происходит. А ребенок все плакал и плакал.
   Крестьянин подхватил малыша поудобнее и понес прочь,  подальше  от  места
казни. Вскоре ребенок замолчал,  словно  бы  смирился  с  жестокой  судьбой.
Старый крестьянин поставил его на мостовую, крепко держа за руку. Он перенес
достаточно горя  и  знал  по  собственному  опыту,  что  боль  потери  нужно
попробовать как-то смягчить, а то  она  превратится  в  гложущую  ненависть.
Когда-нибудь этот ребенок  вырастет,  станет  мужчиной  -  надо  подумать  о
будущем.
   Они пробрались сквозь толпу гуляк - День Казни всегда считался праздником
в Ильказаре, - ребенок  пытался  не  отставать  и,  спотыкаясь,  семенил  за
крестьянином, вытирая слезы грязной  ладошкой.  Покинув  район  дворца,  они
оказались в трущобах и шли, пробиваясь  в  джунглях  сохнущего  на  веревках
белья, до самой  площади  Крестьянского  рынка.  Старик  подвел  мальчика  к
палатке, где перед дынями, помидорами, огурцами  и  плетенками  с  кукурузой
сидела пожилая женщина.
   - Так, - сказала она дребезжащим голосом. - Что это ты подобрал, Роял?
   - Эх, мать, одну печаль, - ответил он. - сидишь следы  от  слез?  Заходи,
заходи, возьми сладенького. - Он подтолкнул мальчика внутрь.
   Женщина, пошарив в пакетике, отыскала там кусочек сахарного леденца.
   - Вот, мужичок. Это тебе. Садись,  Роял,  слишком  жарко  сегодня,  чтобы
топать по городу. - Она вопросительно посмотрела на мужа.
   - Да, жаркий денек, - сказал Роял. - Люди короля опять  жгут  ведьм.  Она
была молодой. Черный капюшон позволил мне увести ее ребенка.
   Малыш смотрел на старую женщину  большими  печальными  глазами.  В  левом
кулаке он сжимал леденец. Правым утирал слезы. Но он  молчал  и  был  словно
каменный.
   - Я подумал, что нам нужно бы  взять  его  на  воспитание,  -  неуверенно
проговорил Роял: для них это была болезненная тема.
   - Это большая ответственность, Роял.
   - Да, мать. Но у нас нет своего. А если мы  возьмем  мальчика,  то  будет
кому оставить ферму. - Он не  договорил,  но  она  и  так  поняла,  что  муж
предпочтет оставить  свою  собственность  кому  угодно,  только  не  королю,
которому доставалось все, если не было официальных наследников.
   - Ты всех встреченных сирот будешь подбирать?
   - Нет. Но этого на нас оставила сама Смерть. Разве мы можем не  выполнить
ее поручения? Кроме того, разве мы не перешагнули уже из весны в безнадежную
осень, когда дерево уже не приносит плодов? Я  что,  должен  горбатиться  на
земле, а ты продавать урожаи, и все  для  того,  чтобы  зарыть  серебро  под
половицей? Или чтобы купить на него себе могилу?
   - Ладно. Но доброта эта тебе не впрок. Например, ты женился на мне,  хоть
и знал, что я бесплодна.
   - И не пожалел об этом.
   - Тогда меня устраивает.
   Малыш слушал этот разговор молча. Когда старая крестьянка договорила, он,
вытерев слезы, вложил свою ладонь в ее руку.
   Хозяйство Рояла, на берегу Эоса двумя лигами выше  Ильказара,  расцветало
день ото дня. Там, где прежде были пыль и разруха, все  засверкало.  Супруги
достали  припрятанные  денежки  и  купили  краску,  гвозди  и  материю   для
занавесок.  Через  месяц  после  прибытия  малыша  дом  был  как  новенький.
Начищенные котелки и сковороды сияли над очагом. Грязь  вымели,  и  под  ней