мы все прошли через такое. Как вспомню, как сама начинала…
   Они снова двинулись к столовой.
   - Кстати,  у  меня  для  вас  письмо,  -  сказал  Норман.  -  Осталось  в
учительской, в портфеле.
   Сара предположила, что письмо написал сам  Норман:  она  чувствовала  его
потребность что-то сказать, сделать какое-то важное заявление. И  облегченно
перевела дух, когда Норман добавил:
   - От одной девушки  из  колледжа,  которая  уверяет,  что  знает  вас.  Я
рассказывал про вас друзьям, и эта девушка - я сам с  ней  не  очень  хорошо
знаком - сказала одной моей подруге, что знала вас много лет назад, когда вы
были студенткой.
   Облегчение сменилось недоумением.
   - Вряд ли. Всем моим студенческим друзьям уже  за  тридцать.  Сколько  ей
лет?
   - Около двадцати, наверное. Ее зовут Руби. Руби Шарп.
   Теперь остановилась Сара. Они почти подошли к двери в столовую, мимо  них
группами и парами протискивались, уныло сутулясь, дети.
   - Да, я действительно знала девочку по имени  Руби,  -  медленно  сказала
Сара. - Не очень хорошо, но… Да, я знаю ее. Удивительно.
   Она улыбнулась, на секунду увидев перед собой не кирпичный фасад  корпуса
естественных наук, а нечто менее  осязаемое:  бледное  детское  лицо,  шапку
рыжих волос, пляж… Сару пронзила боль, в горле внезапно пересохло.
   - И сейчас она живет в Лондоне? - хрипло спросила она. - Тоже  собирается
стать учителем?
   -  Нет,  по-моему,  она  занимается  биологией.  -  Норман  открыл  дверь
столовой, и на них навалилась крикливая, влажная духота. - Но  она  живет  в
том же корпусе, что и моя подруга, и как-то раз я заговорил о… Ну,  каким-то
образом разговор зашел о вас.
   За обедом беседа с Норманом давалась Саре нелегко.  Имя  Руби,  всплывшее
после стольких лет, всколыхнуло  целый  ворох  чувств,  далеко  не  во  всем
приятных. И все же особых причин для тревоги у Сары не было - если  проявить
благоразумие, то вряд ли будет особый вред  от  воспоминаний  о  чете  Шарп,
смотрителях Эшдауна, об их  рыжеволосой  девчушке,  за  которой  они  иногда
просили присмотреть. Как и от воспоминаний о  вечерах  на  террасе  Эшдауна,
проведенных с Руби и Вероникой за игрой в карты или в слова, и о том  дне  -
на пляже с Робертом.
   Да, мысли неизменно возвращались к Роберту, и Сара привычно  рассердилась
на себя. Прошло двенадцать лет, целых двенадцать лет, с тех пор, как она его
видела (последнюю и нелепую встречу Сара не  считала,  хотя  именно  от  нее
саднила память), но  по-прежнему  достаточно  было  напомнить  о  Роберте  -
хватало какой-нибудь мелкой детали,  -  и  старая  боль  тут  же  вырывалась
наружу.  Боль,  которую  не  смогли  приглушить  ни  время,   ни   несколько
изнурительных месяцев общения с психоаналитиком.
   Мне тридцать пять, сказала Сара себе. Детей нет. Разведена.  Не  пора  ли
забыть о той далекой, скоротечной и не такой уж значительной дружбе.
   Поток ее мыслей оборвала просьба Нормана передать кетчуп. Завороженно, не
отдавая себе отчета, Сара следила, как  Норман  энергично  мешает  кетчуп  с
горкой водянистого картофельного пюре.