Дин КУНЦ
КУКОЛЬНИК
Перед вами игра страстен - пьеса в пяти актах из китайского театра,
холодная сказка, чтобы остудить не в меру горячие головы.
Харри и Диана Рекорд
Сентябрь
Сидя в кабине, идиот и кукольник смотрели вперед в темноту, на прямую
серую ленту старой дороги, по которой ехал их грузовик. Идиота звали
Себастьян - явно неподходящее для него имя. Такое имя, с одной стороны,
предполагало личность и индивидуальность. Идиот же был абсолютно безликим. С
другой стороны, от человека с таким именем естественно было ожидать веселья
и некоторой вспыльчивости. Но идиот, как правило, был мрачен, с выражением
вечного недоумения на лице. Его черные глаза пристально смотрели из-под
козырька нависающего лба; мясистые губы казались обвисшими, а бледные руки
безвольно висели вдоль толстых ляжек.
Кукольник, напротив, пожалуй, соответствовал своему имени. Мать назвала
его Пертосом в честь Пертоса Аримского - героя их галактики, который
очаровал всех и вся своей улыбкой и теплым взглядом. Отец, прежде чем
покинуть мать с ребенком, дал ему фамилию Гедельхауссер, но она была не в
ходу, тем более что имя оказалось на редкость подходящим. Даже сейчас, глядя
на проносившийся в желтом свете фар бетон под воздушной подушкой, Пертос
улыбался. И не то чтобы Пертос Гедельхауссер отличался веселым нравом. Вовсе
нет. Скорее наоборот: дело шло к старости, а будущего оставалось все меньше
и меньше. Просто в обычном состоянии его лицо выглядело так, будто он
улыбается.
- Расскажи мне об этом, - сказал Себастьян, сгорбившийся на сиденье так
низко, что над панелью приборов возвышалась одна его голова.
- О чем? - спросил Гедельхауссер. Последние несколько часов идиот
находился в глубокой задумчивости, а это значило, что он озадачен очередной
проблемой.
- О городе.
Пертос видел, что совсем не это беспокоит недоумка. Но он не возражал
против того, чтобы поболтать с Себастьяном, даже если говорить придется ему
одному.
- По-моему, я тебе рассказывал о нем уже раз сто.
- Еще.
Кукольник вздохнул, откинулся на холодный пластик сиденья, расправил
плечи и выпрямил шею. Он в очередной раз подумал о том, как было бы здорово,
если бы идиот мог водить машину. Но однажды он уже дал Себастьяну руль и с
тех пор не имел ни малейшего желания повторять этот опасный эксперимент.
- Ладно, - сказал он. По правде говоря, ему даже хотелось услышать
собственный голос, чтобы хоть как-то заглушить въедливый гул вращающихся под
ними ротаров и отвлечься от безрадостных мыслей.
- Только помедленней, - предупредил Себастьян.