Да  только  не  место мне  тут эрудицию выказывать  да  образованностью
щеголять,  потому  как не перед кем уже, ибо один-сам я теперь на жилплощади
своей обретаюсь, хотя Натаху с Алешкой из принципа не выписываю пока. Однако
же с принципом али без  все одно сам с собой ужин свой макаронный хрумкаю, я
же их,  Симон,  не всегда  варить горазд, случается  и  в  натуральном  виде
употреблять. А  чего, они и  так хорошо идут, что твои семочки. Почему твои,
удивляешься, хорошо, пусть мои будут, велика разница.
     Ну,  стало  быть,  стал я  на  перепутье с  пачкой  ракушек, макаронное
изделие есть  такое -- ракушки, и глазею, как  круторогий на новые,  а вижу,
как повелось, фигу, финик по-нашему. Тут-то она и возникла на горизонте моем
на  закатном, кровавом  и, как лезвие  турецкое, узком.  Всего  и скала что:
"Здравствуйте, а мы, кажется,  прежде встречались где-то. "  А глаза у  нее,
Сим, чисто черные  цветом, но не  мрачные, не кипящей  смолы, как у  ведьм и
армянок бывают, а  что тебе черный сахар-цукат. Не бывает, говоришь, такого,
чтобы сахар или даже цукат черными были, я и сам, Сима, знаю, что не бывает,
а только глаза у нее такие. Или, может, видал семечки  у арбуза, крутобокого
сахарной  спелости,  и ресницы пушистые, как  у  маленьких  да  у  белок еще
бывают. А собака вот ее,  хоть породиста, а лохмата,  я скажу,  хуже некуда,
прямо лахудра какая-то.
     Откуда,  интересуешься,  краля   такая  да  в   наших   пенатах.  Есть,
Гораций-друг, и почуднее вещи на  свете случаются. Это я где-то в книжке или
же в постановке одной слыхал, названия не припомню уже. Ох, и расположился я
к ней, Сим,  выше меры  любой,  так что ни вздохнуть, ни ойкнуть возможности
нет, утром ясным темень в глазах, ночью черной то же самое темень; уж так  я
расположился, что крыша-то и поехала. Что, спрашиваешь, за крыша?
     Крыша на глиняных сваях.


Спасение.

     Однажды он попросил ее:
     - Спасите меня, пожалуйста.
     - Как это? -- улыбнулась она.
     - Расскажите мне свою жизнь.
     - Да, а почему я должна вам рассказывать? -- Тоном строгой учительницы,
когда та оглядывает класс поверх потупленных притихших голов: "Так что там у
нас  было  задано на  дом? "  Учительницы, перед которой отличники чувствуют
себя троечниками.
     Так он стал покойным.


Интервью.

     Раз  уж все равно покойный, рассуждал он,  надо хотя  бы заложить душу.
Отыскал  по  телефонной  книге  номер, позвонил, назначил  встречу. Опоздал,
извинялся перед секретаршей.
     Черт,  между   тем,   принял   любезно,  внимательно  прочитал  резюме,
рекомендации, угостил невкусным кофе.
     - Все  это очень впечатляет, - сказал он,  отложив бумаги, и, приподняв
жалюзи, посмотрел в окно, - Вы не знаете, обещали сегодня дождь?