утонула.
- Неинтересно, - сказал Гарик, глядя Аленке в глаза. - Графиня и
охотник должны быть вместе...
- Придумай другую сказку...
- Придумаю, - сказал Гарик. - С благополучным концом... Давай вместе
придумаем?
- Не хочется, - ответила Аленка.
Мне надоела эта многозначительность. Неужели они думают, что я совсем
младенец и ничего не понимаю? Аленка-то так не думает, она меня знает, а
Гарик наверняка думает. Сказал бы прямо, что втрескался по уши в Аленку и
хочет с ней дружить. При чем тут бедная графиня и храбрый охотник?
Не успели мы пристать к берегу, как услышали треск мотора.
От острова отвалила большая металлическая лодка с мальчишками. Широкий
пенистый гребень волочился за ней. В лодке я насчитал девять мальчишек.
Один из них, полуголый, пригнулся у мотора. В нашу сторону они не смотрели.
Мы только что там были на этом месте и никакой лодки не видали. В камышах
моторку спрятать невозможно. Мы бы обязательно заметили ее. Где же была
лодка?
- Может быть, это вовсе не лодка... а Летучий Голландец? - сказал я. -
Опять мне показалось?
Гарик, приложив ладонь к глазам, смотрел на удаляющуюся к другому
берегу моторку.
- Откуда она выскочила?
- Вот именно, - сказал я.
- Ребята, этот остров необыкновенный! - заявила Аленка.
- Как же на него забраться? - сказал Гарик.
- Пробовал, ничего не получилось.
- У меня получится, - сказал Гарик.
Вылезая на берег, Аленка заметила картонку, прикрепленную к борту
лодки.
- Нота о нарушении границы, - сказала она, протягивая нам картонку.
На ней химическим карандашом было нацарапано: "Советую держаться
подальше от острова. Сорока".
Глава десятая
Два дня не было солнца. И лес, и озеро насупились. Лодок рыбацких не
видно. Ночами тарахтел по крыше дождь, а к утру переставал. Над озером
стоял пар. Выйдешь на мокрое крыльцо, кругом белым-бело. Настоящая дымовая
завеса. До взъерошенных кустов нельзя дотронуться - брызгаются. На берег с
шорохом набегают волны, выплевывая желтоватую пену. Лопушины трепещут в
воде, встают на ребро. И тогда кажется, что это на озере полощутся утки.
Камыш пригнулся и словно посветлел. Узкие листья с обоюдоострыми краями
полосуют друг друга.
В такую погоду не хотелось выходить из дому. Отец в конце концов
закончил свой чертеж и, разложив на столе бумаги и книги, занимался
вычислениями. Аленка лежала на старой деревянной кровати, застланной
разноцветным лоскутным одеялом, и читала очередной роман. Я сидел на полу и
ремонтировал рыболовные снасти. Это стало моим любимым занятием. Отец
научил меня привязывать к леске крючки. Совсем не простое дело. Я,