предусмотрительно, в тепло одежд убрал, и сам в глубину будки задвинулся. Ну
и я опять подобрался поближе, чтобы ничего важного  не пропустить. "В пункте
Б,  Варварушка,   нас  особая  статья  дожидается,  неприступная,  как  утес
неотесанный из гранитного материала.  И пути обходного  окольного ли, как ты
ни крути, как  ни  извивайся ужом, что на сковородке горячей корчится, нам с
тобой  Варвара-краса не оставлено.  Хочешь не хочешь, а выложу и положу тебе
все, как на духу святом, коим я  можно сказать и питаюсь одним в сухомятку с
тех пор, как пенаты ты наши покинула. В общем Варь, никакого там развода или
поверки  я  тебе  предоставлять  намерения  не  имею  и  на  раздел   Алешки
категорически  не согласен  ни  умом,  ни  ноющим  в моей  груди  бесприютно
сердцем. Как же, спрашиваешь, в таком  разе нам  с  тобой соглашения достичь
обоюдного?  А  не поздно  ли,  позволь  усомниться, задалась ты  любушка сим
вопросом  каверзным,  что  ж,  ответь  ты  мне,  раньше думала,  когда  лыжи
снаряжалась  из  дому вострить.  Ну да  что  теперь  понапрасну пространства
воздушные сотрясать, я ведь нынче тебе не указчик, тебя вон другой гражданин
хороший под уздцы взял, и вот  тут она твоя правда -- сторона мое дело,  как
ни оборачивай. А Алешку уж пожалуйте мне обратно откомандируйте, мы вдвоем с
ним как-нибудь прокантуемся беспечально, день да ночь, что называется прочь,
ну а там  за новые примемся по порядку  и без суеты лишней. А уж что да как,
не твоя  теперь  печаль  кручина,  авось  либо  не  пропадем.  Сомневаешься,
говоришь? Это уж вы,  любезная, беспокоиться  понапрасну изволите, ни к чему
оно да  и хлопотно. А что крыша, болтают, у меня  поехала, тому не верь  и в
помине, мало что люди скажут, то  ведь  сплетни  одни да наговоры. Случается
конечно и почудю иногда, а кто  же, скажи на милость, не чудит нынче,  разве
что жмурики одни  да  деловые  люди. "  Тут, надо  вам сказать,  накрапывать
начало, хоть  небо  до того и  в полной  ясности  пребывало.  Видно,  правду
говорят,  что там  им наверху никто не указ, все  по-своему  поворачивают. А
зонта, как водится, в загашнике не оказалось, вот и остался как есть один на
один  со стихией разнузданной, открытый всем ее мокрым прихотям да капризам.
Ничего  не попишешь,  двинулся себе восвояси, что было прыти, так  чем  дело
кончилось и не дослушав, хоть и любопытно было до чертиков.


Туберкулез мозга.

     Как чахоточный выхаркивает с кровью свои легкие,  так делал свои записи
покойный.


Университеты покойного.

     Есть устриц его учил Лысый Джон.
     Они ели их  прямо у прилавка  на Соломенном  Рынке,  где  тинный  запах
рыбного  ряда  перемешивался  с  кисловатым   душком  давленной  перезревшей
клубники.
     -  Здесь, -  пояснял  Лысый  Джон, -  они  как-то больше  освежают,  по
контрасту. И не выжимай  весь лимон в  одно место,  распределяй  равномерно,
чтобы самый вкус не забить. Да не глотай сразу, смакуй, чудак, смакуй!
     Сжатая долька лимона стрельнула соком  ему в глаз. Он часто  заморгал с
виноватой улыбкой, незамеченной Джоном, продолжавшим объяснение: