- Я вам заплачу за все и сотру всякого вашего "дурака", - говорит Ка-
лак.
   - Тогда я выполощу этот ножик в вашей требухе.
   - Все равно вы бурдак.
   - А вы жалкий финтихлюпик.
   - А такому бурдаку, как вы, надо стереть всех "дураков", хоть  бы  он
вытащил ножик с шестью лезвиями.
   - Я вам сейчас как всажу этот ножик! - говорит  Пояанко,  сверля  его
взглядом. - Никто не сумеет стирать моего "дурака" и обзывать меня  бур-
даком.
   - Виноваты во всем вы, вы первый меня обозвали, - говорит Калак.
   - Нет, первый обозвали вы, - говорит Поланко. - Тогда я, как  положе-
но, обозвал в ответ, а вы мне стерли "дурака" и еще обругали бурдаком.
   - Да, обругал, потому как вы первый меня тронули.
   - А вы зачем мне стерли "дурака"?
   - А потому, что вы на меня смотрели зверем, и я не  позволю  обзывать
себя финтихлюпиком, хоть бы и тыкали мне ножик под нос.
   - Ну ладно, ладно, - говорит Хуан. - Это похоже на конференцию по ра-
зоружению в Женеве, говорю как очевидец.
   - Этот ножик, видать, никогда не чистили? - спрашивает мой сосед, ко-
торый любит делать вид, что во всем разбирается.
   - Глядите получше, - говорит Поланко. - Положите его, а то  он  опять
заржавеет, а приводить его в порядок ох как трудно. Оружие -  вещь  неж-
ная, че.
   - Моя грудь - это серебряные ножны, и такая гадость недостойна их,  -
говорит Калак. - Давай убери ее обратно в карман,  там,  в  тряпье,  ему
место.
 
   Моя профессия обрекала меня на жизнь в отелях, что не так уж приятно,
как вспомнишь о своей квартирке в Париже, обставленной за пятнадцать лет
по моему вкусу, с холостяцкими причудами, чего левая моя нога захочет, и
удовольствиями для всех пяти чувств, пластинками и книгами и  бутылками,
все покорно находится всегда на своем месте, по средам и субботам молча-
ливое усердие мадам Жермен с метелочкой, жизнь без денежных забот, внизу
под окнами - Люксембургский сад, но, чтобы все это сохранить, я,  подчи-
няясь злобному парадоксу, должен был каждые три недели вылетать на  кон-
ференции, где хлопок, мирное сосуществование, техническая помощь и  ЮНИ-
СЕФ выясняют свои проблемы на разных языках, электронными путями  прони-
кающих в кабины переводчиков, чтобы превращаться - еще один алхимический
фокус слова - в шестьдесят долларов в день. Но зачем жаловаться?  Чем-то
отели мне не нравились, а чем-то и привлекали, они были нейтральной тер-
риторией, откуда, между прочим, мне всегда казалось легче перенестись  в
город и где я в любую минуту ощущал его зыбкое противостояние.  В  конце
концов я обнаружил, что в любом из отелей,  где  проходилось  останавли-
ваться, мне чаще случалось входить в отель города, чтобы снова  и  снова
бесконечно идти по его номерам со светлыми обоями в поисках кого-то, ко-
го я в этот момент не мог назвать; я пришел к убеждению, что отели,  где
я в те годы поселялся, были в какой-то мере посредниками, и,  во  всяком
случае, стоит мне остановиться в новом отеле,  как,  например,  тогда  в
венском "Козероге", и ощущение физического отвращения к иному расположе-