затем шли снег и мороз:

                   "А снег прибит танцующим морозом,
                   Взрывающим от скуки тополя...",

наконец, вьюга сердито зашипела,

                   "Мой силуэт увидев у окна",

и мы трагически расстались.
(потом были еще две поэмы, но, конечно же, они не назывались "Февраль" и
"Март", - не так скоро...)

                                
      Я думал: что-то стряслось, и я еще не понял, что. Словно провалился в
черную яму и глаза не привыкли к темноте. Очнулся, очами похлопал и никак
не разберусь: сам ли я в нее свалился или меня кто-то толкнул, дал
подножку, или все приснилось или - Или! - Или! - ничего не пойму -

                                
      Пустые, звонкие, стеклянные слова! - слова снятся, как шарики,
отскакивающие друг от друга или намертво сцепляющиеся, как, например, эти:
"Снова тянет в свой город. Сколько было
      солнца,
      сирени,
      одиночества! - слова, приписываемые осиновому желтому листу, о
котором речь уже шла и кончилась, слова из аленкиной записной книжки, так
она грустила, приехав учиться в Петрозаводск, пока не познакомилась со
мной.

                                
                   Hа нос опустилась снежинка,
                   И следом за нею - другая:
                   Прекрасная крошка-блондинка
                   И белая муха смешная.

                   Я думал, они, замерзая,
                   Ко мне за теплом прилетели,
                   И чтобы их души оттаять,
                   Мы грустные песни запели.

                   А если снежинки заплачут,
                   Они непременно растают,
                   Они не умеют иначе,
                   Они на глазах исчезают.

                   Заплакала крошка-блондинка,