Антонин Ладинский.
    Последний путь Владимира Мономаха

   -----------------------------------------------------------------------
   Минск, "Мастацкая литаратура", 1987.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 7 December 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1

   На далеком пути, сидя в санях,  уже  на  склоне  своих  дней,  Владимир
Мономах ехал из Чернигова в Переяславль. Зима, с ее медвежьими холодами  и
волчьим воем, приближалась к концу, и недалек был прилет  птиц,  но  в  ту
ночь ударил мороз, и опушенные инеем дубы, медленно проплывавшие по  обеим
сторонам  дороги,  были  подобны  райским  видениям.   Над   ними   тяжело
поднималось зимнее розовое  солнце.  В  мире  стояла  упоительная  тишина,
напоминавшая о высоких и гулких храмах, построенных  по  замыслу  епископа
Ефрема. Среди этого  церковного  молчания  весело  перекликались  звонкими
голосами княжеские отроки. В отдалении  мерно  стучала  секира  дровосека.
Порой летела черно-белая сорока, садилась  на  дерево,  и  тогда  с  ветки
падала  на  землю  горсточка  легчайшего  снега.   Легко   огибая   всякое
встреченное препятствие -  корявую  колоду  дуба,  сваленного  бурей,  или
неуклюжий камень, дорога то всползала на холмы, то  спускалась  в  долину,
возвращаясь вдруг вспять, как повествование книжника.
   В простой овчинной шубе, надвинув на  глаза  ветхую  бобровую  шапку  с
верхом  из  потускневшей  парчи,  старый  князь  дремал.  Румяный  молодой
возница,  в  полушубке,  в  заячьем  колпаке,  сидел   верхом   на   сивом
большеголовом коне. Ноги у раба были обмотаны белыми шерстяными  тряпицами
и ремнями обуви. Позади на двух других санях  везли  все  необходимое  для
великого князя в пути - припасы и котлы, ячмень для его  коней,  княжеский
меч в потертых ножнах из лилового бархата, с серебряными украшениями,  как
на переплетах богослужебных книг, а в  обитых  медью  ларях  торжественное
одеяние князя, его любимые книги, с которыми  он  не  расставался  даже  в
путешествиях  и  походах,  глиняную  чернильницу  и  все  необходимое  для
писания.
   За передними санями ехали на сытых  злых  жеребцах,  лениво  поводивших
мощными боками, бояре и отроки. Некоторые из них служили  в  переяславской
дружине, ездили в Чернигов по приказанию князя Ярополка, пославшего  их  в
этот город, чтобы передать поклон отцу, и  теперь  возвращались  вместе  с
Мономахом, неожиданно изъявившим желание  свернуть  с  киевской  дороги  и
направиться в Переяславль. Таких было трое -  боярин  Илья  Дубец,  отроки
Андрей и Даниил. Трое дружинников, три разных судьбы и три коня.  Вороной,
с белой отметиной на лбу, серый в яблоках и гнедой.  Илья  ехал  спокойно,
как человек, всего перевидавший на свете и постигший, что  мало  пользы  в
пустой человеческой суете, и в его русой бороде  уже  серебрилась  седина.
Андрей был молод, в гридне отрока прозвали  за  золотые  волосы  Злат.  Он
состоял в дружине Ярополка  княжеским  гусляром,  потому  что  его  персты
искусно перебирали струны и песни легко слетались к нему, когда  на  пирах