых японцами.
   И раненого майора Лукаса Херрона увезли на носилках с крошечного островка
Каролинского архипелага, после  того  как  он  вывел  на  берег  из  горящих
джунглей две роты. Никто не думал, что он выживет. Японская пуля застряла  у
основания  шеи,  и  врачи  сочли  хирургическое  вмешательство  невозможным.
Малейшее осложнение - и пациент перестанет быть человеком. А отвечать за это
никто не хотел.
   Ему назначили уйму  сильнейших  болеутоляющих,  и  больше  двух.  лет  он
пролежал в Мэрилендском госпитале. Выздоровление шло мучительно и  медленно.
Сначала были специальные воротники для шеи  и  таблетки;  затем  -  костыли,
металлические шины для ходьбы и все те же таблетки. Наконец просто  костыли,
специальные корсеты и неизменные таблетки.  Лукас  Херрон  вернулся  в  стан
живых, но - с таблетками. А в моменты невыносимой боли ему помогал  шприц  с
морфием.
   Таких, как Лукас Херрон, были сотни, возможно даже тысячи, но он  обладал
особыми  качествами,  чрезвычайно  ценными  с  определенной  точки   зрения.
Настоящий  герой  войны  на  Тихом  океане,  блестящий  ученый,  человек   с
безупречной репутацией.
   Идеальный человек. И его можно было идеально использовать.
   С одной стороны, он не мог жить, не мог сражаться с болью без  наркотиков
- таблеток и все возраставшего количества уколов. С другой стороны, если  бы
степень его зависимости от наркотиков стала известна медикам, его  бы  снова
упрятали в больницу.
   Это обстоятельство постепенно, исподволь довели до его сознания. Время от
времени поставщики наркотиков просили его  о  каком-нибудь  одолжении  -  то
нужно было установить контакт в Бостоне, то кому-то заплатить  в  Нью-Йорке.
Когда же Херрон  начал  беспокоиться,  ему  мягко  объяснили,  что  это  все
абсолютно невинно. Невинно, но необходимо.
   Шли годы, и он стал представлять немалую ценность в глазах люден, которые
были ему так нужны. Они все чаще обращались к нему с просьбами, раз от  разу
все более настоятельными. Лукаса отправляли все  дальше  и  дальше.  Канада,
Мексика, Франция... Средиземноморье.
   Он превратился в курьера.
   При этом его никогда  не  покидала  мысль  о  больничной  палате,  прочно
засевшая в его измученном теле и. мозгу.
   Им манипулировали блестяще.  Он  никогда  не  знал  о  результатах  своей
деятельности, не знал, как росла та разрушительная сеть, которую он  помогал
создавать. Когда же наконец узнал, было уже поздно. Сеть была создана.
   Нимрод приобрел власть.
   "22 апреля 1951 г. В середине семестра меня  снова  посылают  в  Мексику.
Остановлюсь, как обычно, в университете Мехико,  а  на  обратном  пути  -  в
Бейлоре. Какая ирония: казначей вызвал меня и сказал, что Карлайл будет  рад
покрыть Мои  расходы  по  "научно-исследовательской"  работе.  Я  отказался,
заявив, что мне вполне хватит и  пособия  по  инвалидности.  А  может  быть,
следовало согласиться...
   13 июня 1956 г. В Лиссабон - на три недели. Маршрут, как мне  сказали,  -
обычный для небольшого судна: Азорские острова, Куба и Панама.  Остановки  -
для меня - в Сорбонне, в Толедском университете и в Мадридском. Я становлюсь
настоящим ученым шмелем! Мне не очень нравится, как все это делается, - да и
кому бы понравилось? - но я не отвечаю за устаревшие законы. Ведь  скольким,
скольким можно помочь! Я беседовал по телефону с десятками  людей,  которые,
подобно мне, не могут прожить и дня без помощи... И все же меня беспокоит...
Но что поделать? Если я откажусь, этим займутся другие...
   24 февраля 1957 г. Я крайне  встревожен,  но  сохраняю  спокойствие.  Мне
сейчас сказали, что,  когда  меня  пошлют  устанавливать  контакты,  я  буду
выступать в качестве посланца "Нимрода"! Название это кодовое - так,  ничего
не значащая выдумка, говорят они, - и к нему отнесутся с должным  почтением.
Похоже на разведывательные данные, которые мы во  время  войны  получали  из
штаба Макартура. Одни коды  и  никаких  фактов...  Боль  усилилась  -  врачи
говорят, что будет еще хуже... Но... "Нимрод" очень внимателен... Как и я...
   10 марта 1957 г. Они рассердились на меня! Два дня не давали  мне  нужной
дозы - я думал, что покончу с собой.  Я  отправился  было  в  госпиталь  для
ветеранов  в  Хартфорд,  но  они  остановили  меня  на  шоссе.  Они  были  в
карлайлской полицейской машине; мне следовало бы знать, что полиция здесь  с
ними  заодно...  Итак,  либо  компромисс,  либо  больница...  Они  правильно
рассчитали!.. Отправляюсь в Канаду; задание: привезти человека  из  Северной
Африки... Я должен это  сделать!  Мне  непрерывно  звонят.  Сегодня  вечером
какой-то человек из 27-й армии, раненный под Нахой, сказал, что он и шестеро
других зависят от меня! А ведь сколько таких, как  мы!  Но  почему?  Почему,
великий Боже, нас презирают? Нам нужна помощь, а нам  предлагают  больничные
палаты!..
   19 августа I960 г. Я открыто изложил свою  позицию!  Слишком  далеко  они
заходят... "Нимрод", оказывается, не  просто  кодовое  название  места,  это
также и человек! География не меняется, зато меняется человек. Они больше не
помогают людям вроде меня - то есть, может быть,  и  помогают,  но  дело  не
ограничивается нами. Они разрастаются, втягивают людей в свои  сети  -  ради
денег!..
   20 августа I960 г. Теперь они стали мне угрожать. Говорят, что,  когда  у
меня опустеет аптечка, они мне больше ничего не дадут!.. А мне наплевать!  К
счастью, у меня достаточно  запасов  на  неделю,  если  повезет  -  дней  на
десять... Как жаль, что я не люблю пить и от спиртного меня тошнит...
   28 августа 1960 г. Я дрожал как осиновый  лист  и  все-таки  обратился  в
полицейский участок Карлайла. Я не подумал. Сказал, что  хочу  поговорить  с
самым главным: мне объявили, что время позднее - шестой час  -  и  он  уехал
домой. Тогда я сказал, что у меня есть информация касательно  наркотиков,  и
через десять минут шеф полиции появился... К  этому  времени  им  все  стало
ясно: я потерял контроль над собой и намочил брюки. Шеф полиции отвел меня в
небольшую комнату,  вытащил  шприц  и  сделал  мне  укол.  Это  был  человек
Нимрода!..
   7 октября 1965 г. Этот Нимрод недоволен мной. Я всегда ладил с Нимродом -
с теми двумя прежними, - но этот  более  жесткий,  более  требовательный.  Я
отказался вовлекать студентов, и он вроде примирился с этим, но заявил,  что
я выгляжу глупо во время лекций и как  преподаватель  перестаю  пользоваться
влиянием. Его не волнует, что я не хочу подлаживаться к студентам - он  даже
приветствует это, - но объяснил, каким бы хотел  меня  видеть...  ну,  более
консервативным, что ли? Мне это кажется странным. Его зовут Мэтью  Ортон,  и
он всего лишь помощник вице-губернатора в Хартфорде. Но он Нимрод. И я  буду
ему повиноваться...
   14 ноября 1967 г. Спина невыносимо болит - врачи говорят, что  происходит
распад костей; именно это слово они и употребили... Я не  думал,  что  будет
так! Я могу читать лекции в течение сорока минут, не более, а затем вынужден
извиниться и выйти... Я спрашиваю  себя:  стоит  ли  так  жить?..  Очевидно,
стоит, иначе я бы прекратил существование... А может быть, я слишком большой
эгоист или слишком большой трус  и  поэтому  не  кончаю  счеты  с  жизнью?..
Сегодня вечером встречаюсь с Нимродом.  Через  неделю  День  благодарения  -
интересно, куда я отправлюсь...
   27 января 1969 г. Теперь уже надо кончать. Моя песенка  спета,  а  Нимрод
слишком многих и слишком глубоко заразил. Я постараюсь  покончить  с  жизнью
безболезненно, насколько это возможно, - ведь я уже столько вытерпел боли...
   28 января 1970 г. Я пытался убить себя! Я не  могу  этого  сделать.  Беру
пистолет, затем нож, но решиться не могу! Неужели я настолько  заражен,  что
не могу довести до конца то, что больше всего желаю?.. Нимрод убьет меня.  Я
хорошо это знаю, а он - еще лучше.
   29 января 1970 г. Теперь Нимрод - это Артур Латона! Невероятно! Тот самый
Артур Латона,  который  построил  в  Маунт-Холли  дома  для  людей  среднего
достатка! Так или иначе, он сейчас дал мне совершенно немыслимый  приказ.  Я
сказал, что это немыслимо. А я слишком ценен, чтобы от меня отказываться,  -
это я ему тоже сказал... Он хочет, чтобы  я  отвез  большую  сумму  денег  в
Турцию, в Торос-Даглары!.. Почему, ну почему я не могу покончить с жизнью?..
   18 апреля 1971 г. Какой удивительно странный  мир!  Чтобы  выжить,  чтобы
существовать  и  дышать,  человек   вынужден   делать   столько   для   себя
ненавистного. Итог страшен... оправдания и объяснения - еще страшнее... Боль
передвинулась вниз. Я этого ждал. Как обычно, отправился к врачу Нимрода - я
ведь должен обращаться только к нему. Я теряю в весе, у меня стало  плохо  с
рефлексами. Он обеспокоен, и  завтра  я  отправляюсь  в  частную  клинику  в
Саутбери. Врач сказал - на исследование. Я знаю, они сделают все  возможное.
Предстоят поездки - очень важные поездки, говорит Нимрод. Он сказал,  что  я
буду разъезжать большую часть лета. Если бы не  было  меня,  был  бы  кто-то
другой... Какая невыносимая боль.
   22 мая 1971 г.  Старый  усталый  солдат  дома.  "Гнездо  Херрона"  -  мое
спасение! Мне удалили одну почку. Неизвестно, что будет  со  второй,  сказал
врач. Но я-то знаю. Я умираю... О Господи, как я этого жду. Не будет  больше
поездок, не будет угроз. Нимрод уже  не  сможет  ничего  сделать...  Но  они
постараются, чтобы я протянул подольше... Теперь у них нет другого выхода! Я
намекнул врачу,  что  многие  годы  веду  записи.  Он  лишь  молча  на  меня
уставился. Я никогда не видел, чтобы человек был так напуган...
   23 мая 1971 г. Латона - Нимрод заехал сегодня утром. Прежде чем он  начал
говорить о деле, я сказал ему, что умираю и знаю  это.  И  теперь  для  меня
ничто не имеет значения, жизнь моя оборвется не потому, что я так  решил.  Я
даже сказал, что готов к этому и что мне  от  этого  только  легче:  я  ведь
пытался покончить с собой, но у меня не хватило сил. Он спросил  меня:  "Что
вы сказали врачу?" Он с трудом выговорил  эти  слова.  Страх,  его  заполнил
комнату, словно густой туман... Я  ответил  спокойно  и,  думаю,  с  большим
достоинством. Я сказал, что все мои записи будут переданы ему,  -  если  мне
облегчат мои последние дни или месяцы.  Он  был  взбешен,  но  понимал,  что
ничего не может поделать. Что можно сделать со стариком, который мучается от
боли и знает, что вот-вот умрет? Какие тут могут быть аргументы?
   14 августа 1971 г. Нимрод мертв! Латона умер от  разрыва  сердца!  Раньше
меня - какая ирония судьбы! И тем не  менее  все  идет  по-прежнему.  Каждую
неделю мне по-прежнему привозят нужную  дозу,  и  каждую  неделю  напуганный
посыльный спрашивает одно и то же: "Где записи?", "Где они?".  Они  чуть  не
угрожают мне, но я напоминаю им, что умирающий  старик  дал  слово  Нимроду.
Зачем же мне что-то менять?.. И они живут со своим  страхом...  Скоро  будет
избран новый Нимрод... Я сказал, что не хочу знать, кто им станет, -  и  это
правда!
   20 сентября  1971  г.  В  Карлайле  начинается  новый  учебный  год.  Мой
последний год, и я это знаю -  я  имею  в  виду  мои  обязанности...  Смерть
Нимрода придала мне храбрости. Или, может быть, сознание  того,  что  я  сам
умираю? Видит Бог, я  мало  что  могу  исправить,  но  я  пытаюсь!..  Нахожу
страдающих людей и если не  могу  предложить  ничего  другого,  то  хотя  бы
предлагаю помощь в виде слов утешения или совета. Одно сознание того, что  я
там побывал, приносит облегчение. Те, с кем  я  говорю,  всегда  бывают  так
потрясены! Еще бы - сам "великий  старец"!  Боль  и  омертвение  конечностей
почти невыносимы. Возможно, я не смогу больше ждать...
   23 декабря 1971 г. Два дня осталось до моего последнего Рождества. Многие
приглашали меня к себе, но я всем сказал, что уезжаю  в  Нью-Йорк.  Конечно,
никуда я не уеду. Проведу эти  дни  здесь,  в  своем  "Гнезде"...  Тревожное
известие. Посыльные говорят, что новый Нимрод - самый суровый, самый сильный
из всех. Говорят, он беспощаден. Он отдает приказы о ликвидации с  такой  же
легкостью, с какой его предшественники отдавали самые обычные  распоряжения.
А может быть, они меня пугают? Но меня напугать невозможно!
   18  февраля  1972  г.  Врач  сказал,  что  выпишет  мне   более   сильные
"лекарства", но предупредил, чтобы я не увлекался. Он тоже говорил  о  новом
Нимроде. Даже он обеспокоен: намекает, что это сумасшедший.  Я  сказал  ему,
что не хочу ничего знать. Я вышел из игры.
   25 февраля 1972 г. Невероятно! Нимрод - чудовище! Настоящий  безумец!  Он
потребовал, чтобы все, кто проработал здесь свыше  трех  лет,  были  убраны,
высланы из страны, а если откажутся, то убиты! Доктор уезжает  на  следующей
неделе.  А  у  него  жена,  семья,  практика...  Вдова  Латоны   погибла   в
"автомобильной катастрофе". Одного из посыльных -  Поллизи  -  застрелили  в
Нью-Хейвене.  Другому  -  Кэпелбо,  -  по  слухам,  дали  смертельную   дозу
наркотиков.
   5 апреля 1972 г. Нимрод приказал мне передать все записи посыльным, иначе
он приостановит мое снабжение. Мой дом будет находиться  круглые  сутки  под
наблюдением. За мной  всюду  будет  ходить  хвост.  Меня  лишат  медицинской
помощи. Рак и отсутствие наркотиков окажут на меня  такое  действие,  что  я
даже себе представить не могу. Но одного Нимрод  не  знает:  перед  отъездом
доктор оставил мне запас наркотиков на  несколько  месяцев,  хотя  он  и  не
верит, что я протяну так долго... Впервые в этой страшной,  жуткой  жизни  я
могу разговаривать с позиции силы.
   10 апреля 1972  г.  Я  довел  Нимрода  до  грани  истерики.  Он  угрожает
разоблачить  меня,  что  бессмысленно.  Он  сказал,   что   уничтожит   весь
Карлайлский университет, но если он это сделает, то уничтожит и себя.  Ходят
слухи, что он созывает какое-то совещание. Важную встречу  крупных  тузов...
За моим  домом,  как  и  обещал  Нимрод,  теперь  наблюдают  круглые  сутки.
Наблюдает, кончено, полиция Карлайла. Личная армия Нимрода!
   22 апреля 1972 г. Нимрод победил! Это ужасно, но он  победил!  Он  послал
мне две газетные вырезки с  сообщениями  о  смерти  студентов,  погибших  от
большой дозы наркотиков. Первая заметка - о девушке из Кембриджа, вторая - о
парне из колледжа Святой Троицы. Нимрод объявил, что  будет  пополнять  этот
список, пока я  не  передам  ему  свои  записи...  Убивать  заложников!  Его
необходимо остановить! Но как?.. У меня есть план, но не знаю, смогу ли  его
осуществить. Я изготовлю  поддельные  записи.  А  настоящие  сохраню.  Будет
трудно: у меня иногда так дрожат руки! Но я обязан это  сделать.  Я  сказал,
что  буду  давать  записи  небольшими  порциями.  В  интересах   собственной
безопасности. Согласится ли он?
   24 апреля  1972  г.  Нимрод  невероятно  злокознен,  но  он  реалист.  Он
понимает, что ничего не может поделать! Мы оба сейчас играем  наперегонки  с
моей смертью. Я пишу то на машинке, то разными чернилами на  разной  бумаге.
Убийства прекратились, но мне сказано, что они возобновятся, если я хотя  бы
раз не отдам очередную порцию. Жизнь заложников Нимрода в моих руках! Спасти
их могу только я!
   27 апреля 1972 г. Происходит что-то странное. Нашему человеку в  приемной
комиссии звонил Бисон.  К  нему  заходил  Джим  Мэтлок  и  вызвал  у  Бисона
подозрения. Он расспрашивал, вел  себя  по-идиотски  с  женой  Бисона...  Но
Мэтлока нет ни в одном из списков! Он не имеет отношения к Нимроду  -  ни  с
какой стороны. Он никогда ничего не  покупал  и  не  продавал...  По  городу
непрерывно ездят  машины  карлайлской  полиции.  Армия  Нимрода  поднята  по
тревоге. Что это означает?
   27 апреля 1972 г., после обеда. Пришли посыльные. Двое. Они  мне  сказали
нечто настолько невероятное, что я не в силах это написать... Я  никогда  не
спрашивал, кто такой Нимрод, никогда не жаждал это узнать. Но кругом паника,
и над происходящим даже Нимрод не властен. Посыльные сказали мне, кто  такой
Нимрод... Они лгут! Я не могу, не хочу этому верить! Но если это правда -  в
каком же мы живем аду!"
   Мэтлок понуро смотрел на последнюю запись.  Почерк  неразборчивый;  между
словами почти нет пробелов, будто  писавший  не  в  силах  был  угнаться  за
собственным карандашом.
   "28 апреля. Приходил Мэтлок. Он знает! Другие тоже знают! Он говорит, что
этим занимаются правительственные чиновники. Все кончено! Но  они  не  могут
понять,  что  произойдет.  Будет  такая  кровавая  бойня,  столько  убийств,
расправ! На меньшее Нимрод не способен. Будет столько боли.  Будут  массовые
убийства, все из-за  какого-то  преподавателишки  литературы  елизаветинской
эпохи... Приходил посыльный. Прибудет сам  Нимрод!  Встреча  лицом  к  лицу.
Теперь-то, я узнаю правду - узнаю, кто он на самом деле... И  если  он  тот,
кого мне назвали, я уж как-нибудь обнародую эту запись -  не  знаю  как,  но
обнародую. Ничего другого  не  остается.  Настала  моя  очередь  угрожать...
Теперь все кончено. Скоро кончится и  боль...  А  "было  столько  боли...  Я
сделаю последнюю запись, когда удостоверюсь, что..."
   Мэтлок закрыл дневник. Как это сказала  Джинни?  "У  них  суды,  полиция,
врачи". А Алан Пэйс добавил, что и руководство большинства  северо-восточных
университетов тоже у них в руках.
   А у Мэтлока в руках обвинение.
   Этого достаточно. Достаточно, чтобы остановить Нимрода, кто бы он ни был.
Достаточно, чтобы остановить кровопролитие и расправы.
   Теперь ему нужен Джейсон Гринберг.
   Только он.
 
Глава 31 
 
   Взяв с собой клеенчатый пакет, Мэтлок пешком вернулся в Карлайл,  выбирая
по возможности окольные пути. Ехать  на  машине  было  слишком  опасно.  Тот
человек в поле, возможно, уже пришел в себя  и  добрался  до  кого-то  -  до
самого Нимрода. Значит, объявлена тревога и его ищут.  Невидимые  армии  уже
бросились в погоню. Его единственный шанс - связаться с Гринбергом.  Джейсон
Гринберг скажет ему, что делать.
   Рубашка его была в крови, на  брюках  и  на  пиджаке  засохла  грязь.  Не
отличишь от  какого-нибудь  бродяги  из  "Гриль-бара  Билла".  Сейчас  около
половины третьего ночи, но такие  заведения  обычно  открыты  почти  круглые
сутки. Мэтлок дошел до Колледж-паркуэй и спустился с холма к складу.
   Кое-как приведя себя в порядок, он вошел в грязный бар. Здесь было  шумно
и дымно. Играл  музыкальный  автомат.  Лохматые  посетители  курили  дешевые
сигареты и громко разговаривали, перекрикивая друг  друга.  Мэтлок  понимал,
что он в этой обстановке ничуть не выделяется. Наконец-то можно хоть немного
передохнуть.
   Он сел за столик в дальней кабинке.
   - Что это с вами стряслось, а?
   Это был тот самый подозрительный бармен, с  которым  он  в  конце  концов
нашел общий язык несколько дней тому назад. Несколько лет... несколько веков
тому назад.
   -  Да  вот  попал  в  грозу...  Поскользнулся,  упал...  У  вас  найдется
что-нибудь поесть?
   - Сандвичи с сыром. С мясом не предлагаю. Да и хлеб не первой свежести.
   - Не важно. Принесите мне пару сандвичей и кружку пива, хорошо?
   - Конечно. Конечно, мистер... Только надо ли вам  именно  тут...  Я  хочу
сказать, не для вас это место - вы меня понимаете?
   Опять этот вечный, никчемушный вопрос. А сейчас он особенно ни к чему.
   - Я вас понимаю, но меня это не волнует.
   - Я же о вашем желудке забочусь. - И бармен потрусил за стойку.
   Мэтлок нашел номер Гринберга и направился к вонючему телефону-автомату на
стене. Он опустил монету и набрал номер.
   - Извините, сэр, - сказала телефонистка, - номер  выключен.  У  вас  есть
какой-нибудь другой?
   - Попробуйте, пожалуйста, еще раз! Я уверен, что вы ошибаетесь.
   Но она  не  ошибалась.  Старшая  по  смене  в  Уилинге  наконец  сообщила
телефонистке в Карлайле, что звонить мистеру Гринбергу следует в  Вашингтон.
Предполагалась, что тот, кто звонит в Уилинг, знает и вашингтонский номер.
   - Но по вашингтонскому номеру мистер Гринберг будет только рано утром,  -
сказала она. - Пожалуйста, сообщите об этом абоненту.
   Мэтлок напряженно думал, стоит ли звонить в Вашингтон, в отдел по  борьбе
с наркотиками министерства юстиции. При данных обстоятельствах  Вашингтон  -
для быстроты - вполне может поднять по тревоге кого-то в районе Хартфорда  и
бросить ему на помощь. А Гринберг  ясно  дал  понять,  что  он  не  доверяет
хартфордскому отделению, хартфордским агентам.
   Сейчас Мэтлок намного лучше понимал озабоченность  Гринберга.  Достаточно
ему было вспомнить о карлайлской полиции, этой личной армии Нимрода.
   Нет, он не будет  звонить  в  Вашингтон.  Он  позвонит  Силфонту.  Ректор
университета - его последняя надежда. Он набрал номер Силфонта.
   - Джеймс! О Боже, Джеймс! Вы живы, здоровы? Где вы пропадали?
   - В таких местах - я не знал, что такие есть!
   - Но вы целы? Это главное. Вы целы?
   - Да, сэр. И я все добыл.  Все.  Херрон  ведь  оставил  записи.  Дневник,
который он вел в течение двадцати трех лет.
   - Значит, он все-таки участвовал в этом?
   - Еще бы!
   - Несчастный больной старик... Как хотите, я не понимаю... Однако  сейчас
это уже не важно! Пусть разбираются власти. Где вы находитесь?  Я  вышлю  за
вами машину... Нет, я сам приеду. Мы  все  так  волновались.  Я  поддерживал
постоянную связь с министерством юстиции.
   - Не надо, не приезжайте, - быстро сказал Мэтлок. - Я сам приеду к вам, а
то вашу машину все знают. Так будет безопаснее. Меня, конечно, уже  ищут.  Я
попрошу здесь кого-нибудь вызвать мне такси. Я просто хотел  убедиться,  что
вы дома.
   - Как вам угодно. Честно говоря, наконец-то  я  вздохнул  с  облегчением.
Сейчас позову Крессела. Он тоже должен обо всем знать. Так надо.
   - Хорошо, сэр. До скорой встречи.
   Мэтлок вернулся в кабину и принялся есть неаппетитные  сандвичи.  Он  уже
выпил полкружки пива, как вдруг во внутреннем кармане  его  мокрого  пиджака
раздались короткие истерические сигналы телектроника. Он вытащил машинку  из
кармана, нажал кнопку и кинулся к телефону. Рука его дрожала:  он  с  трудом
опустил монету и набрал номер 555-68-68.
   Слова, записанные на магнитофонную ленту, произвели на  него  впечатление
удара хлыстом по лицу: "Абонент три-ноль отключен".
   Как  и   предупреждал   Блэкстоун   -   лишь   одна-единственная   фраза,
произнесенная один раз. Говорить было не с кем, апеллировать не к кому.
   Но кто-то должен же быть! Он не допустит - не может  допустить,  -  чтобы
его вот так отрезали. Если  Блэкстоун  прекратил  его  обслуживать,  то  он,
Мэтлок, имеет право знать почему! Имеет право знать, что с Пэт!
   Потратив несколько монет и прибегнув к помощи  угроз,  он  дозвонился  до
самого Блэкстоуна.
   - Я не обязан говорить с вами. - Сонный голос звучал агрессивно. -  Но  я
не возражаю против этого разговора, потому что я  сейчас  попрошу  выяснить,
откуда вы звоните, и, как только вы повесите трубку, сообщу, где вас найти.
   - Не угрожайте мне! Вы получили от меня слишком много  денег,  чтобы  мне
угрожать... Почему меня отключили? Я имею право знать!
   - Потому что от вас смердит! Смердит, как от помойной ямы!
   - Это не объяснение!
   - В таком случае я вам все перечислю. Выдан ордер на ваш арест.
   - В чем меня обвиняют, черт побери? Или это ради  моей  же  безопасности?
Или превентивное содержание под стражей?
   - Вас обвиняют в убийстве, Мэтлок! В  заговоре  с  целью  распространения
наркотиков!  В  пособничестве   и   укрывательстве   известных   поставщиков
наркотиков!.. Вы продались им! Я же сказал, что вы смердите. Я ненавижу  то,
чем вы занимаетесь.
   Мэтлок был оглушен. Убийство? Заговор? О чем он говорит?
   - Я не знаю, что вам сказали, но это ложь. Все - ложь! Я рисковал жизнью,
слышите? Рисковал жизнью, чтобы добыть то, что у меня сейчас есть...
   - Красиво говорите, - прервал его Блэкстоун. - Но неумело  действуете.  В
поле,  недалеко  от  Карлайла,  лежит   человек   с   перерезанным   горлом.
Правительственным агентам и десяти минут не понадобилось, чтобы  установить,
кто владелец белого "форда".
   - Я не убивал этого человека! Клянусь Богом, не убивал!
   - Нет, конечно! И вы в глаза не видели  того  человека,  которому  снесли
выстрелом голову на восточном склоне ущелья! Вот только вас там видел сторож
с автомобильной стоянки и еще пара свидетелей!.. Да, забыл. К тому же вы еще
и глупы. Вы оставили талончик  об  уплате  за  стоянку  под  "дворником"  на
ветровом стекле.
   - Подождите! Подождите! Это безумие какое-то! Тот человек  сам  предложил
мне встретиться на восточном склоне ущелья. Он пытался убить меня!
   - Расскажите это своему адвокату. Мы все узнали доподлинно  от  людей  из
министерства юстиции! Я дорожу своей репутацией... И вот еще что.  Продались
вы за хорошую цену! У вас  больше  шестидесяти  тысяч  долларов  на  текущем
счету. Я же вам сказал, Мэтлок, вы смердите!
   Мэтлок ошеломленно молчал. Наконец он еле слышно произнес:
   - Выслушайте меня. Вы обязаны меня выслушать.  Все,  что  вы  говорите...
всему есть объяснение. Кроме того человека в поле. Этого я понять  не  могу.
Но мне наплевать, верите вы мне или нет. Это не важно. Мое оправдание у меня
в руках... Но мне важно, чтобы вы охраняли девушку.  Ни  в  коем  случае  не
отключайте мой номер. Охраняйте ее!
   - Очевидно, вы плохо понимаете по-английски. Ваш номер отключен!  Абонент
три-ноль отключен!
   - А девушка?
   - Мы люди не безответственные, - ехидно сказал Блэкстоун. - Она в  полной
безопасности. Она под защитой карлайлской полиции.
   В баре начался шум  и  суета.  Бармен  закрывал  заведение,  несмотря  на
протесты посетителей. Над грязной, мокрой от пива стойкой висела  ругань,  а
люди более спокойные или больше выпившие, покачиваясь, медленно направлялись
к выходу.
   Мэтлок стоял у телефона как громом пораженный. Крики в  баре  становились
все громче, но он не слышал; перед глазами все расплывалось. Его мутило.  Он
прижал к животу клеенчатый пакет с дневником Лукаса Херрона и  подумал,  что
сейчас его вырвет, как возле трупа на восточном склоне ущелья.
   Но... у него нет времени. Пэт в руках личной армии  Нимрода.  Действовать
надо немедленно.
   Весь ужас был в том, что он не знал, с чего начать.
   - В чем дело, мистер? Это что - от сандвичей?
   - Что?
   - Похоже, что вас сейчас вырвет.
   - А?.. Нет. - Только тут Мэтлок увидел, что бар уже почти пуст.
   Дневник! Он откупится с помощью дневника! Нимрод получит дневник! Получит
обвинительный акт!
   А потом что? Оставит Нимрод ее в живых? Оставит его в  живых?..  Как  там
написал Лукас Херрон: "Новый Нимрод - самый  суровый...  Он  беспощаден.  Он
отдает приказы о ликвидации".
   Нимрод убивал людей за куда меньшие проступки, а ведь он, Мэтлок, знает о
существовании дневников Лукаса Херрона.
   - Извините, мистер, мне надо закрываться.
   - Вызовите мне, пожалуйста, такси.
   - Такси? В четвертом часу ночи? Даже если и нашлось бы  свободное  такси,
никто сюда в три часа ночи не поедет.
   - А у вас есть машина?
   - Послушайте, мистер. Мне нужно здесь убрать и подсчитать выручку. У меня
сегодня был хороший день. Так что подсчет займет минут двадцать.
   Мэтлок вытащил пачку ассигнаций. Самой маленькой была сотня.
   - Мне нужна машина, немедленно. Сколько вы хотите? Я верну вам  ее  через
час, может быть раньше.
   Бармен взглянул на деньги Мэтлока. Такое он не часто видел.
   - Но это же старая развалина. Как бы она не забарахлила.
   - Я могу ехать на чем угодно. Вот! Берите  сотню!  Если  я  разобью  вашу
машину, то отдам вам всю пачку. Вот! Берите же, ну!
   - Конечно, конечно, мистер. - Бармен запустил руку под передник и вытащил
ключи. - Квадратный - это зажигание. Машина во дворе.  "Шевроле"  шестьдесят
второго года. Можете выйти через заднюю дверь.
   - Спасибо. - Мэтлок направился к двери, на которую указал бармен.
   - Эй, мистер?
   - Что?
   - Забыл вашу фамилию... Что-то на  "рок"?  Даю  человеку  машину  и  даже
фамилию не знаю.
   Мэтлок подумал секунду:
   - "Род". Нимрод. Моя фамилия Нимрод.
   - Но это же не фамилия, мистер. - Он шагнул к Мэтлоку. - Это  блесна  для
спиннинга на форель. Как ваша фамилия? Вы получаете машину, а я должен знать
вашу фамилию.
   Мэтлок отсчитал еще три сотни и бросил их на пол. Теперь вроде бы все  по
справедливости. Он дал Креймеру четыре сотни  за  его  "форд"  -  универсал.
Должна же быть какая-то симметрия. Или, по крайней мере, ничего не  значащая
логика.
   - Вот вам четыреста долларов. Вы никогда не получите  четыреста  долларов
за "шевроле" шестьдесят второго года. - Он бросился к двери и  еще  услышал,
как благодарный, но сбитый с толку хозяин "Гриль-бара Билла" проворчал:
   - Нимрод! Ну и шутник!
 
*** 
 
   Машина действительно оказалась развалиной - владелец  сказал  правду.  Но
она была на ходу, а ничего больше и  не  требовалось.  Силфонт  поможет  ему
проанализировать факты, возможности. Одна голова хорошо, а две лучше; Мэтлок
боялся взять на себя всю ответственность. А у Силфонта в высших сферах  есть
люди, с которыми он сможет связаться.  Сэм  Крессел  выслушает  его,  начнет
возражать, испугается за свои владения. Не  важно,  главное  -  безопасность
Пэт. Силфонт поймет это.
   Возможно, настало время прибегнуть к угрозам - как прибег к ним под конец
Херрон. У Нимрода - Пэт, а у него - составленный Херроном обвинительный акт.
Одна человеческая жизнь - за сохранение сотен, возможно тысяч, жизней.  Даже
Нимрод должен понять, что выгода в этой сделке на их стороне.
   Подъезжая к складу, он вдруг понял, что при таком подходе Пэт  становится
всего лишь величиной X, дневник Херрона - величиной Y; затем можно составить
уравнение, и математики на основании имеющихся данных решат  его  и  сообщат
результат. Начинает  действовать  ледяная  логика  выживания;  эмоциональные
факторы отбрасываются, сознательно отметаются.
   Страшно!
   Мэтлок повернул направо и поехал по Колледж-паркуэй. В конце улицы  стоял
особняк Силфонта. Мэтлок ехал с максимальной скоростью, какую мог развить на
подъеме "шевроле" шестьдесят второго года, то есть немногим  более  тридцати
миль в час. Улицы были пустые и очень  чистые  после  грозы;  фасады  домов,
магазины и даже университетский городок погружены во тьму и тишину.
   Мэтлок вспомнил, что Крессел живет на Хай-стрит, всего в полуквартале  от
Колледж-паркуэй. Такой крюк отнимет не больше минуты. Если  Крессел  еще  не
отправился к Силфонту, он захватит его, и они поговорят по  пути  в  машине.
Мэтлоку  необходимо  было  с  кем-то  поговорить,  необходимо  было   начать
действовать.
   Он повернул налево, на  Хай-стрит.  Дом  Крессела  -  большой,  серый,  в
колониальном стиле -  стоял  в  глубине;  от  улицы  его  отделяла  лужайка,
обсаженная рододендронами. Внизу горел свет. Наверное, Крессел еще не  ушел.
Около дома Мэтлок увидел две машины. Мэтлок притормозил.
   В конце подъездной аллеи  что-то  тускло  поблескивало.  Вглядевшись,  он
увидел третью машину - а у Кресселов их было только две.
   Он снова взглянул на машины  перед  домом.  Машина  карлайлской  полиции.
Карлайлская полиция в доме Крессела!
   Личная армия Нимрода у Крессела!
   А может быть, личная армия Нимрода - у Нимрода?
   Он резко повернул налево, едва не задев полицейскую машину, и понесся  по
улице. На перекрестке повернул направо и вжал акселератор в пол. Он был сбит
с толку, испуган, растерян. Если Силфонт позвонил Кресселу - что,  очевидно,
он сделал - и если Крессел связан с Нимродом или он сам Нимрод, тогда  будут
и другие полицейские машины, и другие солдаты армии Нимрода будут  поджидать
его.
   Мэтлок мысленно перенесся в полицейский  участок  Карлайла,  в  ту  ночь,
когда убили Лоринга. Это было чуть больше недели назад, но ему казалось, что
прошло целое столетие. Крессел уже тогда его тревожил. Враждебное  отношение
Крессела к федеральным агентам не укладывалось в рамки разумного.
   О Боже! Теперь все ясно. Инстинкты его  не  подвели.  Инстинкты,  которые
верно служили ему и тогда, когда он сам был преследователем, и тогда,  когда
другие преследовали его. Слишком тщательно за ним следили,  предвидя  каждый
его шаг. Значит, Крессел-связной  на  самом  деле  был  Кресселом-охотником,
Кресселом - верховным убийцей.
   Внешность обманчива -  верно  лишь  то,  что  чувствуешь  сквозь  внешнюю
оболочку. Доверяй чувствам.
   Надо  добраться  до  Силфонта.  Предупредить  Силфонта,  что  Крессел   -
предатель. Они оба должны принять меры предосторожности и  нанести  ответный
удар.
   Иначе погибнет девушка, которую он любит.
   Нельзя терять ни секунды. Силфонт наверняка сказал Кресселу, что у  него,
у Мэтлока, находятся дневники Лукаса Херрона, а это  все,  что  нужно  знать
Кресселу. Все, что нужно знать Нимроду.
   Нимроду необходима корсиканская бумага и дневники. А теперь он знает, где
они. Его личной армии будет сказано, что наступил  решающий  момент  -  либо
победа, либо поражение. Они будут ждать его у Силфонта; особняк  Силфонта  -
это западня, в которую, как они надеются, он попадет.
   На следующем перекрестке Мэтлок резко повернул на запад. В кармане брюк у
него лежали ключи и  среди  них  -  ключ  от  квартиры  Пэт.  Насколько  ему
известно, никто не знает, что у него  есть  ключ,  и  уж  конечно  никто  не
ожидает,  что  он  туда  поедет.  Стоит  рискнуть,  а   вот   позвонить   из
телефона-автомата, чтобы его увидели при свете уличного фонаря, -  на  такой
риск он пойти не мог. Сейчас полицейские машины будут рыскать повсюду.
   Он услышал позади рев мотора и почувствовал острую боль под ложечкой.  За
ним ехала машина - она быстро нагоняла его. На "шевроле" шестьдесят  второго
года от нее не уйдешь.
   Правая нога Мэтлока  с  силой  жала  на  педаль  акселератора.  Руки  его
вцепились в рулевое колесо; круто сворачивая в какую-то  боковую  улицу,  он
почувствовал, как до боли напряжены у него мышцы. Еще поворот. Он резко взял
влево и выехал на середину проезжей части. Другая машина шла ровно, сохраняя
дистанцию не больше десяти футов. Фары били прямо в зеркало.
   Преследователь намеренно не догонял его! Не сейчас. Не в  эту  минуту.  А
ведь он мог сделать это  сто  -  двести  ярдов  назад.  Он  выжидал.  Что-то
выжидал. Но что?
   Во всем этом так много непонятного! Он  столько  раз  ошибался,  одно  не
правильно рассчитал, другое  неверно  истолковал.  Его  обходили  на  каждом
важном этапе. Конечно, он дилетант! С самого начала все это было ему  не  по
силам. И вот теперь его последняя атака захлебывается в засаде.  Его  убьют,
отберут корсиканскую бумагу, дневник  Херрона.  Убьют  девушку,  которую  он
любит, это невинное дитя, чьей жизнью он так жестоко распорядился.  Силфонта
тоже прикончат - он теперь слишком много  знает!  И  одному  Богу  известно,
сколько еще уничтожат людей.
   Будь что будет.
   Если так суждено, если у него действительно больше нет  надежды,  он,  по
крайней мере, сделает  под  конец  красивый  жест.  Он  достал  из-за  пояса
пистолет.
   Они мчались по окраине университетского городка, мимо  учебных  корпусов,
лабораторий и больших автомобильных стоянок.  Жилых  домов  здесь  почти  не
было.
   Мэтлок подал "шевроле" вправо, к самой  обочине,  прижал  правую  руку  к
груди и, высунув из окна дуло пистолета, нацелил его на преследователя.
   Он выстрелил дважды. Другая машина прибавила скорость.  Он  почувствовал,
как она бьет его с лязганьем в левое заднее  шасси  "шевроле".  Он  еще  раз
нажал на курок, но вместо  выстрела  услышал  лишь  щелчок  бойка  о  пустую
обойму.
   Значит, даже последний жест не удался.
   Преследователь  снова  ударил  его  машину.  Мэтлок  потерял  управление;
рулевое колесо чуть не вывернуло ему  руку,  и  "шевроле"  стал  съезжать  с
дороги. В отчаянии Мэтлок схватился за ручку  дверцы,  одновременно  пытаясь
выровнять машину, готовясь, если будет необходимо, выпрыгнуть из нее.
   Он перестал думать. Все его инстинкты выживания отключились. В  эти  доли
секунды время остановилось. Другая машина поравнялась с ним, и Мэтлок увидел
лицо своего преследователя. Вокруг глаз под очками у него все было  заклеено
марлей и пластырем, но не узнать этого лица Мэтлок не  мог.  Перед  ним  был
Джулиан Дюнуа.
   Это было последнее, что он помнил.  Потом  "шевроле"  рванулся  вправо  и
заскользил вниз по придорожному откосу.
   Чернота.
 
Глава 32 
 
   Он пришел в сознание от боли. Болела вся левая сторона тела. Он  покрутил
головой и почувствовал,  что  лежит  на  подушке.  Он  передвинул  голову  и
попытался приподняться на правой руке. Уперся локтем в матрас, и левая  рука
повернулась вместе с телом, словно мертвый балласт.
   Тут он замер.
   В другом конце комнаты, напротив изножья кровати, в кресле сидел человек.
Сначала Мэтлок плохо видел - свет  был  очень  слабый,  а  глаза  болели  от
усталости.
   Наконец ему удалось разглядеть лицо человека.  Чернокожий,  темные  глаза
смотрят на Мэтлока из-под остриженных аккуратным полукругом курчавых  волос.
Адам Уильямс, смутьян из черных левых Карлайлского университета.
   Уильямс заговорил мягко, тихо, и, если Мэтлоку не  почудилось,  в  голосе
его звучало сострадание.
   - Я скажу брату Джулиану, что вы очнулись. Он  придет  навестить  вас.  -
Уильямс встал с кресла и направился к двери. - Вы повредили левое плечо.  Не
вставайте. Окон здесь нет. Коридор охраняется. Расслабьтесь. Вам  необходимо
отдохнуть.
   - Некогда мне отдыхать, идиот! - Мэтлок попытался подняться, но боль была
слишком сильной. Он еще не привык к ней.
   - У вас нет выбора. - Уильямс открыл дверь  и  быстро  вышел,  решительно
захлопнув ее за собой.
   Мэтлок  откинулся  на  подушку...  Брат  Джулиан...  Он   все   вспомнил:
забинтованное лицо Джулиана Дюнуа в  окне  машины,  которая  мчалась  совсем
рядом, - казалось, на расстоянии всего нескольких дюймов. И  то,  что  Дюнуа
кричал водителю на своем карибском диалекте: "Бей его, малый! Ну, еще разок!
Сгоняй с дороги!"
   Потом все погрузилось во мрак,  который  наполнился  грохотом,  скрежетом
металла, и Мэтлок почувствовал, как тело его  крутится,  крутится  штопором,
ввинчивая в черную пустоту.
   О Боже! Сколько же времени с тех пор прошло? Он хотел было поднять  левую
руку, чтобы посмотреть на часы, но рука почти не сдвинулась с места - острая
боль не отпускала ни на минуту. Он потянулся правой  рукой,  чтобы  снять  с
левой часы-браслет, но часов не было.
   Он попытался подняться и наконец сумел спустить ноги на пол  и  сесть  на
краю кровати. Вжав ноги в деревянный пол, он возблагодарил Небо за  то,  что
может хотя бы сидеть... Нужно собраться с мыслями, вспомнить, что случилось,
куда он ехал.
   Он ехал к Пэт, чтобы без помех позвонить Адриану  Силфонту.  Предупредить
его, что Крессел - враг, что Крессел - Нимрод. Он решил тогда,  что  дневник
Херрона будет выкупом за  жизнь  Пэт.  Затем  началось  преследование,  хотя
преследованием это не назовешь. Шла жестокая игра. Так горная кошка играет с
раненой козой. Наконец Дюнуа перешел в наступление - сталь против стали, - и
он, Мэтлок, погрузился в темноту.
   Мэтлок знал, что должен бежать. Но откуда и к  кому?  Дверь  комнаты  без
окон отворилась. Вошел Дюнуа в сопровождении Уильямса.
   - Доброе утро, - сказал адвокат. - Я вижу,  вы  сумели  даже  сесть.  Это
хорошо. Недурной признак для столько вынесшего тела.
   - Который час? Где я?
   - Около половины пятого. Вы в Лумумба-Холле. Видите, я ничего от  вас  не
скрываю... Ответьте и вы тем же. Ничего от меня не скрывайте.
   - Послушайте! - Мэтлок старался не повышать тона. - Я ничего  против  вас
не имею, ни против кого из вас... Я должен...
   - О, вот тут я с вами не согласен, - улыбнулся Дюнуа. - Посмотрите на мое
лицо. Только благодаря счастливой случайности я не остался без глаз.  Вы  же
пытались раздавить мне очки.  Представляете  себе,  как  пострадала  бы  моя
работа, если бы я ослеп?
   - Черт побери, вы же сами накачали меня ЛСД!
   - А вы меня спровоцировали. Вы  активно  занимались  делами,  враждебными
нашим  братьям!  Делами,  которыми  не  имели  права  заниматься...  Но  это
беспредметный разговор. Он никуда нас не приведет... Мы очень благодарны вам
за то, что вы нам принесли. Это превосходит наши самые смелые надежды.
   - Значит, дневник - у вас...
   - И корсиканский документ. О существовании  итальянского  приглашения  мы
знали. А о записной книжке ходили  только  слухи.  Слухи,  которые  довольно
быстро  сочли  выдумкой  -  и  считали  до  сегодняшней  ночи,   вернее   до
сегодняшнего утра. Вы должны гордиться собой. Вы сделали то, что не  удалось
десяткам более опытных людей. Вы нашли сокровище. Настоящее сокровище.
   - Этот дневник мне необходим!
   - Так ли уж? - иронически спросил Уильямс.
   - Если я не получу его, погибнет одна девушка! Можете делать со мной  что
хотите, но дайте мне возможность использовать дневник, чтобы вызволить ее. О
Боже! Прошу вас, прошу!
   - Вы глубоко взволнованы... У вас на глазах слезы...
   - О  Господи!  Вы  же  просвещенный  человек!  Вы  этого  не  сделаете!..
Послушайте! Возьмите оттуда любую информацию! Затем отдайте  мне  дневник  и
отпустите меня!.. Честное слово, я вернусь. Но помогите мне спасти ее!
   Дюнуа медленно подошел к креслу у стены, в котором  сидел  Адам  Уильямс,
когда Мэтлок проснулся. Он придвинул кресло ближе к кровати  и  сел,  изящно
положив ногу на ногу.
   - Вы чувствуете полную беспомощность. Пожалуй... вы потеряли надежду... И
взываете к моему разуму... просвещенного человека. Вы понимаете, что в  моих
силах помочь вам и потому я стою выше вас. Вы бы не взывали ко мне, если  бы
это было не так.
   - О Господи, да хватит же!
   - Теперь вы знаете, каково  быть  беспомощным.  Потерять  надежду.  И  вы
сейчас думаете, не останусь ли я глух к вашим мольбам... Неужели вы хоть  на
секунду можете предположить, что для меня имеет какое-то значение жизнь мисс
Бэллентайн? Неужели вы действительно считаете, что она для меня важнее всего
остального? Так же как жизнь наших детей, наших любимых -  разве  это  имеет
какое-то значение для вас?
   Мэтлок понимал, что он должен ответить Дюнуа. Черный ничего не предложит,
если он попытается уйти от ответа. Еще одна игра - и нужно играть,  хотя  бы
недолго.
   - Я не заслуживаю таких слов, и вы это знаете. Я не люблю людей,  которые
ничего не хотят делать для ваших детей и ваших любимых. Вы же знаете меня  -
вы сами сказали. Значит, вы должны знать и это.
   - Ну, положим, этого я  не  знаю!  Ведь  вы  сами  сделали  выбор,  решив
работать на  большое  начальство!  На  Вашингтон!  Десятки  лет,  целых  два
столетия мой народ взывал к главному вашингтонскому боссу. "Помогите нам!  -
молили люди. - Не лишайте нас надежды!" Но никто не внимал им. А  теперь  вы
хотите, чтобы я вам внял?
   - Да, хочу! Потому что я вам не враг.  Возможно,  я  не  такой,  как  вам
хотелось бы, но я вам не враг. Если вы сделаете меня и подобных мне объектом
вашей ненависти, вы люди конченые. Ведь  нас  больше,  не  забывайте  этого,
Дюнуа. Мы не будем бороться на баррикадах всякий раз, как вы закричите  "все
прогнило", но мы слышим вас. И мы готовы помочь - мы хотим помочь.
   - Докажите это. - Дюнуа холодно посмотрел на Мэтлока. Мэтлок ответил  ему
таким же взглядом.
   - Можете использовать меня как наживку, как заложника. Можете убить меня,
если надо. Но вызволите девушку.
   - Мы можем все это сделать - держать вас в качестве  заложника,  убить  -
без вашего на то согласия. Ваша храбрость еще не доказательство.
   - Я сделаю вам заявление, - тихо сказал Мэтлок, не  давая  Дюнуа  отвести
взгляд. - Письменное, устное - на пленке. Сделаю по  собственной  воле,  без
принуждения. Я все вам расскажу. Как меня использовали, что я делал. Все.  И
о людях из Вашингтона, и о Нимроде.
   Дюнуа скрестил руки на груди и так же тихо произнес:
   - А вы понимаете, что  этим  вы  положите  конец  вашей  профессиональной
карьере,  той  жизни,  которую  вы  так  любите?  Ни  одно   университетское
начальство, имеющее хоть какую-то репутацию, не предложит  вам  работы.  Вам
никто никогда больше не будет доверять. Вы станете парией.
   - Вы просили доказательств. Это все, что я могу вам предложить.
   Дюнуа сидел неподвижно.  Уильямс  выпрямился.  Все  трое  какое-то  время
молчали. Наконец Дюнуа мягко улыбнулся. В его глазах появилось сострадание.
   - Вы хороший человек. Пожалуй, не слишком умелый, но упорный. Мы  поможем
вам. Мы не отнимем у вас надежду. Ты согласен, Адам?
   - Согласен.
   Дюнуа встал с кресла и подошел к Мэтлоку.
   - Вы наверняка знаете избитую поговорку, что политика укладывает странных
партнеров в одну постель. Иными словами, во  имя  практических  целей  можно
порой  пойти  на  странный  политический  альянс.  В  истории  немало   тому
примеров... Нам нужен этот Нимрод так же, как и вам. Равно как и мафиози,  с
которыми он пытается установить мир. Это они, как хищники, набрасываются  на
молодежь. Необходимо  преподать  урок.  Урок,  который  внушит  ужас  другим
нимродам, другим мафиози... Мы поможем вам, но при одном условии.
   - А именно?
   - Ликвидацию Нимрода и остальных осуществим мы. Мы не верим вашим  судьям
и  присяжным.  Ваши  суды  продажны,  ваши  законы  сводятся  к   финансовым
махинациям... Наркоманов  бросают  в  тюрьму,  а  богатые  гангстеры  подают
апелляции... Нет, ликвидацию должны осуществить мы.
   - Мне на это наплевать. Делайте что хотите.
   - То, что вам наплевать, - этого недостаточно. Мы требуем  большего.  Нам
нужна гарантия.
   - Что же я могу вам гарантировать?
   - Ваше молчание. Вы ничего о  нас  не  знаете.  Мы  возьмем  корсиканскую
бумагу, найдем место встречи и  будем  в  ней  участвовать.  Мы  выберем  из
дневников то, что нам необходимо, - это, кстати,  уже  делается...  Но  ваше
молчание чрезвычайно важно. Мы вам поможем сейчас  -  то  есть  сделаем  все
возможное, - но вы не должны упоминать о  нашем  вмешательстве.  Что  бы  ни
случилось, вы никогда, прямо или косвенно, не должны даже намекать  на  наше
участие. Если вы это сделаете, мы убьем вас и вашу девушку. Понятно?
   - Да.
   - Значит, мы достигли соглашения?
   - Достигли.
   - Благодарю вас, - улыбнулся Дюнуа.
 
Глава 33 
 
   Постепенно Мэтлоку  становилось  все  яснее,  почему  черные  так  упорно
охотились за  ним  и  почему  Дюнуа  готов  ему  помочь.  Ведь  он,  Мэтлок,
располагает информацией, которая им так нужна. С кем он имеет дело внутри  и
вне университета? Имена правительствующих агентов и где они  действуют?  Как
осуществляется связь?
   Другими словами, кого Джулиану Дюнуа следует избегать при наступлении  на
Нимрода?
   - Должен сказать, вы были на редкость плохо подготовлены ко всякого  рода
неожиданностям, - заметил Дюнуа.
   - Мне это тоже приходило в голову. Но думаю, сам я виноват лишь отчасти.
   - Вы правы! - засмеялся Дюнуа, а вслед за ним и Уильямс. Никто из них  не
покидал комнаты. Им принесли складной карточный столик  и  несколько  желтых
блокнотов. Дюнуа подробнейшим образом записывал все, что сообщал ему Мэтлок.
Он  перепроверял  написание  имен,  адреса  -  видно  было,   что   работает
профессионал.
   Дюнуа  скрепил  несколько  страниц  вместе  и  принялся  писать  в  новом
блокноте.
   - Зачем? - спросил Мэтлок.
   - Сейчас внизу снимут копии с этих записей. Информацию  передадут  в  мою
нью-йоркскую  контору...  Как  и  копии  всех  до  единой  страниц  дневника
профессора Херрона.
   - Вы времени не теряете!
   - Нет, не теряем.
   - Это все, что я могу вам сообщить. Что мы теперь  будем  делать?  Что  я
должен делать? Не скрою - мне страшно. Я боюсь даже подумать,  что  может  с
ней произойти.
   - С ней ничего не произойдет. Можете мне поверить. В данный  момент  ваша
мисс Бэллентайн в такой же безопасности, как в объятиях своей матушки. Или в
ваших. Приманка ведь она, а не вы. И приманку эту будут держать свежей и  не
подпорченной. Ибо у вас в руках то, что им нужно. Без этого им не жить.
   - Тогда давайте сделаем им предложение. И чем быстрее, тем лучше.
   - Не волнуйтесь. Это будет сделано. Но мы должны сначала решить, учитывая
все обстоятельства, как это сделать. Пока что у нас  есть  две  возможности.
Первая - это сам Крессел. Встретиться с ним  лично.  Вторая  -  использовать
полицейское управление, чтобы они передали Нимроду то,  что  вы  хотите  ему
сказать.
   - Зачем это делать - использовать полицию?
   - Я лишь перечисляю возможности... Почему полицию? Сам не знаю. Разве что
из-за одного обстоятельства: в дневниках Херрона сказано, что Нимрода не раз
меняли. Разве это не так?
   - Да, так. Первым был человек по имени Ортон из офиса губернатора  штата.
Вторым - Артур Латона, строитель.  Третий,  очевидно,  Крессел.  К  чему  вы
клоните?
   - Я просто размышляю. Человек, находящийся  на  месте  Нимрода,  обладает
авторитарной властью. Следовательно, важен пост, а не  человек.  Человек  же
может использовать свой пост как хочет.
   - Но пост, - вмешался Уильямс, - можно  дать  и  отобрать.  Нимрод  -  не
последняя инстанция.
   - Вот именно. Поэтому, возможно, Мэтлоку выгоднее распустить слух, что  у
него в руках оружие. Что Кресселу - Нимроду  надо  быть  поосторожнее.  Ради
общего блага.
   - А не приведет ли это к тому, что за мной начнет  охотиться  еще  больше
народу?
   - Возможно. С другой стороны, это может привести к тому, что целый легион
напуганных  преступников  бросится  защищать  вас.  Пока  угроза  не   будет
ликвидирована. Никто не станет действовать опрометчиво, пока эта  угроза  не
устранена. И Нимроду тоже не позволят действовать опрометчиво.
   - Насколько я понимаю, вы пытаетесь в какой-то мере оторвать  Нимрода  от
его организации.
   Дюнуа щелкнул пальцами обеих рук, словно кастаньетами, и улыбнулся.
   - Вы быстро схватываете. Это первая заповедь повстанцев. Одна из  главных
целей проникновения в ряды противника. Разделять! Разделять!
   Дверь  открылась,  вошел  встревоженный  черный  и  молча  передал  Дюнуа
записку. Дюнуа прочитал ее и закрыл  глаза.  Это  означало,  что  он  сильно
встревожен. Затем он спокойно  поблагодарил  черного  посыльного  и  вежливо
отпустил его. Взглянул на Мэтлока, но записку передал Уильямсу.
   - Наша стратегия, конечно, имеет исторические прецеденты, но  сейчас  они
для нас - пустой звук. Крессел и его жена мертвы. Доктора Силфонта увезли из
дома под конвоем в карлайлской полицейской машине.
   - Что? Крессел? Не верю! Не правда!
   - К сожалению, правда. Пятнадцать минут назад из дома вынесли  два  тела.
Сообщается, что это  убийство  и  самоубийство.  Естественно.  Подходит  как
нельзя лучше.
   - О Боже! Это моя вина. Я вынудил их на  это  пойти!  Силфонт!  Куда  его
увезли?
   - Мы не знаем. Наши братья, которые вели наблюдение, не  посмели  поехать
за полицейской машиной.
   Мэтлок лишился дара речи. Страх  снова  парализовал  его.  Он  рухнул  на
кровать и уставился в пустоту. Столько боли, столько  смертей  -  и  причина
всему он.
   - Это серьезное осложнение, - сказал Дюнуа, опершись локтями на карточный
столик. - Нимрод уничтожил все  ваши  связи.  Тем  самым  он  дал  ответ  на
важнейший вопрос и уберег нас от страшной ошибки: я имею  в  виду,  конечно,
Крессела. Однако, если посмотреть на дело с другой стороны,  Нимрод  оставил
нам теперь лишь одну возможность. У вас нет больше выбора. Теперь вы  должны
действовать через армию Нимрода, через карлайлскую полицию.
   Мэтлок ошеломленно глядел на Джулиана Дюнуа.
   - И это все, на что  вы  способны?  Сидеть  здесь  и  спокойно  обсуждать
следующий шаг?.. Крессел мертв. Его  жена  мертва.  Возможно,  уже  убили  и
Адриана Силфонта. Это же были мои друзья.
   - Я вам сочувствую, но буду с вами честен:  я  вовсе  не  жалею  об  этих
троих. Откровенно говоря, Адриан Силфонт - единственная настоящая потеря:  с
ним можно было бы работать, это блестящий ум, и тем не менее я не  собираюсь
его оплакивать. Мы теряем в гетто тысячи людей каждый месяц.  Вот  о  них  я
готов скорбеть... Однако продолжим. У вас действительно нет выбора. Придется
вам вступать в контакт через полицию.
   - Вы ошибаетесь. - Мэтлок вдруг почувствовал,  что  силы  возвращаются  к
нему. -  У  меня  есть  выбор...  Гринберг  рано  утром  уехал  из  Западной
Вирджинии. Сейчас он уже в Вашингтоне. У меня есть  нью-йоркский  номер,  по
которому я могу связаться с ним. Я доберусь до Гринберга.  -  Достаточно  он
всего натворил, достаточно причинил страданий. Не может он рисковать  жизнью
Пэт. Больше не может. Не способен.
   Дюнуа снял руки со столика, откинулся в кресле  и  в  упор  посмотрел  на
Мэтлока.
   - Некоторое время назад я сказал, что вы  быстро  схватываете.  Я  должен
внести поправку.  Вы  быстро  схватываете,  но  вы  легкомысленны...  Вы  не
доберетесь до Гринберга. Это не входит  в  наше  соглашение,  а  вы  его  не
нарушите. Либо вы его выполните так, как  мы  договорились,  либо  вас  ждет
кара, о которой я сказал.
   - Не смейте угрожать мне! Мне надоели угрозы!
   Мэтлок встал. Дюнуа сунул руку во внутренний  карман  пиджака  и  вытащил
пистолет. Это был тот самый черный автоматический пистолет,  который  Мэтлок
снял с мертвеца на восточном склоне ущелья. Дюнуа тоже встал.
   -  В  медицинском  заключении  будет,  несомненно,  сказано,  что  смерть
наступила на рассвете.
   - Прошу вас! Ведь девушка в руках убийц!
   - И вы тоже, - спокойно сказал Дюнуа. - Разве вы этого  не  понимаете?  У
нас и у них разные мотивы, но это именно так: нас вынуждают быть убийцами.
   - Вы не зайдете так далеко!
   - Ну что вы, зайдем. И пойдем гораздо дальше. Мы бросим  ваш  не  имеющий
никакой цены труп перед полицейским участком, приколов к вашей окровавленной
рубашке записку. Мы потребуем смерти  девушки  до  начала  переговоров.  Они
охотно согласятся, ибо ни та, ни другая сторона не может рисковать,  оставив
ее в живых. А когда и она будет мертва, гиганты начнут свою битву.
   - Вы чудовище!
   - Я такой, каким вынужден быть. Воцарилось молчание. Мэтлок закрыл  глаза
и шепотом спросил:
   - Что я должен делать?
   - Вот это уже лучше. - Дюнуа сел, бросив взгляд на Адама Уильямса  -  тот
явно нервничал. На какое-то мгновение Мэтлок почувствовал  сродство  с  этим
университетским радикалом. Уильямс тоже был испуган, тоже не уверен в  себе.
Как и Мэтлок, он был плохо подготовлен к тому,  чтобы  иметь  дело  с  миром
Джулиана Дюнуа или Нимрода. Гаитянец словно прочитал мысли Мэтлока.
   - Вы должны верить в  себя.  Помните:  вы  добились  куда  большего,  чем
другие, располагая куда меньшими  возможностями.  И  вы  необычайно  храбрый
человек.
   - Я не считаю себя таким уж храбрецом.
   - Храбрый человек редко считает себя таковым. Удивительно, правда?  Идите
сюда. Садитесь. - Мэтлок повиновался. - Знаете, мы - вы и я -  не  настолько
уж отличаемся друг от  друга.  В  другие  времена  мы  бы  даже  могли  быть
союзниками. Правда, как заметили многие мои братья, я ищу святых.
   - Их нет, - сказал Мэтлок.
   - Возможно. А впрочем - кто знает... Но мы обсудим это в следующий раз. А
сейчас надо составить план. Нимрод ждет вас. Не  будем  его  разочаровывать.
Однако мы должны обеспечить себе прикрытие со всех флангов. - Он пригнулся к
столу, глаза его сверкнули, на губах заиграло что-то похожее на улыбку.
 
*** 
 
   Хитроумный план Дюнуа предусматривал целый ряд шагов, которые должны были
обеспечить безопасность Мэтлока и девушки. Мэтлок скрепя сердце  должен  был
признать это.
   - У меня есть две побудительные причины, - пояснил  Дюнуа.  -  И  вторая,
откровенно говоря, для меня важнее. Нимрод явится лично лишь в  том  случае,
если у него не будет иного выхода. А мне нужен Нимрод. Я не желаю иметь дело
с подставным лицом.
   В  основе  плана  лежал  дневник  Херрона,  особенно  последние   записи,
касающиеся личности Нимрода.
   - Херрон ясно заявляет, что не хочет называть имени. Именно не хочет.  Он
явно считал, что не имеет права бросать  тень  на  этого  человека  -  вдруг
информация ошибочна. Он решительно против обвинения на основе слухов. Совсем
как вы, Мэтлок, - вы же отказались принести Херрона в  жертву  на  основании
одного лишь истерического телефонного звонка. А Херрон  знал,  что  может  в
любую минуту  умереть:  физически  он  очень  страдал...  И  он  хотел  быть
абсолютно уверен. - Дюнуа начал чертить какие-то  геометрические  фигуры  на
чистом листе желтой бумаги.
   - И тогда его убили, - сказал Мэтлок. - Причем так, чтобы  это  выглядело
как самоубийство.
   - Да. Дневники это подтверждают. Как только Херрон точно узнал, кто такой
Нимрод, он готов был перевернуть небо и землю, чтобы  записать  это  в  свой
дневник. Наши враги не знают, что  он  этого  не  сделал.  Это  и  есть  наш
дамоклов меч.
   В качестве своего первого защитного шага  Мэтлок  должен  позвонить  шефу
карлайлской  полиции  и  сказать,  что  он  знает,  кто  такой   Нимрод.   И
договариваться он будет только с самим Нимродом. Это - меньшее из двух  зол.
За ним охотятся. Выдан ордер на  его  арест,  о  чем,  конечно,  карлайлской
полиции известно. Если даже с него снимут другие, менее серьезные обвинения,
ему не уйти от обвинения в убийстве. Или даже в двух убийствах. Ибо он  убил
двух человек - улик предостаточно, а надежного алиби у него нет. Он не знает
этих людей, которых он  убил.  У  него  нет  свидетелей,  которые  могли  бы
подтвердить, что это была самозащита; убиты же оба столь  страшно,  что  это
дает достаточно оснований изолировать убийцу от общества.  В  лучшем  случае
его ждет несколько лет тюрьмы.
   Затем он выдвинет свои условия сделки с Нимродом: дневники Лукаса Херрона
в обмен на свою жизнь и жизнь девушки. Естественно, за  эти  дневники  можно
запросить такую сумму, которая позволит им  обоим  уехать  далеко  отсюда  и
начать новую жизнь.
   Нимрод может это сделать. Должен это сделать.
   - Успех первой фазы зависит от того, насколько вы будете  убедительны.  -
Дюнуа тщательно выбирал слова. - Помните, вы - в панике. Вы убили, отняли  у
людей жизнь.  Вы  человек,  несклонный  к  насилию,  но  обстоятельства  вас
заставили, вынудили пойти на страшные преступления.
   - Это так и есть. Вы даже не представляете себе, насколько вы правы.
   - Хорошо. Вот это чувство  вы  и  должны  выразить.  Человек,  охваченный
паникой, стремится как можно скорее покинуть место происшествия,  вызвавшего
у  него  панику.  Нимрод  должен  этому  поверить.  Это  -  гарантия   вашей
безопасности на данный момент.
   Потом Мэтлок  позвонит  вторично,  чтобы  получить  согласие  Нимрода  на
встречу. На данном этапе место встречи может быть  выбрано  Нимродом.  Позже
Мэтлок снова позвонит, чтобы узнать, где они встретятся. Но  встреча  должна
произойти до десяти часов утра.
   -  Тут  вы,  беглец,  уже  завидевший   свободу,   неожиданно   начинаете
сомневаться, - сказал Дюнуа. - Вы на грани истерики, и вам нужна гарантия.
   - Какая же это?
   - Третье лицо; мифическое третье лицо...
   Мэтлок должен поставить в известность человека  из  карлайлской  полиции,
что он подробно описал деятельность Нимрода, рассказал о  дневнике  Херрона,
назвал все имена и так далее. Эти показания в запечатанном конверте переданы
другу. В десять утра письмо будет отправлено в министерство юстиции, если от
Мэтлока не поступит иных указаний.
   -  Здесь,  во  второй  фазе,  многое  также  будет  зависеть   от   вашей
убедительности, но убедительности уже другого рода.  Посмотрите,  как  ведет
себя  животное,  когда  неожиданно  открывают   клетку.   Оно   недоверчиво,
подозрительно; оно осторожно приближается к выходу на  волю.  Точно  так  же
должен вести себя и наш беглец. Они  ждут  этого.  За  последнюю  неделю  вы
проявили много находчивости. По  логике  вещей  вы  уже  давно  должны  быть
трупом, но вы живы. Надо и дальше проявлять такую же изворотливость.
   - Я понимаю.
   Последняя фаза была разработана Джулианом Дюнуа,  чтобы  гарантировать  -
насколько это возможно в данной ситуации - вызволение девушки и безопасность
Мэтлока. Для этого Мэтлоку придется  в  третий  и  последний  раз  позвонить
связному Нимрода. Цель звонка  -  договориться  о  месте  встречи  и  точном
времени.
   Когда Мэтлоку скажут и то и другое, он должен немедленно согласиться.
   Сначала.
   А затем, несколькими секундами спустя, - как будто  без  всякой  причины,
разве что в припадке подозрительности, - он должен отвергнуть выбор Нимрода.
   Не время, но место встречи.
   Он должен заколебаться, начать заикаться и вообще вести  себя  как  можно
неразумнее, а затем неожиданно  назвать  другое  место  встречи,  по  своему
выбору, но так, словно ему это только что пришло в голову. Дальше он  должен
снова напомнить о своих несуществующих показаниях,  которые  его  мифический
друг якобы отправит в Вашингтон в десять утра. После чего, уже не слушая, он
должен повесить трубку.
   - Главное в этой третьей фазе, чтобы чувствовалось, что вы по-прежнему  в
панике. Нимрод должен понять, что теперь вами движут примитивные  инстинкты.
Вот-вот уже должна состояться  ваша  встреча.  Вы  вдруг  взбрыкнули,  затем
отступаете, создаете барьеры, чтобы не попасться ему  в  сети,  если  он  их
расставляет. В таком состоянии вы для него  не  менее  опасны,  чем  раненая
кобра - для тигра. Ибо  здравого  смысла  больше  нет,  есть  лишь  инстинкт
выживания. Тут уж он понимает, что должен встретиться с вами сам и  привести
с собой девушку.  Естественно,  он  прибудет  со  своей  дворцовой  стражей.
Намерения его не изменятся. Он заберет дневники, возможно, обсудит  во  всех
деталях план вашего дальнейшего устройства, а  когда  выяснит,  что  нет  ни
письма, ни друга, который должен его  отправить,  он  попытается  убить  вас
обоих... Однако он ничего не сможет сделать. Ибо его буду ждать я  со  своей
дворцовой стражей... А сейчас мы с вами определим место встречи, которое  вы
назовете в припадке истерики. Оно должно быть в  таком  районе,  который  вы
хорошо знаете, где вы часто бываете. Не слишком далеко, так как у  вас  ведь
нет автомобиля. Место достаточно  уединенное,  поскольку  за  вами  охотятся
блюстители закона. И тем не менее легкодоступное, чтобы вы  могли  добраться
туда быстро и незаметно.
   - Вы просто описали "Гнездо Херрона", его дом.
   - Допускаю, но мы не можем  им  воспользоваться.  Психологически  это  не
годится. Не соответствует рисунку поведения  нашего  беглеца.  Ведь  "Гнездо
Херрона" - источник его страха. Он туда не вернется... Нужно другое место.
   Заговорил Уильямс. Неуверенно, все еще  побаиваясь  окончательно  связать
себя с миром Дюнуа.
   - Я вот подумал, а что, если...
   - Что, брат Уильямс? О чем ты подумал?
   - Профессор Мэтлок часто обедает в ресторане "Чеширский кот".
   Мэтлок резко поднял голову и посмотрел на черного радикала.
   - Как? И вы тоже? Вы следили за мной?
   - Очень часто. Сами мы  в  такие  места  не  ходим.  Мы  бы  там  слишком
выделялись.
   - Дальше, брат, - прервал его Дюнуа.
   - "Чеширский кот" находится  примерно  в  четырех  милях  от  Карлайла  и
примерно в полумиле от шоссе, по которому туда обычно ездят, но есть и более
короткая дорога. Позади ресторана и по обе его стороны - внутренние  дворики
и сады, где обедают летом. А за ними лес.
   - Кто там сейчас?
   - По-моему, никого, кроме ночного сторожа. Ресторан открывается только  в
час дня. Не думаю, чтобы повара и уборщицы приезжали  туда  раньше  половины
десятого или десяти.
   - Отлично! - Дюнуа взглянул на  часы.  -  Сейчас  десять  минут  шестого.
Допустим, мы будем осуществлять нашу  операцию  по  фазам  с  интервалами  в
пятнадцать минут и еще добавим двадцать минут на дорогу -  это  будет  шесть
пятнадцать. С учетом всяких случайностей скажем - шесть тридцать. Встречу мы
назначим на семь часов за "Чеширским котом". Пора поднимать людей.
   Уильямс встал и направился к двери. На  пороге  он  обернулся  и  спросил
Дюнуа:
   - Вы не передумаете? Не разрешите мне пойти с вами?
   - Не надоедай, - отрезал Дюнуа, даже не взглянув на него. -  Мне  слишком
многое надо обдумать.
   Уильямс быстро вышел из комнаты.
   Дюнуа продолжал  чертить  свои  бессмысленные  геометрические  фигурки  в
желтом блокноте. Только  сейчас  он  сильнее  нажимал  на  карандаш,  и  тот
оставлял глубокие следы на блокноте. Ломаные линии  и  зигзаги  сходились  в
одну точку. Это были молнии.
   - Послушайте, - сказал Мэтлок. - Еще не поздно. Сообщите  властям.  Прошу
вас, ради Бога! Нельзя рисковать жизнью ваших ребят!
   Глаза Дюнуа впились в Мэтлока.
   - Неужели вы хоть на минуту можете предположить, что я позволю этим детям
бросаться в воду там, где я сам не  решаюсь  плавать?  -  не  без  презрения
сказал он. - Мы не ваш объединенный комитет начальников штабов, Мэтлок. Мы с
большим уважением, с большой любовью относимся к нашей молодежи... А  теперь
пойдемте.
   Дюнуа вышел с Мэтлоком из маленькой комнаты без окон и по коридору  вывел
его к лестнице. Там околачивалось несколько студентов, но их было не  много.
Большинство обитателей Лумумба-Холла спало. Они спустились  по  лестнице  на
два марша и оказались перед дверью. Мэтлок вспомнил, что она ведет в погреба
и в старый высокий зал для собраний,  где  он  наблюдал  страшноватый  обряд
африканского племени. Пока они шли, Дюнуа ire произнес ни слова.
   В зале было восемь человек - все черные, выше шести футов ростом,  все  в
одинаковых комбинезонах защитного цвета с открытым  воротом,  в  сапогах  по
щиколотку из черной мягкой кожи, на толстой  каучуковой  подошве.  Несколько
человек играли в  карты,  другие  читали,  третьи  тихо  беседовали.  Мэтлок
заметил,  что  у  нескольких  были  засучены   рукава,   обнажая   выпуклые,
тренированные бицепсы. Они все непринужденно кивнули,  приветствуя  Дюнуа  и
его гостя. Двое  или  трое  улыбнулись  Мэтлоку,  как  бы  стремясь  сделать
атмосферу менее официальной.
   - Дворцовая стража, - тихо произнес Дюнуа.
   - Ну и ну!
   - Отборный отряд. Каждый из них проходит тренировку в течение  трех  лет.
Нет такого оружия, которым он не владеет или не может  починить.  Нет  такой
машины, которую он не может наладить... Или философского учения, которое  не
может оспорить. Каждый знаком с  самыми  безжалостными  приемами  борьбы.  И
каждый готов пойти на смерть ради нашего дела.
   - Бригада террористов? Это ведь не ново.
   - Ну если это так называть, то не ново. Но не  забывайте,  где  я  вырос.
Тонтон-макуты Дювалье - настоящие гиены: я видел их за работой. Эти люди  на
них не похожи.
   - Я думал не о Дювалье.
   - С другой стороны, я кое-чем обязан Папе Дюку. Идея тонтон-макутов очень
занимала меня. Но я понимал, что в нее  нужно  внести  некоторые  изменения.
Сейчас такие отряды возникают по всей стране.
   - Они и раньше возникали, - сказал  Мэтлок.  -  Их  тогда  тоже  называли
"отборными отрядами". А еще - отрядами СС.
   Дюнуа взглянул на Мэтлока, и Мэтлок по глазам увидел,  что  больно  задел
его.
   - Такие аналогии обидны. И неоправданны. Мы делаем то, что нас  вынуждают
делать. Мы боремся за справедливость.
   - Ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer , - тихо произнес Мэтлок.
 
Глава 34 
 
   Все  произошло  очень  быстро.  Двое  из  отборного  отряда  Дюнуа   были
прикреплены к Мэтлоку, остальные отправились на встречу  с  Нимродом,  чтобы
подготовиться и  достойно  принять  отборный  отряд  личной  армии  Нимрода,
который, вне всякого  сомнения,  будет  его  сопровождать.  После  того  как
разведчики  донесли,  что  путь  свободен,  Мэтлок  пересек  университетский
городок.  Его  подвели  к  телефонной  будке  на  нижнем   этаже   общежития
первокурсников, откуда он и позвонил.
   Он  понял,  что  владевший  им  неизбывный  страх  помог  произвести   то
впечатление, которое хотел создать Дюнуа. Он истерически  кричал  в  трубку,
сам не понимая, где реальность, а где фантазия. Ему хотелось быть свободным.
Хотелось, чтобы Пэт была жива и свободна вместе с ним. И если  Нимрод  может
ему это дать, почему бы по-доброму не заключить сделку с Нимродом!
   Все было как в страшном сне. Он испугался на мгновение,  что  вот  сейчас
выкрикнет правду и отдаст себя на милость Нимрода. Но  вид  "тонтон-макутов"
Дюнуа возвращал его к действительности, и он закончил свой первый телефонный
разговор без срыва. "Начальник" карлайлской полиции передаст эту информацию,
получит ответ и будет ждать следующего звонка Мэтлока.
   Разведчики Дюнуа донесли, что  неподалеку  от  второго  телефона-автомата
обнаружена полицейская машина. Но у Дюнуа на всякий случай были приготовлены
для каждого звонка запасные варианты, и Мэтлока быстро доставили к запасному
телефону-автомату на задней лестнице Студенческого союза.
   Второй разговор прошел гораздо легче, хотя лучше  это  было  или  хуже  -
неясно. Мэтлок подчеркнул, что его показания будут  отправлены  по  почте  в
десять утра. Нажим произвел  должное  впечатление,  и  Мэтлок  возблагодарил
судьбу. "Начальник" испугался и даже не пытался скрыть свой испуг. Начала ли
личная армия Нимрода колебаться? В ее рядах слишком  многие  стали  рисовать
картины,  как  их  животы  вспарывают  автоматные  очереди.   Следовательно,
генералам следовало быть начеку и не забывать о собственной безопасности.
   Мэтлок побежал к ожидавшему  его  автомобилю.  Это  был  старый,  побитый
"бьюик", обшарпанный и неприметный. Однако внешний вид его не соответствовал
внутреннему. Внутри все было  продуманно  и  аккуратно,  как  в  танке.  Под
приборной доской находилось мощное радио; стекла  были  по  крайней  мере  в
полдюйма толщиной - насколько Мэтлок понимал, пуленепробиваемые.  В  стенках
салона  были  укреплены  короткоствольные  дальнобойные  ружья,  в   корпусе
проделаны амбразуры, закрытые  пока  резиновыми  клапанами.  Звук  двигателя
поразил Мэтлока. Такого мощного мотора он еще никогда не слышал.
   Они следовали за  автомобилем,  шедшим  впереди  на  небольшой  скорости;
Мэтлок понимал, что сзади тоже едет машина. Дюнуа недаром говорил, что  надо
обеспечить себе прикрытие со всех флангов. Дюнуа был настоящий профессионал.
   И Мэтлоку стало не по себе, когда он подумал, что это за профессия.
   "Я уезжаю из этой проклятой страны..." - вспомнилось ему.
   Неужели дошло до этого?
   И еще: "...Вы думаете, это чем-то отличается от всего  остального?..  Это
же мини-Америка!.. И работает так же, как большие компании!"
   Страна больна. Где же лекарство?
   - Ну вот мы и приехали. Третья фаза. - Черный,  командовавший  операцией,
дотронулся до руки Мэтлока и ободряюще улыбнулся. Мэтлок  вылез  из  машины.
Они находились на шоссе к югу от  Карлайла.  Машина,  которая  шла  впереди,
остановилась ярдах в ста от них у обочины и выключила фары.  Машина,  шедшая
сзади, сделала то же самое.
   Перед Мэтлоком было два  телефона-автомата.  Один  из  черных  подошел  к
правой будке, открыл дверцу - в потолке загорелся тусклый свет -  и,  быстро
сняв плафон,  вывернул  лампочку.  Кабина  погрузилась  в  темноту.  Мэтлока
поразило и даже  приятно  удивило,  что  гигант  негр  выключил  свет  таким
способом. Ведь было бы куда легче и быстрее просто разбить стекло.
   Цель  последнего  звонка,  по  плану  Дюнуа,  заключалась  в  том,  чтобы
отклонить место встречи, выбранное Нимродом. Отклонить так, чтобы Нимрод был
вынужден принять место встречи, в панике предложенное Мэтлоком. А  именно  -
ресторан "Чеширский кот".
   Голос полицейского звучал настороженно:
   - Наш общий друг понимает вашу тревогу, Мэтлок. Он бы так  же  чувствовал
себя на вашем месте. Он с  девушкой  будет  ждать  вас  у  южного  входа  на
стадион. Это недалеко от спортивного корпуса и общежитии.  Там  есть  ночные
сторожа; с вами ничего не может случиться...
   - Хорошо, хорошо... О?кей. - Мэтлок, готовя почву для  отказа,  старался,
чтобы в голосе его звучало сдерживаемое волнение. - Там вокруг люди, значит,
если кто-то из вас попытается что-то сделать, я могу заорать во все горло. И
заору!
   - Конечно. Но вам не придется орать. Никто никому не хочет причинить зло.
Это просто сделка - наш друг так и просил вам передать. Он восхищен вами...
   - А как я могу быть уверен, что Пэт будет с ним? Я  должен  быть  в  этом
уверен!
   - Это же сделка, Мэтлок. - Голос был масленый, но в нем  появились  нотки
отчаяния. "Кобра" вела себя непредсказуемо. - Обычная сделка.  Не  забудьте,
нашему другу нужно то, что вы нашли.
   - Не забуду... - Мэтлок лихорадочно соображал. Ему было ясно, что надо  и
дальше изображать панику и свою непредсказуемость. Необходимо изменить место
встречи, но так, чтобы не вызвать подозрений. Если Нимрод что-то заподозрит,
можно считать, что Дюнуа приговорил Пэт к смерти.  -  А  вы  скажите  нашему
другу, чтобы он не забыл, что в конверте, адресованном  в  Вашингтон,  лежат
мои показания!
   - Он знает об этом, то есть я хочу сказать...  это  его  беспокоит...  вы
меня понимаете? Значит, увидим вас у стадиона, О?кей? Через час, О?кей?
   Пора. Другого такого момента может и не представиться.
   - Нет! Подождите... В университетский  городок  я  не  поеду!  Агенты  из
Вашингтона... они наблюдают за  всем  этим  районом!  Они  всюду!  Они  меня
заберут!
   - Нет, не заберут...
   - Вы-то откуда знаете?
   - Никого тут нет. Все О?кей. Успокойтесь, пожалуйста.
   - Легко вам говорить, а каково мне! Нет,  я  скажу  вам  где...  -  И  он
заговорил быстро, сбивчиво, словно отчаянно ища выход. Сначала упомянул  дом
Херрона и, прежде чем голос выразил согласие или несогласие, сам отверг этот
вариант.  Затем  назвал  железнодорожный  склад,  но  тотчас   по   каким-то
малопонятным причинам отказался от него.
   - Ну-ну, не надо так волноваться, - произнес  голос.  -  Это  же  простая
сделка...
   - Ресторан! За городом. "Чеширский кот"! За рестораном есть сад...
   Человек на другом конце провода был явно сбит с толку,  и  Мэтлок  понял,
что разыграл все как надо. Он в последний раз упомянул о дневнике,  о  своих
письменных показаниях и с грохотом опустил трубку на рычаг.
   Он стоял в кабине, совсем измочаленный. Несмотря на утреннюю прохладу, по
его лицу струился пот.
   - Вы лихо справились, - сказал чернокожий, командовавший операцией. - Ваш
противник выбрал место на  территории  университета,  насколько  я  понимаю.
Очень умно с его стороны. Но вы лихо справились, сэр.
   Мэтлок взглянул на негра, благодарный  за  похвалу  и  немало  удивленный
собственной находчивостью.
   - Не знаю, смог ли бы я проделать это снова.
   - Конечно смогли бы, - ответил темнокожий, шагая с Мэтлоком к  машине.  -
Крайнее напряжение активизирует память, которая  тогда  действует  как  ЭВМ.
Ищет, отбрасывает, принимает решение... и все это мгновенно.  Конечно,  пока
человек не запаниковал. Сейчас  ведутся  исследования  в  области  различных
пороговых состояний.
   Они подошли к автомобилю.  Негр  открыл  дверцу,  и  автомобиль  рванулся
вперед под прикрытием двух других машин.
   - Мы подъедем с юго-запада, - сказал темнокожий водитель, - и высадим вас
ярдах в ста от дорожки, по которой  ходят  служащие  ресторана.  Мы  вам  ее
покажем. Идите прямо к большой беседке и пруду с золотыми рыбками. Вы знаете
эту часть сада?
   - Да, знаю. Непонятно только, откуда вы ее знаете.
   - Я, конечно, не ясновидящий, - улыбнулся водитель.  -  Пока  вы  были  в
будке телефона-автомата, я связался  с  нашими  людьми  по  радио.  Все  уже
готово. Мы начеку. Запомните, белая беседка и пруд с золотыми рыбками... Вот
возьмите. Это записная книжка и конверт. - Водитель сунул руку в  карман  на
дверце машины и вытащил клеенчатый пакет, к которому  толстой  резинкой  был
прикреплен конверт.
   - Мы будем там меньше чем через десять минут, - сказал главный, поудобнее
устраиваясь  на  сиденье.  Мэтлок  взглянул  на  него.  К  его   ноге   были
прикреплены, а вернее, вшиты в брюки кожаные ножны. До  сих  пор  он  их  не
замечал и понял почему. Они были пусты. А сейчас из ножен  торчала  костяная
рукоятка ножа с длинным - не меньше десяти дюймов - лезвием.
   Отборный отряд Дюнуа был в полной боевой готовности.
 
Глава 35 
 
   Он стоял возле высокой белой беседки. Солнце зажгло край неба на востоке,
лес же был все еще погружен в густой туман, тускло отражавший  свет  раннего
утра. Дорожки, окаймленные деревьями с молодой листвой, сходились  к  пруду,
где плескались золотые рыбки. Вокруг стояли скамьи  из  мрамора,  влажные  и
блестящие от росы.  Громко  переговаривались  птицы,  приветствуя  солнце  и
готовясь к дневной кормежке.
   В памяти Мэтлока вновь возникло "Гнездо  Херрона",  неприступная  зеленая
стена, отделявшая старика от внешнего мира. Есть какое-то сходство,  подумал
он. Возможно, так и должно быть -  чтобы  все  закончилось  именно  в  таком
месте.
   Он закурил и, затянувшись всего два раза, тут  же  потушил  сигарету.  Он
крепко держал записную книжку перед грудью,  словно  это  был  непробиваемый
щит, и при каждом звуке резко поворачивал голову,  сознавая,  что  на  карту
поставлена его жизнь.
   Интересно, где сейчас люди Дюнуа? Где спряталась  его  отборная  гвардия?
Что они делают - наблюдают за ним и смеются над его нервными подергиваниями,
над его очевидным страхом? Или залегли среди деревьев, готовые  выскочить  и
убивать не задумываясь?
   И кого им придется убивать? Сколько человек будет у  Нимрода  и  как  они
будут вооружены? Вообще, придет ли Нимрод? Вернет  ли  он  девушку,  которую
Мэтлок так любит? И если да, не попадут  ли  они  с  ней  в  резню,  которая
непременно начнется?
   Кто же все-таки Нимрод?
   Он затаил дыхание. Руки и ноги  свело  судорогой  от  страха.  Он  крепко
закрыл глаза, сам не зная, зачем - чтобы лучше  слышать  или  молиться.  Вот
только он не верил в существование Бога. Поэтому он  слушал,  крепко  закрыв
глаза, и наконец услышал.
   Два автомобиля один за другим  свернули  с  шоссе,  на  большой  скорости
подъехали к "Чеширскому коту" и резко затормозили. Взвизгнули шины.
   Затем все снова смолкло. Даже птицы перестали петь:  не  было  слышно  ни
звука.
   Мэтлок шагнул назад, к беседке, и прижался к  ее  решетчатой  стенке.  Он
напряг слух, чтобы уловить хоть что-то.
   Тишина. И в то же время - нет... Снова какой-то звук, почти не нарушавший
тишины,  как  шелест  сухого  листа.  Какое-то  неуверенное  царапанье.  Оно
доносилось с одной из дорожек, ведущих к тому месту, где стоял Мэтлок.
   Сначала звук этот был едва различим. Затем он  стал  чуть  отчетливее,  и
Мэтлок услышал тихий стон, захлебнувшийся в рыдании:
   - Джейми... Джейми? Пожалуйста, Джейми...
   Мэтлок швырнул на землю клеенчатый пакет. От ярости и слез он  ничего  не
видел. Он оторвался от спасительной решетки и вскрикнул так, что переполошил
всех птиц.
   - Пэт! Пэт! - вопил он. - Где ты? Пэт, Боже, где ты? Где?!
   Рыдания - от облегчения и от боли - стали громче:
   - Здесь... Здесь, Джейми! Я ничего не вижу.
   Он бросился по  дорожке  на  звук  ее  голоса.  Пэт  стояла  на  коленях,
уткнувшись забинтованной головой в землю. Она упала. По  шее  текли  струйки
крови: швы на голове разошлись.
   Он бросился к Пэт и осторожно приподнял ее голову.
   Под бинтами было несколько слоев широкой клейкой  ленты,  прилепленной  к
вискам и безжалостно наложенной на веки. Лента плотно, как стальной панцирь,
стягивала лицо.
   Мэтлок осторожно поднял девушку и прижался лицом к ее лицу, снова и снова
повторяя:
   - Теперь все будет в порядке... Все будет в порядке...
   Внезапно, без предупреждения, безо всякого перехода, лишенная возможности
видеть из-за наклеенной ленты, девушка вскрикнула,  напрягая  избитое  тело,
вытягивая забинтованную голову.
   - Отдай им! - кричала Пэт изо всех сил. - Ради Бога, отдай  то,  что  они
хотят!
   Он запнулся на дорожке, не решаясь выпустить ее из рук.
   - Отдам, отдам, моя хорошая.
   - Прошу тебя, Джейми, не давай им больше дотрагиваться до меня! Никогда!
   Он медленно опустил девушку на мягкую землю.
   - Сними с меня ленту! Пожалуйста, сними!
   - Я не могу сейчас, моя хорошая. Тебе будет больно. Погоди немного...
   - Пусть будет больно!.. Я больше не вынесу!
   Что он может сделать? Что должен сделать? О Боже! О Господи! Да скажи  же
мне, сукин ты сын! Скажи! Скажи!
   Он посмотрел в сторону беседки. Клеенчатый пакет лежал на  земле  -  там,
где он его бросил.
   Выбора у него теперь не было. Ему было все равно.
   - Нимрод! Нимрод! Выходи же, Нимрод! И веди с собой свою проклятую армию!
Выходи же и получай! Нимрод! У меня все здесь с собой!
   Наступила тишина. Потом он услышал шаги.
   Точные, уверенные.
   На средней дорожке показался Нимрод.
   Адриан Силфонт.
   - Мне очень жаль, Джеймс.
   Мэтлок опустил голову девушки на землю. Он потрясенно молчал, не в  силах
осмыслить страшный, невероятный факт.
   Его мозг отказывался воспринимать происходящее. Он медленно поднялся.
   - Давайте, Джеймс. Мы же обо всем договорились. Мы позаботимся о вас.
   - Нет... Нет, я не отдам... я вам не верю! Это не правда. Этого не  может
быть...
   - Нет, все именно так. - Силфонт щелкнул пальцами правой  руки.  Это  был
сигнал.
   - Нет... Нет! Нет! Нет! - закричал Мэтлок. Девушка заплакала навзрыд.  Он
обернулся к Силфонту. - Мне же сказали, что вас увезли! Я считал вас мертвым
и винил себя в вашей смерти!
   - Никто меня не увозил - меня эскортировали.  Давайте  сюда  дневники.  -
Раздраженный Силфонт  снова  щелкнул  пальцами.  -  И  корсиканскую  бумагу.
Насколько я понимаю, и то и другое при вас.
   Послышался  еле   уловимый   шорох,   сдавленный   кашель,   приглушенные
восклицания. Силфонт быстро обернулся и  резко  сказал,  обращаясь  к  своим
невидимым подручным:
   - Выходите!
   - Но все-таки зачем?
   - Мы были вынуждены. Я был вынужден. У нас не было выхода.
   - Не было выхода? - Мэтлок не верил своим  ушам.  -  Не  было  выхода  из
чего?
   - Из катастрофы! Мы находились на грани финансового краха! Наши последние
ресурсы  были  исчерпаны;  больше  обращаться  было  не  к  кому.  Моральная
коррупция  достигла  апогея  -   просьбы   университетов   стало   невыгодно
удовлетворять,  они  всем  надоели.  У  нас  оставался  единственный  выход:
подняться над теми, кто погряз в коррупции. Мы так и поступили - и выжили.
   Несмотря на все свое смятение, Мэтлок  вдруг  увидел,  как  из  отдельных
кусочков головоломки складывается картина. Скрытые колесики секретного сейфа
стали на место, и  тяжелая  стальная  дверь  открылась...  Неожиданный  фонд
Карлайла... Но дело не ограничивалось Карлайлом: Силфонт только  что  сказал
об этом. Просьбы о финансовой помощи надоели! И вот начался сбор  средств...
негласный, но начался!
   Повсюду!
   Во всех университетах продолжали изыскивать средства,  но  уже  спокойно,
без угрозы финансового краха, которая еще  недавно  была  темой  бесконечных
кампаний в десятках колледжей и университетов.
   Напрашивался вывод - если бы кто-то потрудился его сделать, - что кризисы
миновали. Восстановилась нормальная жизнь.
   Но на самом деле это было не так. Нормой стало извращение.
   - Боже милостивый! - в ужасе прошептал Мэтлок.
   - Он, могу вас заверить, никак нам не помог, -  ответил  Силфонт.  -  Все
наши достижения  -  дело  рук  человеческих.  Посмотрите  на  нас  теперь...
Полностью независимы! Наша сила непрерывно растет. Через пять лет каждый  из
крупных университетов на северо-востоке станет частью независимой федерации!
   - Вы больны... Вы - раковая опухоль!
   - Мы выжили! И право же, выбор был не таким уж  трудным.  Никто  ведь  не
пытался остановить ход событий. И  меньше  всего  мы...  Просто  мы  приняли
решение десять лет тому назад заменить основных игроков.
   - Но чтобы именно вы...
   - Да. Меня удачно выбрали, верно? - Силфонт  снова  обернулся  в  сторону
ресторана и тихого склона холма  с  его  выложенными  кирпичом  дорожками  и
крикнул:
   - Я же сказал, выходите! Беспокоиться не о чем. Нашему другу безразлично,
кто вы. Скоро он уже будет в пути... Не так ли, Джеймс?
   - Вы безумец. Вы...
   - Ничего  подобного!  Нет  более  разумного  человека,  чем  я.  И  более
практичного... История повторяется - вам ли  этого  не  знать.  Расползается
ткань общества, и оно делится на смертельно враждебные друг другу лагери. На
первый взгляд перед вами сонное царство, но стоит только царапнуть - и кровь
хлынет рекой.
   - Это вы заставляете ее литься!  -  закричал  Мэтлок  -  он  уже  не  мог
сдерживаться.
   - Напротив! Вы -  надутый,  самодовольный  осел!  -  Силфонт  смотрел  на
Мэтлока в холодной ярости, голос его стегал как бич. -  Кто  дал  вам  право
судить? Где вы были, когда такие, как я, - в  каждом  учебном  заведении,  -
стояли перед реальной перспективой закрытия наших университетов? Вы  были  в
безопасности, ибо мы защищали вас... А наши просьбы оставались  без  ответа.
До наших нужд никому не было дела...
   - Вы не  пытались  ничего  сделать!  Если  и  пытались,  то  недостаточно
упорно...
   - Лжец! Дурак! - взревел Силфонт. Он явно одержимый, подумал Мэтлок. -  А
что нам осталось? Пожертвования? Они сокращались не по  дням,  а  по  часам!
Фонды? Ими управляют мелкие тираны с  куриными  мозгами,  которые  дают  еще
меньше!.. Правительство? Оно слепо! Продажно! Оно дает в расчете  на  голоса
избирателей. А у нас нет денег, чтобы покупать голоса! Для нас  эта  система
себя изжила! С ней было бы покончено!.. Сколько лет я просил, умолял,  стоял
с протянутой рукой перед  невеждами  и  их  надутыми  комиссиями.  Все  было
безнадежно: мы просто  погибали.  Однако  никто  не  прислушивался  к  нашим
мольбам. И вечно... вечно за отсрочками и благовидными предлогами  скрывался
издевательский намек на то, что мы люди Богом обиженные, слабые. Ведь мы  же
только преподаватели, а не производители материальных ценностей...  -  Голос
Силфонта вдруг зазвучал тихо, жестко и убежденно:
   - Так вот, теперь мы стали производителями. Система обречена, и  поделом.
Лидеры никогда ничему не научатся. А вы взгляните на молодежь.  Они  увидели
выход. Они все поняли... И мы их мобилизовали. Наш союз не случаен.
   Мэтлок молча смотрел на  Силфонта.  О  Боже!  Неужели  это  так?  Неужели
действительно так? Нимроды и дюнуа. Федерация и "отборные  отряды".  Неужели
все это повторяется?
   - А теперь, Джеймс, где письмо, о котором вы говорили? У кого оно?
   - Письмо? Какое?
   - Письмо, которое  должно  быть  отправлено  этим  утром.  Мы  же  теперь
придержим его, не так ли?
   - Я никак не врублюсь. - Мэтлок старался изо всех собраться с мыслями.
   - У кого письмо?
   - Письмо? - Уже произнося это слово, Мэтлок знал, что говорит не  то,  но
ничего не мог с собой поделать.
   - Так, значит, письма нет! Нет... свидетельства  обвинения,  которое  уже
отпечатано и готово к отправке в. десять часов утра! Вы лгали!
   - Лгал... лгал. - У него больше не было сил. Будь что будет.
   Силфонт тихо засмеялся. Мэтлок ни разу еще не слышал у него такого смеха.
Сейчас в нем звучала жестокость, которой никогда раньше не было.
   - Хитро придумано! Но вы человек слабый! Я с самого начала это знал.  Вы,
конечно, как нельзя лучше устраивали правительственных чиновников, ибо у вас
нет твердых убеждений. Они назвали это "контактностью". А я  знал,  что  это
просто бесхребетность. Вы умеете только молоть языком - вот  и  все.  А  это
ничего не дает... Вы, знаете ли, довольно  типичное  явление.  -  И  Силфонт
бросил через плечо тем, кто затаился на дорожках:
   - Эй, вы там, все! Доктор Мэтлок  уже  не  сможет  назвать  ничьих  имен.
Вылезайте из своих нор, вы, кролики!
   - Ох...
   Короткий гортанный вскрик пронзил тишину. Силфонт резко обернулся.
   Послышался судорожный вздох - такой звук издает человек, которого душат.
   Затем еще один такой  же  звук,  на  сей  раз  сопровождавшийся  коротким
воплем.
   - Кто это? Кто там? - Силфонт бросился в том направлении, откуда  донесся
последний звук, и остановился, услышав страшный, внезапно оборвавшийся  крик
с другой стороны. Он в панике повернул назад. - Кто там?! Где вы все?! Идите
сюда немедленно!
   И вновь тишина. Силфонт уперся взглядом в Мэтлока.
   - Что вы наделали? Что вы наделали, никчемный  человечишка?!  Кого  вы  с
собой привели? Кто там? Да отвечайте же!
   Но даже если бы Мэтлок и мог, ему не пришлось бы отвечать. По дорожке  из
дальнего конца сада к ним шел Джулиан Дюнуа.
   - Доброе утро, Нимрод.
   Глаза Силфонта вылезли из орбит.
   - Кто вы такой? Где мои люди?
   - Меня зовут Жак Деверо, Хейсу Домье, Джулиан Дюнуа - выбирайте любое. Мы
вам оказались не по зубам. У вас было десять человек, у меня восемь.  Но  не
по зубам. Ваши люди мертвы, а как мы распорядимся их телами - это уже вас не
касается.
   - Кто вы?
   - Ваш враг.
   Силфонт левой рукой рванул полу пальто,  правую  запустил  внутрь.  Дюнуа
предостерегающе крикнул. И  Мэтлок  вдруг  бросился  на  человека,  которому
поклонялся целых десять лет. Бросился, думая только об одном, пусть даже это
будет стоить ему жизни.
   Убить!
   Совсем рядом он увидел искаженное страхом лицо. Мэтлок  вцепился  в  него
правой рукой и почувствовал, как брызнула кровь.
   Раздался оглушительный взрыв, и левое плечо Мэтлока пронзила острая боль.
Но он не мог остановиться.
   - Оставьте его, Мэтлок!  Оставьте  же,  ради  Бога!  Большие  мускулистые
черные руки оттащили  его,  прижали  к  земле.  И  вдруг  он  услышал  крик,
страшный, полный боли крик и свое имя, повторяемое снова и снова:
   - Джейми... Джейми... Джейми...
   Мэтлок собрал все силы и яростно рванулся.  Мускулистые  черные  руки  не
ожидали этого, и на несколько коротких секунд ему удалось высвободиться.
   Он пополз по камням, обдирая руки и колени. Он не понимал, что  с  ним  и
почему по всей левой стороне тела  растекается  жгучая  боль,  -  он  только
понимал, что любой ценой должен добраться до девушки,  лежащей  на  земле  и
прошедшей из-за него через такие пытки.
   - Пэт!
   - Боль стала нестерпимой, но Мэтлок успел дотянуться  до  руки  Пэт.  Они
схватились за руки, успокаивая друг друга и сознавая, что эта  минута  может
стать последней в их жизни.
   Неожиданно рука Мэтлока обмякла.
   Он погрузился в темноту.
 
*** 
 
   Он  открыл  глаза  и  увидел  чернокожего,  склонившегося  над  ним.  Его
посадили, прислонив к мраморной скамейке. Рубашка с него была  снята:  левое
плечо пульсировало.
   - Боль, я уверен, куда тяжелее самой раны, - сказал  негр.  -  Вы  сильно
ударились левым боком в автомобиле, а пуля прошла  под  левым  плечом  через
хрящ. Из-за этого у вас такая боль.
   - Мы  вам  сделали  местное  обезболивание.  Должно  помочь,  -  произнес
стоявший справа Джулиан Дюнуа. - Мисс Бэллентайн отвезли к врачу. Он  снимет
с нее клейкую ленту. Он негр, из сочувствующих, но не настолько, чтобы можно
было доверить ему человека с пулевым ранением. Мы вызвали  по  радио  нашего
собственного врача из Террингтона. Он будет здесь минут через двадцать.
   - Почему же вы отправили Пэт к другому врачу?
   - Во-первых, нам надо поговорить. Коротко, но конфиденциально. Во-вторых,
чем скорее снимут эти клейкие ленты, тем лучше для нее.
   - А где Силфонт?
   - Он исчез. Ничего больше вы не знаете -  и  никогда  не  узнаете.  Очень
важно, чтобы вы это поняли. Потому что, если понадобится, мы  выполним  нашу
угрозу относительно вас и мисс Бэллентайн. Мы не хотим этого делать... Вы  и
я - мы же не враги.
   - Вы ошибаетесь. Мы враги.
   - В конечном счете - возможно.  Сейчас,  однако,  в  трудный  момент,  мы
пригодились друг другу. Мы это признаем. Надеюсь, что и вы тоже.
   - Да, признаю.
   - Возможно, мы даже кое-чему научились друг у друга.
   Мэтлок посмотрел прямо в глаза черному бунтарю.
   - Я теперь лучше понимаю некоторые вещи. А вот чему вы могли научиться  у
меня - не знаю.
   Черный мягко засмеялся.
   - Тому, что человек своими действиями - благодаря своей  храбрости,  если
хотите, - способен возвыситься над общепринятыми представлениями.
   - Я вас не понимаю.
   - А вы подумайте - и поймете.
   - Что же теперь будет? С Пэт? Со мной? Меня арестуют, как только увидят.
   - Я очень  в  этом  сомневаюсь.  Через  час  Гринберг  прочтет  документ,
подготовленный  моей  организацией.  Точнее,  мною.  Подозреваю,  что   этот
документ будет похоронен в архивах, Слишком уж он малоприятен. С  моральной,
юридической и, несомненно, политической точки зрения. Слишком много  сделано
серьезных ошибок... Сегодня мы выступаем в качестве ваших посредников.  Было
бы, пожалуй, неплохо, если бы вы использовали часть денег, которыми  вы  так
открыто швыряетесь, и отправились с мисс Бэллентайн в долгое путешествие для
восстановления здоровья... Думаю, вам охотно пойдут навстречу. Даже уверен.
   - А что будет с Силфонтом? Вы его убьете?
   - Неужели  Нимрод  заслуживает  просто  смерти?  Можете  не  трудиться  с
ответом: эту тему я обсуждать не собираюсь. Во всяком случае, он будет  жив,
пока некоторые вопросы остаются невыясненными.
   - А вы представляете себе, что будет, когда обнаружат его исчезновение?
   - Это произведет впечатление разорвавшейся бомбы, поползут  слухи.  Когда
разбивают иконы, верующих охватывает паника. Да будет так. Придется Карлайлу
это пережить... А теперь отдыхайте. Доктор скоро приедет.
   Дюнуа повернулся к негру, который подошел к нему и  что-то  тихо  сказал.
Негр, перевязывавший рану Мэтлока, поднялся с колен.  А  Мэтлок  смотрел  на
высокую стройную фигуру Джулиана  Дюнуа,  спокойно  и  уверенно  отдававшего
приказания, и чувствовал благодарность, смешанную с  болью.  Эта  боль  была
особенно острой потому, что в Дюнуа вдруг появилось что-то новое.
   Образ смерти.
   - Дюнуа?
   - Да?
   - Будьте осторожны.
 
Эпилог 
 
   Полуденное  солнце  мириадами  бликов  отражалось  в  изумрудных   волнах
Карибского моря. Песок был теплый и мягкий. В этом пустынном уголке  острова
царили покой и тишина - как будто остального мира не существовало.
   Мэтлок вошел в воду по щиколотку, и мелкие волны  омыли  его  ноги.  Вода
была такая же теплая, как и песок на берегу.
   Мэтлок держал в руке газету, которую ему прислал Гринберг. Вернее,  часть
газеты.
 
   "РЕЗНЯ В КАРЛАЙЛЕ, ШТАТ КОННЕКТИКУТ УБИТЫ 23  ЧЕЛОВЕКА,  ЧЕРНЫЕ  И  БЕЛЫЕ
ГОРОД ПОТРЯСЕН ИСЧЕЗ РЕКТОР УНИВЕРСИТЕТА
   Карлайл, 10 мая. Вчера  в  пригороде  этого  небольшого  университетского
городка  произошло  странное  массовое  убийство.   Погибли   23   человека:
федеральные власти полагают, что это произошло  в  результате  нападения  из
засады; обе стороны понесли серьезные потери..."
 
   Затем следовало бесстрастное перечисление погибших и краткие  сведения  о
каждом, взятые из полицейских досье.
   Среди них был Джулиан Дюнуа.
   Предчувствие не обмануло Мэтлока. Развязанное  Дюнуа  насилие  привело  к
насилию, стоившему ему жизни.
   Далее автор статьи строил предположения относительно причин этой резни  и
ее возможной связи с исчезновением Адриана Силфонта.
   Но это были лишь предположения. Ни слова о  Нимроде,  ни  слова  о  самом
Мэтлоке, ни слова о долгом федеральном расследовании. Правды во всем этом не
было.
   Мэтлок услышал,  как  открылась  дверь  его  коттеджа,  и  обернулся.  На
маленькой веранде стояла улыбающаяся Пэт. Она помахала ему  рукой  и  начала
спускаться по ступенькам.
   Она была в шортах и легкой шелковой блузке. Руки и ноги ее  уже  не  были
забинтованы, а кожа  под  карибским  солнцем  приобрела  красивый  бронзовый
оттенок. Шрамы надо лбом прикрывала оранжевая чалма.
   Пэт заявила, что не выйдет за него замуж. Он не желаете брака из  жалости
или из чувства долга - подлинного или  мнимого.  Но  Мэтлок  знал,  что  они
поженятся. Или ни один из них не вступит в брак.
   - Сигареты принесла? - спросил он.
   - Нет, - ответила она. - Я принесла спички.
   - Зачем? - Он взял ее за руку, сунул газету под мышку.
   - Предадим ее сожжению. Археологи придают большое  значение  погребальным
кострам.
   - Что?
   - Ты весь день таскаешь с собой эту проклятую газету. Я хочу сжечь ее.
   - Мы можем ее сжечь, но это не изменит того, что в ней написано.
   - Как по-твоему, почему Джейсон послал ее тебе? - спросила Пэт, никак  не
реагируя на его замечание. - Мне казалось, мы  сюда  приехали  затем,  чтобы
несколько недель ни о чем не думать. Ни газет, ни радио, ни людей  -  только
теплая вода и теплый песок. Джейсон сам установил такие правила и сам же  их
нарушает.
   - Он рекомендовал такие правила, но знал, что им трудно следовать.
   - Пускай бы кто-нибудь другой нарушал их. Не такой он хороший друг, как я
думала.
   - Может быть, все же лучше, чем ты думаешь.
   - Ну, это софистика.
   - Гринберг знает, что я должен принять очень неприятное решение.
   - Ты уже принял. И он это тоже знает. Мэтлок взглянул на  нее.  "Конечно,
Гринберг знает; да и она знает", - подумал он.
   - Будет еще много боли - ненужной, неоправданной.
   - Знаешь, что они тебе скажут? Скажут, чтобы ты дал им сделать  все  так,
как они считают нужным. Тихо, с толком и по возможности никого  не  ставя  в
затруднительное положение.
   - Может быть, так оно и лучше; может быть, они правы.
   - Но ты же сам в это не веришь.
   - Не верю.
   Они подошли к причалу. Камни, на которых он  лежал,  были  сложены  здесь
десятки или даже сотни лет назад, чтобы преградить путь  давно  исчезнувшему
потоку. Теперь же все выглядело так, словно это создала сама природа.
   Вот так  же  и  Нимрод  был  словно  создан  самой  природой.  Логическое
продолжение  чего-то  уже  знакомого.  Явление  нежелательное,   но   вполне
предсказуемое. То, с чем надо бороться, но втайне.
   Мини-Америка... почти на виду.
   ...И работает так же, как большие компании.
   Повсюду.
   Охотники, строители. Убийцы и их жертвы заключают союзы.
   Взгляните на молодежь. Они все поняли... Мы их мобилизовали.
   Лидеры никогда ничему не учатся.
   Что это - микромир  неизбежного?  Который  стал  неизбежным  потому,  что
слишком настоятельны нужды? И уже многие годы?
   И тем не менее лидеры не желают учиться.
   - Джейсон сказал однажды, что истина не бывает ни хорошей, ни плохой. Она
просто истина. Вот почему он мне и послал эту газету.
   Мэтлок сел на большой плоский камень; Пэт стояла рядом. Начинался прилив,
вверх летели брызги. Пэт протянула руку и взяла две страницы газеты.
   - Значит, здесь и есть истина. - Это было сказано утвердительно.
   - Их истина. Их мнение. Наклей ярлыки и продолжай игру. Хорошие  парни  и
плохие парни - и отряд полицейских вовремя доберется до перевала.
   - Ну а какова твоя истина?
   - Вернуться и все рассказать. Ничего не тая.
   - Они не согласятся. Они объяснят, почему  ты  не  должен  этого  делать.
Выдвинут сотни причин.
   - Они меня не убедят.
   - Тогда они ополчатся против тебя. Они ведь тебе  уже  угрожали;  они  не
потерпят вмешательства. Джейсон хочет, чтобы ты это понял.
   - Он хочет, чтобы я об этом подумал.
   Пэт, держа  перед  собой  страницы  газеты,  чиркнула  спичкой  по  сухой
поверхности камня.
   Газета загорелась не сразу - огонь то и  дело  гасили  брызги  Карибского
моря.
   Но она все же сгорела.
   - Не слишком впечатляющий погребальный костер, - заметил Мэтлок.
   - Ничего, сойдет и такой до нашего возвращения.